совершенно терялись в тенях.
- А другие мальчики тоже будут посвящены? - спросил Дэвид.
- Я уже говорил, что ты единственный.
- Почему?
- Скоро поймёшь. Не разговаривай.
Катсук надеялся, что этого замечания будет достаточно.
Как и все хокваты, мальчишка болтал слишком много. Но это не
могло быть поводом для отсрочки или отмены решения.
- Я всё время спотыкаюсь, - пробормотал Дэвид.
- Иди так, как иду я.
Катсук промеривал тропу, чувствуя её ногами: мягкая поч-
ва, пружинящая там, где скапливалось много влаги; еловые иглы,
путаница твёрдых корней, отшлифованных множеством ног.
Он стал думать о сестре, о своей собственной жизни до то-
го, как стал Катсуком. Он чувствовал, что духи земли и возду-
ха, управляемые лунным светом, теснятся поближе к нему, неся с
собою память обо всех погибших племенах.
А Дэвид в это время думал: Идти так, как идет он?
Мужчина впереди двигался со скользящей грацией пантеры,
почти бесшумно. Тропинка круто завернула вверх, на ней корячи-
лись корни, под ногами хлюпало, но мужчина всё время шёл так,
будто видел каждую помеху, каждый камушек или корешок.
Только теперь Дэвид начал воспринимать запахи: гниющего
дерева, мускуса, едкую горечь папоротников. Мокрые листья
хлестали его по лицу, ветки и шипы кололись и царапались. Он
слышал шум падающей воды - всё громче и громче - речной каскад
в теснине, с правой стороны тропы. Он надеялся, что этот шум
замаскирует его неопытное, неуклюжее передвижение, так как бо-
ялся, что Вождь услышит и станет над ним смеяться.
Иди так, как иду я.
Как Вождь вообще видит что-либо в этой темноте?
Тропа вывела их на поляну. Прямо перед собой Дэвид увидал
горные пики, снег на них блестел в свете Луны, а над головой
рассыпались яркие-яркие звёзды.
Катсук, не останавливаясь, поглядел вверх. Могло пока-
заться, что горные вершины вышиты звёздами на фоне неба. Он
позволил этому ощущению пропитать его, возвращая память о пос-
лании - духа: Это я, Таманавис, говорю тебе...
Катсук стал напевать имена своих покойных предков, высы-
лая их прямо в Верхний Мир. Ясное небо прочертила падающая
звезда, еще одна, потом другая, следующая - пока всё небо не
загорелось от них.
Катсук молчал в изумлении. Это никак не могло быть астро-
номическим явлением, объяснимым волшебной наукой хокватов -
это было послание из прошлого.
Мальчик остановился рядом.
- Ух ты! Падающие звёзды! Ты загадал желание?
- Загадал.
- А что это ты пел?
- Песню своего племени.
Катсук, на которого сильно подействовало предзнаменова-
ние звёзд, внутренним взором видел угольно-чёрную прорезь тро-
пы, а поляна была для него ареной, где он может начать созда-
ние носителя памяти, песни смерти всему тому, что связывало
его с прошлым, священной ненависти к миру хокватов.
- Скагайек! - закричал он. - Я - дух шамана, пришедший
изгнать болезни этого мира!
Слыша эти странные слова, Дэвид потерял ту горстку само-
обладания, что была у него, и ему снова стало страшно.
* * *
Из ПОСЛАНИЯ КАТСУКА своему племени:
Я всё сделал правильно. У меня была тетива, священные па-
лочки и кость, чтобы провести предсказание. Я обвязал голову
лентой из красной коры кедра. Я молился Квахоутсе, богу воды,
и Алкунтаму. Я повесил на отмеченного пух морской утки, чтобы
отметить священную жертву. Я всё сделал как следует.
* * *
Необъятность дикой природы, окружившей Дэвида, таинствен-
ность полуночного похищения ради странного обряда стали дохо-
дить до мальчика. Его тело покрылось потом, малейший порыв
ветра пронизывал холодом. Ноги были мокры от росы. Сейчас уже
Вождь начал пугать его. Он шёл вперёд с такой уверенностью,
что Дэвид чувствовал, будто аккумулированное лесом знание кон-
денсировалось в этом человеке в любой момент. Этот человек был
Следопытом. Он был Непревзойдённым Следопытом. Он был из тех,
кто может выжить в этой глуши.
