чик. Его подбородок дрожал от с трудом сдерживаемых слёз.
Никаких поблажек...
- Назови своё имя, - настаивал Катсук, коснувшись ножа у
себя на поясе. Мальчик проследил глазами за этим его движением.
- Хокват. - Некое бормотание, почти неразличимое.
- Громче!
Мальчик открыл рот и прокричал:
- Хокват!
- А сейчас мы начнём подниматься, - сказал Катсук.
Он повернулся и вступил на склон. Каждый раз он ставил
ногу очень осторожно: вот сейчас на плоский камень, выступаю-
щий из кучи, теперь на кажущийся устойчивым кусок сланца...
Вдруг из под ищущей опоры стопы сорвался камушек. Обломки ле-
тели вниз, к деревьям, а индеец ждал, готовый прыгнуть в сто-
рону, если начнётся оползень. Схода не случилось, но человек
чувствовал, как дрожит вся неустойчивая структура склона.
Очень осторожно Катсук продолжил подъем.
В самом начале восхождения он внимательно следил, чтобы
Хокват каждый шаг делал правильно, но увидал, что мальчик был
предельно собран и, наклонив голову, шаг за шагом точно повто-
рял его движения.
1Хорошо.
Теперь Катсук мог сконцентрироваться на подъеме и сам.
Добравшись до вершины обрыва, он схватился за ивовые вет-
ви. Они оба спрятались под деревьями.
В тенистой, желтой тишине Катсук позволил себе рассла-
биться. Он сделал это! Он захватил Невинного и теперь на ка-
кое-то время был в безопасности. До этого он уже прошёл все
периоды выживания: сезон комаров, цветения серёжек у деревьев,
Сезон спелости, время морошки, Сезон муравьёв и личинок - пе-
риоды самой разной пищи. Теперь же у него может быть период
видений, когда ему можно во сне узнать - каким образом ему
оставить плоть Невинного, прежде чем её заберут духи Подземно-
го мира.
Хокват ещё раз, свернувшись в клубок, упал на землю, со-
вершенно не понимая, что его ожидает.
Вдруг громкое хлопание крыльев заставило Катсука резко
крутнуться влево. Мальчик, весь дрожа, сел на земле. Индеец
сквозь ивовые ветви внимательно следил за полётом воронов.
Птицы окружили весь склон, а потом поднялись вверх, к солнцу.
Взгляд Катсука провожал их, следя за из плаванием в небесном
море. Довольная усмешка искривила его губы.
Знамение! Явный знак!
В полумраке за ним пела мошка и звенел ручей.
Катсук повернулся.
В то время, как сам он следил за полётом птиц, мальчик,
насколько это позволила ему длина ремешка, отполз в тень де-
ревьев. Теперь он сидел там, глядя на Катсука, его волосы и
лоб отражали солнечные лучи будто форель, отблескивающая в
речке.
Невинного надо спрятать, пока искатели не придут с неба,
подумал Катсук. Он подошёл к мальчику и возле него обнаружил
тропу, которую его племя знало уже несколько веков.
- Пошли, - сказал он, потянув за ремешок.
Катсук, даже не оглядываясь, знал, что мальчик поднялся и
идет за ним.
Дойдя до каменной впадины, которую заполнил водой бьющий
ключом ручей, Катсук бросил ремешок, присел и погрузил лицо в
прохладную влагу. Потом с жадностью стал пить.
Мальчик присел рядом на корточки, вытягивая голову к воде.
- Хочу пить, - прошептал Хокват.
- Так пей.
Катсук придерживал мальчика за плечи, пока тот пил. Хок-
ват с трудом хватал воздух и брызгался, так что лицо и русые
волосы быстро стали мокрыми.
- Сейчас пойдём в пещеру, - объявил Катсук.
Пещера - чёрная дыра неправильной формы над заполненной
водою впадиной. Со стороны неба вход замаскирован влажными
космами мха и лишайников. Какое-то время Катсук изучал вход,
пытаясь заметить какие-нибудь признаки, что внутри скрывается
какой-то зверь, но ничего не обнаружил. Он потянул за ремешок,
направляя Хоквата вверх, на каменную площадку между водоёмом и
входом в пещеру.
- Я чувствую какой-то запах, - сказал мальчик.
