напротив, разрушение или отвержение имеющегося в общецерковном предании
есть разрыв и духовная катастрофа, которая обедняет, искажает церковную
жизнь, лишая ее присущей ей полноты. Такое значение имеет упразднение
иерархии апостольского преемства в протестантизме. Оно лишило чрез зто
протестантский мир тех даров Пятидесятницы, которые преподаются в цер-
ковных таинствах и священнодействиях чрез иерархию, получившую свои пол-
номочия чрез посредство апостолов и их преемников. Протестантский мир
чрез это уподобляется тем христианам, которые хотя и крестились <во Имя
Иису сово>, но не приняли Св. Духа, низводимого чрез руки апостолов (Д.
А. 19, 5-6). Конечно, <не мерою дает Бог духа>, и те, которые крещены
крещением Христовым во Имя Св. Троицы, уже имеют в себе залог Св. Духа,
ибо Он <дышит, где хочет>, и нельзя я совершенно исключать прямого и не-
посредственного действия Св. Духа на человека как бы силою новой или,
вернее, продолжающейся Пятидесятницы. Однако об этом можно прибавить еще
и то, что <никто не знает, когда приходит Дух и когда Он уходит>. Хрис-
тос же установил по воле Своей, что существуют в Церкви и определенные,
ведомые пути приятия даров Св. Духа (как в описанном случае низведения
Св. Духа чрез руки апостолов), и таким путем являются церковные та-
инства, совершаемые священством апостольского преемства. Факт этой пре-
емственности и непрерывности рукоположений, который не подлежит оспари-
ванию, по крайней мере с начала II века, сам по себе уже достаточно сви-
детельствует об его богоустановленности. И он одинаково не может быть
оспариваем ни для восточной, ни для западной церкви, и непрерывность ие-
рархического преемства очень рано (со II в. ) начинает приводиться в до-
казательство подлинности епископата (св. Ириней), в борьбе с иллюмината-
ми, монтанистами и гностиками, выдвигавшими силу самочинного пророчества
против регулярного священства. Эта непрерывность апостольского преемства
есть обьективный факт, который ничем не может быть заменен или восполнен
там, где он отсутствует или даже только покалечен. Конечно, cилу этого
рукоположения нельзя понимать в магическом смысле. И священство имеет
силу только в единении с Церковью и, притом, в Церкви, а не над Церковью
и не в отрыве от нее, где оно свою действительность утрачивает. Тем не-
менее объективность этого факта, которую не может заменить никакая лич-
ная духовная одаренность, не может быть восполнена в случае отсутствия
иначе, как только чрез законное рукоположение.
Отрицание преемственной иерархии в протестантизме основывается на
идее, всеобщего священства и на общинном избрании. Но первая идея сама
по себе вовсе не имеет прямого отношения к рассматриваемому вопросу:
факт всеобщей облагодатствованности христиан и, в этом смысле, всеобщего
священства совершенно не противоречит существованию нарочитого свя-
щенства или иерархии. Оно не только с последним совместимо, но даже сос-
тавляет условие его существования. Ибо, конечно, иерархия не может воз-
никнуть и существовать в обществе безблагодатном (напротив, в нем она
теряет свою силу, как в случаях отпадения целых общин в ересь или рас-
кол). Но дары различны, и служения различны, и как могут существовать
разные степени священства в пределах. иерархии, так же может и должно
существовать различие между иерархией и народом и при наличии всеобщего
священства. Также неправильно противопоставлять избрание общины рукопо-
ложению, как нечто его заменяющее или его исключающее, Совсем наоборот,
избрание общины, в качестве предварительного условия, вполне совместимо
с признанием решающего значения за рукоположением. Человеческое же изб-
рание или желание, одно само по себе, не может возместить божественного
акта рукоположения. И выборный чиновник общины от этого избрания не де-
лается иерархом, не приобретает власти иерархической, не становится ха-
ризматиком. Иерархия есть единственное харизматическое служение в Церк-
ви, которое имеет пребывающее значение и наличием своим восполняет от-
сутствие чрезвычайного харизматизма, хотя его и не исключает.
