что ему не терпится забросать Катсука вопросами. До него сразу
же дошло, что эта встреча была какой-то странной. Лицо он уз-
нал, только это был уже не тот Чарли Вождь из группы "Антро
300". И он почувствовал это. Сам же Катсук понял, что нена-
висть закрыла его лицо мертвой маской, высохшей и морщинистой
будто сброшенная змеиная кожа. Нет, Винс должен был заметить
это.
- Парень, ну я и напахался, - сказал Винс. - С самого ут-
ра мы пилим от Кимты. Хотели до вечера добраться до Убежища
Финли, но, похоже, облажаемся. - Он взмахнул рукой. - Слышь, я
это так, пошутил, ну, насчет индейцев и переселенцев. Ты уж не
обижайся, лады?
Катсук кивнул.
- Ты остальных ребят видел? - спросил Винс.
Катсук отрицательно покачал головой.
- Парень, а что это ты в одной только набедренной повяз-
ке? Тебе не холодно?
- Нет.
- Я там остановился, чтобы чуть-чуть пыхнуть травки.
Остальные ребята должны быть уже внизу. - Он осмотрелся7 - Мне
кажется, я даже слышу их. Эй, ребята! - Последнее слово проз-
вучало будто вскрик.
- Они не могут услыхать тебя, - сказал Катсук. - Река
слишком близко.
- Наверное ты прав.
Катсук думал:
И я должен его убить без какой-либо злости. Что за иро-
ния! Просто я должен убрать из своего леса ядовитое и сумас-
шедшее существо. и это будет то событие, в котором мир сможет
увидеть себя.
- Вождь, не нравится мне твоё спокойствие. Ты, случаем,
не тронулся?
- Я на тебя не сержусь.
- Ага... ну, ладно. Немного травки не хочешь? У меня
осталось пол-косячка.
- Нет.
- Парень, товар первый класс! На той неделе в Беллинхеме
брал.
- Я не курю вашу марихуану.
- Ого! Так что ты тут делаешь?
- Я здесь живу. Тут мой дом.
- Ну, заливаешь! И в этом прикиде?
- Я всегда надеваю это, когда ищу в себе деформацию духа.
- Чего?
- То, что люди называют здравомыслием.
- Заливаешь!
Пора кончать с этим, - думал Катсук. - Нельзя, чтобы он
ушел и растрепал всем, что видел меня.
Винс растирал плечи под лямками рюкзака.
- Слушай, ну и тяжёлый, зараза!
- Просто до тебя еще не дошло, что лучше иметь достаточ-
ный минимум, чем столько.
Из горла Винса вырвался нервный смешок.
- Ладно, побегу догонять остальных. Пока, Вождь!
Он вдел руки в лямки рюкзака, снимая тот с насыпи, и сде-
лал шаг от Катсука. По его движениям было видно, что он трусит.
Мне нельзя его жалеть. Из-за него у меня могут рухнуть
все планы. Мой нож чисто войдет в это молодое тело. - Катсук
вынул нож и, крадучись, пошел за Винсом. - Мой нож откроет его
кровь и выскажет почтение его смерти. Рождение обязано закан-
чиваться смертью, чтобы потускнели глаза, исчезла память, за-
молчало сердце, вытекла кровь, ушло все тело - чтобы чудо жиз-
ни закончилось.
Во время всех этих размышлений он действовал: левая рука
вцепилась в волосы Винса, оттягивая голову назад; правая рука
взмахнула ножом вокруг и поперёк открывшейся шеи.
Не было даже вскрика, только тело отдёрнулось назад,
направляемое рукой в длинных волосах. Катсук присел на одно
колено, принимая на него тяжесть рюкзака и сдвигая тело впра-
во. Алая струя вырвалась из перерезанного поперёк горла, ясный
цвет молодой жизни фонтаном хлынул на тропу - сначала бурно,
потом всё медленнее. Тело дёрнулось и застыло.
Свершилось!
Катсук почувствовал,что это мгновение будет преследовать
его до конца жизни. Это только сейчас дошло до него.
Конец и начало!
Он всё ещё поддерживал тело, размышляя - а сколько же лет
было этому молодому человеку. Двадцать? Возможно. Сколько бы
ему не было - здесь его жизнь кончилась, превратившись в сон.
