- Но ведь ты же сказал, что мы уже пойдём.
- Скоро пойдём.
- Ладно... Так как тебя зовут?
- Катсук.
Дэвиду удалось сдержать дрожь.
- И что значит это имя?
- О, очень многое. Средоточие всего мира, Вселенной.
- Это индейское слово?
- Индейское!... Мне не по себе, из-за того, что сам инде-
ец, что живу с ошибкой пятисотлетней давности!
Руки на плечах Дэвида крепко схватили его и трясли с каж-
дым сказанным словом. Мальчик не сопротивлялся. Только теперь
до него дошло, какая опасность угрожает ему. Катсук. Идиот-
ское слово ! Непонятно почему, но это имя вызвало то, что весь
он покрылся холодным потом. Он прошептал:
- Ну а теперь мы уже можем уйти?
- Мемук мемалуст! Кечгитсук акат камукс...
На древнем языке Катсук обещал всем: "Я принесу этого Не-
винного в жертву. Я отдам его духу, который защищает меня. Я
вышлю его в Нижний мир, и глаза его станут парой глаз червяка.
Сердце его не застучит вновь. Губы его...
- Что ты говоришь? - допытывался Дэвид.
Но Катсук не обращал на него внимания, доводя речь свою
до конца:
- Катсук дает это обещание от имени Похитителя Душ!
Дэвид спросил:
- Что всё это значит? Я не понимаю тебя.
- Ты - Невинный, - отвечал индеец. - Но я - Катсук. Я -
средоточие всего сущего. Я живу везде. Я вижу тебя насквозь,
Хокват. Вы живёте как собаки. Вы ужасные лжецы. Вы видите Лу-
ну и называете её Луной. И вы считаете, что именно это и де-
лает её Луной. Я же вижу всё это своим глазом и без слова уз-
наю, когда вещь существует.
- Я хочу вернуться в лагерь.
Катсук отрицательно покачал головой.
- Мы все хотим вернуться, Невинный хокват. Нам хотелось
бы устроиться там, где можно было бы общаться со своими откро-
вениями, плакать и карать чувства свои бездействием. Твои сло-
ва и твой мир вызывают у меня злость. У вас есть только лишь
слова, которые говорят мне о мире, что был бы у вас, если бы я
пообещал вам его дать. Но я привёл тебя в это место. Я дам те-
бе твоё личное знание о Вселенной. Я сделаю так, что ты смо-
жешь узнать и почувствовать. И тогда ты поймёшь по-настоящему.
И ты будешь удивлён. То, чему ты обучишься, будет тем, о чём
ты только думал, что знаешь.
- Пожалуйста, может мы уже пойдём?
- Ты желаешь сбежать. Ты считаешь, что здесь не место для
восприятия того, что я дам тебе. Но знание это само направится
в твоё сердце. Какую чушь ты уже выучил! Ты думал, что можно
не обращать внимания на те вещи, которым я стану обучать. Ты
думал, твои органы чувств не могут воспринимать Вселенную без
компромиссов. Я обещаю тебе, Хокват: ты станешь видеть вещи
прозрачными, ты узнаешь их с самого начала. Ты услышишь дикую
жизнь, не имеющую названия. Ты почувствуешь цвета, формы и
настроения этого мира. Ты увидишь насилие и тиранию, которые
наполнят тебя трепетом и страхом.
Очень осторожно Дэвид пытался высвободиться из цепких
рук, отдалиться от этих ужасных и непонятных слов. Индейцы ни-
когда так не говорят!
Но рука больно сжала его левое плечо.
Дэвид уже не мог выдерживать весь этот ужас:
- Мне страшно!
Давление на плечо ослабело, но недостаточно, чтобы можно
было освободиться.
- Мы обменялись именами, - сказал Катсук, - и ты оста-
нешься здесь.
Дэвид не мог даже пошевелиться. Он был в растерянности -
как будто его побили, и теперь мышцы отказывались повино-
ваться. катсук отпустил его плечо, но мальчик оставался в
прежней позиции.
Преодолевая сухость в горле, Дэвид сказал:
- Ты хочешь попугать меня. Разве не так? В этом была вся
суть посвящения. А другие ребята ждут, чтобы посмеяться.