Теперь Дэвид отставал все сильнее и сильнее. Вождь уже
терялся впереди, в сером тумане.
Не оборачиваясь, Катсук позвал:
- Держись ближе.
Дэвид ускорил шаг.
Справа, в деревьях, что-то проурчало " Уап-уап ". Внезап-
но над ним скользнули дымно-серые крылья, чуть не задев голо-
ву. Дэвид попятился, потом подбежал поближе к человеку в бе-
лой набедренной повязке.
Неожиданно Катсук остановился. Дэвид чуть не налетел на не-
го.
Катсук поглядел на Луну. Она двигалась над деревьями, яр-
ко освещая острые камни и трещины на дальних склонах. Ноги
мужчины отмерили расстояние. Это было то место.
- Почему мы остановились? - спросил Дэвид.
- Мы на месте.
- Здесь? Почему тут?
Катсук подумал: " Ну как это вечно получается у хокватов.
Всегда они предпочитают языку тела язык губ ".
Он проигнорировал вопрос мальчика. А что ещё отвечать?
Всё равно этот невежественный хокват не сумеет прочесть знаки.
Катсук присел на корточки лицом к тропе, спускавшейся
вниз. В течение многих веков это была лосиная тропа, связываю-
щая солёные воды и высокогорные луга. Копыта глубоко выбили
землю. Обе стороны тропы поросли папоротниками и мхом. Катсук
лёг на землю. Его пальцы перебирали всё вокруг в поисках зна-
ка, осторожно отодвигая ветви. Есть! Это было отмеченное им
место!
И он тихо запел песню на древнем языке:
- О, Хокват! Да воспр и мет тело твое священную стрелу.
Пусть душа твоя преисполнится гордости, когда я коснусь ее ос-
трым, смертоносным наконечником. Душа твоя да обратится к не-
бу...
Дэвид слушал непонятные слова. Ему не было видно рук муж-
чины из-за затенявших их папоротников, но их движения беспоко-
или его, он не мог понять, почему. Ему хотелось спросить, что
происходит, но он чувствовал робость. Слова песни были пере-
полнены щелкающими и рычащими звуками.
Потом мужчина замолчал, но продолжал лежать.
Катсук открыл мешочек на поясе и вынул щепоть священного
белого пуха. Пальцы его тряслись. Всё надо сделать правильно.
Любая ошибка могла бы накликать беду.
Дэвид, у которого глаза уже привыкли к темноте, различал
движения рук в папоротнике. Лунный свет отразился на чём-то
белом. Мальчик присел на корточки рядом с мужчиной и кашлянул.
- Что ты делаешь?
- Я написал на земле своё имя. Я должен так сделать до
того, как ты узнаешь его.
- Разве тебя зовут не Чарлз?
- Это не моё имя.
- То есть как? - Дэвид стал размышлять над услышанным.
Разве его зовут не Чарлз? Потом спросил: - Ты сейчас поёшь?
- Да.
- О чём ты поёшь?
- Это песня для тебя - чтобы дать тебе имя.
- Но у меня уже есть имя.
- У тебя нет тайного имени, известного только нам двоим,
самого сильного имени, которое только может быть у человека.
Катсук стряхнул грязь с клочка пуха. Он чувствовал 1Кушта-
1люте 0, захороненный им язык сухопутной выдры, даже через землю.
Тот в каждое мгновение управлял движениями его рук. И ещё он
чувствовал, как нарастает в нём сила.
Дэвид поёжился от холода и сказал:
- Это уже не интересно. И всё уже приготовлено...
- Очень важно, чтобы мы обменялись именами.
- А я тоже буду что-то делать?
- Да.
- Что именно?
Катсук поднялся на ноги. Он чувствовал напряженность в
пальцах, которыми управлял Кушталюте. Кожу покалывала прилип-
шая грязь. Духовная сила мгновения пронизала его тело. Это
Кушталюте, говорю тебе...
- Встань и обрати лицо к Луне, - сказал Катсук.
- Зачем?
- Делай, как я говорю.
- А если я не захочу?
- Ты рассердишь духов.
Что-то в словах взрослого заставило горло мальчика пе-
ресохнуть. Дэвид сказал:
- Я хочу вернуться.
- Сначала ты должен встать и повернуться лицом к Луне.
