потливая и трудоемкая работа.
Слившись с потоками, хлынувшими из звезд в черную дыру, он как нитку
через ушко иголки провел эту раскаленную струю через иное измерение к
дыре, что расположена была неподалеку от Оуа.
Оор вырвавшись вместе с потоком газа из дыры, разморозил Оуа, а тот,
купаясь в плазме пожаловался, что ему, мол - "Жарко"
"Ничего" - устало отвечал Оор: "Ты, главное, помни, что на тебя расс-
читывает сам творец сущего. Питайся этим жарким потоком, рости, и в кон-
це тебя будет ждать достойная награда".
Оор сжал струю, раскаленной плазмы до предела - до нескольких метров
и направил прямо в Оуа. Тот стал ослепительно красным, попробовал было
возразить - домой, в облако свое попроситься; однако, волей-неволей,
чтобы высвободить излишек наполнившей его энергии, вынужден был начать
расширяться. Теперь Оор подправил его стремительный рост магнитными по-
лями, чтобы рос он, как блин, толщиной в несколько сантиметров. Понаблю-
дал за ним несколько столетий, а потом почувствовал, что перед решающей
схваткой не помешало бы хорошенько отдохнуть; ведь в запасе оставалось
еще десять миллионов лет.
Требовалось восстановить энергию; и в спокойствии, пока разрастался
Оуа, поразмышлять над судьбой галактики, над ее местом, среди иных га-
лактик; для подобного отдыха лучше всего подходила спокойная окраинная
ветвь без бурных газовых течений, с маленькими уютными звездочками вок-
руг которых во множестве крутились зачаточные, имеющие твердые тела ци-
вилизации.
* * *
- Засуха. Безводье. Жара. - Аштут без конца повторял эти три слова,
прохаживаясь в тени от каменного храма, иногда он, проводил своей муску-
листой, выгоревшей почти до черноты рукой по волосам; вздыхал, смотрел
на безоблачное, раскаленное небо и вновь повторял сухим своим голосом. -
Засуха, Безводье, Жара.
По дорожке, вьющейся среди сморщенного кустарника раздались спешные
шаги и вот, вздымая облака раскаленные пыли из-за поворота выбежала
женская фигура, вскрикнула и, протянув руки, бросилась к нему.
- Аштут, мальчик мой! - горестный вопль и вот она уже стоит перед
ним: старая иссушенная последней засухой женщина - лицо темное, все мор-
щинами изъеденное; в больших глазах боль, но слез нет - нет влаги; худые
руки трясутся, к сыну тянутся.
- Что же ты меня оставить вздумал?! Отец то твой уже оставил, меньшой
брат твой оставил, а вот теперь и сам ты, сыночек!
- Мама, мамочка не плачь! Ты же знаешь - так надо. Только так сможем
мы умилостивить Тарама, великого повелителя дождей.
- Сыночек! - отчаянно вскричала она. - Подожди, может Тарам и сам
смилуется; может завтра уже дождь пошлет!
- Ты же знаешь мама, как говорят жрецы: если Тарам не примет в жертву
быка, и третью не делю не даст воды, нужна человеческая жертва и человек
сам, по доброй воле должен прийти на жертвенник.
- Почему же ты должен быть, сыночек?! Ты же последний у меня остался!
Почему из тех семей, где много сынов еще не вызовется никто?!
- Насильно же их не заставишь, мама. Ясно ведь и сказано: "только по
доброй воле". Ну а я готов - правитель Шутур не оставит тебя без награ-
ды, до конца дней своих будешь жить в богатстве.
- Пойдем, пойдем сыночек. Завтра Тарам дождь нам принесет. Вот уви-
дит, что у него такие преданные рабы, как ты, и сменит гнев на милость.
- Мама, для блага страны своей я уже твердо решил.
- Аштут, храбрый мой сыночек! Ведь ты еще молод совсем...
- Мама, пожалуйста...
- Я за тебя пойду! Тебе то еще жить и жить. Я стану жертвой Тарама
вместо тебя, сынок.
- Ты это сделаешь ради меня; ты будешь лежать на жертвенном камне и
думать обо мне, а не о Тараме; нет же, мама - он не примет такой жертвы.
- Пойдем! Без тебя умру я! Как река потечет, так и брошусь в нее.
