трудно сказать. Может быть, частично через рот, поскольку умеет
разговаривать. Рот у него ужасный. Вместо челюстей и подбородка -
неровная треугольная дыра, украшенная рядами мелких зубов, языка
не было видно, вместо него рот обрамляли реснички, длиной с дож-
девых червей, они и шевелились беспрерывно, как черви.
Но даже этот рот не шел ни в какое сравнение с глазами, ог-
ромными и выпуклыми, прикрытыми роговыми оболочками. Они ощупыва-
ли пространство как радары, беспрерывно двигаясь вверх и вниз и
из стороны в сторону. Он как будто прямо на меня и не смотрел, но
от глаз его было некуда деться. Когда он обернулся, я увидел сза-
ди третий глаз.
Какому же мозгу под силу воспринимать окружающую среду со
всех сторон? Сомневаюсь, что с этим справился бы человеческий,
будь у него даже дополнительный канал получения информации. Судя
по размерам его головы, мозгу там не так уж много, но кто знает,
может, у него мозг в туловище? Ведь если разобраться, у нас, у
людей, мозг расположен не в самом удачном месте тела - больно уж
открыт для удара; возможны ведь и лучшие варианты.
Но мозги у него были точно. Он наколол меня как
букашку и вытряс все, что хотел. Ему даже не пришлось меня обра-
батывать, он просто долго-долго задавал вопросы, а я отвечал; так
долго, что часы казались мне днями. Говорил он по-английски пло-
хо, но вполне вразумительно. Речь его звучала безо всякого выра-
жения. Он спрашивал, кто я, и что я, как я очутился на том пас-
тбище, и почему был в скафандре. Я никак не мог понять, как он
реагирует на мои ответы. Я с трудом сумел объяснить, в чем заклю-
чалась моя работа в аптеке. Растолковать, что такое рекламный
конкурс я сумел, но зачем их проводят, он так и не уяснил. Но за-
то я уяснил, что ответы на многие его вопросы мне вообще неизвес-
тны. В частности, я не знаю точную цифру населения Земли, и не
знаю, сколько тонн протеина мы производим ежегодно.
Наконец, он приказал своим подручным:
- Уберите это. Толстяк сглотнул слюну и спросил:
- За борт? Он вел себя так, как будто решить, убить меня или
нет, было все равно, что решить, понадобится еще ему кусок
веревки или его можно выбросить.
- Нет. Оно глупо и необучено, но может пригодиться. Бросьте
его обратно в карцер.
- Есть, босс.
Они выволокли меня за дверь. В коридоре толстяк сказал:
- Давай ему ноги распутаем, пусть сам идет.
- Заткнись,- ответил тощий. Когда мы вернулись. Крошка была
на месте, но даже не шелохнулась; ее, видно, угостили еще од-
ной дозой голубого света. Перешагнув через нее, они бросили меня
на пол. Тощий рубанул меня ребром ладони по шее, чтобы я отклю-
чился. Когда я очнулся, их уже не было. Я, развязанный, сидел
около Крошки.
- Что, досталось? - спросила она взволнованно.
- Угу,- согласился я и меня всего передернуло.- Чувствую се-
бя девяностолетним стариком.
- Всегда легче, если не смотришь на него, особенно если не
видишь глаз. Отдохни немного, тебе станет лучше.- Она посмотрела
на часы.- До посадки всего сорок пять минут. Вряд ли нас побеспо-
коят еще раз.
- Как?! - Я даже подпрыгнул.- Я там был всего час?
- Даже меньше. Но кажется, что всю жизнь. Я знаю.
- Чувствую себя как выжатый лимон.- Я нахмурился, припомнил
кое-что.- Слушай, Крошка, я ведь не очень-то испугался, когда они
за мной пришли. Я был намерен требовать объяснений и немедленно-
го освобождения. Но ему я вообще ни одного вопроса не задал.
- И не задашь. Я пробовала. Вся сила воли уходит, как в пе-
сок, и чувствуешь себя кроликом перед удавом.
- Ага.
- Ты понимаешь теперь. Кип, почему я обязана была воспользо-
ваться малейшим шансом, чтобы удрать? Тогда ты мне не верил, а
сейчас?
- Еще как!