- А потом мы сможем пойти назад?
- Потом мы сможем идти.
- Ладно. Только мне кажется, что всё это глупости.
Дэвид встал. Он чувствовал ветер, несший в себе пред-
чувствие дождя. Внезапно в голову ему пришли воспоминания о
детских играх, в которые он играл со своими дружками в за-
рослях возле дома: Ковбои и индейцы. Интересно, а что значат
эти игры для мужчины рядом?
Сознание Дэвида заполнили сценки и слова этих игр: Бах!
Бах! Ты умер! Мертвый краснокожий... Ковбой... Индеец убит!...
А ещё ему вспомнилась миссис Парма, зовущая его к ленчу.
Он с друзьями убегал, и все прятались в пещере на берегу
ручья, чтобы хихикать там, сидя в пыли. Потом все эти смешки,
голос зовущей его миссис Пармы и всё остальное смешались у не-
го в голове - воспоминания и поход через дикий лес. Всё прев-
ратилось в одно - луна, колеблемые ветром мрачные деревья,
подсвеченные луной облака над дальними вершинами, бьющий от
земли болотный запах...
Стоящий рядом мужчина сказал ему:
- Ты можешь слышать реку там, внизу. Рядом с нами вода.
Духи всегда собираются поближе к воде. Когда-то, очень давно,
мы выискивали силу духов, как ребёнок ищет игрушку. Но пришли
вы, хокваты, и теперь ты изменишь это. Я был взрослым челове-
ком, пока не почувствовал в себе Таманавис.
Дэвид дрожал. Он никак не мог понять этих слов, несмотря
на их необъяснимую красоту. Они были похожи на молитву. Он
чувствовал тепло мужского тела за собой, его дыхание, шевеля-
щее волосы на голове.
Теперь в голосе мужчины появилась непонятная резкость:
- Тебе известно, что мы сами всё разрушили. Мы перестали
верить и возненавидели один другого, вместо того, чтобы под-
няться против общего нашего врага. Чуждые нам идеи и слова пе-
реполнили наши головы иллюзиями, похитили у нас нашу плоть.
Белый человек пришел к нам с лицом, будто золотая маска с ды-
рами для глаз. И мы застыли перед ним. Из темноты вышли приз-
раки. Они были частью тьмы и её противоположности - плоть и
антиплоть - а у нас не было подходящих для них обрядов. Мы
ошиблись, приняв недвижность за мирные намерения, а потом ис-
пугались.
У Дэвида перехватило дыхание. Это уже не было похоже на
обряд. В голосе мужчины были слышны наставления и поучения.
Даже нет, в его голосе звучали обвинения.
- Ты слышишь меня? - спросил Катсук.
В какой-то миг Дэвиду показалось, будто спрашивают не
его. Как будто индеец разговаривал с духами.
Катсук повысил голос:
- Ты слышишь меня?
Дэвид даже подскочил.
- Да.
- А сейчас повторяй за мной, слово в слово, всё, что я
скажу.
Дэвид кивнул.
Катсук начал:
- Я, Хокват...
- Что?
- Я, Хокват!...
- Я Хокват? - Дэвид не смог сдержать вопросительной инто-
нации.
- Я - посланник от Ловца Душ... - продолжил Катсук.
Тихим голосом Дэвид повторил:
- Я - посланник от Ловца Душ.
- Сделано, - сказал Катсук. - Ты правильно повторил слова
обряда. С этого мгновения тебя зовут Хокват.
- А что означает это имя? - спросил Дэвид. Он хотел было
повернуться, но руки мужчины, лежащие на плечи мальчика, удер-
жали его.
- Этим именем мой народ называл приплывшее далеко из-за
моря, нечто странное, чего нельзя ни с чем сравнить. Этим име-
нем мы называем твой народ, потому что вы пришли к нам из-за
большой воды.
Дэвиду не нравились руки на его плечах, но он боялся ска-
зать что-либо по этому поводу. Он чувствовал, что его лич-
ности, его телу нанесено оскорбление. Но его уже захватили
враждебные силы. Ведь мальчик готовился лишь к тому, чтобы
смотреть, наблюдать, а теперь обряд всё больше начинал ему не
нравиться. Он спросил:
- Это уже всё?
- Нет. Теперь самое время, чтобы ты узнал и выучил моё
имя.
