- Выучился, - равнодушно сказал Зернов. - Может, его таким и запрограммировали. А биологически я и он идентичны. Тот же характер, те же способности. Даже усиленные за счет частичной блокады памяти.
- Быть может, он таким и задуман? Ты же упомянул о программировании, - перебил я.
- Только в одном смысле. Моделируя, они учитывали склонность, призвание, если хотите. Кстати, я не мечтал быть гляциологом. Это получилось в общем случайно.
- А если в нужную им модель они внесли и нужные им черты характера?
- Кто? "Облака"? Эй-центр и Би-центр - единственное, что внесли они в моделируемый ими мир в отличие от земного. Но это же чистейшая автоматика. А систему контроля, я убежден, придумали сами люди. И характер им не придумывали: у них был свой. Так что и у моего двойника...- Он не закончил.
- По-моему, над этим стоит подумать,- сказал я.
- Нет, нет, - оборвал меня Зернов, - не сейчас. Не будем отвлекаться, твоя очередь, Юра. Ждем.
Я рассказал со всеми подробностями об экзамене и последовавших рейсах. Реагировали по-разному. Зернова больше всего заинтересовал разговор с Бойлом, он все время перебивал и расспрашивал о деталях. А смущавшую меня загадку первого рейса, когда я привез продукты в здание, напоминавшее казарму или тюрьму, он разъяснил сразу.
- Это же холодильник, Си-центр, от слова "колд" - "холод". Не в чистом виде рефрижератор, а еще и склад, запасец, так сказать, на черный день. Ты правильно заметил в разговоре с Бойлом, что они не знают пределов мощности своего пищевого завода, не уверены они и в проблеме его надежности. Отсюда совершенно правильный вывод об экономическом статус-кво, о стабильности спроса и предложения, о сохранении пониженной платежеспособности населения. С выводом Бойл согласился, но дополнений не сделал. Ну, а если завод остановлен, что тогда? Город остается без хлеба и мяса, деньги обесцениваются, горит промышленность, закрываются банки, а население либо вымирает от голода, либо уходит в леса, становится "диким". Думаешь, Корсон Бойл этого не понимает? Все понимает и учитывает. Отсюда и холодильник с двухлетним запасом продуктов и зачатки сельского хозяйства, которое за эти два года уже может давать Городу хлеб и овощи.
- Но ведь сельское хозяйство запрещено местным законодательством, - возразил я.
- Ты в этом уверен? А откуда, по-твоему, берется овес для лошадей? Где достают его конные заводы? А ты знаешь, что в Городе более ста предприятий извозного промысла и два десятка фирм, поставляющих им овес? Где, по-твоему, они берут его? Твои грузовики развозят по Городу хлеб. Но хлеб не положишь на двухлетнее хранение в амбары - нужна мука. Без зерна ее не получишь, без мельниц не смелешь. А почему, ты думаешь, не караются "дикие"? Официально они под запретом, но за последние годы не предпринято ни одной карательной экспедиции в лес. Если остановится пищевой завод, "дикие" образуют основу будущего фермерского хозяйства. Этого тебе Корсон Бойл не сказал. А сказал ли он о том, чем поддерживается пресловутое статус-кво? Сохранением цен? Кстати, цены на товары не сохраняются, а повышаются. Зато сокращается число едоков. Интересуешься, каким способом? Вспомни Мартина: с двух тысяч петушков будут ощипаны перья. И петушков можно ощипывать ежегодно, поквартально, ежемесячно.
Лицо Зернова побелело от ярости - таким я его еще не видел. Может, и у меня будет такое же, когда я смогу поставить к стенке Этьена и Шнелля?
- Второй двигатель полицейского статус-кво, - продолжал Зернов, - это -искусственное торможение технического прогресса.
Я вспомнил о замораживании изобретений в бюро патентов: кажется, даже телеграф заморозили.
- Только ли телеграф?! - воскликнул Зернов с ноткой горечи: ярость уже погасла. - Энергетическая база не расширяется, электроэнергия поглощается крупной промышленностью, а в домах жгут свечи и масленки, как в средневековье. Геологическая разведка не ведется. Недавно еле-еле вырвали лицензию на производство бензина из горючих сланцев. И то лишь потому, что это процесс длительный и дорогостоящий. А электромобили заморозили. Превосходный проект двигателя на воздушно-металлических аккумуляторах. Энергоемкость в сто десять ватт-часов на килограмм веса. Так нет, угроза пресловутой стабильности: зачем электромобили, когда извозчиков девать некуда!
