свою силу и санкцию иетинности ? От этой ли иерархии, как таковой, или
же от всей Церкви? Согласно первому мнению, вся власть содержать и возг-
лашать истину принадлежала бы иерархии, и истиной являлось бы то, что
она приказывает Церкви силою своей charisma veritatis. При таком понима-
нии, Церковь рассекается на две части, учащую и учимую, на епископат с
клиром и мирян. Собственного суждения, мысли, мнения или предания Церкви
здесь не существует, ибо все это всецело принадлежит иерархии. Для паст-
вы остается лишь долг повиновения, не без молчаливой иронии определяемо-
го в католическом богословии как infallibilitas passiva. Вся сила сужде-
ния, infallibilitas activa, принадлежит иерархии, которая имеет особую
charisma veritatis. При этом, и понятие veritatis получает отвлечен-
но-теоретическое значение: она не есть истинная жизнь в Церкви, всем ее
членам равно присущая, но отвлеченное знание, присущее лишь избранным
(иерархии) и ими сообщающееся (или не сообщающееся) тем, кому она без
этого неведома. Но истина есть Христос, и жизнь в Церкви, Теле Христо-
вом, есть жизнь в Истине, истинная жизнь, которая имеет и истинное само-
сознание и самоопределение. Чрез различение infallibilitas activa и
passiva, соответствующее признанию силы истины на стороне одной лишь ие-
рархии, вводится в понятие о Церкви особого рода эзотеризм (иногда воз-
водимый даже к иерархии небесной), в котором есть посвященные, имеющие
гнозис, и непосвященные, его не имеющие, но могущие его получить от ие-
рархии, и чрез это, христианское понятие иерархии подменяется гностичес-
ким. Charisma veritatis, присущая, конечно, Церкви, ибо она есть <столп
и утверждение Истины>, жизнь в Истине, т. е. во Христе, становится дос-
тоянием не всего тела Церкви, но лишь иерархии. С наибольшей, - но зато
и устрашающей - последовательностью это проведено в системе папизма и
закреплено Ватиканским догматом. Папа имеет в своем лице всю полноту
charisma veritatis, присущую Церкви, и он обладает, поэтому, властью от
лица Церкви, ех cathedra, непогрешительно возвещать истину, при этом ех
sese non autem ex consensu ecclesiae, т. е. опираясь исключительно на
себя, на свое личное ведение, а не на соборный разум Церкви. Поэтому он
является magisterium infallibile. Хотя это ведение дается ему не лично,
но по связи с Церковью и от лица Церкви, ех cathedra, однако оно принад-
лежит самостоятельно (ех sese) ему одному, в нем сосредоточивается. Сле-
довательно, папа не только провозглашает истину, как принятую и осознан-
ную Церковью (следов. , non ех ses sed ex consensu ecclesia), не только
приказывает верность ей, в качестве высшего представителя иерархии, но
он эту истину свидетельствует, ею обладает, ее находит для Церкви, ех
sese, как некий священный оракул, которому требуется внимать. При таком
понимании, и истина является внешним знанием, принадлежащим одному, но
сообщаемым всем другим. Внешний авторитет истины овнешнивает и саму ис-
тину и ее ограничивает. Здесь нет нужды входить в подробности каноничес-
кой экклезиологии4, но в ней с наибольшей явностью обнаруживается схема
разделения Церкви на учителей и учеников (вопреки прямому слову Господа
к Своим ученикам, в числе их и Петру: <а вы не называйтесь учителями,
ибо один у вас учитель Христос> (Мф. 23, 8).
