заций уголок, на окраине одной из галактических ветвей. Благо и место
было удобное: можно было наблюдать, как тысячелетье за тысячелетьем раз-
растается раскаленным блином Оуа...
Оор растянулся среди нескольких звезд, несколько из этих звезд даже и
вобрал в себя, греясь их теплом.
Потом, протянулся к планетам, на которых двигалась, наделенная опре-
деленным эмоциональным зарядом плазма. Чтобы получать от этих цивилиза-
ций достаточный энергетический запас требовалась развить их хоть до ка-
кого-то, хоть немного выходящего из зачаточного существования. С помощью
радиации он развил в них мутации, с которыми развились они, обрели
сплошь состоящий из заблуждения и комплексов разум; почувствовали Оора,
придумали ему тысячи наименований, стали приносить ему жертвы, молиться
ему. Постепенно, развиваясь, стало у них и больше жертв: какие-то безум-
ные войны, суета, боль - Оор, поглощал остающийся после их смерти прими-
тивный, но все же весьма сильный энергетический потенциал.
Век от века цивилизации эти становились все более изощренными и сует-
ными; все больше, полнясь своими ограниченными эмоциями, гибли: пока,
наконец, не стали разрастаться стремительно, засоряя все попадающиеся на
пути планеты.
Оор, проведший около них несколько десятков тысячелетий, подсчитал,
что вред от галактики от этих мелких, случайно найденных сорняков ничто-
жен, и даже меньше чем от "красного дракона", но, все-таки, и от подоб-
ного маленького сорняка неплохо бы избавится.
Оор поглотил эту, разросшуюся, но так и не вышедшую из зачаточного,
чрезвычайно ограниченного состояния цивилизацию и, наблюдая, как разрас-
тается Оуа, медленно поплыл среди звезд.
Делать, в течении нескольких миллионов лет, было совершенно нечего;
отдыхать уже не хотелось...
* * *
Дрог-дрог шел по полю и втыкал в зелено-слизкую землю похожие на ал-
мазные копья семена Тью, единственного, что прорастало на родине
Дрог-дрога.
Виной всему были природные условия: на небе постоянно то убывали, то
прибывали, выстраиваясь в какие-то причудливые форма, различные светила,
что, впрочем, не вызывало ни у кого удивления, ибо так и было испокон
веков. Испокон веков планету сотрясали, растягивали, разминали в слизкую
массу небывалой силы приливные волны, от которой сминались горы, испаря-
лись моря, только вот Дрог-дрогам и растению Тью было все ни почем.
Недаром Дрог-дроги спокойно разрывали камни и поглощали алмазное Тью;
недаром сами Дрог-дроги выглядели, как лепешки, из которых, по мере на-
добности, вырывалось несметное количество хватательных приспособлений...
Сейчас начинался прилив: на небе зажглась, выстроилась в ряд с други-
ми светилами зеленая звезда: тут же стали вдавливаться вглубь земли
дальние горы, все ближе, ближе...
Ничего необычного: обычная, для восемнадцатого месяца погода.
Слизь вокруг покрылась трещинами, из которых, обволакивая плоское те-
ло Дрог-дрога вырвались огненные потоки; трещины стали разъезжаться; од-
нако Дрог-дрог держался, удлиняющимися конечностями за их края и спокой-
но продолжал передвигаться вперед, втыкая алмазные семена Тью. Под ним
взметнулась новая гора - Дрог-дрог оказался на ее вершине, усеял ее се-
менами Тью, ловко проехался по огненному склону и засеяв его, даже запел
Урожайную песнь, да так пронзительно и задорно, что молодые скалы лопа-
лись и осыпали его сияющими белизной глыбами.
Дрог-дрог, обрадовавшись нынешней хорошей погоде, проглотил даже нес-
колько этих глыб и побежал обратно, наполняя хранительный живот созрев-
шим урожаем Тью...
А вот и племя его: собрались стоят друг на друге двадцативерстной го-
рой, разговаривают, читают написанные на алмазных плитах расчеты мудре-
цов, со всех сторон возвращаются сборщики урожая, а они все читают, чи-
тают...
