- Тебе понравилось, - сказала она. - Я же говорила, что
это весело. - Она потрепала его за щеку. - Теперь ты уже муж-
чина, а не маленький Невинный, которого таскает за собой Кат-
сук.
При воспоминании о Катсуке Дэвид почувствовал, как сжал-
ся желудок. Он прошептал:
- А как Катсук узнает?
- Узнает, - захихикала она.
- У него есть нож, - сказал Дэвид.
Она повернулась к нему лицом, положив ему руку на грудь.
- Ну и что?
Дэвид подумал об убитом туристе. Он оттолкнул руку Тска-
най и сел на раскладушке.
- Ты же знаешь6 что он сумасшедший.
Потом он подумал, а не рассказать ли девушке про убийство.
- Я с трудом могу дождаться, чтобы увидеть его лицо... -
как-то апатично, даже со скукой сказала она.
Перебив ее, дверь заскрипела и распахнулась от удара.
В хижину вошел Катсук, его лицо против света оставалось в
тени. Он нес охапку одежды Дэвида и его кроссовки. Когда сол-
нечные лучи из дверного проема высветили две обнаженные фигу-
ры на раскладушке, Катсук остановился.
Тсканай начала смеяться.
- Хей, Чарли-бэби. А у него уже нет невинности! Что ты на
это?!
Катсук уставился на них, от шока у него перехватило у не-
го перехватило дыхание. Его рука потянулась к рукояти ножа на
поясе, он уже почти вытащил его из ножен. Почти. А потом в нем
заговорила мудрость Ловца Душ, он прозрел ее женскую хитрость.
Ей хотелось этого ножа! Ей хотелось смерти и того, чтобы
смерть эта прикончила его. Ей хотелось отменить древний обряд.
Ах, это женское хитроумие! Он бросил Дэвиду его одежду и сде-
лал шаг вперед. Его лицо все так же оставалось в тени, и на
нем ничего нельзя было прочесть.
- Ты собираешься прирезать нас, Чарли-бэби? - спросила
Тсканай.
Дэвид сидел и не мог пошевелиться от страха. Он и сам
предполагал, что дело закончится ножом. Это было бы логичным
решением - правильным. У него заболела грудь. Его тело ожида-
ло ножа, и сейчас даже собственная нагота не смущала его. Те-
перь уже не было никакой возможности уйти от удара.
- Неужели ты, Тсканай, считала, что таким образом овла-
деешь моим духом? - спросил Катсук.
- Зато теперь он уже не твой невинный хокватик.
Но голос ее звучал озадаченно. Катсук не отреагировал
так, как она рассчитывала. Она и сама точно не знала, на что
рассчитывать, но уж явно не на его спокойствие. Он должен был
тут все разнести вдребезги.
Катсук мельком глянул на перепуганного мальчишку. Невин-
ный? Да разве мог секс повлиять на это? Нет! Понятие невиннос-
ти заключалось в чем-то ином. Оно было связано с чувственнос-
тью и намерениями. Связано с тем, был ли в этом хоквате
эгоизм. Был ли он нечувствителен к страданиям других. Спосо-
бен ли он был на самопожертвование.
- Так ты уверена, что он потерял невинность? - спросил
Катсук.
Тсканай села на раскладушке, потом поднялась на ноги,
злобно дерзкая в своей наготе, насмехаясь ею над своим против-
ником.
- Черт подери, конечно же уверена!
- А я - нет! - ответил индеец.
- Тебе нужны какие-то другие доказательства? - напирала
она.
Медленно, очень медленно Дэвид спустил ноги с раскладуш-
ки. Он ощущал, что Катсук в этой хижине находится не весь, что
мужчина прислушивается к голосам из другого мира. А вот Тска-
най никак не могла увидеть этого. Или же Катсук послушается
духов, или же вытащит нож полностью. Он мог ударить Тсканай,
если та будет продолжать свои насмешки, но для этого вовсе не
обязательно было пользоваться ножом.
- Катсук, не надо ее бить. Тсканай только пыталась мне
помочь, - сказал Дэвид.
- Вот видишь, Тсканай, - заявил Катсук, - ты пыталась
воспользоваться им против меня, а он просит, чтобы я тебе ни-
чего не сделал. Да разве это не невинность?
- Да нет же! - заорала она. - Он уже потерял ее, будь ты
проклят!