Но единоличный папизм в католичестве по крайней мере имеет заслугу
последовательности при развитии авторитарного принципа в вероучении,
суждение одного лица явно (как бы ни было трудно определить, когда он
говорит ех cathedra). Но этого нельзя сказать относительно папизма кол-
лективного, который мы имеем в том случае, если функции папы мы предос-
тавим собору епископов, коллегиальному епископату (как это было понимае-
мо на католических реформаторских соборах Констанцы и Базеля). Ясность,
равная единоличному папизму, была бы возможна лишь в случае полного еди-
номыслия и единогласия всего епископата, чего, кажется, вообще не знала
история даже на вселенских соборах и что представляло бы собой во всяком
случае совершенно единичное исключение. В противном же случае голос ис-
тины определялся бы большинством голосов, т. е. по парламентской системе
(причем, конечно, возникает ряд вопросов о размерах этого большинства и
т. д. ). Но каковбы ни был этот орган церковной непогрешительности, воз-
вещающий Церкви истину в виде догматического приказа, - единоличный ли
или коллективный - он одинаково лишает Церковь дара всеобщего учи-
тельства и целостной непогрешительности и превращает, паству в стадо.
Только Господь о Себе говорил как о пастыре Своих овец, и поручил Петру
пасти <овцы Моя>. Это означает, что Церковь, как Тело Христово, в Нем
имеет свою главу; Он есть Истина, и Церковь может быть только пассивно
восприемлющим телом, или <стадом Христовым>. Однако напрасно силу Хрис-
тову относительно Церкви себе приписывал бы римский епископ или собор
епископов. Как преемник (и то лишь в области сакраментальной) апостолов,
папа (единоличный или коллективный) хотел бы себя являть викарием Христа
на земле, но Христос не оставил Себе викария, а Сам пребывает в Церкви
<всегда, ныне и присно и во веки веков>. Церковь непогрешительна как
Церковь в своей церковности. Можно сказать, что это тавтология, ибо Цер-
ковь, как Тело Истины-Христа, и есть утверждение истины. И каждый член
Церкви в церковносхи своей пребывает в истине; поэтому непогреши-
тельность принадлежит всей Церкви, - <хранитель благочестия у нас есть
самое тело Церкви, т. е. самый народ, который всегда желает сохранять
свою веру неизменной> (послание восточных патриархов 1849 г. ). Нельзя
думать, чтобы мозг Церкви, ее самосознание, принадлежало только одному
ее члену, иерархии, стоящей над телом Церкви и ей возвещающей истину.
Иерархия, поставленная над народом, т. е. вне народа, от него отделен-
ная, способна к возвещению церковной истины не более чем и народ, отде-
лившийся от иерархии или отдельный человек в своем обособлении, т. е.
вовсе не способна. Она сама оказывается в этом отделении и противопос-
тавлении Церкви () внецерковна и нецерковна, ибо, церковность
есть единение в любви, и истина церковная дается только по силе этого
церковного единства. Притязание папы, что он есть голос истины, разруша-
ет церковное единство, ибо поставляет на место церкви папу: l'Eglise,
c'est moi. И то же самое имеет силу и относительно иерархии, как цело-
купного епископата. Руководящее догматическое значение здесь имеет Иеру-
салимский собор св. апостолов, от которых преемство хранит, в меру свое-
го служения, и иерархия. Строго говоря, преемство даров Св. Духа, данных
Церкви в Пятидесятницу и низводимых чрез апостолов и их преемников - ие-
рархию, распространяется на всю Церковь. Только для сакраментального
служения, для жречества, существует нарочитое <апостольское преемство>,
- преемство, но не для учительства и догматического самосознания. Это мы
и видим на Иерусалимском соборе, где собрались "апостолы и пресвитеры>,
т. е. старейшие представители общины, в данном случае именно лица не ие-
рархического характера, постановили и возвестили: <апостолы и пресвитеры
и братия> (Д. А. 15, 23), т. е. первоиерархи в лице св. апостолов в еди-
нении с пресвитерами и братиями. Это и здесь многозначительно, ибо в нем
выражается вся положительная сила церковного единения (и перед этим и
должен безмолвствовать IV канон определения о Церкви Ватиканского догма-
та с его ех sese). И силою этого единения провозгласило собрание: <изво-
лися Духу Св. и нам> (15, 28), иными славами, Духу Святому, в нас живу-
щему, в нашем единении. Это нам, соединяющее апостолов и братию, выража-
ет силу этого и: только там, где каждое отдельное я, так же как и от-
дельное церковное сословие (в данном случае апостолы, пресвитеры, бра-
тия), соединяются в церковные и чрез него перестают быть собою в своей
обособленности, там возникает новое бытие, многоединство мы, и там лишь
действует Дух Св. , получается единство церковное в Духе Св.
