руды. Рудоносных жил ведь не так уж и много; и использоваться они должны
в полную силу, а не так, как нынче. Пусть надсмотрщики не жалеют плетей
- пусть срок службы "номера-добытчика" не превышает одного дня, против
прежних трех; с внешних склонов готовы присылать большее число рабов.
Нам нужно больше руды: на заводах разработаны новые технологии и войско
в ближайшие недели готово выйти в Великий поход, о чем будет вам сообще-
но после".
Вазелвул все это время сидел, обхватив свою, раскалывающуюся от нап-
ряжения, квадратную голову; стонал и вырывался звук похожий на бульканье
лавы.
- Хорошо. - застонал он, наконец. - Пусть, будет так! Пусть, пусть! А
теперь убирайтесь прочь и ни слова больше! Слышите вы - ни слова! Ни
слова! Про-очь!!!
Стены задрожали, с потолка посыпались мелкие камешки, некоторые упали
на послов, которые поклонились и вышли из залы.
- Оставьте меня одного! - рыкнул Вазелвул стражам, и когда вышли они,
соскочил с трона, повалился на пол, пробулькал там, а потом замер и ле-
жал без движенья, в течении долгого времени.
"Я помню счастливую жизнь, которой жил в раю, которым правил светло-
ликий бог Джован Симерон; там было много чудес, суть которых я понимал
когда-то, но потом, по подлости своей согрешил, восстал на своего бога и
был изгнан в ад... Да... да - помню, как падал с неба в этот проклятый
мир, как говорил он со мной в последний раз, как потом я продирался
сквозь изумрудный лес и в проклятой долине попал к демонам... Теперь лик
мой ужасен, и ежедневно продолжаю совершать богомерзкие поступки. Нет...
этому должен был положен конец, я должен вырваться из ада и заслужить
прощение у бога - у Джована Симерона. Поддержки надо искать не у надс-
мотрщиков - этих прихвостней Мефистофеля, а у рабов. Я не выдержу больше
нынешнего своего состояния... сегодня же... только бы собраться, только
бы говорить вдохновенно..."
Размышляя так, он поднялся и, подобный каменной горе, прошел к створ-
кам, толкнул их и раздался звук, будто два камня терлись друг об друга;
даже искры посыпались.
Перед ним склонились два стражника; подняв в знак приветствия свои
железные клинки.
- Оставайтесь на месте! - прогремел он, когда они собрались идти за
ним.
По широкому туннелю прошел он к узкой лестнице, которая вела из уп-
равленческой части рудника в рабочую; лестницей этой пользовались крайне
редко - руду несли по другому туннелю; передавали на носилках сплетенной
из темной травы сагриллы, рабам носчикам, которые уж бежали по проруб-
ленным среди горных склонов тропам, к металлургическому заводу...
У начала лестницы; почти полностью ее перегораживая, дремал страж -
этакая огромная, бесформенная глыба; из широких пор в его теле, медленно
струились выделения организма...
Вазелвул осторожно перешагнул через спящего и начал спуск.
В течении получаса шагал он по ступеням, оставляя над собой каменные
толщи пронизанные серебристыми жилками; из разорванных каменных жил вяло
струилась серебристая пыль, быстро распадалась в воздухе и чем ниже, тем
больше его затемняла - ведь, "Сыны Мефистофеля" не могли видеть ка-
ких-либо цветов, кроме черного и белого.
С каждой ступенькой все тяжелее становился воздух; и от избытка, се-
ребристого вещества; с болью разрасталась грудь. Вот, наконец, и времен-
ное, все время углубляющееся дно преисподней.
Железная стена уходила под углом в недра планеты; перед ней усиленно
махали молотами, раздувшиеся; пышущие при каждом вздохе серебром меш-
ки-рабы. Они еще что - они проводили здесь, под ударами плетей, надрыва-
ясь не больше трех дней, а потом надорванные, истощенные сбрасывались в
лавовые озера. Они казались жалкими, против многотонных груд - надсмотр-
щиков; которые слегка (чтобы не разорвать их пополам) погоняли железными
хлыстами замешкавшихся. С каждым днем, они разрастались все больше; и,
чтобы поддерживать деятельность своих чудовищных организмов, постоянно
поглощали срывающийся с потолка порошок.
