вость. Мы загружены по самую макушку, а шериф говорит, что все
надо сворачивать. Мы рассчитывали на то, что оставленные Хобу-
хетом записки - это требования о выкупе. Как только выясни-
лось похищение6 мы тут же автоматически предприняли юридичес-
кие действия. Мы разработали версию, что мальчика перевезли в
другой штат или даже за рубеж. я знаю, что говорит шериф, но и
он всего не знает. Мы ожидаем, что вскоре появится следующее
требование о выкупе. Хобухет учился в университете, и мы
склонны считать, что он стал индейским боевиком. он думает,
что мы отдадим Форт Лоутон, Алькатрас или что-нибудь еще под
Независимые Индейские Территории. Только, ради Бога, не печа-
тайте этого.
* * *
Дэвид не знал, что и делать. Он понимал, что был причи-
ной всего, случившегося на вырубке. У него были личные отноше-
ния с Катсуком - проблемы, касавшиеся жизни и смерти, но про-
тивостояние молодого индейца и старика Иша совершенно не каса-
лось его судьбы. Теперь все перешло в иной план, в измерение
духов и снов. Дэвид знал об этом. Теперь у него не было сомне-
ний, в каком мире живет он в своем теле.
И он удивлялся: Откуда мне все это известно?
Сознание это пришло вопреки всему тому, во что он сам
привык верить до тех пор, как в его жизнь вошел Катсук. Здесь
были две проблемы, или даже одна проблема, но с двумя пред-
ставлениями. Одно касалось необходимости сбежать от сумасшед-
шего индейца, возвращения к людям разумным, которые могли его
понимать. Но была и другая сторона - а точнее, сила, связую-
щая двух людей по имени Хокват и Катсук.
Мальчик подумал: Но ведь я же Дэвид, а не Хокват.
Только, вспомнив о Хоквате, он осознал, что сам создал
некую связь. Если он сбежит, то разорвет оба этих соединенных
звена. Иш понимал это, Тсканай - нет.
Девушка стояла там, где оставил ее Катсук. в ее глазах
проглядывала озабоченность, когда она глядела на мальчика, ко-
торого ей приказали опекать. Ветер с озера взъерошил ее волосы,
и она убрала прядку со лба. В этом движении был и гнев, и ра-
зочарованность.
Иш направился в лес. Он шел широким, уверенным шагом. Она
же оставалась со своими заботами.
Тсканай была крепко связана с этим миром, понял Дэвид. У
нее была лишь какая-то частица предвидения. Это было так, как
будто она была слепой. Иш - совершенно другой случай. Он мог
видеть оба мира, но боялся этого. Возможно, он и боялся-то по-
тому что мог видеть оба мира.
Дэвид подавил в себе внутреннюю дрожь.
Долгое молчание Тсканай обеспокоило мальчика. Он оглянул-
ся в сторону озера, потому что не мог вынести взгляда ее тем-
ных глаз. О чем она думала? Сейчас солнце висело высоко над
холмами, посылая свой свет и тепло сюда, где стояли они оба.
Почему она смотрит так? Почему ничего не говорит? Ему хоте-
лось накричать на нее, сказать что-нибудь обидное или просто
уйти.
Она думала о Катсуке.
Мальчик был уверен в этом, как будто она сама сказала об
этом. Ей страшно хотелось поговорить о Катсуке.
Но говорить с ней про Катсука было опасно. Сейчас Дэвид
знал об этом. Но так уж произошло. С Катсуком были проблемы.
Опасность эта каким-то образом была связана с пережитым Катсу-
ком духовным сном, о котором он не хотел рассказывать подроб-
но. Повидимому, этот сон имел очень большое значение и силу
воздействия. Очевидно так. Дэвид вдруг подумал, а не попал ли
в этот сон Катсука сам Хокват. Могло такое случиться? Могло
произойти такое, что, увидав какого-то человека во сне, на
земле ты держишь его в плену?
Мальчика обожгло осознание того, что во время спора с
Ишем сам он принял сторону Катсука. Как могло такое случиться?
Мысль об этом наполнила его сознанием вины. Он предал самого
себя! Он сам ослабил в себе то, что являлось Дэвидом. Ка-
ким-то образом он совершил ужаснейшую ошибку.