Катсук принюхался: здесь было много старых запахов - зве-
риного помёта, грибов, шкуры. Но все они были старые. Когда-то
эту пещеру занимал медведь, потому что здесь было сухо, но вот
уже год, самое малое, тут никого не было.
- Год назад здесь было медвежье логово, - сказал индеец.
Он подождал, чтобы глаза привыкли к темноте, и нашел
расщелину, по которой мальчик мог подняться в пещеру даже со
связанными руками.
Дэвид стоял, прижавшись спиной к каменной стене. Он сле-
дил за каждым движением Катсука. Тому было интересно, о чём
думает мальчишка - глаза Хоквата лихорадочно блестели.
- Сегодня будем отдыхать здесь, - сказал Катсук. - Здесь
никто ничего не услышит, даже если ты будешь кричать. Но если
ты закричишь, я тебя убью. Придушу при первой же попытке. Ты
должен научиться подчиняться мне во всём. Ты должен научиться
тому, что вся твоя жизнь зависит от меня. Это тебе понятно?
Мальчик смотрел на него, не двигаясь и ничего не говоря.
Катсук схватил его за подбородок и глянул прямо в глаза.
Его встретил взгляд, переполненный ненавистью и непокорностью.
- Тебя зовут Хокват, - сказал Катсук.
Мальчик рывком освободил подбородок.
Очень мягко Катсук приложил палец к багровой отметине на
скуле мальчика, оставшейся после двух ударов перед восхождени-
ем на склон. Очень тихо он сказал:
- Не заставляй меня ударить тебя еще раз. Этого между на-
ми быть не должно.
Мальчик моргнул. В уголках глаз набежали две слезинки, но
он резко стряхнул их.
Всё тем же тихим, спокойным голосом Катсук продолжил:
- Когда я спрашиваю, следует называть имя. Так как тебя
сейчас зовут?
- Хокват. - Со злостью, но разборчиво.
- Хорошо.
Катсук зашёл в пещеру, чуть переждав, пока его чувства не
обследуют всё окружающее. По мере того, как солнце поднималось
выше, тени у самого входа в пещеру становились всё короче. Яр-
ко-желтая скунксова капустка лезла из тёмной воды в дальнем
конце водоёма.
Катсуку не нравилось, что он бил Хоквата, хотя это ему
приказывало само тело.
Или это я жалею Хоквата? - удивлялся он. - Почему я вооб-
ще должен кого-то жалеть?
Правда, мальчишка проявил удивительную силу и стойкость.
Внём был дух. Хокват не был плаксой. И трусом он не был. Внут-
ри его личности невинность сосуществовала с незнанием мира, но
в нём была и сила. Такого Невинного можно и жалеть.
Но должен ли я восхищаться жертвой? - удивлялся Катсук.
Теперь всё предстоящее могло оказаться значительно труд-
ней. А может это случилось как особое испытание возможностей
Катсука? Чтобы он не убил Невинного из-за случайной прихоти?
Одевший мантию Ловца Душ не имеет права на ошибку. Но если та-
кое произойдёт, он оскорбит и рассердит обитателей мира духов.
Это будет тяжким испытанием - убить кого-то, кем восхища-
ешься. Слишком тяжелое бремя? Пока не было необходимости в не-
медленном ответе. Но это был не тот вопрос, над которым ему
хотелось думать.
И снова он удивился: Почему был избран именно я?
Возможно, это произошло точно так же, как и сам он выбрал
Хоквата? Участвовал ли мир духов во всех этих таинственных вы-
борах? А может на это повлиял сам мир хокватов, ставший, в
конце концов, просто невыносимым? Да, ответ должен был нахо-
диться именно в этом!
Он чувствовал, будто к нему взывают из глубины пещеры,
крича голосом, который он всё время слышал:
- Ты здесь! Смотри, что ты уже сделал для нас!
Не зная, что и подумать, Катсук растерянно стоял у входа,
предполагая, что, может быть, кричит он сам. Но ничто вокруг
не выдавало признаков испуга.
Даже если я полюблю Хоквата, - думал он, - всё равно мне
нужно будет совершить это, чтобы моё решение только усилилось.