Катсук чувствовал, что мысли его от свершённого совсем перепу-
тались. Странные видения захватили его разум: Всё превратилось
в мираж - мрачное и затаённое; чей-то злой профиль; плывущие
под водой тучи; воздушные круги, движущиеся в нефритовых путах
зелёного кристалла; флюиды6 оставляющие след в его памяти.
У этой земли зелёная кровь.
Он чувствовал тяжесть скрючившегося тела. Эта плоть была
малым отражением громадной вселенной. Теперь же это тело увя-
ло. Он позволил, чтобы труп упал на левый бок, поднялся на но-
ги и глянул вверх по склону, туда, где за упавшим стволом
спрятался Хокват. И внезапно, когда тучи открыли Солнце, весь
склон залился зелёным светом.
Глубоко-глубоко уйдя в себя, Катсук молился:
Ворон, Ворон, сдержи мою ненависть. О, Ворон, дай мне
ярости для мести. Это я, Катсук, три ночи проведший в лесу, не
обращавший внимания на тернии, но пришедший к тебе с предложе-
нием. Это я , Катсук, твой факел, что подожжет весь этот мир.
* * *
СПЕЦИАЛЬНЫЙ АГЕНТ Норман Хосбиг, ФБР, отделение в Сиэтт-
ле.
Хотя мы и подозреваем, что он мог сбежать в какой-нибудь
город, это не означает, будто мы прекратим поиски в лесах. На
сегодня мы располагаем только пятью сотнями людей, работающих
по всем направлениям этого случая. У нас есть шестнадцать воз-
душных машин, в том числе - девять вертолётов. в утренних га-
зетах я читал о некоем противостоянии: современности и ди-
арства. мне так не кажется. Я вообще не понимаю, как смог бы
он пройти по всем этим тропам, и его никто не заметил.
* * *
Поднявшись из-за своего укрытия, Дэвид видел всю сцену
убийства. Его сознание заволокло ужасом. Этот молодой путе-
шественник, который только что был жив - теперь только труп. В
глазах Катсука была только ярость, взгляд его рыскал вдоль по
склону. Может он выискивал следующую жертву?
Дэвид почувствовал, что истинные глаза индейца были спря-
таны где-то глубоко-глубоко и только теперь показались на свет
божий - коричневые и ужасные, такие же бездонные, как и то
место, где таились раньше7
Мальчик вышел из-за своего укрытия. Ноги его подкашива-
лись. Он знал, что на его лице рисуется охвативший его ужас,
он не мог набрать в грудь воздуха. Но мышцы ему подчинялись,
хоть и не совсем.
Ему хотелось только одного - избавиться от этого кошмара.
Он шел параллельно тропе, медленно переставляя ноги. На-
до отыскать других туристов! В конце концов он повернул вниз
по склону, спотыкаясь о корни и валяющиеся сгнившие стволы.
Движение каким-то образом вернуло ему контроль над собствен-
ным телом, он даже побежал, продираясь сквозь заросли к реке.
Но здесь не было ни слуху, ни духу от путешественников.
Катсука тоже не было.
И тогда он побежал снова. Не оставалось ничего, только
бежать.
Из-за какого-то каприза окружавшего его мира, Катсук уви-
дал бегущего мальчика: волосы развеваются, голова откинута -
медленно-медленно движущееся создание из сгустившегося света:
тёмное, с каким-то внутренним золотистым свечением, плывущее
по зелёному фону воздуха и леса.
И только тогда до Катсука дошло, что он тоже бежит, гро-
мадными скачками спускаясь по склону. у поворота тропы он при-
тормозил, и когда Хокват срезал угол, схватил бегущего мальчи-
ка и упал вместе с ним на землю.
Когда уже Катсук смог говорить, слова, не имеющие особого
смысла, вырвались из груди диким барабанным боем.
- Гад! Я же говорил тебе!... Лежи!...
Но Хокват и так лежал без сознания, ударившись головой о
ствол дерева.
Катсук присел рядом, усмехнулся, вся его злость разом
испарилась. как глупо поступил Хокват - неумелый полёт птенца,
только-только вышедшего из гнезда. ворон всё предусмотрел!
На голове Хоквата была кровавая ссадина. Катсук положил
руку на грудь мальчика, послушал, как бьётся сердце, поглядел,
как облачком подымается пар дыхания. Сердце и дыхание были
едины...
