тетка сердится. Что это она задумала? Она разговаривала не с
Катсуком. Она пробует воскресить Чарлза Хобухета! Он подавил в
себе вскипающую ярость и сказал:
- Успокойся. Это не твое дело.
Но даже сказав так, он знал, что это не конец, не выход.
Эти слова он адресовал самому себе, чтобы предупредить случай-
ную грубость. "Это была его тетка", - сказал он про себя. "У
Катсука нет родных. Эта женщина была теткой Чарлза Хобухета."
- Ведь это будет самый большой подарок, который когда-ли-
бо делали, - сказала Кэлли. - Они будут обязаны тебе.
Катсук размышлял:
Вот ведь какая хитрая. Теперь она говорит о предках. Пат-
лач! Но ведь это же не мои предки. Я из рода Похитителя Душ.
- Так как насчет этого? - настаивала Кэлли.
Дэвид пытался смочить пересохшее горло. Он чувствовал,
что между этой женщиной и Катсуком идет сражение. Но она не
пробовала спасти пленника. Тогда, к чему она ведет?
- Ты хочешь, чтобы я обменял свою жизнь за его? - спро-
сил Катсук.
Это прозвучало как обвинение.
Дэвид видел, что Катсук прав. Женщина попросту пыталась
спасти своего племянника. Ее совершенно не волновал какой-то
чертов хокват. Дэвид почувствовал это, как будто бы старуха
лягнула его и возненавидел ее.
- А ничто другое не имеет смысла, - сказала Кэлли.
Дэвид услыхал достаточно. Он закричал, сжав кулаки:
- Тебе не удастся его спасти! Он сумасшедший!
Даже не повернувшись к мальчику, Катсук расхохотался.
Кэлли же наорала на Дэвида:
- А ты не лезь не в свое дело!
- Нет, пусть говорит, - сказал Катсук. - Послушай моего
Невинного. Он знает. Тебе не удастся спасти меня. - Теперь он
обратился к Ишу: - Слыхал его, Иш? Он знает меня. Он знает и
то, что я уже сделал. Ему известно и то, что я еще должен сде-
лать.
Старик кивнул.
Дэвид перепугался того, что он сказал. Ведь он чуть не
проболтался о смерти путешественника, и Катсук понял это. " Он
знает то, что я уже сделал." Но может все эти люди уже знают
про убийство? Может потому они и напуганы? Нет. Они страши-
лись могущества Катсука в мире духов. Пускай даже не все они
принимали это, верили в это, но боялись все.
Катсук глянул на Кэлли, спросил:
- Как мы можем сделать, чтобы хокваты были нам обязаны
больше, чем было ранее?
Дэвид видел, что старуха рассердилась, борясь против
своей же гордости.
- Нет смысла плакать по прошлому! - сказала она.
- Если мы не будем плакать по нему, то кто? - спросил
Катсук. Ему нравилось бить ее в слабое место.
- Прошлое умерло! - ответила она. - И пусть так и остает-
ся.
- Пока я жив, оно не умерло, - возразил ей Катсук. - А я
живу вечно.
- Парнишка прав, - просопела Кэлли. - Ты сошел с ума.
Катсук ухмыльнулся.
- Я этого и не отрицаю.
- Ты не сможешь сделать, что задумал, - попробовала она
спорить.
Спокойным, рассудительным тоном Катсук спросил у нее:
- Что я задумал?
- Ты знаешь, что я имею в виду.
Она знает, но не может сказать, - думал Катсук. - Ох,
бедная Кэлли. Когда-то наши женщины были сильными. Теперь они
слабы.
- Никто из людей не сможет остановить меня.
- Посмотрим, - сказала она. С гневом и разочарованием,
проглядывающими в каждом движении, она схватила Дэвида за ру-
ку и потащила в сторону хижины на дальнем конце вырубки. -
Пошли, - приказала старуха. - Снимешь одежду и отдашь мне.
Катсук позвал ее:
- Думаю, мы еще увидимся, Кэлли.
- Зачем тебе моя одежда? - спросил Дэвид.
- Я собираюсь ее постирать. Проходи сюда. Тут есть одея-
ла. Можешь закутаться, пока одежда не высохнет.
