Кэлли. вместо лица была мрачная, отталкивающая маска. Вид ее
потряс мальчика.
- Поглядите на все те приготовления, которые вы сделали
для меня. вы нанесли на тела раскраску и принесли погремушки
Ловца Душ. Зачем вы сделали так, если не ради того, чтобы ока-
зать мне честь?
Он порложил руку на рукояти висящего на поясе ножа.
- Я - Друквара, несущий войну по всему миру. У меня есть
всего два танца. И один из них - Пчелы.
Кто-то, сидящий в круге у костра, закашлялся.
- Иш, ответь ему. Ему дожен ответить мужчина, - сказала
Кэлли.
Иш встал напротив Катсука, их разделял костер. Долговя-
зое тело старика в отсветах пламени казалось еще выше, в гла-
зах отражались языки огня.
- Ты говоришь о прошлом, но ведь сейчас не давние време-
на, - неуверенно сказал он, в его голосе чувствовался страх.
- Ты хочешь сказать, что мы больше не барабаним в сухие
деревья при восходе луны, - ответил Катсук. Он указал на мес-
то, где перед тем сидел Иш. - Но ты принес свирель и эту дере-
вянную погремушку, украшенную орлиными перьями. Зачем?
- Кое-какие древние способы действуют, - ответил ему Иш. -
Но те племена, те люди были дикарями.
- Дикарями? - Катсук покачал головой. - У них была своя
верность. Их мир имел определенность. Они его так понимали.
- И все же, они были дикарями.
- Это хокватское слово! Наши деревья, наши звери, наши
родичи имели свою верность и свою действительность.
- Действительность? - Иш тоже покачал головой.
- Вы прибыли сюда по Хох Роад. Черт подери, на автомоби-
лях! Вы поставили свои машины рядом с хокватскими, а потом
пришли сюда. Вы видели по дороге знаки новой действительности:
ОСТОРОЖНО! МАШИНЫ! ВНИМАНИЕ! ДИКИЕ ЖИВОТНЫЕ! Чьи это машины?
Чьи животные? Мы садимся за руль их машин, чтобы помогать
уничтожить нашу землю! Эта пилорама внизу на реке, где они
дают вам работу... иногда! Вот какая теперь действительность!
- Так вот чему ты выучился в университете?
- Ты даже представить не можешь, насколько ты прав, дядя.
Я - последний избранный из материнского клана. когда-то мы бы-
ли сильными и могли противостоять любой беде. Мы помогали на-
шим соплеменникам. Сейчас же...
- А сейчас ты навлек беду на всех нас, - сказал Иш.
- Разве я? А может это мы сами навлекли на себя хокват-
ские неприятности? - Катсук указал на запад. - Следы килей на-
ших каноэ, на которых мы выходили охотиться на китов, за тыся-
чи лет изменили очертания берегов. А теперь мы должны посы-
лать прошения в конгресс хокватов, чтобы нам ответили, можно
ли нам пользоваться маленьким клочком этой земли? Нашей земли!
- Если ты говоришь о старом поселении на побережье, -
сказал Иш, - то мы можем туда вернуться. Бледнолицые уже начи-
нают понимать наши проблемы. У них есть...
- Жалость! - крикнул Катсук. - Из жалости они кидают вам
кость - несчастный клочок того, что когда-то было вашим. А вы
не нуждаетесь в их подачках. Они нас оскорбляют своей, так на-
зываемой, гуманностью!
- Кого беспокоит то, что белые делают для нас...
- Меня! - Катсук прикоснулся к груди. - Они пришли на на-
шу землю - н а ш у землю! Они срезали все цветы, чтобы сде-
лать себе букеты. Они срубили деревья, которые могли бы расти
и расти. Ради спортивного интереса они вылавливают нашу рыбу,
которая могла бы кормить наши семьи. При всем том, что бы ни
делали хокваты, мы не должны забывать одно: В своем благоду-
шии они все равно остаются злыми. они так довольны, что де-
лают все как следует. Будь они прокляты, эти демоны!
- Но кое-кто из них родился здесь, - запротестовал Иш. -
Они любят эту землю.
- Ах-ах! - вздохнул Катсук иронически. - Они любят эту
землю и тогда, когда убивают ее, а вместе с нею и нас.
Дэвида охватило чувство вины. Он подумал: Я - хокват!
