не считать света из двери.
Неспешно ступая босыми ногами по холодным плитам, Габриэла повела нас
к какому-то серому квадратному сооружению, неясно маячившему впереди.
Потом остановилась и сказала:
- Здесь.
Я включил фонарик. Свет заиграл, рассыпался по широкому белому алта-
рю, отделанному хрусталем и серебром.
На нижней из трех ступенек, лицом вверх, вытянув руки по швам, лежал
доктор Риз.
Казалось, он заснул. Одежда на нем была не измята, только пиджак и
жилет расстегнуты. Рубашка потемнела от крови. В груди виднелись четыре
одинаковые раны, как раз такой формы и размера, которые мог нанести этот
кинжал. Из ран уже ничего не сочилось, но когда я приложил руку ко лбу,
он был теплым. На ступеньки и на пол натекла кровь, рядом валялось пенс-
не на черной ленточке, целое.
Я выпрямился и направил луч фонарика девушке в лицо. Она моргала,
жмурилась, свет ей мешал, но лицо оставалось спокойным.
- Вы убили-спросил я.
- Нет! - завопил Коллинсон, словно только проснулся.
- Заткнитесь, - приказал я ему и подошел к девушке поближе, чтобы он
не смог вклиниться между нами.
- Так вы или не вы-переспросил я.
- А что тут странного-спокойно спросила она-. Вы же слышали, что го-
ворила мачеха о проклятье Дейнов, о том, что было и будет со мной и со
всеми, с кем сведет меня судьба. Так чему удивляться-И она показала на
труп.
- Чушь собачья! - сказал я, пытаясь разгадать причину ее спокойствия.
Я уже видел, как на нее действует наркотик, но здесь было что-то другое.
Знать бы, что именно. - Зачем вы его убили
Коллинсон схватил меня за руку и повернул к себе. Он был как в горяч-
ке:
- Что толку в разговорах! - закричал он. - Надо ее скорее увезти от-
сюда. Тело мы спрячем или положим в такое место, где на нее никто не по-
думает. Вам лучше знать, как это делается. Я увезу ее домой. А вы тут
все устроите.
- Ну да! - сказал я. - Свалим убийство на здешних филиппинцев. Пусть
их вместо нее повесят.
- Правильно. Вам лучше знать, как...
- Черта с два! - сказал я. - Ну и понятия у вас.
Его лицо пошло пятнами.
- Нет, мне... я не хочу, чтобы кого-то... вешали, - забормотал он. -
Честное слово. Я о другом. Ведь можно устроить, чтобы он исчез. А я дам
денег... Он бы мог...
- Заткните фонтан, - зарычал я. - Только время теряем.
- Но вы должны что-то сделать, - не отставал он. - Вас сюда прислали,
чтобы с ней ничего не случилось. Вы должны...
- Хватит, - я вырвал у него руку и повернулся к девушке. - Кто-нибудь
при этом присутствовал
- Никого.
Я посветил фонариком на алтарь, на труп, на пол, на стены, но ничего
нового не обнаружил. Стены были белые, гладкие и сплошные, если не счи-
тать двери, через которую мы вошли, и такой же на противоположной сторо-
не. Четыре побеленные стены поднимались прямо к небу.
Я положил кинжал рядом с телом Риза, выключил фонарик и сказал Кол-
линсону:
- Надо отвести мисс Леггет в комнату.
- Ради Бога, давайте увезем ее из этого дома, пока не поздно.
- Хороша она будет на улице босиком и в забрызганной кровью рубашке.
Я услышал какое-то шуршание и включил свет. Коллинсон стаскивал с се-
бя пальто.
- Моя машина стоит на углу. Я отнесу ее на руках, - и он направился к
девушке, протягивая пальто.
Габриэла забежала мне за спину и застонала.
- Не давайте ему до меня дотрагиваться.
Я хотел остановить его. Он отбил мою руку и пошел за ней. Она-от не-
го. Я почувствовал себя чем-то вроде столба карусели, и ощущение мне не
понравилось. Когда этот болван оказался передо мной, я саданул его пле-
чом, так что он отлетел к углу алтаря. Я подошел поближе.
- Хватит! - прорвало меня. - Если хотите помогать нам, то не валяйте
дурака, делайте, что говорят, и оставьте ее в покое. Понятно
Он выпрямился.
- Но вы не имеете...
- Оставьте ее в покое. Оставьте в покое меня. Еще раз влезете-получи-
те пистолетом по челюсти. Хотите получить прямо сейчас-скажите. Так как
- Ладно, - забормотал он.