- Благо родины дороже. Ты только горше муки мои делаешь, мама.
- Ты молодой такой. Тебя жена молодая ждет, жизнь прекрасная впереди!
Ты, ведь, и жизни еще не успел порадоваться. Только подняться успел, а
уже в смерть! А что есть смерть - есть вечное блуждание на темных, ого-
роженных стенами поля, где не за что уцепиться, где вечный холод, да го-
лод... Сегодня будет дождик, сыночек!
- Да, хоть и не увижу я его! Зато увидит ребенок малый, который ле-
жит, умирает сейчас. Теперь я решил твердо! Прости и прощай мама!
Он повернулся и, сжавшись от пронзительного вопля матери, вошел
внутрь храма...
Той ночью начался великий и благодатный ливень который безостановочно
продолжался три дня. Еще до окончания живительных потоков, правитель Шу-
тур узнал у жрецов имя юноши добровольно пожертвовавшего собой во благо
родины и велел выбить его на алмазной стеле рядом с известнейшими героя-
ми древности. Затем правитель велел собрать торжественную процессию, во
главе которой поехал на покрытом изумрудами коне к дому матери героя. В
руках Шутур вез сундук полный золотых монет дабы наградить мать вырас-
тившую такого героя, однако, когда приехал - узнал, что несчастная жен-
щина, от горя лишилась ума и с криком: "Я согрею тебя, сынок" - броси-
лась в только хлынувшую реку.
Шутур вздохнул; поинтересовался - не было ли у героя еще каких-нибудь
родственников и когда узнал, что нет - сказал еще несколько торжествен-
ных слов про отвагу и, рассудив, что золото лучше потратить на военные
нужды, велел разворачиваться обратно, в столицу.
* * *
Йоки, новый правитель Свайна - третьей, т.н. "холодной" колонии Земли
в системе звезды Е363И3 (или Цицерона): сидел в командном помещении,
стены которого забрызганы были кровью.
Он смотрел на мониторы: там недавние пленники Цицерона - все затяну-
тые в обогревающие костюмы (не те костюмы, в которых мерзли они добывая
алмазную руду в шахтах, а настоящие теплые костюмы предназначенные для
охранников).
Вереницы тянулись к кораблям, шли и целыми семьями; роботы загружали
провизию и оружие; маленькие дети родившиеся и выросшие в подземельях,
неотрывно и со страхом смотрели на звездное небо, некоторые плакали, не-
которые смеялись. Кой-где лежали трупы охранников или просто какие-то
кровавые ошметки.
В черный, оплавленный проем шагнула Этти - подруга Йоки и самый близ-
кий ему человек. У Этти до локтя была отсечена правая рука - напоминание
об оползне из под которого вытащил ее Йоки. Как и все обитатели Цицерона
Этти была пепельно-сера, а глаза ее были затуманены болезненным, кровя-
ным облаком.
- Ну что, как проходит погрузка? - спрашивала она.
- Да вполне, укладываемся в график. - сосредоточенно говорил Йоки и
слова его появлялись рывками так, словно он их проталкивал через камен-
ный запор в горле.
Теперь Этти обратилась к компьютеру:
- Где сейчас находится флот?
Ровный, безучастный голос отвечал:
- По получению сигнала тревоги с колонии Е363И3 "Цицерон" и выяснения
истинных причин, начата была перегруппировка внутреннего крыла флота к
указанному объекту. Окончательный сбор необходимого для подавления мяте-
жа кораблей произойдет двадцать минут, в районе звезды Е363И3. Даю точ-
ные галактические координаты.
- Заткнись, скотина. - попросила Этти и, когда компьютер замолчал,
обратилась к Йоки.
- Ведь большая часть, если не все, погибнет... Кому-то еще удастся
прорваться, кому-то еще удастся потом затеряться, добыть документы.
- Ну кто-то все-таки сбережется. - вздохнул Йоки, наблюдая как ка-
кой-то мальчонка, засмеялся, указывая на Млечный путь.
