тилище, должен облечься в священные одежды, чтобы быть чрез это как бы
изъятым от мира. Служение священника в тайнодействии есть служение анге-
ла, предстоящего престолу Божиему. И как священные предметы, напр. , со-
суды, уже не могут быть взяты для обычного употребления, так и соверши-
тели таинства чрез посвящение выделяются из числа людей. Они, хотя и
сохраняют свои человеческие немощи и грехи, получают особую равноан-
гельскую природу; священники становятся святы Богу, ибо чрез них совер-
шается священие. Эта святость не есть их личная святость, - напротив,
священники могут быть - и нередко бывают - и греховнее мирян. Это есть
святость Церкви, которая через них святит Духом Св. чад своих, это есть
святость Христа, в которого они облекаются, не только наравне со всеми
христианами в крещении, но и сугубо - в посвящении. Только это посвяще-
ние позволяет преодолевать тот страх и трепет, который охватывает чело-
века при приближении к святыне, - без него невозможно само это приближе-
ние. Когда же постигнут это, наконец, наши братья - протестанты?
Полнота власти тайнодействия принадлежит только епископу. Пресвитер
получает эту власть лишь в ограниченном размере при посвящении своем.
Притом, и ее он осуществляет в каноническом единении с епископом, в ко-
тором и сосредоточивается харизматическая полнота; диакон же получает
силу лишь приближаться к святыне и служить при тайнодействии. Этим расп-
ределением харизматической власти установляются взаимоотношения клира,
который, хотя находится в канонической зависимости от епископа, однако в
пределах полномочий своих тайнодействует самостоятельно.
В связи с тайнодейсйвием, которое связано с воздействием на души ве-
рующих, находится и пастырское служение иерархии, как служение попечи-
тельной любви. Пастыри получают особый дар сострадательной любви, - чу-
жие горести и падения они делают как бы своими собственными. Они пекутся
о душах, воздействуя на них как мерами протеста и прощения, так и мерами
строгости и карательной дисциплины. На этой почве в истории Церкви уста-
новляется, по началам <икономии>, jure ecclesiastico, каноническая прак-
тика относительно применения церковных кар и, в связи с этим, церковного
суда, одинаково как в применении к пастырям, так и пасомым, ибо и сами
пастыри, в свою очередь, являются пасомыми чрез своих со-пастырей (и
только римский папа у католиков оказывается пастырем, всех пасущим, но
никем на земле не пасомым, хотя, впрочем, даже и он имеет своего духов-
ника). Пастырство связано с особой ответственностью за паству, не су-
ществующей для мирян, которые платят пастырям за это особой любовью и
почитанием. И таким образом, паства, естественно, собирается около пас-
тырей, и Церковь, естественно, слагается из общин, иерархически органи-
зованных. Иерархия есть как бы скелет в теле церковном. Разумеется, если
в Церкви возникает явление духа и силы в лице какого-нибудь духоносного
мужа, к этому пророческому служению устремляется все церковное общество,
и пастыри, и пасомые, без различия своего иерархического положения: лич-
ный авторитет преп. Серафима Саровского или о. Иоанна Кронштадтского,
или оптинских старцев (о. Амвросия и др. ) был больше всех иерархических
личных авторитетов. Однако он никогда и не вторгался в область чисто ие-
рархических полномочий, не нарушал и не разрушал их. Это лишний раз
подтверждает полную совместимость профетизма и иерархизма.