- Вазелвул! - зарычали надсмотрщики и склонили свои маленькие, против
непомерных тел головки. Они даже подняться не могли - только сидели и
моргали выпуклыми глазищами - беспомощные, как младенцы.
- Всем остановится! - взревел Вазелвул и изо рта его раздулся и лоп-
нул железный пузырь.
Колонны рабов покорно остановились.
- Передайте тем, кто наверху, чтобы бросали свои ноши и спускались в
зал! - громыхал Вазелвул - его приказ был исполнен мгновенно и безмолв-
но; освобожденные от нош; забитые, потерявшие уже всякий рассудок, ли-
шившиеся надежды рабы, как тупой скот стояли перед ним, ожидая свой
участи.
- Стражники, заткните свои уши и глаза! - повелел Вазелвул - и этот
его приказ был исполнен мгновенно и безоговорочно. Среди многотонных,
бесформенных громад, подпирающих самый потолок, собралось безмолвные ря-
ды над которыми камнепадом, в исступлении надрывался Вазелвул:
- Сознаете ли вы, как несчастны?! Как ужасно ваше существование?!
Завтра вас не станет - ваши измученные тела сольются с лавой! А на ваше
место встанут новые и их будет ждать то же самое! Неужели не осталось в
вас стремления к свободе; неужели не хотите разрушить все это - мерз-
кое?!
Толпа безмолвствовала - ожидала конкретных указаний.
- Видели ли вы; гору, что высится над всеми остальными?! Белая гора
из вершины которой бьет в небо неустанная белая пелена! Видели ли?! От-
вечайте - я приказываю!
Один из рабов подался вперед и, опустившись бесформенной лепешкой,
глухим, ничего не выражающим шорохом камнем поведал:
- На белой горе живет верховный благодатный бог; но думать о нем,
указом владыки Мефистофеля запрещено, так же, как и тревожить свой мозг
безумными виденьями из прошлого. Мы - слуги. Сгорим в лаве - перейдем на
следующую ступень - станем надсмотрщики. Потом - учеными. И наконец -
искупим все грехи вкусим благости в земле Джовансимерон. Сейчас главное
- добросовестно трудится, во благо...
- То безумие - это демоны хотят лишить вас воли к борьбе!
- Как вам будет угодно.
- Ах, как мне будет угодно?! Тогда запевайте за мной песню:
- Из сжиилеза в вверх,
Из плеена, пр-рочь!!!
Сжии-иих, Сжии-иих!!!
К горе из сжиилеза пр-рооочь!!!
Звуки вырывались из него, как скрип лобзика по железной поверхности;
изо рта с каждой извивающейся стонущей строчкой сыпались, оставляя за
собой дымные полосы, искры.
- Мы идем про-очь, про-очь! - тянул он безумную, страшную песнь и
надрывное, иступленное это пение подхватывали рабы - сначала только нес-
колько, потом все разом, так что и стены и потолок задрожали, пошли тре-
щинами из которых сильно вырывался серебряный дым.
- Ваалим охраанииковв! - завывая, исходя жаром, вопил Вазелвул и ра-
бы, движимые его властным голосом, налетели на так и не слышавших и не
видевших ничего, покорных стражей.
Многотонные серебристые глыбы с грохотом рухнули на пол и, жалобно
завывая, затрясли беспомощно ножками; стали переворачиваться с бока на
бок и так раздавили нескольких рабов.
- К бееелой гореее! - визжала за Вазелвулом толпа, а он в ее главе
уже поднимался по длинному истоптанному туннелю, навстречу оранжевым не-
бесам.
* * *
За один месяц, трудом тысяч и тысяч ушедших в лаву рабов, была возве-
дена из железных блоков крепость; которую властитель ее Мефистофель наз-
вал "Клыком галактики"; так как ночью, под падающим с небес светом, она
подобна была сломанному, кривому клыку, отражающим ровный свет небесного
ока.
Наружные стены поднимались на тридцать метров, и толщиной были в три
метра; маленький дворик и над всем этим на добрую сотню метров собствен-
но "Клык Галактики" - сооружение уродливое, кривобокое, режущие воздух
сотнями острых углов; перекосившееся, свисающее подъемными механизмами,
чернеющее провалами бойниц; покрытое слоем ржавчины.