От перепуга у него даже рот раскрылся. Какие же силы уп-
равляли им,если он сам крепил связь между Хокватом и Катсуком?
Тсканай пришла в себя, спросила:
- Ты голоден?
Дэвид не понимал, о чем она говорит. какое отношение
имеет голод ко всему остальному? Голоден? Он задумался.
- Ты кушал? - настаивала Тсканай.
Дэвид пожал плечами.
- Кажется да. Немного арахиса, шоколадка...
- Пошли со мной.
Она повела его через всю вырубку к кучкам золы у дальних
хижин.
Дэвид шел за ней, отмечая про себя, что кучки эти были
разные. Одни из них дымились. Тсканай подвела его к одной та-
кой. Здесь лежало обгорелое бревно и охапка коры.
Идя позади Тсканай, Дэвид заметил, что подол ее платья
был мокрым от росы. Утром она ходила по высокой траве. По краю
все ее платье было покрыто грязными пятнами, испачкано золой.
Дэвид спросил у девушки:
- Как мне тебя называть?
- Мэ... - Она бросила взгляд на хижину, в которую вошел
Катсук. - Тсканай.
- Это означает - Лунная Вода, - сказал Дэвид. - Я уже
слышал это имя.
Девушка кивнула и начала маленькой палочкой раскапывать
угли в золе. Дэвид обошел бревно.
- Ты давно знаешь Катсука?
- С самого детства.
Он нагнулась над кострищем и стала раздувать угли. Вспых-
нул язычок пламени. Девушка подбросила в огонь кусочки коры.
- Ты хорошо его знаешь?
- Я собиралась выйти за него замуж.
- О!
Тсканай прошла в дом и вернулась с двумя старыми эмалиро-
ванными мисками. В одной плескалась вода, в которой плавали
черничные листья. Во второй была серо-голубая масса.
- Здесь голубика, клубни тигровой лилии и камышовые кор-
ни, - ответила девушка, когда Дэвид спросил, что это такое.
Мальчик присел у костра, наслаждаясь его теплом.
Тсканай поставила обе миски на угли, вернулась в хижину,
принесла эмалированную тарелку, кружку и дешевую ложку. Она
вытерла их подолом платья, а затем пересыпала в тарелку разог-
ретую кашу, налила в кружку настой из черничных листьев.
Дэвид сел на бревно и стал есть. Тсканай присела на дру-
гой конец бревна и, не говоря ни слова, смотрела, пока он не
закончил. Каша показалась мальчику сытной и сладкой. Чай был
горьковатым, но после него во рту оставалось чувство свежести
и чистоты.
- Понравилось? - спросила Тсканай, забирая посуду.
- Угу.
- Это индейская еда.
- Катсуку не нравится, когда его называют индейцем.
- Пошел он к черту! Он сильно тебя ударил?
- Да нет. Ты еще собираешься выйти за него замуж?
- Никто за него не собирается.
Дэвид кивнул. Катсук ушел в мир, в котором люди не женят-
ся и не выходят замуж.
- Раньше он не был таким жестоким, - сказала Тсканай.
- Знаю.
- Он назвал тебя Невинным. Ты и вправду такой?
- Какой?
- Невинный?
Дэвид не знал, что и ответить. Эта тема ему не нравилась.
- Вот я - нет, - сказала она. - Я была его женщиной.
- Понятно. - Дэвид отвернулся в сторону озера.
- Ты знаешь, почему он назвал тебя Хокватом?
- Потому что я белый.
- Сколько тебе лет?
- Тринадцать. - Дэвид поглядел на большой дом. - Так что
случилось с Катсуком, что он изменился?
- Он ненавидит.
- Это я понял. Но почему?
- Скорее всего, из-за сестры.
- Сестры?
- Да. Она покончила с собой.
Дэвид уставился на Тсканай.
- Почему она сделала это?
- На Форкс Роад ее схватила банда белых и изнасиловала.
В словах Тсканай Дэвид уловил скрытую радость, и это его
удивило. Он спросил:
- И потому Катсук ненавидит белых?
- Думаю, поэтому. Ты еще никого не насиловал, а?
Дэвид покраснел. Его злило, что она могла такое подумать.
Он отвернулся.
- Ты хоть знаешь, что это означает?
- А как же! - Голос его прозвучал грубо.
- А ты и вправду невинный!
- Да! - Уже дерзко.