В состав пастырского служения входит и церковное учительство. Оно
столь естественно соединяется со священнослужением, что было бы странно,
если бы это было иначе. Не только чтение, но и проповедание Слова Божия,
прямое учительство, входит в состав священнослужения (а у протестантов,
составляет даже главную часть в нем). И не только существует фактическая
нераздельность священнослужения и проповедания, но и харизматически дар
тайнодействия облекает своего носителя также и силою учительства. Пропо-
ведь в храме, с церковного амвона, принадлежит, как правило, совершителю
таинства и может быть им лишь передоверена другому лицу, однако обычно
также принадлежащему к клиру. Слово пастыря, независимо даже от своей
большей или меньшей значительности, получает свой вес от места произне-
сения, входя в состав богослужения. И в этом церковном учительстве пас-
тырь не может быть заменен или вытеснен. (Это право ограждается 64-м
правилом VI вселенского собора. ) В первенствующей церкви <учительство >
(I Кор. 12, 28) составляло удел особых лиц, имевших этот дар и перехо-
дивших из общины в общину, как <апостолы> или <евангелисты> (миссионе-
ры), но это, во-первых, не исключает церковного учительства пастырей в
храме, а во-вторых, с течением времени оно, видимо, слилось с общим пас-
тырством.
Но учительство, конечно, не исчерпывается церковной проповедью, а
распространяется и за пределы храма. Из него возникает право и обязан-
ность иерархии блюсти переданное Церковью учение в неповрежденности, ог-
раждая его от искажения и возвещая верующим норму церковного учения,
причем блюдение этой нормы ограждается и соответствующими мерами церков-
ной власти, вплоть до отсечения. Епископ в пределах своей епархии блюдет
за чистотою преподаваемого и провозглашаемога учения, собор епископов
поместной церкви или же, в случаях более общего значения, собор еписко-
пов церкви вселенской установляет церковную истину, затемнившуюся или не
проявленную в сознании.
В связи с признанием не только церковно-храмового проповедания, но и
общего учительства за иерархией, возникает общий вопрос о природе этого
учительства иерархии, как в отношении его исключительности и принадлеж-
ности ей, так и непогрешительности.
В Церкви есть пастырство и паства, следовательно, есть две части:
учащая и учимая. Авторитет церковного учительства не может быть умаляем
безнаказанно. Однако его наличие совсем не означает, что пастырству при-
надлежит вся сила учительства, а миряне вовсе лишены ее, имея только од-
ну обязанность - пассивного приятия учения. Такое понимание, резко раз-
деляющее церковное общество на две части активную и пассивную, не соот-
ветствует христианству, и нужно, вместе с протестантизмом, противопоста-
вить ему идею всеобщего священства и помазанности народа Божьего. К не-
му, к этому народу, ко всем верующим, ко всему христианскому люду, а не
к одной только иерархии (как это обычно понимается чрезмерными иерархис-
тами) обращены слова Господа: <шедше научите вся языки, крестяще их во
имя Отца и Сына и Св. Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам>
(Мф. 28, 19-20), или: <идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей
твари> (Мр. 16, 15). Насколько тайнодействие, которое выражалось, в
частности, в низведении даров Духа Св. чрез рукоположение, составляло
достояние апостолов (а после них, ими поставленной иерархии), настолько
проповедание Евангелия считалось делом всякого верующего, который призы-
вается самим Господом исповедовать (а чрез то и проповедовать) Его перед
людьми; <всякого, кто исповедует Меня перед людьми, исповедую и Я пред
Отцом Моим небесным> (Мф. 10, 32-33); <и Сын Человеческий исповедает
пред ангелами Божиими> (Лк. 12, 8), <а кто отречется от Меня перед
людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим небесным> (Мф. 10) (Лк. 12:
<пред ангелами Божиими>). И мы, действительно, видим, что проповедание
Христа изначала совершается не только апостолами, но и вообще верующими,
притом, не только мужчинами, но и женщинами, из которых иных Церковь уб-
лажает как равноапостольных именно за проповедь Евангелия (как св. Нина,
просветительница Грузии, далее св. равноапостольная Мария Магдалина, св.