- Проклятье! - взревел в огромном зале, где все было из железа Мефис-
тофель. Он сидел на железном троне и сейчас, выслушав доклад о восстании
на рудниках, пришел в бешенство:
- Проклятый изменник! Мерзавец, предатель! - он сжал в своей огром-
ной, каменной ручище знак своей власти - железный шар и смял его в бес-
форменную лепешку; метнул ее в гонца, и тот, пролетев через весь зал, с
грохотом врезался в стену и раскрошившись, бездыханный рухнул на пол.
- ПРОКЛЯТЬЕ!!! - взревел Мефистофель и изо рта его вырвались огненные
клубы. Он резко вскочил со своего трона...
Теперь было в нем добрых пять метров; из-за постоянных напряженных
раздумий разрослась квадратная голова, а возложенная на нее в первые дни
железная корона вросла в каменную плоть. Когда эта бесформенная глыба
двигалась, раздавался грохот, лязг, а в железном полу оставались царапи-
ны.
Он остановился перед зарешеченным окном и так легко, будто это была
бумага, разорвал железную решетку.
- Проклятье! - прохрипел он, и увидев во дворе одного из своих вои-
нов, вдохнул поглубже в грудь и выдохнул стремительную и плотную струю
пламени, которая преодолев сто метров превратила воина в лужицу булькаю-
щей лавы.
Свою способность извергать на такое расстояние пламя, Мефистофель по-
лучал от слизи, которая накапливалась над подгорными лавовыми озерами.
Доставать эту слизь было очень трудно и подсчитали, что за каждую порцию
- маленькая железная тарелочка - гибли, в среднем пять сотен рабов.
Испепелив солдата, Мефистофель несколько успокоился - разглядывал те-
перь свои владения. Прямо за стенами замка начинались солдатские казармы
- грубые, квадратные домины, наспех составленные их железных листов. Их
было великое множество - все ближайшие склоны были изуродованными этими
квадратами. На одном из пологих склонов примостился металлургический за-
вод; гораздо более низкий чем "клык Галактики", но протяжностью в добрую
версту...
- Что ж - сейчас у меня более ста тысяч воинов: все отлично вооруже-
ны; пусть орудиями ближнего боя - пусть многие погибнут, но они, как ла-
вина сметут "стручков" из долин! Учеными разработаны огнеметные ору-
дия... эх, еще бы немного!.. Если бы не предательство Вазелвула, еще за
неделю, моя армия получила бы лучшее вооружение. Но теперь нельзя терять
время - на восстановление деятельности рудников уйдет, как раз эта неде-
ля... у меня не остается больше времени - враг может забрать корабль в
любой день...
Он посмотрел туда, где за спускающимися вниз отрогами лежали гладкие,
выжитые их нуждами долины. У самого горизонта виднелись "грибы" и на ни-
ми висело полупрозрачное облако; представляющееся Мефистофелю серым -
как и все обитатели гор, видел он мир черно-белым.
Мефистофель развернулся, разглядывая трепетно склонившиеся каменные
глыбы у выхода, прогромыхал:
- Мой приказ таков: завтра мы выступаем в поход. Когда глаз небесный
закроется покрывалом, все воины должны быть построены. Вместе с утренним
ветром мы двинемся на долины! День настал!
Глыбы у входа вскочили и с грохотом, ревя весть, бросились по желез-
ным коридорам.
Мефистофель стоял, задумавшись: "Пусть я был когда-то Джованом Симе-
роном; теперь я совсем иной и Катрина, увидев меня, примет за жителя од-
ной из окраинных планет. Никто из людей меня не узнает, никто не при-
мет... я властитель железного царства, где все боятся меня - ненавидят,
если из них не выбит еще разум; или вообще не о чем не думают, если это
рабы... И хоть это мои отражения, я не знаю, о чем думают они. Сколько
запрещал я сочинять стихи, сколькие воины и надсмотрщики были сброшены
за это в лаву, а все ж пишут... А их надо запрещать писать - все это ве-
дет к разрушению гармоничного труда; стихи ведут к свободомыслию, а у
этих ничтожеств все эти помыслы должны подавляться в зародыше, иначе
возникают восстания, хаос, разрушения, как в случае с Вазелвулом... По-