- И никогда не лазил девчонкам под юбку?
Дэвид почувствовал, что снова краснеет.
Тсканай рассмеялась. Дэвид повернулся, поглядел на нее.
- Он собирается убить меня! Ты знаешь про это? Если твои
родичи не остановят его, то...
Она кивнула, лицо стало серьезным.
- Почему ты не убежишь?
- Куда мне бежать?
Девушка указала на озеро.
- Из другого конца озера вытекает речушка, даже ручей.
Иди по его течению, там много звериных троп. Потом там будет
речка, свернешь налево, вниз по ее течению. Ты выйдешь к пар-
ковым дорогам и мосту. Перейдешь мост. Там есть указатель. До-
рога ведет к палаточному городку. Там мы оставляем свои машины.
Машины! - подумал Дэвид. Сейчас автомобиль означал для не-
го безопасность, освобождение от страшных пут.
- Насколько это далеко?
Девушка задумалась.
- Миль двадцать. Мы идем два дня.
- Где я смогу отдохнуть? Что буду есть?
- Если будешь держаться северного берега реки, то най-
дешь заброшенный парковый приют. Иш с кое с кем из своих прия-
телей закопал там стальную бочку. Там есть одеяла, бобы, спич-
ки и растопка. Это в самом северном углу убежища. Я сама слы-
шала, как он рассказывал об этом.
Дэвид уставился на озеро. Приют... одеяла... мост... ма-
шины... Он бросил взгляд на хижину, в которой скрылся Катсук.
- Если я убегу, он тебя убьет.
- Не посмеет.
- Он может.
- Да ведь он же кричал, молил своего чертова Ворона!
Дэвид подумал: Он вышлет за мной своих птиц!
- Меня он не запугает, - сказала Тсканай. - Или ты сам не
хочешь убегать?
- Конечно хочу. - Так чего ты ждешь?
Дэвид вскочил на ноги.
- Ты уверена?
- Уверена.
Мальчик еще раз глянул на озеро. Он чувствовал, как на-
растает в нем восторг. По ручью до речки. По ее течению спус-
титься до парковой дороги. Перейти мост.
Даже не оглянувшись, не подумав о Тсканай, он побежал к
озеру, делая так на тот случай, если бы Катсук следил за ним.
На самом берегу он поднял плоский камешек и забросил его в
тростники. Если бы за ним следили, он притворился бы, что
просто побежал к озеру играть. И еще один камень полетел в за-
росли. Этот вспугнул сидящего в укрытии селезня. Птица с кри-
ком вылетела из тростников, взбивая воду крыльями, и уселась
на дальнем берегу, стала оглаживать перья, при этом недо-
вольно крякая.
Дэвид сглотнул слюну, заставляя себя не оглядываться в
сторону индейской стоянки. Селезень наделал шума, и это могло
привлечь внимание других птиц. высматривая воронов, мальчик
обошел открытую сверху порубку и обнаружил звериную тропу, по
которой стекала вода. Все поросло мокрой высокой травой. Ноги
тут же промокли до самых колен. У самой стены деревьев Дэвид
остановился. Как только он войдет в лес, о нем сообщат Катсуку.
Рядом раздалось воронье карканье.
Дэвид повернулся влево, поглядел на озеро. Вся воронья
стая сидела на высокос сухом дереве на другом берегу. Тропа
вела по берегу прямо к нему.
Мальчик подумал: Если я подойду поближе, они взлетят, на-
делают шума и позовут Катсука.
Сквозь маскирующие его деревья он мог видеть склон холма,
нависшего над озером: никаких видимых дорог, все густо порос-
ло елями и тсугами, повсюду торчат корни, покрывшиеся мохом
упавшие деревья.
Уж лучше это, чем вороны.
Дэвид направился вверх по склону, прямо в лес.
Это был трудный подъем - спотыкаясь на корнях и палых
ветках, скользя по влажному мху, мальчик падал; сучья царапа-
ли и хватали его за одежду. Через пару сотен шагов он уже по-
терял озеро из виду, зато на вершине покрытого клочьями мха
дерева он увидал глухаря.
Птица не испугалась, а только повернула голову, когда
мальчик проходил мимо.
За исключением постоянной капели стекающей с деревьев
влаги, лес молчал. Дэвид думал: Когда доберусь до вершины хол-
