но кое-чему я научился: для чего предназначались всякие антибио-
тики, что входит в номенклатуру и почему с лекарствами следует
быть осторожным. В итоге это привело меня к органической химии и
биохимии, а Чартон дал мне почитать Уолкера, Бойда и Азимова. По
сравнению с биохимией атомная физика казалась детской забавой, но
в скором времени и биохимия начала становиться понятной.
Мистер Чартон был старым вдовцом, и вся его жизнь ограничива-
лась фармакологией. Он намекнул, что ктото должен унаследовать
его аптеку - какой-нибудь юноша с дипломом по фармацевтике, любя-
щий свою профессию. И сказал, что мог бы и помочь такому парню
кончить колледж. Скажи он, что в один прекрасный день я стану за-
ведовать аптекой на Лунной базе, я заглотил бы наживку вместе с
крючком. Но я объяснил, что решил посвятить себя космосу, и что
инженерное дело кажется мне единственной дорогой.
Он не смеялся. Он сказал, что, может, я и прав, но не сле-
дует забывать - куда бы ни ступил человек, на Луну ли, на Марс
ли, на дальние ли звезды - аптекари и аптеки последуют за ним.
Потом он откопал для меня свои книги по космической медицине -
Страгхолд, Хабер, Стэмм и прочие.
- Подумывал и я когда-то об этом. Кип,- сказал он тихо,- да
сейчас уже поздно.
Хотя мистер Чартон ничем, кроме медикаментов, не интересовал-
ся, торговали мы всем, чем обычно и торгуют аптеки - от велоси-
педных шин до домашних аптечек.
Включая, разумеется, мыло. Но мыла "Скайвей" мы продавали
чертовски мало. Сентервилль - городок консервативный и к новым
маркам относится скептически. Я даже готов спорить, что многие
сентервилльцы варят мыло сами. Пришлось сказать об этом мистеру
Чартону, когда я пришел на работу. Он вытащил из кладовки два за-
пылившихся ящика и взгромоздил их на прилавок. Потом позвонил
своему поставщику в Спрингфилд.
Очень он хорошо со мной обошелся: сбил цену на "Скайвей" поч-
ти до себестоимости и продавал его вовсю, почти всегда ухитряясь
убедить покупателя оставить ему обертку. А я так вообще нагромоз-
дил пирамиды мыла "Скайвей" по обе стороны стойки, за которой
торговал, и сопровождал каждый стакан кокаколы тирадами в честь
доброго старого мыла "Скайвей", отмывающего добела, напичканного
витаминами, повышающего ваши шансы попасть сразу в рай, не гово-
ря уже о том, что оно изготовлено из отборных продуктов, улуч-
шает кожу и не вынуждает прибегать к пятой поправке к конститу-
ции. Я стал таким бесстыжим, что удрать от меня, не купив мыла,
мог только глухой или спринтер.
И только кудеснику могло удаться, купив мыло, унести его из
аптеки вместе с оберткой. Взрослых я просто убеждал, детишкам,
если приходилось, платил по центу за штуку. Если они приносили
мне обертки со стороны, я платил десять центов за дюжину и при-
бавлял порцию мороженого.
Условия конкурса позволяли каждому участнику присылать неог-
раниченное количество предложений, лишь бы только они были напе-
чатаны на обертке мыла "Скайвей" или на хорошей ее репродукции.
Я подумывал было наделать массу фотокопий, но отец отсовето-
вал.
- Конечно, все будет по правилам. Кип, но... это дешевка.
Итак, я собирал обертки. И посылал их со следующими лозунгами:
"Я пользуюсь мылом "Скайвей", потому что...
...чувствую себя таким чистым;
..."Скайвей" хорош и в дороге, и дома;
...его качество выше неба;
...оно чисто, как Млечный Путь;
...оно чисто, как межзвездное пространство;
...после него я чист, как умытое дождем небо".
И так до бесконечности, пока я не начал чувствоать вкус мыла
даже во сне.
Лозунги сочиняли для меня и папа, и мама, и мистер Чартон. Я
записывал лозунги в специальный блокнот и на уроках, и на работе,
и среди ночи. Придя как-то вечером домой, я обнаружил, что отец
сделал мне ящик с карточками; я расположил их в алфавитном поряд-
ке, чтобы избежать повторения.