Таким образом, вопрос о внешнем органе церковной непогрешительности
уже в постановке своей содержит ересь о Церкви, ибо подменивает ее поня-
тие, как духовного организма, жизнь которого есть единение в любви, на-
чалом духовного властвования.
Здесь мы подходим к самому существу православного учения Церкви, в
котором вся сила православной экклезиологии. Без уразумения его нет пути
к пониманию Православия, которое иначе представляется эклектическим
компромиссом, ищущим средины между католичеством и протестантизмом. Душа
православия есть соборность. По справедливому замечанию Хомякова, <одно
это слово соединяет в себе целое исповедание веры>. Русское церковное
словоупотребление и русское богословие употребляют это выражение в таком
обширном смысле, какого оно не имеет в других языках, причем оно выража-
ет собой самую силу и дух православной церковности. В символе веры член
о Церкви переводится так: <во едину святую соборную и апостольскую Цер-
ковь>. Здесь словом соборная передается ????????? кафолическая5. Прямое
значение слова соборность, соборный (от слова собор) указывает на связь
Церкви с соборами, ее conciliabilite, определяет Церковь как содержащую
учение вселенских и поместных соборов или же, в более обширном смысле,
как имеющую орган своего самоопределения в соборе. Далее внешнее опреде-
ление (непосредственно вовсе и не содержащееся в греческом слове
????????? как и во всех его переводах) включает в себя мысль и о том,
что Церковь собирает, включает в себя все народы и простирается на всю
вселенную, и в этом смысле соборность означает и вселенскость, церковь
соборная есть экуменическая. Это понимание было, конечно, не чуждо и
составителям символа веры6. Это понимание можно определить как количест-
венное; оно доселе остается характерным для римского католицизма.
Однако возможно еще качественное определение соборности или кафолич-
ности. Это и соответствует подлинному значению этого понятия в истории
философии, именно у Аристотеля, у которого ?? ???'o??? означает общее,
что существует в частных явлениях - ?? ???'???????. Это есть (в Аристо-
телевском понимании) платоновская идея, существующая однако не над пред-
метами и, в известном смысле, прежде предметов (как у Платона), но в
предметах, как их основа и истина. В этом смысле кафолическая Церковь
означает: сущая в истине, причастная истине, живущая истинною жизнью
Церковь. При этом, определение ?? ???'o???, т. е. сообразно целому, в
целом, указывает, в чем же состоит эта истинность, именно в единстве с
целым (o???), целокупности и целомудрии, многоединстве и всеединстве. В
соборности как кафоличности, каждый отдельный член Церкви, так же как их
совокупность, пребывают в единении с целым Церкви, с той <невидимой>
Церковью, которая, находясь в неразрывном соединении с видимой, состав-
ляет ее основу. Следовательно понятие кафоличности в этом смысле обраще-
но не во вне, но во внутрь. И кафоличным является член Церкви постольку,
поскольку он, в единстве с невидимой Церковью, в истине. Кафоличным оди-
наково может являться пустынножитель, как и живущие среди мира, как и те
избранники, которые остались бы верны истине среди общего разлива неве-
рия и лжеучения. Кафоличность в этом смысле есть мистическая и метафизи-
ческая глубина Церкви, а совсем не ее внешнее распространение. Она не
имеет внешнего, географического признака и вообще эмпирического проявле-
ния. Она опознается Духом, живущим в Церкви и все испытующим. Однако она
должна быть связана и с эмпирическим миром, т. е. с <видимой> Церковью.
Кафоличность есть соборность как активное соборование, как общая жизнь в
единой Истине.
Однако почему же именно кафоличность во внешнем смысле, всеобщность,