- Спасибо. Я всегда говорю, что мне плевать на мнения дру-
гих, но на самом деле это не так. Мне обязательно нужно было су-
меть вернуться к отцу и все рассказать ему... потому что он
один-единственный человек на свете, кто просто поверит моим сло-
вам, каким бы бредом они ни казались.
- Понятно. Но как ты очутилась в Сентервилле?
- В Сентервилле?
- Там, где я живу. Где "Майский жук" вызывал "Крошку".
- Ага; я туда и не собиралась. Я рассчитывала приземлиться в
штате Нью-Джерси, желательно - в Принстоне, чтобы быстро найти
отца.
- Здорово же ты промахнулась.
- Думаешь, у тебя бы лучше вышло? Я бы справилась, да вот
локоть у меня свисал и трясся. Управлять этими кораблями нетруд-
но: возьми курс и лети, не так, как с ракетой. К тому же мной ру-
ководила Материня. Но пришлось тормознуть при входе в атмосферу и
скомпенсировать вращение Земли, а как это делается, я толком не
знала. Я залетела далеко на Запад, они уже гнались за мной по пя-
там, что делать, я просто не знала, и вдруг услышала твой голос
на волне космического диапазона, и решила, что все уже в
порядке... и очутилась здесь.- Она развела руками.- Извини, Кип.
- Что ж, ты его посадила по крайней мере. Как говорят, каж-
дая посадка, с места которой можно уйти собственными ногами, счи-
тается удачной.
- Но мне жаль, что я втянула в историю тебя.
- А-а... Это пусть тебя не волнует. Похоже, что кто-то все
равно должен был впутаться. Слушай, Крошка... А что, собственно,
у него на уме?
- У них.
- У них? Да ведь те двое ничего не значат. Они у него прос-
то на побегушках.
- Я не Тима и Джока имею в виду, они хоть плохие, да люди. Я
о нем и о других таких как он.
Да, я был явно не в лучшей форме - меня три раза заставляли
терять сознание, я не выспался, и вообще никогда в жизни не дово-
дилось мне сталки-
ваться ни с чем подобным. И все это время, пока Крошка не упомя-
нула, что у него могут быть соплеменники, мне подобная мысль да-
же в голову не приходила: и одного такого казалось больше чем
достаточно.
Но, коль скоро был один, то значит, могли быть и тысячи, мил-
лионы, а то и миллиарды ему подобных. Я почувствовал, как сжался
желудок. Ему, наверное, захотелось спрятаться.
- Ты их видела?
- Нет, я видела только его. Но мне говорила Материня.
- Та-а-к. Но чего же, все-таки, они хотят?
- Еще не догадался? Готовят вторжение. Мне показалось, что
воротник рубашки впился в горло, хотя на самом деле он был
расстегнут.
- А как?
- Точно не знаю.
- Они, что, хотят нас всех перебить и захватить Землю?
Она замялась:
- Может, кое-что и похуже.
- Превратить нас в рабов.
- Видишь ли. Кип... сдается мне, что они едят мясо.
Я сглотнул комок в горле:
- Веселенькие мысли у маленькой девочки.
- По-твоему, они мне по душе? Поэтому-то я и хотела сооб-
щить отцу.
И сказать-то было больше нечего. Сбываются старые-старые
страхи, издавна терзающие человечество. Отец рассказывал, что
когда он был мальчишкой, по радио транслировалась фантастическая
передача о вторжении с Марса - полнейшая выдумка, но перепугала
всех до чертиков *. Однако в наше время люди не очень верят в по-
добные истории: с тех пор, как мы высадились на Луне и облетели
Марс и Венеру существует общее мнение, что жизни в космосе нам не
найти.
И вот, пожалуйста...
- Крошка, они с Марса? Или с Венеры? Крошка покачала головой:
- Нет, они издалека. Материня пыталась объяснить, но мы с
ней обе запутались.
- Но, по крайней мере, они из Солнечной системы?
- Вот здесь-то я и запуталась. И да, и нет.
------------
* Имеется в виду осуществленная в 1938 году радиокомпанией
"Колумбия" инсценировка романа Герберта Уэллса "Война миров". Ее
режиссеру Орсону Уэллсу удалось добиться такой художественной
достоверности, что в нескольких штатах началась паника, а в
НьюИоркском порту сразу после начала передачи были отменены все
увольнения на берег.
- Как же это может быть?