Дверь из потрескавшихся досок заскрипела, когда Дэвид от-
крыл ее. Он думал, что, возможно, успокоившись, Кэлли еще пы-
тается спасти его. В хижине не было окон. Свет проникал только
из двери. Мальчик ступил на грязный пол. Здесь воняло рыбьим
жиром и еще чем-то кислым, заплесневелым от свежеснятой шкуры
горной пумы, растянутой на стене напротив двери. Со стропил
свисали какие-то темные тряпки. На полу повсюду валялись сети,
полусгнившие, заскорузлые мешки, ржавые банки и ящики. В углу
лежала целая стопка зеленых с коричневым одеял.
- Раздевайся побыстрей, - сказала Кэлли из-за двери. -
Или ты сдохнешь в этих мокрых тряпках.
Дэвид неуверенно разглядывался. Хижина была ему противна.
ему хотелось бежать отсюда, чтобы найти людей, способных его
освободить. Но вместо этого он разделся до трусов и просунул
одежду в дверь.
- Трусы тоже, - сказала старуха.
Мальчик закутался в одеяло, стянул с себя трусы и выбро-
сил их в дверной проем.
Стирка займет несколько часов, - сказала Кэлли. - Заку-
тайся получше и отдыхай.
Она закрыла дверь.
Дэвид стоял в абсолютной темноте. По щекам побежали сле-
зы. Все - и природа, и люди - повернулось против него. Девуш-
ка хотела, чтобы он убежал. Старая Кэлли тоже вроде бы хотела
помочь ему. но только никто из них не мог по-настоящему проти-
востоять Катсуку. Дух Катсука был слишком могущественным. Дэ-
вид вытер лицо уголком одеяла и тут же споткнулся о стоящую на
полу раскладушку. Укутавшись в одеяло поплотнее, он сел на
нее, и раскладушка тут же закряхтела.
Когда глаза немного попривыкли к темноте, он заметил, что
дверь закрыта неплотно. В ней были трещины и дыры, через кото-
рые проходил свет. Мальчик неясно слышал голоса проходивших
мимо индейцев. Откуда-то доходили отзвуки детской игры: удары
палкой по жестянке.
Слезы продолжали катиться по щекам Дэвида. Он едва сдер-
живался, чтобы не разреветься во весь голос. Потом он разоз-
лился на свою же слабость. Я даже не смог убежать.
Катсук повелевал птицами, людьми и всеми лесными духами.
Здесь не было ни единого места, где можно было бы спрятаться.
Все в лесу шпионило для безумного индейца. Его соплеменники
знали это и потому боялись.
Сейчас же они держали у себя пленника, которого привел
Катсук, отобрав у него одежду.
Дэвид учуял дым, запах варящегося мяса. Снаружи раздался
взрыв смеха, но быстро и затих. Мальчик слышал, как шумит в
деревьях ветер, как мимо ходят люди и обмениваются непонятны-
ми словами. Одеяло, в которое он закутался, пахло застарелым
потом и было очень грубым. Слезы отчаяния продолжали течь из
глаз мальчика. Звуки внешней активности постепенно замолкали,
все чаще и чаще наступали периоды полной тишины. Что они там
делают? Куда подевался Катсук? Дэвид услыхал направляющиеся к
хижине шаги. Застонала открытая дверь. На пороге была Тсканай,
неся в руках миску. В ее движениях была какая-то злобная реши-
мость.
Когда дверь раскрылась пошире, и девушка зашла вовнутрь,
дневной свет помог заметить на ее челюсти большой синяк. Тска-
най закрыла дверь, села рядом с Дэвидом на раскладушку и про-
тянула ему миску.
- Что это?
- Копченая форель. Очень вкусно. Попробуй.
Дэвид взял миску. Она была холодной и гладкой. Но мальчик
продолжал глядеть на синяк. Свет из щели лег полосой на челюс-
ти девушки. Было видно, что Тсканай чувствует себя неуютно и
беспокойно.
- Все-таки он бил тебя? - спросил мальчик.
- Просто я упала. Ешь рыбу. - В ее голосе прозвучала
злость.
Дэвид занялся форелью. Она была жесткая, с легким привку-
сом жира. взяв в рот первый же кусочек, мальчик почувствовал,
как от голода скрутило желудок. Дэвид не остановился, пока не
съел всю рыбину, потом спросил:
- Где моя одежда?
- Кэлли стирает ее в большом доме. Закончит где-то через
час. Чарли, Иш и другие мужчины ушли на охоту.
Дэвид слушал, что она говорит и дивился про себя: девуш-
ка говорила одно, пытаясь сказать что-то еще. Он перебил ее:
- Ему не нравилось, что ты называла его Чарли. Это пото-
му он бил тебя?