* * *
Из РЕЧИ Катсука к своему племени:
- Медведь, волк, ворон, орёл - вот мои предки. В давние
дни они были людьми. Вот как это было, и так было на самом де-
ле. Они праздновали, когда чувствовали себя счастливыми в этой
жизни. Они кричали от отчаяния, когда печалились. Иногда они
пели. До того, как хокваты убили нас, наши песни рассказывали
обо всём этом. Я слыхал те песни и видел вырезанные из дерева
фигуры, рассказывающие древние истории. Но сами затеси не мо-
гут петь или разговаривать. Они только сидят и смотрят своими
мёртвыми глазами. И, как всех мертвых, их поглотит земля.
* * *
Дэвид с отвращением вздрогнул, оглядев окружающее. Се-
ро-зелёный полумрак пещеры, сырость на каменных стенах, зали-
тый солнцем вход, куда не давал подойти связывающий его ре-
мень, звериные запахи, пляшущие капли воды снаружи - всё
доставляло ему мучения.
Все его эмоции взбунтовались: нечто вроде истерии, состо-
ящей из голода, страха, неопределённости и ярости.
В пещеру вошёл Катсук - чёрный силуэт в солнечных лучах.
На его поясе висел нож марки "Рассел", рука на рукояти.
" Мой нож ", - подумал Дэвид и задрожал.
- Ты не спишь? - спросил Катсук.
Ответа не было.
- Ты хочешь что-то спросить?
- Зачем? - прошептал Дэвид.
Катсук кивнул, но отвечать не стал.
- Ты захватил меня ради выкупа, так? - спросил мальчик.
Катсук отрицательно покачал головой.
- Выкуп, обмен? Неужели ты считаешь, что мне удастся об-
менять тебя на весь остальной мир?
Мальчик затряс головой, ничего не понимая.
- Но, может быть, я смогу, наконец-то, обменять тебя за
все совершённые хокватами ошибки...
- Ты что...
- А-а, ты считаешь, что я сошёл с ума. Или я пьян. Приба-
цанный, пьяный индеец. Видишь ли, мне знакомы все клише.
- Я только спросил, зачем. - Тихий, робкий голос.
- Затем, что я невежественный, необразованный дикарь, вот
почему. И если перед моим именем куча учеёных степеней, то это
просто случайность. Или, возможно, во мне имеется кровь блед-
нолицых, а? Кровь хокватов? Но я слишком много пью. Я не люблю
трудиться и становиться современным. Я ничего не пропустил?
Может какие другие клише? Ах, да - я ещё и кровожадный!
- Но я ведь только...
- Ты интересовался насчет выкупа. Мне кажется, ты совер-
шил уже все хокватские ошибки, которые могли они себе позво-
лить.
- - Ты... ты сошёл с ума?
Катсук довольно рассмеялся.
- Возможно, но не сильно.
- Ты хочешь убить меня? - Едва слышимый шепот.
- Иди спать и не задавай глупых вопросов. - Катсук указал
место на полу, кучу сухого мха, которая должна была служить
постелью.
Мальчик судорожно вздохнул.
- Я не хочу спать.
- Ты будешь слушать меня.
Катсук указал на пол пещеры и подсунул кучу мха к ногам
пленника.
Каждым своим движением демонстрируя дерзкую самостоятель-
ность, Хокват лёг, перекатился на бок, прижав связанные руки к
стенке пещеры. Глаза его оставались открытыми и глядели на
Катсука.
- Закрывай глаза.
- Не могу.
Катсук видел, что мальчик измождён - его дрожь, тусклый
взгляд.
- Почему не можешь?
- Вот не могу...
- Почему?
- Ты собираешься убить меня? - На этот раз громче.
Катсук покачал головой.
- Зачем ты сделал это со мной? - настаивал мальчик.
- Что именно?
- Зачем похитил, грубо обращаешься?
- Грубо обращаюсь?
- Ты сам знаешь!
- Но ведь и вы сами грубо обращаетесь с индейцами . Разве
наши руки не связаны? Разве не гонят нас силой туда, куда мы
не хотим идти? Разве нас не оскорбляют и не заставляют прини-
мать имена, которые мы не хотим носить?
- Но почему именно я?
- "Ах, почему я!" Крик невинного любого возраста.
Катсук плотно закрыл глаза. Всё в нём вскипало от злых
предчувствий. Он открыл глаза, зная теперь, что стал совершен-
но другим человеком , который еще пользовался опытом и образо-
ванием Чарлза Хобухета, но мозги которого работают уже совер-
