мом и ударной волной воздуха, сдвинула якорящие осыпь камни из
неустойчивого равновесия, склон начал двигаться. Поначалу мед-
ленно, камни покатились вниз с неодолимой силой. В воздух под-
нялось облако серой пыли. Камни и обломки неслись со всё боль-
шей скоростью, порождая грохот, заглушивший стрекотание меха-
нической птицы. Убегая от пыльной тучи, вертолёт взмыл над
просекой. Ноздрей Катсука достигла вонь горящего от трения
кремня.
И вдруг стая воронов, до сих пор тихо сидевшая на деревь-
ях позади Катсука, тоже взмыла в небо. Их крылья перелопачива-
ли воздух. Их клювы были открыты. Но за грохотом лавины их
карканья не было слышно.
Теперь уже в движение пришёл весь склон. Настоящий камен-
ный мальстрём с рёвом нёсся вниз, к деревьям, заваливая обло-
манные ветви, с силой выбрасывая в воздух целые брёвна. Де-
ревья поменьше и кусты согнулись, но выдержали бешеную атаку.
Обвал заканчивался так же медленно, как и начался.
Несколько последних камней прокатились по склону сквозь тучу
пыли и разбились о стену деревьев. Сейчас можно было слышать
воронье карканье. Они кружили в небе и грозили нарушителю сво-
их владений.
Вертолёта, высоко кружащего над поляной за вороньей стаей
почти не было видно.
Катсук наблюдал за всем этим сквозь ветви деревьев.
Вертолёт завалился вправо и еще раз пролетел над тучей
пыли, опадающей на склоне. Платок исчез, захороненный тоннами
камней. Катсук прекрасно видел, как человек в кабине делает
какие-то жесты в сторону вороньей стаи.
Птичий строй развернул фланги и пошёл в атаку на пришель-
ца.
Машина исчезла из поля зрения Катсука. Вертолёт поднялся
над деревьями, оставляя воронам только вонь выхлопных газов.
Часть птиц расселась на деревьях над Катсуком, в то время
как их товарищи продолжали атаковать вертолёт.
Машина полетела на запад и направилась в сторону океана.
Звук двигателя затих.
Катсук вытер вспотевшие руки о набедренную повязку. рука
нащупала рукоять ножа, и он вспомнил о лежащем в пещере маль-
чишке.
Носовой платок!
Вороны защитили Катсука, даже осыпь встала на его защиту.
Духи, если надо, могут вызвать даже обвал.
Совершенно чётко, будто слыша голос, Катсук знал, что
искатель, показывающий на воронью стаю, объяснял, что эти пти-
цы - верный знак того, что людей поблизости нет. Теперь воз-
душный искатель полетел в какое-то другое место. Сидящие внут-
ри люди были уверены в послании воронов.
Склонив голову, Катсук беззвучно благодарил Ворона.
Это я - Катсук - посылаю тебе благодарность, Дух Ворона.
Я прославляю тебя там, где знают о твоем присутствии...
Во время молитвы Катсук благодарил бледнолицых за их пол-
нейшее неведение. Белые не знали, что Племя, люди пошли родом
от Ворона. И Ворон всегда опекует своих детей.
Катсук подумал о носовом платке. У Хоквата в кармане один
был. И явно он же был и у подножия склона.
Вместо того, чтобы рассердиться, Катсук вдруг почувство-
вал, что в нём появилось чувство одобрения. Милый... умный...
маленький хокватский дьяволенок! Даже самый невинный оставал-
ся хитрым и предприимчивым. Даже с завязанными руками, с ужа-
сом, терзающим сердце, он всё равно подумал о том, чтобы оста-
вить знак того, что прошёл здесь.
Катсук пробовал на вкус маленькое семечко уважения, кото-
рое проросло в нём. Вот только куда заведёт его это чувство?
Сможет ли оно предотвратить смерть Хоквата? Как долго еще духи
станут испытывать Катсука?
Мальчишка чуть ли не достиг своего с этим платком.
Почти.
Так что это не было настоящим испытанием. Это только цве-
точки, подготовка к чему-то большему.
Катсук отдавал себе отчёт, почему уловка мальчика не уда-
лась. Что-то в этом месте хотело примирить их - их обоих.