- Катсук, - пробормотала она. - Тоже мне, шишка. - При
этом она поглядела в сторону двери.
Дэвид съел вторую рыбу, облизал пальцы. Все это время де-
вушка проявляла беспокойство, ерзая на раскладушке.
- Почему вы все так боитесь его? - спросил мальчик.
- Я ему покажу, - прошептала она.
- Что покажешь?
Не отвечая, Тсканай забрала миску и отшвырнула в сторону.
Дэвид услыхал лишь, как та загрохотала по полу.
- Зачем ты так?
- Я хочу показать Катсуку! - Это имя прозвучало как руга-
тельство.
Дэвид почувствовал, как вспыхнула, но тут же погасла в
нем надежда. Что могла сделать Тсканай? Он сказал:
- Никто из вас не собирается мне помочь. Он сошел с ума,
а вы все его боитесь.
- Он бешеный зверь, - сказала она. - Он хочет быть один.
Он хочет смерти. Это безумие! А я хочу быть с кем-нибудь. Я
хочу жизни! Вот это не сумасшествие. Никогда я не думала, что
он станет твердолобым индейцем.
- Катсук не любит, когда его называют индейцем.
Она так замотала головой, что косички ралетелись в сторо-
ны.
- Он трахнутый, твой Катсук. - Тихим, горьким голосом.
Дэвид был шокирован. он никогда не слышал, чтобы взрос-
лые говорили настолько откровенно. Кое-кто из его приятелей
пробовал ругаться, но все же не так, как эта девушка. А ей бы-
ло, самое малое, лет двадцать.
- Что, я тебя шокировала, так? - спросила она. - Ты и
вправду невинный. Хотя, ты знаешь, что это означает, иначе на
тебя так бы не подействовало.
Дэвид сглотнул.
- Большое дело, - сказала Тсканай. - Придурошный индеец
думает, будто у него есть невинный. Ну ладно, мы ему еще пока-
жем!
Она поднялась, подошла к двери и закрыла ее.
Дэвид услыхал, как она возвращается к нему, шелест ее
одежды.
- Что ты делаешь? - прошептал он.
Она ответила тем, что села рядом, нашла его левую руку и
прижала к своей обнаженной груди.
От изумления Дэвид даже свистнул. Она была голая! Как
только его глаза привыкли к темноте, он мог видеть е всю, си-
дящую рядом.
- Мы поиграемся, - сказала она. - Мужчины и женщины час-
то играются в эту игру. Она очень веселая. - Она влезла рукой
под его одеяло, пошарила там и нащупала его пенис. - О, у те-
бя уже есть волосы. Ты уже достаточно взрослый, чтобы играть в
эту игру.
Дэвид попытался оттолкнуть ее руку.
- Не надо.
- Почему не надо?
Она поцеловала его в ухо.
- Потому что.
- Разве тебе не хочется избавиться от Чарли-Катсука?
- Хочется.
У нее была мягкая, возбуждающая кожа. В низу живота
мальчик почувствовал странное ощущение: что-то поднялось и
затвердело. Ему хотелось остановить девушку, но и прекращать
этого не хотелось.
- Он хочет тебя невинного, - прошептала девушка. Дыхание
ее участилось.
- А он меня отпустит? - тоже прошептал Дэвид. От девушки
исходил какой-то странный, молочный запах, из-за чего кровь
начала быстрее биться в жилах.
- Ты же слыхал, как он говорил. - Она взяла его руку и
прижала к треугольнику волос между своими ногами. - Разве те-
бе не хорошо?
- Хорошо. но откуда ты знаешь, что он меня...
- Он сам говорил, что ему нужна твоя невинность.
Немного перепуганный, но и возбужденный, Дэвид позволил
ей уложить себя на раскладушку. Та затрещала и зашаталась. Те-
перь он делал все то, что она подсказывала, с желанием. Они
покажут этому Катсуку! Придурошному, траханному Катсуку!
- Так, сюда... - шептала она. - Сюда! Аааах!... - Потом:
- А у тебя хорошая штучка. Ты и сам молодчина. Не так
быстро... Сюда... правильно... вот так... ааааах!...
Осознание случившегося пришло к Дэвиду уже позднее. Тска-
най вытирала его, потного, возбужденного, дрожащего, но в то
же время успокоенного и довольного. Он думал: Я сделал это! Он
чувствовал пульсирующую в себе жизнь. Милая Тсканай! Он даже
расхрабрился и коснулся ее левой груди.