Таков общий смысл исторического факта замены неупорядоченного хариз-
матизма первенствующей церкви в век апостольский преемственным, регуляр-
ным харизматизмом апостольского предания. Иерархию в Церкви нужно понять
именно как закономерный, регулярный харизматизм, определенного назначе-
ния, в частности для таинственного сообщения благодатных даров, пре-
емственности благодатной жизни. Вследствие этой урегулированности, свя-
занной с внешним фактом преемственности иерархии, последняя, не теряя
своего харизматизма, становится и учреждением, и в жизнь Церкви, пос-
тольку, внедряется институционализм (<церковное право>). Однако этот
институционализм имеет совершенно особую природу, которую и необходимо
точно обозначить.
Что такое иерархия. в христианской церкви? Прежде всего и существен-
нее всего она есть власть совершения тайнодействия, а постольку и сама в
себе она является носительницей этой таинственной сверхчеловеческой и
сверхприродной силы. По свидетельству ранней письменности (напр. , у св.
Игнатия Богоносца, у мужей апостольских), епископ является именно совер-
шителем Евхаристии, и только та Евхаристия является действительной, ко-
торая совершается Епископом. Таинство преломления хлеба сразу заняло
первенствующее место в христианской жизни и сделалось организующей силой
в Церкви, в частности и для иерархии. После Пятидесятницы верующие пре-
бывают <в учении Апостола, в общении и преломлении хлебов и в молитвах>
(Д. А. 2, 42), и центральное значение Евхаристии в жизни Церкви свиде-
тельствуется в разных памятниках письменности 1 и IIвеков. Естественно,
что первыми совершителями Евхаристии являются апостолы, а также харизма-
тики, предстоящие (???????????? и пророки <Дидахе>), ими поставленные,
но в после-апостольский век совершение таинства Тела и Крови становится
делом епископов, а постепенно сюда присоединяются и другие таинства, во-
шедшие в употребление в Церкви.
Итак, иерархия в виде епископов и зависящего от них клира возникает,
прежде всего в качестве носите-. лей власти тайнодействия, в силу сакра-
ментального харизматизма. Последний, образуя основу таинственной, благо-
датной жизни Церкви, должен был получить для себя постоянных носителей.
В современном богословии это назначение иерархии определяется как произ-
водное от первосвященнического служения Христова: Христос есть Архиерей,
возглавляющий небесные иерархии и все земное священство. Но власть тай-
нодействия, как сосредоточивающаяся в личности иерархов, естественно и
неизбежно становится вообще организующим началом церковной власти и, в
конечном счете, основанием <церковного права>. Епископ, как носитель
полноты харизматической власти, естественно и неизбежно становится сре-
доточием, к которому тяготеет вся жизнь церковной обшины, ибо от него
она зависит в самом существенном отношении. Из этого становится понятной
логика церковной мысли первых веков от св. Игнатия Богоносца до св. Кип-
риана, что episcopum in ecclesia esse et ecclesiam in episcopa. Из этого
общего, харизмитического основания в истории Церкви развивается дальней-
шее каноническое право, определяющее права епископа в Церкви, а далее и
взаимоотношение различных епископов. Епископ, по установившимся правилам
церковным (Ц. прав. I всел. соб. , I апост. прав.), рукополагается или
всеми епископами области, мли по крайней мере двумя - тремя. По мере
распространения Церкви естественно возникает вопрос о взаимоотношениях
епископов разных церквей в пределах одной страны, или что то же, в пре-
делах национальной церкви. Появляется различие между епископами на осно-
вании их канонических полномочий, возникает различие в авторитетности
отдельных кафедр и в отношении канонических полномочий, которые в римс-
кой церкви сосредоточиваются всецело в папском примате. На протежении
веков вселенскими и поместными соборами регулируютея эти взаимоотноше-
ния, в настоящее время отражающие в своей сложности это многовековое
различие. Оно, однако, не изменяет того основного факта, что, будучи ка-
нонически различны в силу исторических и фактических взаимоотношений,
епископы харизматически совершенно равны, и между ними нет сверхепиекопа
episcopus episcoporum, каковым римская церковь почитает папу.