- Тебе все ясно, - вздохнул я.
- И тебе. В Сопротивлении люди не глупее нас с тобой и тоже по-своему политически грамотны. Рано или поздно эта мерзкая полицейская клика найдет свой конец. Может быть, и позже, но найдет обязательно. Не помогать этому было бы непорядочно и нечестно, но у нас есть и свои задачи. Анохин удачно разыграл дебют, партия переходит в миттельшпиль. Мы знаем теперь, где находится тайное тайных галунной хунты. Остается подумать, как туда проникнуть.
В этот момент кто-то ворвался в дом с такой стремительностью, что незапертая входная дверь завизжала и грохнула.
- Кто?! - крикнул я, бросаясь а соседнюю комнату.
Передо мной стоял Джемс без фуражки, всклокоченный и грязный. Половина его серого пиджака стала рыжей от жидкой глины, словно он только что вывалялся в сточной канаве. К виску он прижимал платок, побуревший от крови.
- Не пугайтесь, хвоста нет, - сказал он тихо. - Я, кажется, ушел от них. Смотри, - Он отнял платок от лица: на виске алел кровоточащий след пули.
- Только скользнула по кости, - хрипло рассмеялся Джемс, словно речь шла о забавной лесной охоте. - Я через забор - и в канаву. С головой в рыжую жижу. Они мимо. Сколько я там пролежал, не помню. Потом переулками сюда. К счастью, даже портье не было - никто не видел.
Рану промыли и перевязали, грязный пиджак сменили на Мартинову куртку. Джемс впервые облегченно вздохнул.
- Что же все-таки произошло? - спросил Зернов.
- Вы знаете, что у Маго был автомат? Я не знал, но Толька Дьячук подтвердил, что был.
- Его достал кто-то из друзей Маго, обучали стрелять ее в подпольном тире. - Джемс медленно оглядел всех нас и спросил: - Кто сообщил ей о предстоящих арестах?
- Я, - сказал Мартин.
- Это и довело ее до точки кипения. Мы должны были встретиться с ней в парке, там, где я обычно назначаю свидания связным. Пришел вовремя - ее нет. Подождал, потом пошел навстречу. Дорога к парку по бульвару мимо полицейского управления. И тут я увидел ее.
Он закрыл лицо руками и закачался, как на приеме у зубного врача от нестерпимой боли.
- Она стояла у витрины универмага, близ входа в полицию. А там дожидался экипаж, который знают все в городе: беговая "американка" без кучера на велосипедных колесах - выезд Анри Фронталя - только он один предпочитает такой способ передвижения по Городу. У Маго в руках был скрипичный футляр, она поставила его на гранитную каемочку у витрины и почему-то замешкалась. Все выглядело естественно и обычно: девушка идет на репетицию в оркестр или в музыкальную школу. Охранники у входа, по-моему, даже на нее не взглянули. И в эту минуту вышел Фронталь с адъютантом. Я остановился не доходя - не в моих привычках искать сближения с полицией даже пространственно. Стояла и Маго спиной к полицейским, поспешно открыла футляр, и когда Фронталь уже уселся в своем экипаже, широко расставив ноги и поманив адъютанта, вероятно, хотел что-то сказать ему - между ним и Маго никого не было, ни одного человека из охраны. Все произошло в какие-то десятые доли секунды. Из футляра Маго извлекла не скрипку, а полицейский автомат без ремня, нажала гашетку и срезала одной очередью и Фронталя и адъютанта. Но уйти не ушла, а могла бы. Испуганная лошадь понесла тело Фронталя, зацепившегося носком сапога, протащила по мостовой метров двадцать, и растерявшиеся постовые не сразу пришли в себя. Но один из них все же успел открыть огонь, как только Маго снова нажала гашетку. Второй охранник упал, даже не вскрикнув, но первый на какое-то мгновение предупредил свою смерть: Маго упала раньше.
В тишине, повисшей почти осязаемой тяжестью, вдруг кто-то нажал грушу велосипедного гудка: тоненький протяжный звук.
Это плакал Толька. По-детски заливчато и жалобно.
Д`Артаньян и Ришелье
Я отвел Тольку в ванную - пусть наплачется и умоется. Пиджак Джемса в рыжей грязи засунул под ванну. Но где спрятать самого Джемса?