А что читать? И так, ведь, все ясно: скоро начинаются ненастные меся-
цы: на небо приходят, как и положено, большие светила, поверхность вели-
кого запада будет все время поглощаться к ядру; нормально тут не посеешь
- все время придется скользить по лаве; все время относится за сотню
верст приливными волнами, да и жарко станет, от небесного пламени.
Скоро уходить, а жаль: Дрог-дрог даже проглотил от досады другого
Дрог-дрога, но тут же впрочем был проглочен и переварен кем-то другим.
* * *
Ооор развлекся немного тем, что составил из звезд несколько мозаик,
изображая свои мысли, но устал, подкормился энергией нескольких зачаточ-
ных цивилизаций и решил, что уж лучше хорошенько выспаться в оставшиеся
перед схваткой миллионы лет; и убаюканный звездным ветром, действи-
тельно, погрузился в приятный сон...
* * *
Аштут медленно карабкался на вершину коричневого облака, рядом с ним
взбиралась лучшая его подруга Этти.
- Давай, ради Р. - предложила она. - они раскрыли облако и вскоре
вышли из него с маленьким Р, вновь стали взбираться на вершину облака.
- Зачем мы туда взбираемся?
- Чтобы на ледяной птице посеять великий дождь и обрести свободу. -
отвечал Аштут и Этти.
Тут облако раскололось и, они в потоках пламени, над звездным небом
полетели.
- А почему мы летим? - спросил Р.
- Потому что летим. Потому что мы есть, такова сущность.
И вновь они ползли по коричневому облаку, на этот раз к вершине, но
было она внизу. Рядом пролетели несколько Р, задающих друг другу вопро-
сы, откуда-то снизу слетела кровавая струйка и тут же по склону пробежа-
ли некто двое, взявшиеся за руки.
- А кто мы? - спрашивал Р.
- Мы частички сна Оора.
- А где мы?
- Мы внутри Оора и каждый из нас есть Ооор, ибо без частичек нет и
целого.
- А кто такой Оор?
- Дух, который парит среди звезд; и видения его столь же реальны, как
и окружающий его космос; мы эти видения - мы бессмертны так же, как и
он.
Тут выяснилось, что они стоят пред храмом сплетенным из слизкой, зе-
леной земли; по поверхности храма ползали и сажали семена Тью Дрог-Дро-
ги.
- Хочешь, я тебя съем? - спросила у Р Этти.
- А зачем?
- Ты просто поймешь, что все мы частичка сна Оора - оказавшись у меня
внутри, ты окажешься в этом самом месте.
- Да ешь, пожалуйста.
Этти проглотила Р и он оказался в том же самом месте только теперь он
был храмом по которому ползали Дрог-дроги и безразлично взирал на входя-
щих в него Этти и Аштута.
* * *
Прошли миллионы лет сладкого сна и вот Оор очнулся: оказывается,
звездный ветер отнес его в иную часть галактики, что, впрочем, было сов-
сем неважно. Ооор чувствовал себя хорошо отдохнувшим; тем более уверен-
ности придавал растянувшийся огненным щитом Оуа; этот раскаленный крас-
ный блин накрывал уже всю галактику, хоть толщины в нем было всего нес-
колько сантиметров - но и этой толщины должны было хватить, если Оор не
ошибся, а он не мог ошибиться...
Без труда перенесся он к этому красному щиту, послал ему импульс при-
ветствие; тот, однако, отвечал ему воплем дикого, бесконечного ужаса -
за миллионы лет Оуа лишился разума и единственное, что осталось в нем -
были ужас, и мощь.
Растянувшийся во все стороны на тысячи световых лет, он все еще пи-
тался из черной дыры и все эти годы взирал на наползающую раскаленную
тьму - миллионы лет она все приближалась и жар в ней был столь велик,
что разрушались даже и атомы; она должна была поглотить и его...
Оор попытался утешить Оуа, сказать, что потом его ждет награда; но
тут понял, что любые утешения давно уже бесполезны...
Оставалось совсем немного: пять-шесть столетий.
Межгалактический газ был совсем уже близко; и уже не было видно за
ним иных галактик...