Катсук чувствовал, как меняются его мысли, теперь он подумал,
что подобное развитие событий и ожидалось. Кляксы черных
крыльев, истинный вороновый водопад промчался в его мыслях. За
ним следят и охраняют!
Страх искал его повсюду, но теперь оставил.
А что он сделал с мальчиком?
Пыхтение осыпи; туча вздымающейся словно пар пыли, все
движения в этой глуши, во всей природе - всё это были новые
голоса, которые теперь Катсук мог понимать.
1Таманавис 0, суть его духовной силы, возродилась.
Катсук потёр то место на руке, куда он был отмечен Пче-
лой. Его плоть восприняла её послание. И более того, она впи-
тала в себя и силу, которую невозможно было остановить. Пускай
искатели посылают против них самые сложные машины. Он был Пче-
лой своего племени, им управляли силы, которые не могли сло-
мить никакие хокватские машины, пусть даже самые мудрёные. Вся
окружающая его природа помогала ему и защищала его. Дикая при-
рода говорила с ним новым голосом через каждое создание, каж-
дый листок и каждый камушек.
Теперь он вспомнил Яниктахт с абсолютной ясностью.
До этого мгновения Яниктахт была призраком: растрёпанной
утопленницей; тайной, пропитанной слезами, пахнущей гнилыми
водорослями. Её душа бродила в одиночестве, сливаясь с кол-
довскими чарами ночи.
Но сейчас все страхи были погребены под осыпью. Катсук
знал, что это глаза Чарлза Хобухета видели реальность: мёртвая
Яниктахт, лежащая на берегу мокрая и распухшая; в волосах за-
путались водоросли, плавающие обломки оставили на коже царапи-
ны.
Как бы доводя его откровение до логического конца, из по-
гони за вертолётом вернулись последние группы воронов. Все они
расселись на ветвях над Катсуком. Даже когда он вышел на солн-
це из под укрытия еловых ветвей, чтобы подняться к пещере, где
лежал пленённый Хокват, вороны оставались сидеть на месте,
болтая друг с другом.
* * *
ОТРЫВОК из письма, оставленного в туристическом убежище
Сэм Ривер.
Ваши слова навсегда сохраняют иллюзии. Вы забили мою го-
лову чужими мнениями, чужой верой. В моём племени учили, что
человек зависит от доброжелательности всех других животных. Вы
запретили обряды, которые учили этому. Вы говорили, что мы
сможем испугаться некоторых мыслей. Я спрашиваю: кого бояться
теперь?
* * *
Когда они спустились по осыпи и открыто шли по лесу, Дэ-
вид говорил себе, что вертолёт обязательно вернётся. Сидящие в
нём люди увидали его носовой платок. Катсуку не останется ни-
чего как смириться с этим. и вообще, какое отношение к реаль-
ной жизни имеют его прибацанные разговоры про воронов. люди
увидали платок и обязательно вернутся.
Из-под руки Дэвид глянул на скалу и увидал над ней ма-
ленькое пятнышко, темной тучкой поднимающееся в ясно-голубое
небо.
Вертолёт мог вернуться. Могли прийти пешие искатели.
Дэвид настроился услыхать шум винтов.
* * *
Катсук завёл мальчика в густую тень деревьев, и Дэвид мо-
лился, чтобы вертолёт прилетел, когда они будут на открытом
месте, не затенённом деревьями.
1Сумасшедший индеец!
Катсуку передалась напряженность мыслей мальчика, но он
знал, что две фигуры, стоящие сейчас в полумраке леса - это не
люди. Никто из людей не шёл сейчас по этой древней тропе. Они
сами были только первичными элементами, очищающими суть свою
от атомов времени, как животные очищают свою шерсть от колю-
чек. Мысли его летели сейчас как ветерок над травой, производя
шевеление мира лишь после того, как пронеслись в нём. И когда
мысли его пролетали через мир, всё позади застывало в молча-
нии, незаметно изменившись по сравнению с предыдущим моментом.
И ещё кое-что изменялось.
Эти мысли изменяли что-то первичное, то, что можно было
чувствовать в самых дальних звёздах.