- Она не понимает, Катсук, - сказал Дэвид.
Удивительно мягким голосом Катсук ответил:
- Я знаю, Хокват. Одевайся. Кэлли все выстирала и высуши-
ла.
- Да нет у него невинности, говорю тебе! Нету! - шептала
Тсканай.
- Он такой же Невинный, - перебил ее Катсук.
Дэвид взял одежду, которую Катсук бросил на раскладушку.
Ну почему Тсканай не замолчит? Ведь это же были глупые слова.
Он чувствовал, что его связь с Катсуком стала даже крепче.
Тсканай не следовало помогать ему. Она попыталась вернуться к
Катсуку, но не смогла встретить ту его часть, что жила в мире
духов.
Девушка стояла, вся дрожа, сжав кулаки, ее лицо застыло.
Все ее тело говорило о постигшей ее неудаче. Она была связана
с чем-то, утраченным в этой хижине, и теперь ей нужно было
нести знак этого всю оставшуюся жизнь, и она знала об этом.
- Вот теперь, Хокват, мы по-настоящему вместе. Возможно,
мы даже братья. Только вот кто из нас Каин, а кто Авель?
Катсук повернулся и вышел, оставив дверь открытой.
Уже на поляне он остановился, задумавшись:
Невинность не дается, чтобы ею пользовались.
Он поглядел на свою правую руку, руку, которой он еще
раньше ударил Тсканай.
Не надо было бить ее. Это было ошибкой. Это во мне все
еще оставалась частичка Чарлза Хобухета. Вот кто ее ударил!
Это было так по-хокватски, ударить ее. А она тоже хотела пос-
тупить по-хокватски, но только лишь укрепила невинность из-
бранной мною жертвы. Я - Катсук - могу смеяться над сделанным
ею и лишь оценивать важность этого поступка для меня.
А в хижине Тсканай все повторяла:
- Будь он проклят! Будь он проклят! Будь он проклят!
Она уже плакала.
Дэвид положил руку на ее ногу.
- Не надо плакать!
Она же закрыла лицо руками, рыдая еще громче.
Дэвид умолял:
- Пожалуйста, Тсканай, не плачь!
Она отшатнулась, убрала руки от лица.
- Меня зовут Мэри.
Продолжая плакать, она нашла свое платье и натянула на
себя, не заботясь о том, чтобы поправить его и застегнуться.
Она направилась к двери и, не обернувшись, сказала:
- Ты же слышал его. Одевайся!
* * *
Харлоу Б. УОТТС, преподаватель в Пэсифик Дэй Скул, Кар-
мел, Калифорния.
Да, Дэвид один из моих учеников. Я потрясен всем случив-
шимся. Он очень хороший ученик, один из лучших в классе. Знае-
те, у нас здесь британская система. Дэвид весьма тщательно
подходит к каждому предмету. Его ответы и письменные работы
часто говорят об этом. Но иногда он говорит и странные вещи.
Как-то он заметил, что Роберт Кеннеди слишком уж старается
быть героем. Когда я спросил, что он имеет в виду, Дэвид смог
сказать лишь: "Поглядите, он еще не сделал ни единой ошибки".
Вы не считаете, что для мальчишки это все же странные разгово-
ры?
* * *
После полудня небо затянуло плотными тучами. С юго-запа-
да подул холодный, пронзительный ветер. Дэвид стоял на берегу
озера, под самыми хижинами, и ему стало зябко. В кармане он
перебирал шесть камушков. Шесть дней!
Большая часть пребывающих в лагере индейцев, человек
двадцать, а то и больше, собрались в Большом Доме и развели
там огонь, над которым пожаривались два лосиных окорока.
Дэвид чувствовал, что каждый здесь знает, что они делали
вместе с Тсканай. каждый раз, когда он думал об этом, щеки его
покрывались краской.
У самой опушки леса сидели два мальчика и наблюдали за
ним. Тсканай уже не была его охранником. Дэвид не видел ее с
тех пор, как она вышла из маленькой хижины. Теперь за ним сле-
дили эти два подростка. Дэвид пробовал заговорить с ними, но
они уклонялись и даже отвернулись спиной, когда он попытался
заговорить еще раз. Он слышал, как они тихо переговаривались
друг с другом.
Мальчика охватило чувство полнейшей растерянности. и сно-
ва он подумал о Тсканай. Она ничего не изменила. Хуже того,
его связь с Катсуком стала еще крепче.