Я повернулся к девушке, но она уже серой тенью, почти не шлепая босы-
ми ногами, летела к двери. Я бросился за ней, громыхая по плитам ботин-
ками. Я поймал ее за талию уже в дверях. Но тут же получил удар по рукам
и отлетел к стене, приземлившись на колено. Надо мной во весь рост вы-
сился Коллинсон и что-то орал. Из всего потока слов мне удалось разоб-
рать только: "Черт вас подери".
Я встал с колена в самом чудесном настроении. Быть сиделкой при свих-
нувшейся барышне недостаточно, вдобавок получать тычки от ее жениха. Мне
понадобились все мои актерские таланты, чтобы невозмутимо спросить Кол-
линсона:
- Ну зачем вы так
Я подошел к стоявшей в дверях девушке:
- Пошли к вам в комнату.
- Только без Эрика, - потребовала она.
- Больше он не будет мешать, - снова пообещал я, надеясь, что на этот
раз не ошибусь. - Пошли.
Она поколебалась, затем переступила порог. Коллинсон, с застенчивым
видом и одновременно свирепым, а в целом очень недовольным лицом, вышел
вслед за мной. Я прикрыл дверь и спросил Габриэлу, есть ли у нее ключ.
- Нет, - ответила она, будто вообще не знала о существовании ключей.
В лифте она все время пряталась от жениха за моей спиной, если, ко-
нечно, он еще состоял у нее в женихах. Сам Коллинсон напряженно смотрел
в сторону. Я же вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять, вернулся ли
к ней после потрясения разум или наоборот. Первое предположение казалось
вернее, но в душе я ему не доверял. По дороге нам никто не попался. Я
включил в комнате свет. Закрыв дверь, я прислонился спиной к косяку.
Коллинсон повесил пальто на стул, положил шляпу и замер, скрестив руки и
не спуская глаз с Габриэлы. Она села на кровать и уставилась мне в ноги.
- Расскажите, что случилось, - приказал я.
Она подняла на меня глаза и сказала:
- Мне хочется спать.
Вопрос о ее здравомыслии-для меня во всяком случае. был решен: нормой
тут и не пахло. Но сейчас меня тревожило другое. Комната. С тех пор как
я ушел, в ней что-то изменилось. Я закрыл глаза, попытался представить,
как она выглядела раньше, открыл глаза снова.
- Можно мне лечь-спросила Габриэла.
Я решил, что ее вопрос подождет, и стал внимательно осматривать ком-
нату, предмет за предметом. Пальто и шляпа Коллинсона на стуле-больше
ничего нового обнаружить не удалось. Все вроде бы нормально, но сам стул
почему-то не давал мне покоя. Я подошел и поднял пальто. Под ним было
пусто. Раньше здесь висело нечто похожее на зеленый халат, а теперь было
пусто. Халата я нигде в комнате не заметил и даже не стал искать-безна-
дежно. Зеленые тапочки все еще валялись под кроватью.
- Не сейчас, - ответил я девушке. - Подите в ванную, смойте кровь и
оденьтесь. Одежду захватите туда с собой. Ночную рубашку отдайте Коллин-
сону. - Я повернулся к нему. - Спрячьте ее в карман и не вынимайте. Из
комнаты не выходить и никого не пускать. Я скоро приду. Пистолет у вас
есть
- Нет, - сказал он. - Но я...
Девушка перебила его:
- Не оставляйте нас одних. Я не хочу. Я уже убила одного человека.
Вам что, мало
Говорила она горячо, но не возбужденно, и довольно рассудительно.
- Мне нужно ненадолго уйти, - сказал я, - одной вам оставаться
нельзя. И кончен разговор.
- А вы понимаете, что делаете-Голосок у нее был тоненький, усталый. -
Вряд ли. Иначе бы не оставляли меня с ним. - Она подняла лицо, и я ско-
рее прочел по губам, чем услышал: "Только не с Эриком. Пусть он уйдет".
Я от нее совсем одурел: еще немного, и мне придется лечь в соседнюю
палату. Меня так и подмывало уступить ей, но я ткнул пальцем в ванную и
сказал:
- Можете не вылезать оттуда, пока я не приду. Но он побудет здесь.
Она с безнадежностью кивнула и направилась в гардеробную. Когда она
шла в ванную с одеждой в руках, на глазах у нее блестели слезы.
Я отдал пистолет Коллинсону. Его рука была деревянной и дрожала. Ды-
шал он тяжело, шумно.