- Послушай, Йоки, а как мы все-таки вмазали этим гадам! А! Как долго
мы готовили восстание... как выявляли осведомителей! Как нам все уда-
лось, а?! Они, ведь, до самого последнего момента и не подозревали, а
потом сразу восстала вся колония! Триста тысяч человек! Триста тысяч
разъяренных, свободы жаждущих человек! Йоки, что же молчишь ты?! Вспомни
только, как бросались с отбойными молотками на лазерные лучеметы, как
сотнями, сожженные падали, и все же массой давили этих гадов, на куски
их рвали!
- Я думаю, что мы подготовили все так, что лучше и не могли подгото-
вить. Но мне за этих детей страшно! Смотрю на эти лица и понимаю, что
большая часть из них, если не все, скоро в космосе распыляться! Что это
мертвые дети впервые небу радуются!
- Пусть так! Но мы задали этим сволочам, Йоки! Пусть так, но дети
хоть умрут свободными, а не будут расти, диградировать в тупых рабов в
этих проклятых шахтах.
Йоки вздохнул, склонился над микрофоном:
- Внимание! - пролетел по всему комплексу его тревожный глас. - Пос-
ледний корабль отлетает через десять минут, взрывные устройства будут
задействованы через пятнадцать минут.
Потом, уже отключив микрофон, обратился к Этти:
- Пойдем.
Они вышли из обоженного помещения и быстро пошли по окровавленному
коридору. На ходу Этти говорила:
- Среди нас есть и воры, и убийцы; большего же всего революционеров и
дезертиров из "Марсианской мясорубки", у всех нас сроки либо пожизнен-
ные, либо такие, что вернемся немощными, некому ненужными калеками блею-
щими проклятой пылью! Но дети - почему же они детей то не вывозят?!
- Знаешь ведь, Этти.
- Да знаю: итак слишком велико население. Дети эти, что крупинки ни-
кому не нужные их, как бы и нет - вроде, подкармливают их здесь; выращи-
вают тупорылых рабов, а вот это-то самое отвратительное!.. А откуда дети
берутся! Ха-ха! Охранники воистину благородны - не брезгают нами, женщи-
нами подземелий! Я запомнила, как трещала шея того подонка с жирной мор-
дой! Эх, добраться бы до самой главной свиньи, я бы...
Они выбежали из здания на пронизанное ледяными ветрами взлетное поле,
на котором в последний корабль, загружали роботы ящики с провизией.
Этти, своей единственной рукой обхватила Йока за плечо, зашептала
ему:
- Ты должен пообещать мне одно: ты никогда меня не оставишь.
- Ты же знаешь...
- Нет, постой! Если нас окружат, если не останется никакого шанса
прорваться, ты должен будешь убить меня и себя. Я ни хочу возвращаться в
этот ад: лучше уж ничто, пустота, чем хоть еще один день такого сущест-
вования.
- Ты знаешь - именно так я все и исполню.
Держась за руки, пригибаясь от усиливающегося с каждым мгновеньем
ветра ледяного побежали они к кораблю и, как только скрылись в железном
чреве его корабль плавно поднялся и стремительным рывком скрылся в
звездном небе.
Прошло еще несколько минут и зажатый среди черных скал острогранный
комплекс, и лабиринт шахт под ним поглотил белый пламень, который, впро-
чем, быстро затух... осталась только котловина, в глубине которой клоко-
тало, впивающееся в глубины шахт озеро расплавленного железа.
А среди звезд появлялись и тут же затухали маленькие, разноцветные
пятнышки; раз - переворачиваясь, плавясь, завертелась в воздухе; стреми-
тельно стала опадать за горы какая-то массивная форма; потом весь черный
небосклон осветился ослепительной белизной и поверхность сильно встрепе-
нулась, трещинами покрылась; через какое-то время пришел гул, а потом
все замолкло; только померцали среди звезд все удаляющиеся вспышки, да
побулькало, точно варящаяся похлебка озеро расплавленного металла...
А потом полная тишина: горы стоят так же как и миллионы лет назад
стояли, черные, холодные, хранящие в глубинах своих какие-то сокровенные
тайны, и звезды над ними светят ровно, спокойно - все погружено в извеч-
ный, недвижимый покой и не осталось и следа от человека на "Цицероне",
будто и не было его там никогда; будто и не было там ни суеты, ни бо-
ли...
* * *
Истомленному перетаскиванием черных дыр и звезд Оору требовался хоро-
ший отдых и он выбрал приятный, заселенный несколькими зачатками цивили-