Это здорово помогло, потому что под конец я их отсылал по
сотне в день. Росли почтовые расходы, не говоря уже о том, что
мне приходилось покупать обертки.
В конкурсе принимали участие и другие ребята нашего городка,
а может, и взрослые тоже, но вряд ли у кого производство было
поставлено так, как у меня. В десять я уходил с работы, бежал до-
мой с обертками и придуманными лозунгами, забирал у родителей ло-
зунги, придуманные ими за день, потом штамповал резиновой печат-
кой на внутренней стороне каждой обертки: "Я пользуюсь мылом
"Скайвей" потому что...". и свой адрес с фамилией. Пока я печа-
тал, отец заполнял карточки в картотеке. Каждое утро по дороге в
школу я отправлял пачку писем.
Надо мной посмеивались, но, как правило, именно те взрослые,
которые больше всего надо мной подшучивали, особенно охотно отда-
вали мне свои обертки. Все, за исключением одного .лишь осла, по
имени Туз Квиггл. Хотя его и нельзя было причислять к взрослым,
он всего лишь переросший свой возраст малолетний преступник. В
каждом городишке есть, наверное, такой Туз. Школу он не кончил,
что само по себе можно считать достижением, поскольку мистер Хэн-
ли перетягивал в следующий класс всех, "чтобы не разбивать воз-
растные группы". Сколько я себя помню, Туз все шатался по Глав-
ной улице, иногда подрабатывал, но по большей части бездельничал.
Считал он себя непревзойденным остряком. Как-то Туз уселся за
стойку у нас в аптеке, заняв за один солодовый коктейль с шокола-
дом, стоимостью в тридцать пять центов, места и времени на два
доллара. Я как раз только что убедил старую миссис Дженкинс ку-
пить дюжину мыла и освободил ее от оберток. Когда она ушла. Туз
взял пачку мыла из моей выставки на прилавке и спросил:
- Торгуешь ими, космический кадет?
- Верно, Туз. Купи, не пожалеешь.
- Вы надеетесь попасть на Луну, торгуя мылом, капитан? Или я
должен сказать "коммодор"? Икик-ик-иккити-ик! - Это он так смеет-
ся, подражая героям комиксов.
- Пытаюсь,- вежливо ответил я.- Так что, покупаешь?
- А ты уверен, что мыло хорошее?
- Убежден.
- Ну, что же. Куплю кусок, но только, чтобы тебя выручить.
Не густо. Но как знать, может, именно эта обертка и выиграет.
- Спасибо большое. Туз.- Я взял деньги, он положил мыло в
карман и пошел к выходу.
- Секундочку, Туз. Дай мне обертку, пожалуйста.
Он остановился.
- О, да, я сейчас тебе продемонстрирую, как с ней следует
обращаться наилучшим образом.
Наклонившись к стоящей на прилавке зажигалке, он поджег обер-
тку и прикурил от нее сигарету. Подождав, пока обертка догорела
до самых пальцев, он бросил ее на пол и растоптал.
Мистер Чартон наблюдал за ним из окна провизорской.
- Ну как, порядок, космический кадет? - ухмыльнулся Туз.
Мои пальцы сжали ложечку для мороженого, но я ответил:
- Полный порядок, Туз. Мыло ведь твое. Мистер Чартон вышел
из провизорской и сказал:
- Я сам займусь буфетом. Кип. Тебе нужно доставить заказ.
Та обертка была чуть ли не единственной, которую я упустил.
Конкурс кончался первого мая, и отец вместе с мистером Чартоном
решили продать все мыло, до последнего ящика. Я кончил надписы-
вать обертки только около одиннадцати, и мистер Чартон подвез ме-
ня в Спрингфилд, чтобы я успел отправить их до полуночи.
Я отправил пять тысяч семьсот восемьдесят два лозунга. Сом-
неваюсь, чтобы Сентервиллю еще когда доводилось так отмыться.