Это его соплеменники похитили эту землю. Он знал, что
Катсук говорит правду.
Мы украли эту землю.
Так вот почему два подростка, которым было приказано
присматривать за ним, не хотели разговаривать. Вот почему лю-
ди, заполнившие дом, проявляли солидарность с Катсуком, хотя в
их голосах были осторожность и страх.
Дэвид чувствовал себя заложником за все грехи своего на-
рода. Он был ответственным даже за то, что его предки творили
с индейскими женщинами. Он чувствовал себя совершенно разби-
тым, брошенным на развалинах прошлой жизни, которая была ког-
да-то приятной и вечной. Он поглядел в дверь Большого дома:
красноватые тени на опорных столбах, отсветы костра на попере-
чинах... все эти люди - с медово-красной кожей, с блестящими
черными волосами, седоволосые, с волосами гладко лежащими и
всклокоченными. Вдруг он увидал Тсканай, неподалеку от Иша, в
третьем ряду: круглое лицо, фиолетовая блузка, красно-оливко-
вый оттенок кожи в свете костра. Дэвид судорожно сглотнул слю-
ну, вспомнив шелест ее одежды в темной хижине, танец теней...
- Вы не остановите меня, - сказал Катсук. - Никто меня не
остановит.
Кэлли поднялась на ноги. Ее движения были медленными,
вкрадчивыми. Она поглядела Катсуку прямо в лицо.
- Мы не собираемся останавливать тебя. Это правда. Но ес-
ли ты убъешь этого мальчишку, для всех нас это будет совсем
плохо. Мне бы не хотелось, чтобы мой родственник сделал это.
Она повернулась и ушла в тень.
- Прошлое есть прошлое, его не вернешь, - сказал Иш и сел.
Катсук напрягся6 поглядел по сторонам, но не для того,
чтобы взглянуть в лица, но чтобы показать свое.
- Все прошлое заключено в моих словах, - сказал он. -
Если эти слова умрут, вы позабудете о тех стонах и слезах, что
были в ваших семьях. Вы позабудете о всем том плохом, что хок-
ваты сделали нам. Но я не позабуду! Вот и все, что я хотел вам
сказать.
Он повернулся и вышел из хижины.
Не успел Дэвид пошевелиться, Катсук был уже рядом. Он
схватил мальчика за плечо.
- Пошли, Хокват. Мы уходим немедленно.
* * *
Шериф МАЙК ПАЛЛАТТ:
Я уверен, что старая Кэлли видала своего племянника. А
зачем же еще ей приходить к нам со всеми этими предупреждения-
ми? Вместе со своей бандой она была на Диких Землях. Именно
там я и сконцентрировал своих людей. Я очень внимательно выс-
лушал ее. У этой старухи голова на плечах имеется! Она гово-
рит, чтобы мы называли его Катсуком - черт с ним, назовем его
Катсуком. Если кто назовет его в неподходящий момент Чарли -
тот может испортить нам все представление.
* * *
Сразу же после того, как Дэвид с Катсуком ушли с прогали-
ны, где стояли хижины индейцев, погода испортилась: дождик,
потом взошла луна, снова дождь. А когда они добрались до вхо-
да в старую шахту, дождь разошелся не на шутку. Вдали били
молнии и гремел гром. Дэвид позволял тащить себя сквозь мрак,
представляя, что это сам Катсук создает каждый последующий шаг
их пути. В этой мокрой темноте даже глаз Катсука не мог разли-
чать дорогу.
Во время подъема на склон Катсук все еще кипел от ярости
и негодования.
Дэвид, у которого сердце трепыхалось в груди, слышал лишь
каркающие звуки и мог различить в них один только гнев. Мок-
рые ветки хлестали его по лицу, корни хватали за ноги, он
скользил по грязи. Когда они наконец дошли, мальчик совершен-
но выбился из сил.
Мысли Катсука находились в полнейшем беспорядке. Он ду-
мал: Ведь все правда! Они же знают, что я говорил им правду.
Но они все еще боятся. Они не доверяют мне. Теперь мои сопле-
менники для меня утрачены. Они не хотят той силы, которую я
мог им дать. И это люди моей крови!