Катсук не слушал его, он чувствовал, как нарастает в нём
сила духов. Это я, Таманавис, говорю тебе... Медленным, рас-
счетливым движением он вынул из своей сумки ремешок из лоси-
ной кожи и охватил им Дэвида, туго прижав руки мальчика к его
телу.
Теперь Дэвид начал крутиться, пытаясь вырваться.
- Эй, перестань! Ты пугаешь меня!
Катсук схватил его за руки и крепко связал их в запястьях.
Мальчик продолжал сопротивляться, но связанные руки не
давали. Ремешок больно врезался в тело.
- Ну, пожалуйста, перестань, - взмолился Дэвид. - Что ты
делаешь?
- Заткнись, Хокват!
Это был уже новый, дикий голос, такой же сильный, как и
держащие мальчика руки.
Грудь перехватило ужасом. Дэвид затих. Он весь покрылся
потом, и в тот миг, когда перестал дёргаться, ветер пронизал
его холодом до костей. Мальчик чувствовал, что похититель сни-
мает с его пояса нож, резко дёргая за ремень.
Катсук наклонился к мальчику - демоническое лицо в лунном
свете. Голос его звенел от эмоций:
- Делай то, что я скажу, Хокват, или я тут же убью тебя.
Он замахнулся ножом.
Мальчик только кивнул, даже не осознавая, что делает, так
как от страха проглотил язык. Горло обожгло поднявшейся
желчью. Голова его тряслась, когда Катсук схватил его за плечи.
- Хокват, ты понимаешь меня?
С громадным трудом Дэвид протолкнул сквозь губы:
- Да.
Он подумал: 1Меня похитили. Всё это было только лишь хит-
1ростью.
Все слышанные ранее ужасные истории об убитых жертвах по-
хищений пронеслись в его памяти, тело затряслось от страха.
Мальчик почувствовал, что его предали, ему было стыдно за свою
глупость, с которой сам же полез в ловушку.
Катсук достал ещё один ремешок, перевязал его вокруг гру-
ди мальчика, завязал на узел и взял свободный конец.
- До восхода солнца нам надо будет много пройти. Иди за
мной быстро, иначе я похороню твоё тело возле тропы, а дальше
пойду сам.
Повернувшись, Катсук дёрнул за конец ремня и направился к
проходу в тёмной стене деревьев на другой стороне поляны.
Чувствуя вонь своего страха в ноздрях, качаясь из стороны
в сторону, Дэвид поплёлся за ним.
* * *
Из ОТЧЁТА Брюса Кларка, управляющего Лагеря Шести Рек:
В первый же вечер мы заставили ребят написать письма до-
мой. Мы не давали им обеда, пока они не напишут. Им выдали
ручки и бумагу в комнате отдыха и сообщили, что пока они не
напишут писем, кушать им не дадут. Мальчик Маршаллов?... Я его
хорошо помню. Он смотрел шестичасовые новости и бурно радо-
вался, когда показали его отца и объявили, что тот стал за-
местителем Госсекретаря. Этот Маршалл написал хорошее, такое
длинное письмо, на обеих сторонах листа. Мы им выдали только
по одному листу бумаги. Я, помню, подумал: Наверное, это очень
хорошее письмо. Его старики будут рады, получив его.
* * *
Приблизительно через час после рассвета Катсук провёл
Хоквата через просеку к основанию сланцевого склона, который
ещё раньше был определён им им целью ночного перехода. Как
только они остановились, мальчик упал на землю. Катсук не об-
ратил на это внимания, изучая склон и отмечая следы свежих
оползней.
На вершине обрыва несколько ёлок и ивовых деревьев скры-
вали выемку в скале. Деревья маскировали эту пещеру и ручей,
дающий им влагу. За деревьями серым занавесом высилась скала.
Из-за оползней могло показаться, что до выемки никто не может
добраться.
Катсук чувствовал, как сильно бьётся у него сердце. Из
губ подымался парок дыхания. Утро было прохладным, солнечные
лучи заглянут сюда позднее. Он отметил сильный запах мяты. Ею
поросли берега ручья, стекающего с вершины обрыва к основанию.
Мятный запах пробудил в Катсуке голод и жажду.
Но он знал, что это место для них самое подходящее.
Катсук не верил, что искатели пройдут так далеко, даже
если с ними будут собаки. Он попытался сделать всё, чтобы за-
пах не выдал их. За ночь он четыре раза сходил с тропы, захо-
дил в ручьи, возвращался по течению и всячески запутывал след.