Катсук остановился, осмотрел мальчика и сказал:
- Летящий погибнет от скорости, и сильный не укрепит мощь
свою, пока не поверит он в себя. Вот что говорится в ваших
хокватских книгах. Еще там говорится, что бахвалясь среди
сильных можно уйти голым средь бела дня. Когда-то у вас, хок-
ватов, были умные люди, но вы никогда их не слушали.
В другой раз они отдыхали и пили из ручья, стекающего со
скального уступа. Под ними в глубоком ущелье грохотала зелёная
река. Высоко-высоко облака пятнали небо, бросая тени на серые
скалы на другом берегу.
Катсук указал вниз, на реку: " Гляди!"
Дэвид повернулся, посмотрел вниз и в изменчивом ритме
солнечных отблесков увидал плывущего бурого оленя. Свет, звуки
и движения зверя - всё вместе ослепили его сознание.
В воздухе присутствовал какой-то мрачный холод, и когда
они уходили от ручья, Дэвид услыхал как внезапно умолкли
лесные птицы. Небо всё сильнее затягивалось тучами. на плечо
уселся овод, немного посидел и полетел по своим делам.
Мальчик уже давно потерял надежду, что Катсук накормит
его в этой глухомани. Были только слова, одни разговоры о том,
что здесь имеется еда. Но ведь и сам Катсук говорил: "Слова
дурачат тебя".
Дэвид следил за мельканием беличьих лапок на высокой вет-
ке, но думал он только об одном - как бы изловит зверька и
съесть.
День тянулся медленно-медленно. Иногда Катсук рассказывал
о себе или своём племени - истории очень увлекательные, но не
всегда похожие на правду. Мальчик с индейцем проходили через
густые заросли и шли по залитым солнцем полянам, над ними были
тучи и трепещущие листья. И везде единственным звуком был
только звук их собственных шагов.
Из-за сильной усталости Дэвид позабыл даже про голод. Ку-
да они идут? Почему не прилетает вертолёт?
Катсук и сам старался не думать о цели их путешествия,
говоря себе: "Сейчас мы здесь, а пойдем туда-то". Он чувство-
вал, как изменяется сам, как охватывают его древние инстинкты.
В своей памяти он находил совершеннейшие провалы, и знал, что
про кое-какие вещи и явления уже не сможет думать так, как
принято у хокватов.
Вот только к чему вели происходящие в нём перемены?
Ответ на этот вопрос сам возник в его сознании, духи отк-
рыли ему свою мудрость, своё решение: его мысли, его мозг бу-
дет преображаться до тех пор, пока сознание не отключится пол-
ностью; тогда он окончательно станет Похитителем Душ.
Под громадным тополем протекал ручей. Повсюду было мно-
жество оленьих следов. Катсук остановился и они напились.
мальчик смочил водой лицо и воротник.
Катсук наблюдал за ним и думал: Сколько силы в этом ма-
леньком человеке... Как странно пьет он воду сложенными ладо-
нями... Что подумали бы его соплеменники о парне, стоящем в
такой позе...
В том, что делал мальчик, было своеобразное изящество. Он
уже начинал вписываться в эту жизнь. Когда нужно было молчать
- он молчал. Когда можно было утолить жажду - он пил. Вот
только голод был для него тяжелым испытанием. Духи дикой при-
роды проникли в него и говорили, что он сделал правильный вы-
бор. Правда, правота эта еще не была окончательной. Он всё ещё
оставался хокватским мальчиком. Клетки его тела нашёптывали
ему мысль о бунте, заставляя отказаться от окружающей его зем-
ли. И в какой-то миг он мог отделиться от неё, ещё раз стать
совершенно чужим ей. Пока всё находилось в неустойчивом равно-
весии.
Катсуку казалось, что именно он и регулирует это равно-
весие. Мальчик не имеет права требовать еды, пока не наступит
время. Жажду следует утолять лишь тогда, когда хочется пить.
Разрушающее воздействие голоса может быть предотвращено жела-
нием не разговаривать.
Нагруженные пыльцой пчёлы деловито гудели в огненных ме-
тёлках цветов возле падающего с обрыва ручья. Это глаза духов,
от которых нам никогда не укрыться.
Катсук присмотрелся к насекомым, трудящимся в зеленоватом
от листвы свете. Пчёлы были частью здешнего мироустройства и
порядка. Причём, не как множество отдельных существ, но как