Для того чтобы оценить по существу природу церковной, т. е. епископс-
кой, власти, все время нужно иметь в виду ее особенности, проистекающие
из природы церковного общения. Хотя и часто говорится о <монархическом>
епископстве, причем это государственное определение порою и находит оп-
равдание в личном властолюбии отдельных епископов, однако надо помнить,
что церковная власть имеет иную природу, чем государственная, как власть
духовная: она и больше и выше всякой светской власти, как простирающаяся
на душу человека, но в силу этого духовного своего. характера она есть
прежде всего служение, по слову Господа: <цари господствуют над народа-
ми, и владеющие ими благодетелями называются. А вы не так: но кто из вас
больше, будь как меньший, и начальствующий - как служащий> (Лк. 22, 25),
Епископ в осуществлении своей власти действует с церковью, но не над
церковью, которая есть духовный орган любви: согласие с Церковью и еди-
нение с нею составляет самое условие бытия епископа. Это единение не мо-
жет быть выражено в таких терминах государственного конституционного
права, как, напр. , народоправство или ограниченная власть конституцион-
ного монарха, за неприменимостью здесь правовых категорий. (Церковное
право, если и есть право, то во всяком случае sui generis). Епископская
власть может быть и абсолютнее власти абсолютного монарха, но может и
совершенно растворяться в единении с народом. Руководящей нормой являет-
ся здесь пример иерусалимской церкви и ее отношении к апосnолам, как
первоепископам. Несмотря на всю полноту своей действительно сверхепис-
копской власти (поскольку она, включая в себя всю полноту епископства,
имеет еще и личные апостольские полномочия), апостолы все существенные
вопросы решают с народом: ап. Петр обращается ко всему Иерусалимскому
братству (a????? ??????? Д. А. 1, 15-16) для избрания 12-го апостола
вместо Иуды. <И поставили двоих и помолились, и сказали. . . и бросили о
них жребий> (1, 23, 24, 26), - во всех моментах этого избрания апостолы
пребывают в единении с народом. То же самое и при избрании семи диако-
нов: апостолы созывают <множество учеников >, к которому и обращаются об
избрании семи диаконов. <И угодно было это предложение всему собранию. .
. и избрали. . . их поставили. . . >; апостоли же рукоположили - <помо-
лившись, возложили на них руки> (Д. А. 6, 3-6). Община (<обрезанные>)
обратилась с упреком к ап. Петру о принятии необрезанных дома Корнилия,
и он успокоил ее своим рассказом об особом откровении, ему бывшем. <Цер-
ковь Иерусалимская > посылает Варнаву в Антиохию (11, 22). Наконец,
апостольский собор, на котором Павел и Варнава были приняты в Иерусалиме
<Церковию, апостолами и пресвитерами> и возвестили им о своей проповеди
среди язычников, то <апостолы и пресвитеры> (???????? ??? ??
??????????), здесь в общем смысле старейшин, собрались на соборе (15,
6). Тогда апостолы и пресвитеры вместе со всею Церковию рассудили, изб-
рав из своей среды двух мужей, послать их в Антиохию вместе с Павлом и
Варнавой, написав и вручив им следующее: <апостолы и пресвитеры и бра-
тия. . . мы услышали. . . собравшись, единодушно рассудили. . . > <угод-
но Духу Св. и нам не возлагать на вас бремени> (15, 25, 28). Образ пер-
вого вселенского апостольского собора дает норму епископской власти в
церковном народе и с церковным народом. И если исторически нам известно,