Тусклый утренний свет обозначил окружающее. Справа, на
самом краю обрыва из стороны в сторону качались огнен-
но-красные султаны травы. По склону к деревьям спускалась бел-
ка-летяга. Катсук чувствовал кипение окружавшей его жизни. Он
поглядел на Хоквата, свалившегося на землю, потому что его не
держали ноги - сейчас он представлял собою образец совершенной
усталости.
Ах, какой вой подымется из-за него. Какую награду объ-
явят! Какими будут газетные заголовки! Нет, такое послание
проигнорировать не смогут.
Катсук глянул на бледное небо. Естественно, искатели мо-
гут воспользоваться вертолётами или самолётами. И поиск нач-
нётся весьма скоро. Но поначалу, согласно правилам, будут пе-
реворачивать лагерь. Серьёзные, но тщетные в жизни своей хок-
ваты со своей неоригинальностью, ненастоящими оправданиями
своего существования - сегодня они придут к чему-то совершенно
новому и пугающему их: они узнают послание Катсука. Из него
они узнают, что их собственное безопасное место , место, где
спрятан их дух - разрушено.
Он потянул за ремешок, которым был связан Хокват, но до-
бился лишь того, что мальчик поднял только голову. В глазах
его были только страх и усталость. На лице остались следы
слёз.
Катсук подавил в себе всякое чувство милосердия и симпа-
тии. Он подумал обо всех невинных соплеменниках, что умерли
под саблями и пулями, погибли от голода, от зараженных тифом
одеял, которые продавали индейцам намеренно, чтобы покончить с
ними.
- Вставай, - приказал Катсук.
Хокват с трудом поднялся на ноги и стоял, покачиваясь из
стороны в сторону и дрожа. Вся его одежда была мокрой от росы.
- Сейчас мы будем подыматься по этому склону, - сказал
Катсук. - Это очень опасное восхождение. Смотри, куда я буду
ставить свои ноги. Ставь свои ноги точно туда, куда буду ста-
вить их я. Если ошибешься, покатишься вниз. Себя-то я спасти
сумею, а ты погибнешь под лавиной. Это тебе понятно?
Хокват кивнул.
Катсук колебался. Хватит ли у мальчишки сил для подъёма?
Кивок, выражающий согласие мог быть только знаком подчинения,
вызванным лишь страхом, но не пониманием.
Только что оставалось делать? Либо духи сохранят этого
Невинного ради священной стрелы, либо заберут себе. В любом
случае, послание будет услышано. Так что никаких сомнений!
Мальчик стоял, ожидая продолжения кошмарного ночного
броска. Опасный подъём? Ладно! Какая разница, что делать? Са-
мое главное - выжить сейчас, чтобы сбежать потом. Сумасшедший,
называющий его Хокватом, заставлял его отзываться на это имя.
И это вызывало ярость более всего остального. Он думал:
Меня зовут Дэвид, а не Хокват. Дэвид, а не Хокват!
Его ноги разламывались от боли и усталости, ступни натёр-
тые и мокрые. Было ясно, что если он только лишь закроет гла-
за, то заснёт даже стоя. Даже моргать было больно. На левой
руке была длинная, болезненная царапина, там где недавно ост-
рый сук счесал кожу. Куртка и футболка порвались. Его же вёл
безумец: дикий голос из темноты.
Ночь была ледяным кошмаром, затаившимся среди чёрных де-
ревьев. Дэвид мог уже видеть розовую дымку утренней зари на
горных вершинах, но кошмар продолжался.
Катсук дал команду, потянув за ремешок, тем самым выявляя
способности мальчика. Слишком медленно! Этот придурок может
убить их обоих на этом склоне.
- Как тебя зовут? - спросил индеец.
Голос мальчика был тихим, но звучал дерзко:
- Дэвид Маршалл.
Не меняя выражения лица, Катсук ударил пленника по скуле
тыльной стороной ладони: не больно, но обидно.
- Как тебя зовут?
- Ведь ты же знаешь , как меня зовут.
- Назови своё имя.
- Дэв...
Катсук снова ударил его.
Но мальчик, стараясь не заплакать, глядел так же дерзко.
Катсук размышлял: Никаких передышек... Никаких послабле-
ний...
- Я знаю, что ты хочешь мне сказать, - пробормотал маль-