" Возможно, сейчас мы братья."
Катсук так и сказал.
Своим прощением, отказом сердиться, Катсук накинул новое
бремя на своего пленника. Связующие их цепи стали толще.
Дэвид попытался представить Катсука и Тсканай, занимаю-
щихся любовью. А ведь такое было! Тсканай сама признавалась в
этом. Но Дэвид не мог представить, чтобы такое было. Ведь тог-
да они были совсем другими людьми - Мэри и Чарли.
Темнело. Закат наколдовал целое озеро крови на краю тем-
ной зелени леса. Ветер еще сильнее зашелестел в тростниках,
отгоняя тучи. Вышел месяц, и Дэвид внезапно увидал его глаза-
ми Катсука: откушенный диск, небольшой кусочек, оставленный
Бобром. И в озере был месяц- Луна. Мальчик следил за ним, по-
ка тот не проплыл в тростниковые заросли и не исчез. Остался
только тростник.
Один из подростков за спиной у Дэвида закашлялся. Почему
бы им не поговорить с ним? Дэвид никак не мог этого понять.
Или это Катсук так распорядился?
Мальчик услыхал далекий гул пролетающего самолета. Зеле-
ные огни на крыльях машины плыли на север. Вместе с огнями пе-
редвигался и шум моторов, спокойный, отстраненный звук с не-
бес. Поначалу, огни и шум разбудили надежды мальчика, потом
они исчезли. Дэвид стал жевать свою нижнюю губу. Сейчас он
чувствовал, как сам падает в пустоту, небо раскрылось, чтобы
поглотить его. А этот самолет, тепло, свет, люди - все исчез-
ло в каком-то ином измерении.
В Большом Доме Катсук держал речь, голос его то подымал-
ся, то становился еле слышимым. Завеса из лосиной шкуры была
поднята. Свет костра в доме падал на прогалину. Дэвид повер-
нулся спиной к озеру и пошел на свет. В темноте он прошел ми-
мо двух караулящих его парнишек, но те не дали никакого знака,
что заметили его уход. Дэвид остановился на самой границе све-
та и тьмы, прислушался.
На мускулистом теле Катсука была только набедренная по-
вязка, на ногах - мокасины, голова опоясана полоской красной
кедровой коры, в волосах торчало вороново перо. индеец стоял
спиной к входу. Пламя отсвечивало каждое его движение, кожа
становилась то янтарной, то кроваво-красной.
- Разве я нашел Невинного как женщина, в своем лоне? -
напирал Катсук. - Посмотрите! Я - Катсук. Я есть сосредоточие.
Я живу повсюду. Я мог бы надеть знаки вождя. Чего вы боитесь?
Хокватов? Это не они покорили нас. Нас покорили их ружья, но-
жи, топоры, иглы, колеса. Но поглядите! Я одет в набедренную
повязку из шерсти и мокасины, сделанные женщинами нашего пле-
мени.
Он медленно повернулся, всматриваясь в каждое лицо.
- По вашим лицам я могу видеть, что вы мне верите. ваша
вера делает меня сильнее, но этого еще недостаточно. Мы были
племенем Хох. а ято мы теперь? Может кто-нибудь из вас наз-
вать себя христианином и посмеяться надо мной?
Его голос окреп.
- Мы жили на этих побережьях более пятнадцати тысяч лет.
Потом пришли хокваты. И теперь на этой земле почти не оста-
лось наших домов. Мы прячемся в лесах, в этих несчастных хижи-
нах. Наши реки, в которых мы ловили лососей, умирают. И я дол-
жен говорить об этом на английском языке, потому что никто из
вас на родном языке не говорит.
Он отвернулся от огня, поглядел в темноту, затем повер-
нулся обратно.
- А ведь у нас чудесный язык. По сравнению с ним, англий-
ский прост и беден. в нашем языке все вещи реальны! Говоря на
родном языке, я перехожу от одного состояния к другому и чув-
ствую каждое из них. Говоря на английском, я мало чего чув-
ствую.
Он замолчал, уставившись в огонь.
Сидящая справа от него женщина подвинулась поближе к кос-
тру, и Дэвиду сразу почудилось, будто это Тсканай, столько
грации и молодости было в ее движении. Но потом она поверну-
лась, огонь ярче осветил ее, и мальчик увидал, что это старая