Им овладела печаль. Чертовы лесорубы на Ле Пуш Роад!
Посмотрите только, что они наделали! Они убили Яниктахт. Его
руками они убили лежащего здесь парнишку. Пока еще этого не
случилось, но... возможно. Они убили Винса, стынущего теперь
на тропе. У Винса уже не будет сыновей. И дочерей. Уже никогда
он не засмеётся. Все они убиты этими пьяными хокватами. И кто
знает, скольких людей они еще убьют?
Ну как это хокваты не понимают того, что они натворили
своим насилием? Они остаются слепыми даже к самым очевидным
фактам, не желая видеть последствий своего поведения. Вот если
бы ангел-хранитель спустился с небес и показал им, как следует
поступать, тогда они бы послушали.
Что сказали бы девять пьяных хокватов, если бы увидали
тело Винса, лежащее на тропе? Они бы сказали: Мы этого не де-
лали! Они бы сказали: Это была всего лишь невинная шуточка.
Они сказали бы: Зачем столько шкма из-за какой-то девки?
Катсук вспоминал Винса, расхаживающего по кэмпусу - не-
достаточно невинного, чтобы удовлетворить Похитителя Душ, но
весьма наивного в правоте своих суждений. Всего лишь предвари-
тельная жертва, отметка на пути.
Винс судил своих соплеменников строго, участвовал в
детском бунте своих времён, но он никогда не задумывался о
своём пути в этом мире. И, повидимому, весь путь его сводился
к безвременной смерти .
Катсук поднялся на ноги, схватил лежащего без чувств
мальчика и потащился вверх по склону.
Я должен быть безжалостным , - думал он. - Надо спрятать
тело Винса и сразу же уходить.
Лежащий у него на руках Хокват пробормотал: "Моя голо-
ва..."
Катсук поставил мальчика на ноги, ощупал его.
- Идти можешь? Хорошо. Мы уходим.
* * *
ПСАЛМ Катсука, написанный им на обороте регистрационного
бланка и оставленный в Кедровом Доме:
Вы принесли своего чужого Бога, что отделил вас от всей
остальной жизни. Он представляется вам в смертный час как са-
мый большой дар. Ваши чувства затуманены его иллюзиями. Его
смерть вы бы отдали за всё, имеющееся в жизни. Но вы неотступ-
но преследуете своего Бога смертью, мучаете его, моля очу-
титься на месте смерти его.
Повсюду на земле вы шлёпаете распятия. И там, где оно по-
является, земля умирает. Прах и меланхолия станут вашим уделом
до конца дней.
Вы слепо не замечаете ни зла, ни великолепия. Вы мучаете
себя своей же ложью. Вы попираете саму смерть. А каким бого-
хульством наполнена ваша притворно-убийственная любовь!
Вы долго вырабатываете в себе честный взгляд. Но это все-
го лишь маска, прикрытие, за которой скалится череп. Ваши зо-
лотые идолы созданы из жестокости и насилия.
Вы забрали у меня мою же собственную землю.
Да, опасаясь за судьбу своего народа, я погублю вас древ-
ними методами. Вы издохнете в пещере, созданной вами же, и ни-
когда не услышите песню птиц или шелест деревьев на ветру -
эолову арфу леса!
* * *
Дэвид проснулся, когда только-только начинался рассвет.
Мальчик весь дрожал от холода и сырости. Катсук тряс его за
плечи. Индеец был одет в вещи, взятые из рюкзака убитого путе-
шественника: джинсы, которые еле сошлись на набедренной повяз-
ке, рубашка из шотландки. Но на нем были те же мокасины, голо-
ва обвязана той же полоской красной кедровой коры.
- Пора вставать, - сказал Катсук.
Дэвид уселся. Холодный и сырой мир давил на него угнетаю-
ще. Мальчик чувствовал пронзительный холод окружающей его
реальности. Одетые на Катсуке вещи напомнили Дэвиду о смерти
бородатого путника. Катсук убил его! И очень быстро!
Вместе с памятью пришел ещё более пронизывающий холод,
чем мог вызвать весь серый туман в этой глуши.
- Скоро мы выйдем, - сообщил Катсук. - Ты меня слышишь,
Хокват?
Индеец изучающе глядел на мальчика, как будто тусклый се-
рый свет сконцентрировался в пучок, освещающий малейшее движе-