Оуа - это кровавое огненное поле, размеры которого мог постигнуть
разве что Оор или какой-нибудь другой Эллев, стонал жалобно, иногда за-
ходился пронзительным воплем и тогда по поверхности его бежали оранжевые
волны.
Оставалось двадцать лет: черная дыра была разодрана надвигающейся
довременной тьмою; тогда Оор постиг ее истинные размеры, и суть; и ска-
зал:
- Оуа, теперь совсем немного. Благодаря тебе, будут спасены пятьдесят
миллионов звездных систем. Ты уж помни об этом... Оуа об этом, конечно,
не помнил и по прежнему не понимал и не чувствовал ничего, кроме ставше-
го за миллионы лет одиночества бесконечным, ужаса.
Четыре, три года осталось... Оор почувствовал как что-то вязкое, при-
шедшее извне, заползает в его сущность. Шипение слышалось из той тьмы
где даже и атомы не могли существовать. Оор отступил за кровавого Оуа,
прошептал:
- Теперь вся надежда только на тебя, не подведи.
Два года, один год... Вот он - затерявшийся среди миллионов лет,
краткий миг столкновения!
Нет, Оор, не ошибся, тогда, миллионы лет назад - он правильно опреде-
лил сложнейший, не поддающийся воссозданию химический состав Оуа, точно
определил его реакцию на столкновения с межгалактической тьмою. Они
столкнулись и Оуа сразу же затвердел, стал прочнее любого другого ве-
щества в галактике - те несколько сантиметров плоти его сдерживали те-
перь наплыв межгалактического жара; и чем сильнее был этот жар, тем
больше затвердевал Оуа; чем больше становилось давление, тем тоще стано-
вился он, поглощая в себя эту тьму... Ооор подождал пятьсот тысячелетий
по истечении которых все облако, врезаясь постепенно в Оуа, спрессова-
лось в глыбу, протяжностью во всю галактику, и толщиной в несколько де-
сятков световых лет. Теперь глыбу требовалось провести через пояс темных
галактик к одному из квазару: шару раскаленного газа, в несколько раз
большему, чем самая массивная из галактик - только квазару было под силу
переварить, расплавить эту глыбу: однако это было задание уже другого
Элля, который только родился в центре родной галактики.
* * *
Такова история путешествия Оора, уберегшего галактику от значительных
повреждений. Ему, если бы могли, выразили бы благодарность пятьдесят
миллионов звезд и семьсот тысяч крутящих вокруг них, или между ними ци-
вилизаций; находящихся, правда, по большей части в зачаточном состоянии.
Оор, таковой благодарности не требовал, да и утомительно было бы выс-
лушивать речь каждого муравья из спасенного муравейника. Нет - его уто-
мили эти домашние дрязги - он, ведь, выполнил этот старый, как космос
обычай, исполнил одно доброе дело во благо родной галактики; и теперь
вернулся в центр ее, чтобы получить благословение к началу странствий и
постижению ИСТИНЫ за пределами космоса.
ВИЗИТЫ В МЕРТВЫЙ ДОМ
Началась вся эта история в серый, промозглый день, в середине ноября.
Погода стояла отвратительная: в такую лучше всего сидеть дома с чашкой
крепкого чая и читать навевающий неторопливые размышления классический
роман.
К сожалению, в такую погоду люди, а особенно городские, часто заболе-
вают и мой долг - долг врача, обязывает преодолевать любые ненастья,
чтобы помочь им.
Обычно, утром мне выдают список сделавших накануне в "Медицинскую по-
мощь" звонок, с которым я и хожу по адресам, осматриваю больных, назна-
чаю лечение; если это пожилые люди хожу к ним часто, приношу необходимые
лекарства, и, несмотря на разницу в возрасте (мне сейчас только 29)
быстро нахожу с ними общий язык; да, многие из них мне уже, как родные
бабушки да дедушки - кто пирог испечет, кто любимого моего крепкого чай-
ку заварит.
Ну так вот - в тот день последней в списке была Анна Михайловна: оди-
нокая пенсионерка, живущая в маленькой, но уютной, наполненной запахом
парного молока комнатке. На улице уже темнело; тугими порывами ударял в