Итоги конкурса должны были объявить четвертого июля. За эти
девять недель я успел сгрызть ногти до локтей. Ну, конечно, и еще
кое-что произошло. Я кончил школу, родители подарили мне часы, мы
продефилировали перед мистером Хэнли и получили аттестаты. Было
приятно, хотя то, что я изучал по настоянию папы, отстояло от то-
го, чему я научился в нашей милой старой школе, на шесть поряд-
ков. А перед выпуском состоялись все положенные мероприятия: День
прогулов, прощальный вечер нашего класса, выпускной бал и встре-
ча с младшеклассниками - в общем, полный комплект трюков, чтобы
звери вели себя тихо. Мистер Чартон отпускал меня пораньше, если
я просил, но просил я не часто, потому что голова была занята
другим, а ухаживать я ни за кем не ухаживал. То есть ухаживал
раньше, в начале года, но она - Элани Макмерти - хотела разгова-
ривать о мальчиках и модах, а я-о космосе, так что она быстро да-
ла мне отставку.
После выпуска из школы я стал работать у мистера Чартона пол-
ный день. Я так и не решил до сих пор, как обеспечить себе
дальнейшую учебу. Да я и не думал об этом: я продолжал продавать
мороженое и, затаив дыхание, ждал четвертого июля.
Телепередача начиналась в восемь вечера. Телевизор у нас был
черно-белый, с плоскостным изображением. Его не включали уже нес-
колько месяцев: сделав телевизор, я потерял к нему всякий инте-
рес. Я вытащил его из кладовки, проверил изображение, убил два
часа на то, чтобы его наладить, а остальное время провел, грызя
ногти. Ужинать я не мог.
В половине восьмого я уже сидел перед экраном, уставясь неви-
дящим взглядом на комиков, и перебирал свою картотеку. Вошел
отец, смерил меня резким взглядом и сказал:
- Возьми себя в руки. Кип. И позволь напомнить тебе еще раз,
что все шансы против тебя.
- Я знаю, пап,- буркнул я.
- Более того, это вообще не будет иметь значения в конечном
счете. Человек почти всегда получает то, чего ему очень хочется.
Я уверен, что когда-нибудь ты попадешь на Луну, не так, так иначе.
- Да, сэр. Просто хочется, чтобы поскорее кончилось.
- Кончится. Эмма, ты идешь?
- Сейчас иду, дорогой,- ответила мама. Она вошла в комнату,
потрепала меня по руке и села. Отец откинулся в кресле.
- Прямо как во время выборов.
- Слава богу, что ты в этом больше не завязан,- сказала мама.
- Однако, дорогая моя, тебе эти кампании всегда приходились
по душе.
Мама фыркнула.
Комики исчезли с экрана, сигареты сплясали канкан и нырнули
обратно в пачки, а утешающий голос заверил нас, что сигареты "Ко-
ронет" вообще лишены канцерогенных свойств - самое, самое, самое
безопасное курево, да еще со вкусом настоящего табака. Программа
переключилась на местную станцию, нас потчевали волнительным ви-
дом центрального магазина дровяных и скобяных товаров, и я начал
выдирать себе волосы из запястья.
Вот экран заполнился мыльными пузырями, квартет спел нам о
том, что наступает час "скайвея", будто мы сами этого не знали.
Вдруг экран погас, и звук вырубился. А я проглотил собственный
желудок.
На экране зажглась надпись: "Неполадки на линии, не регули-
руйте приемники".
- Да как они смеют! - завопил я.
- Прекрати, Клиффорд,- сказал отец. Я прекратил.
- Не надо так, милый, он же все-таки еще ребенок,- сказала
мама.
- Он не ребенок, он - взрослый мужчина,- ответил отец.- Пос-
лушай, Кип, как ты собираешься сохранять спокойствие перед рас-
стрелом, если даже такая ерунда заставляет тебя нервничать?
Я забормотал, но отец сказал:
- Говори как следует. Я объяснил, что как-то не собирался
попадать под расстрел.
- Может, и придется когда-нибудь выкручиваться. А это - хо-
рошая практика. Попробуй поймать изображение по спрингфилдской
программе.
Я пытался, но на экране как будто снег валил, а голоса были
похожи на двух кошек, мяукающих в мешке. Я снова переключился на
нашу местную станцию.
- ...нерал-майор ВВС США Брайс Гилмор, наш гость, который
позже прокомментирует некоторые, ранее не публиковавшиеся фотог-
рафии Лунной базы и новорожденного Лунного города, самого быстро-
растущего города на Луне. Сразу же после объявления победителей
конкурса, мы, при содействии космического корпуса, предпримем по-
пытку прямой телевизионной связи с Лунной базой.
Я глубоко вздохнул и попытался замедлить сердцебиение. Бала-