Он затащил Хоквата под своды старой шахты и отпустил
мальчика. С них обоих текла вода. Катсук отжал руками свою на-
бедренную повязку. По ногам потекли струйки. Он продолжал раз-
мышлять: Нам надо передохнуть, а потом уходить отсюда. Среди
моих соплеменников есть глупые люди. Они могут сказать хоква-
там, где я нахожусь. За это им могут дать награду. Кое-кто из
моих людей болен хокватскими болезнями и может сделать это ра-
ди денег. Мои же сородичи выгнали меня из своего дома. Здесь
больше нет для меня дома. Никто из них не придет, чтобы встре-
титься со мной. Теперь я по-настоящему бездомный.
Вот только как им удасться отдохнуть здесь? Катсук мог
чувствовать своих сородичей там, у озера - их беспокойство,
возмущение, их разделенность, их споры. Они-то слушали его
слова, но не чувствовали заключенного в них смысла. К тому же,
разговор велся на языке, который кощунственно искажал все то,
о чем он говорил.
Темнота больше не сможет дать мне передышки. Я буду ду-
хом-привидением. Даже Тсканай не поддержала меня...
Он вспомнил про то, как Тсканай глядела на него. Ее гла-
за смотрели на него и видели в нем чужака. Она отдала свое те-
ло мальчишке, пытаясь уничтожить в нем невинность. Она думала
о том, как сделать Хоквата негодным для замысла Катсука.
Только ей это не удалось. Стыд Хоквата еще больше усилил его
невинность. Сейчас он был еще невиннее, чем раньше.
Катсук всматривался в черную пустоту штрека старой шахты.
Он ощущал его размеры своей памятью, осязанием, слухом и ню-
хом. Духи были и здесь.
Хокват стучал зубами. Повидимому, это духи вызвали его
страх.
- Катсук? - прошептал мальчик.
- Да.
- Где это мы?
- В пещере.
- В старой шахте?
- Да.
- А т-ты н-не хочешь р-разжечь ог-гонь?
Разряд молнии на мгновение осветил все вокруг: вход в
старую шахту, качающиеся деревья, отвесные струи дождя. Потом
раздался такой удар грома, что мальчик даже съежился от страха.
- По-моему, здесь и так много огня, - сказал Катсук.
Внезапно весь окружающий мир озарился таким близким раз-
рядом молнии, что в воздухе запахло преисподней; последующий
удар грома чуть не повалил их на землю.
Свернувшись клубком, мальчик прижался к руке Катсука.
И снова сверкнула молния, но на этот раз возле озера.
Гром прозвучал как слабое эхо предыдущего.
Дэвид хватался за Катсука и трясся всем телом.
- Это был Квахутце, бог воды и дух всех тех мест, где
есть вода, - объяснил Катсук.
- Он был так близко.
- Это он сказал нам, что эта земля до сих пор его.
Снова ударила молния - теперь уже на берегу озера. Потом
зарокотал гром.
- Я не хочу забирать эту землю, - сказал вдруг мальчик.
Катсук положил руку ему на плечо.
- Эта земля не знает, кто ее хозяин.
- Мне стыдно за то, что мы украли у вас эту землю.
- Я знаю, Хокват. Ты и вправду невинен. Ты - один из нем-
ногих, кто почувствовал, что эта земля для меня священна. Сам
ты пришел из чужих краев. Ты не научишься почитать ее как сле-
дует. И это моя земля, потому что я благоговею перед ней. Ду-
хи знают об этом, а вот сама земля - нет.
Они замолчали. Катсук освободился от рук мальчика, думая
при этом: Хокват со всей его силой зависит от меня, но сила
эта может быть для меня опасной. Если же заберет мою силу, мне
прийдется взять силу у него. И тогда мы, возможно, станем од-
ной личностью, оба станем Ловцами Душ. Кого тогда я принесу в
жертву?
Дэвид вслушивался в шум дождя, в дальние раскаты грома.
Потом он спросил:
- Катсук?
- Да.
- Ты собираешься убить меня... как говорила твоя тетка?
- Я воспользуюсь тобой, чтобы передать послание.
Дэвид задумчиво жевал свою нижнюю губу.
- Но твоя тетка говорила...
- Пока ты сам не попросишь меня, я тебя не убью.
Дэвид облегченно вздохнул, потом собрался с духом и ска-
зал:
- Но я никогда не попрошу.
- Хокват, почему ты снова предпочитаешь язык губ языку
тела?
Катсук направился в сторону штольни.