- Уходить нельзя, - решил Зернов, - на улицах, вероятно, уже идут облавы. У Джемса пустяковое, но пулевое ранение. Разбинтуют и сразу поймут, что к чему. Здесь оставаться тоже рискованно: отель не застрахован от обыска. Если не считать переулков, мы на одной магистрали с бульваром.
- А если в подвале? - спросил я.- В типографии. Там сейчас никого нет. Джемс поднял голову.
- Дверь в стене хорошо пригнана, - вспомнил он.
- Вода там есть? - спросил Зернов.
- Есть.
- Возьми сыр и свечи.
Мы спустились в подвал по черной лестнице - я страховал их на пролет впереди. Дверь в подвальной стене закрывалась плотно. Но, пропустив Джемса внутрь, мы все-таки замаскировали еле заметную щель.
Тольки с нами не было. Он сидел у стола, положив голову на руки, и никак не реагировал на наше возвращение.
- Толя, - сказал я, - ты все равно бы вернулся домой без нее.
Он посмотрел на меня сухими, без слез, глазами.
- А ты спроси: вернулся бы я вообще?
- Мы здесь гости. Толя. Расставание неизбежно.
- Но не такое.
- Анохин, - позвал меня Зернов из соседней комнаты, - оставь его. Он все поймет без нашей подсказки.
Мы перешли на английский язык.
- Гибель Джемса - это гибель газеты, - вздохнул Мартин.
- Нет, - сказал Зернов.
- Нужна новая типография.
- Она есть.
- А редактор?
- Ты.
- Злая шутка, Борис.
- Я не шучу. Ты в резерве, запомни. А потом обыск еще не начался.
Но Зернов ошибся. Обыск уже начался. К нам в дверь без стука ворвались четверо полицейских с автоматами наизготовку.
- Руки! - крикнул ближайший. Все, кроме меня, подняли руки.
- А ты? - Он чуть не ткнул меня автоматом.
- Болван, - сказал я. - Формы не видишь?
- Погоди, - сказал кто-то за ним знакомым голосом.
Оттолкнув автоматчика, вышел Шнелль.
- Ты? - удивился он. - Что ты здесь делаешь?
- Живу.
- В "Омоне"?
- Об этом сказано в моей личной карточке.
- А это кто? - Он кивнул на стоявших с поднятыми руками товарищей.
- Мои друзья. Одного ты, наверное, знаешь...- Я показал на Тольку.
- Толли Толь? - Шнелль растерялся.
- Личный гость Корсона Бойла, - прибавил я. - И убери своих дураков.
- Отставить! - закричал Шнелль сопровождавшим его галунщикам, - Везет тебе, Ано,- заключил он загадочно и вышел, не прощаясь.
- Пойду понюхаю. - Мартин выскользнул за дверь.
Через полчаса он вернулся. За ним шел старик с зонтиком, мокрым от дождя.
- Разве на улице дождь? - спросил я. Вопрос прозвучал глупо, потому что всех интересовал гость, а не его зонтик. Старик выпрямился и улыбнулся. Очень знакомой была эта улыбка.
- Фляш! - обрадовался я.
- Тссс...- остановил меня гость, - не так громко. Считайте, что я постарел на десять лет, и не узнавайте. А дождь, между прочим, идет.
- Как вы прошли сюда? - удивился Зернов. - Патрули повсюду.
- Старик с мокрым зонтиком всегда может зайти в лавочку. А из одной в другую, не выходя на улицу. Из соседней, между прочим, можно пройти в здешнюю гардеробную.
- Этьен знает о вашем приходе?
- Все то, что он знал, он уже выдал.
- Я вас предупреждал.
Фляш смущенно погладил фальшивые баки.
- Джемс внизу? - спросил я у Мартина.
- Джеме уже на пути в Майн-сити, если только остался жив, - проговорил Фляш с такой горечью, что мы только сейчас поняли, как тяжело переживает он новый провал.
- Что-нибудь уцелело?
- Все вывезли - и шрифт и бумагу.
- Газета выйдет, - сказал Зернов.
- Знаю, - усмехнулся Фляш, - я даже успел поговорить с ее редактором.
По коридору за стеной знакомо застучали тяжелые сапоги. Одним прыжком Фляш очутился на подоконнике.
- Окно выходит в переулок. Под нами крыша подъезда. Все уже освоено. Задержите их, если это за мной.
В дверь постучали. Я медленно-медленно открыл. У входа стоял галунщик.
- Вас ждут, лейтенант Ано. Поторопитесь, - козырнул он и отошел в коридор.