- Не будьте размазней, - сказал я ему. - Хоть раз помогите, вместо
того чтобы мешать. Никого не впускайте и не выпускайте. Придется стре-
лять-не теряйтесь.
Он хотел что-то сказать, не смог и, сжав мне руку, чуть не искалечил
ее от избытка чувств. Я вырвал у него руку и отправился вниз, к алтарю,
где лежал доктор Риз. Попасть туда удалось не сразу. Железная дверь, че-
рез которую мы вышли несколько минут назад, была заперта. Но замок ока-
зался довольно простым. Я поковырял в нем кое-какими инструментами из
перочинного ножа и в конце концов открыл.
Зеленого халата я там не нашел. Не нашел я и тела доктора Риза. Оно
исчезло. Кинжал тоже исчез. Вместо лужи крови на белом полу осталось
лишь желтоватое пятно. Кто-то хорошенько прибрался.
3. БОГ
Я вернулся в вестибюль: еще раньше я заметил там нишу с телефоном.
Телефон был на месте, но не работал. Я положил трубку и отправился на
шестой этаж к Минни Херши. Пока что помощи от нее я никакой не получил,
но она, по-видимому, была предана хозяйке, а мне, за неимением телефона,
требовался посыльный.
Я открыл ее дверь-тоже без замка, - вошел, затворил за собой. Включил
фонарик, обхватив ладонью стекло. При свете, просачивавшемся между
пальцами, я увидел на кровати мулатку-она крепко спала.
Я посмотрел на девушку. Она лежала на спине, дышала ртом, и лицо ее
во сне приобрело еще большее сходство с индейским. Глядя на нее, я сам
осоловел. Поднимать ее сейчас бесчеловечно. Может быть, ей снится... я
тряхнул головой, пытаясь прогнать сонную одурь. Ландыши, луноцветы...
увядшие цветы... А нет ли тут и жимолости Этот вопрос почему-то казался
важным. Фонарь тяжелел у меня в руке, стал чересчур тяжелым. Черт с
ним... я его выпустил. Он упал на ногу... я удивился: кто тронул меня за
ногу Габриэла Леггет Умоляет спасти ее от Эрика Коллинсона Чушь какая.
то... Или не чушь Я опять пытался тряхнуть головой... пытался отчаянно.
Она весила тонну, едва поворачивалась. Меня качнуло; чтобы не упасть, я
выставил ногу. Нога была слабая, мягкая, подгибалась. Надо сделать еще
шаг, иначе свалюсь; я сделал, с трудом поднял голову, посмотрел, куда
мне падать, увидел окно в пятнадцати сантиметрах от моего носа.
Меня потянуло вперед, и подоконник уперся в бедра, остановил падение.
Мои руки лежали на подоконнике. Я пошарил по низу рамы, и, не знаю, на-
шарил ли ручки, но потянул вверх изо всех сил. Окно не поддавалось. Руки
были будто прибиты внизу. Кажется, тут я всхлипнул; а потом правой ла-
донью упершись в подоконник, левой выбил стекло.
Уличный воздух шибанул в нос, как нашатырь. Я сунул лицо в дыру и,
цепляясь обеими руками за подоконник, вбирал воздух ртом, глазами, уша-
ми, порами кожи и смеялся, а глаза щипало так, что лились слезы и зате-
кали в рот. Я все глотал свежий воздух и вскоре почувствовал, что ноги
меня держат, глаза видят, что я опять могу двигаться, думать, пусть не
быстро и не четко. Мешкать было некогда. Я закрыл нос и рот платком и
отвернулся от окна.
В каком-нибудь метре от меня, посреди черной комнаты, стояло, извива-
ясь, нечто светлое, похожее на человеческую фигуру, но бесплотное.
Оно было высокое, но не такое высокое, как показалось сначала, - по-
тому что оно не стояло на полу, а парило: между его ногами и полом был
просвет сантиметров в тридцать. Да, у него и ноги были, но уж не знаю,
какой формы. Не было у них формы-и у торса не было, и у рук, и у лица не
было формы, постоянных очертаний. Они зыбились, разбухали и съеживались,
вытягивались и сокращались, не очень сильно, но беспрерывно. Рука слива-
лась с телом, растворялась в теле, а потом появлялась, будто выливалась
из него. Нос свешивался над разинутым бесформенным ртом, потом втягивал-
ся обратно, утопая между кисельными щеками, снова начинал расти. Глаза
расширялись, сливались в один громадный глаз, занимавший всю верхнюю