первомученица Фекла и др. ). В Д. Ап. первыми называются (как проповед-
ники Евангелия) св, архидиакон первомученик Стефан <исполненный веры и
Духа Св. > (6, 5) и диакон Филипп, который, пришедши в город Самарийс-
кий, <проповедовал им Христа> (8, 5). (Диаконство в теперешней иерархии
не дает права самостоятельного церковного проповедания и, в этом отноше-
нии, прйближается к мирянству. ) При этом, "когда поверили Филиппу, бла-
говествующему о Царствии Божием и о имени Господа Иисуса Христа, то
крестились и мужчины и женщины> (Д. А. 8, 12). Здесь и крещение соверша-
ется без участия апостолов, т. е. иерархии (в отношении самостоятельного
совершения таинства, диаконство и ныне не отличается от мирян), иными
словами, оно совершается мирянами, что соответствует и теперешней прак-
тике, по которой в случае отсутствия священника миряне могут и крестить,
и, наоборот, само апостольство не соединялось необходимо с совершением
крещения, по крайней мере по свидетельству an. Павла: <Господь послал
меня не крестить, а благовествовать> (I Кор. 1, 17). Напротив, низведе-
ние Духа Св. , соответствующее уже тайнодействию, не могло быть соверше-
но Филиппом, но потребовало прибытия апостолов Петра и Иоанна (8,
14-17), Далее идет рассказ о том, как Филипп же вразумил и затем крестил
евнуха царицы Кандакии (8, 26-38), причем, сошел на него и Дух Св. , од-
нако помимо (возложения рук Филиппа); и после этого Филипп, <благовест-
вовал всем городам> (8, 40). Далее говорится в Д. Ап. о том, как <рассе-
явшиеся от гонения, бывшего после Стефана, прошли до Финикии и Кипра и
Антиохии, никому не проповедуя слова, кроме иудеев. Были же некоторые из
них Кипряне и Киринейцы, которые, пришедши в Антиохию, говорили Еллинам,
благовествуя Господа> (11, 19-20). Уже на основании этих примеров видно,
что даже во время пребывания на земле св. апостолов, проповедь христи-
анства совершалась верующими независимо от того, являлись ли они носите-
лями церковного сана. Но этот же факт проходит решительно чрез всю цер-
ковную историю до наших дней. Миссия христианская не только не связана с
иерархическими преимуществами, но составляет долг и достояние каждого
христианина, который говорит о себе: <верую и исповедую>, а тем самым, и
проповедует. Подвиги мучеников, исповедовавших свою веру, являются и са-
мою сильною проповедью.
Далее, если мы обратимся к проповеди не только среди неверующих, но и
среди христиан, то и здесь мы найдем многочисленные свидетельства в Сло-
ве Божием о том, что и миряне (впрочем, этого слова вовсе не знает Слово
Божие, Kmopoe называет христиан просто: верующие, ученики, братия и т.
п. ) принимают участие в учительстве, так что существует даже особый дар
учительства. Ап. Иаков делает следующее обращение ко всем верующим:
<Братия! если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть
тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от
смерти и покроет множество грехов > (Иак. 5, 19-20), - здесь на всю бра-
тию возлагается обязанность учительства, связанного даже с душепопечи-
тельством (ср. также 1 Фесс, 5, 11; Евр. 3, 13; I Петр. 4, 10-11; Гал.
6, 1 сл. ). Известно, что в Коринфской общине (как, по-видимому, и вооб-
ще в первенствующей Церкви) миряне учили не только в частных, но и в
церковных собраниях (I Кор. 14, 26; Кол. 3, 16), хотя в конце апос-
тольского времени, в виду сильного распространения лжеучений, обязан-
ность церковного учительства сосредоточивается на предстоятелях Церкви
(I Тим. 1, 7; 3, 2; 5, 17), и в конце II века (Ириней) это становится
господствующей практикой, а вместе с этим исчезает и сословие самостоя-
тельных церковных учителей, которые занимают еще такое высокое место в
Дидахе (начало 1 века). Лишение мирян права церковного проповедания нас-
только утверждается в Церкви, что позднее оно узаконяется отцами VI
всел. собора (прав. 64, которое запрещает мирянам публичное (?????????),
т. е. церковное проповедание), хотя и оно допустимо, как мы знаем, с
разрешения и благословения церковной власти. Но если миряне не имеют