- Ты у нее спроси.
- Хорошо бы.- Помявшись, я выпалил: - Плевать мне, откуда
они. Мы их все равно перестреляем, если не будем при этом на них
смотреть.
- Дай бог!
- Все сходится. Ты, значит, говоришь, что летающие
тарелки... Настоящие, конечно, не метеозонды... Да, они нас дав-
но уже изучают. А это значит... это значит, что не очень-то уж
они в себе и уверены, хоть и страшны так, что от одного их вида
молоко скиснет. А то бы они давно загнали бы нас в угол, как
охотники зверей. Но коль они этого не сделали, мы, значит, можем
их убивать, если, конечно, правильно подойдем к делу.
Она энергично кивнула:
- Я тоже так думаю. Я надеялась, что папа найдет верный
путь. Но,- нахмурилась она,- мы мало что о них знаем, а папа
всегда учил меня не быть самонадеянной, особенно если не хватает
данных.
- Все равно я уверен, что мы правы. Слушай, а кто твой отец?
И как тебя зовут по-настоящему?
- Мой отец профессор Рейсфелд. А меня зовут Патриция Уай-
нант Рейсфелд. Ничего себе имечко, правда? Зови уж лучше меня
"Крошкой".
- Профессор Рейсфелд... А что он читает?
- Как, ты не знаешь? Совсем ничего не знаешь? Он же нобелев-
ский лауреат!
- Ты уж извини. Крошка, я ведь провинциал.
- Оно и видно. Мой папа не читает ничего. Он думает. И умеет
это делать лучше всех... кроме, возможно, меня. Он - обобщает.
Все ведь специализируются по узким направлениям, а он сводит от-
дельные части в единое целое.
Так-то оно может и так, но слышать я о нем не слышал. Звучит,
что и говорить, здорово... Только башка нужна экстраординарная. Я
ведь давно уже понял, что новую информацию успевают печатать быс-
трее, чем мы изучаем старую.
Трехголовый он, что ли, этот профессор?
- Подожди, вот познакомишься с ним,- добавила она, глядя на
часы.- Слушай, Кип, пора нам снова упереться как следует. Через
несколько минут посадка, а ему до пассажиров дела нет.
Итак, мы снова забились на старое место и уперлись друг в
друга. Немного погодя корабль тряхнуло, и пол накренился. Слабый
толчок, все успокоилось, а я вдруг почувствовал себя необыкновен-
но легким. Крошка поднялась на ноги.
- Итак, мы на Луне.
Глава 5
Мальчишкой я частенько играл с ребятами в первую высадку на
Луне. Потом, когда пора романтики прошло, я начал обдумывать
практические способы добраться до Луны. Но мне в голову никогда
не приходило, что когда-то я попаду сюда, запертый в карцер, как
мышь в коробку, откуда ей ничего не видно.
Единственным доказательством того, что я и вправду на Луне,
был мой вес. Высокую силу тяжести можно имитировать где угодно
при помощи центрифуг. Другое дело - низкая. В земных условиях
можно добиться ослабления ее лишь на несколько секунд - во время
затяжного прыжка с парашютом, или когда самолет ныряет в воздуш-
ной яме.
А если ослабление силы тяжести чувствуется постоянно, вывод
один - вы не на Земле.
На Луне я должен весить немногим более двадцати пяти фунтов.
Примерно таким я себя и чувствовал - вполне способным пройти по
газону, не примяв травы.
Я пришел в такой восторг, что забыл и его, и трудное положе-
ние, в котором мы очутились; носился кубарем по всей каюте, нас-
лаждаясь волшебством полета, отлетая от стенок и изрядно сту-
каясь при этом головой в потолок, а потом медленно, медленно,
медленно опускаясь на пол. Крошка, присев на корточки, пожала
плечами и улыбнулась краешком губ рассчитанно снисходительной
улыбкой. "Старый Лунный волк" - со стажем, большим, чем у меня,
на целых две недели.
У слабой силы тяжести есть свои отрицательные стороны. Между
ногами и поверхностью нет никакой силы сцепления. Мышцам и реф-
лексам приходилось усваивать то, что я давно уже усвоил разумом:
уменьшение веса отнюдь не связано с уменьшением массы и инерции.
Чтобы изменить направление даже при ходьбе, надо всем телом нава-
