император Браган. Именно он сумел защитить империю от нападения северных
варваров; а, выиграв эту войну, объявил ее последней в истории Роана. Он же
дал своему народу новый свод законов как залог благоденствия и мира; а
также написал законы для своих потомков или последователей. И выходило, что
каждый следующий император Великого Роана подчинялся этим законам
беспрекословно. Многие иноземные государи готовы были отдать правую руку за
то, чтобы узнать хотя бы половину из того, что было в них записано - ибо
великолепная империя при ближайшем рассмотрении изобиловала тайнами и
загадками.
Случившееся нынче скопление гостей произошло от того, что все они были
приглашены на торжества по случаю бракосочетания теперешнего императора
Ортона I с принцессой Арианной из рода Майнингенов - тех самых северных,
некогда варваров, а ныне могучих соседей Роана из королевства Лотэр. Брак
этот был династическим. Достаточно сказать, что жених и невеста встречались
лишь раз в жизни, и произошло это тогда, когда им исполнилось
соответственно семь лет и полтора года.
Похожая на глуповатую куколку в чепчике и непомерно тяжелом для нее
праздничном платьице, расшитом бриллиантами, принцесса не понравилась
Ортону. Будущий император Роана увлекался в то время верховой ездой и
стрельбой из лука. Он вечно ходил с расцарапанным носом и разодранными
коленками, и девчонок, особенно таких крохотных, не любил. Известие о том,
что впоследствии он будет обязан жениться на этой маленькой плаксе,
повергло его в настоящее уныние.
С тех пор прошло восменадцать лет. По слухам, принцесса Арианна не просто
выросла, но и несказанно похорошела. День свадьбы был назначен, и накануне
гордая дочь Майнингенов прибыла в столицу, чтобы сочетаться браком со своим
женихом.
Гости ждали пышных торжеств и мечтали оказаться свидетелями неслыханной
щедрости Агилольфингов, прославленной в веках не меньше, чем их могущество.
Все это посол Шовелен сотни раз втолковывал своему племяннику, но Трой, к
его великой досаде, слушал вполуха.
- Милый мальчик, - уговаривал граф. - Император молод. Император настолько
богат, что служить ему - воплощение мечты любого придворного. Ты юн и хорош
собой; остроумен и неглуп - отчего бы императору Ортону не заметить тебя и
не пригласить к себе на службу? Такой шанс случается один раз в жизни,
пользуйся же им, дубина!
Трой соглашался пользоваться единственным шансом, но как-то вяло. Скорее,
чтобы угодить дяде, которого искренне любил, а потому не хотел огорчать.
Лично его, Троя, немного пугали многочисленные недомолвки и намеки, а также
упоминания о тайнах и загадках, которые сопровождали любой разговор, если
он в той или иной степени касался событий в Великом Роане. Вот и теперь
дядя затронул странную и даже скользкую тему.
- Виссигер подробно рассказал тебе о возможных трудностях при встрече с
императором и его двором? - монотонно спрашивал граф Шовелен.
Трой не мог не признать, что дядя его - при многочисленных и безусловных
достоинствах - всегда был, мягко говоря, занудой. И зудел, как укушенное
место, часами, а то и днями, когда хотел удостовериться в том, что все
продумано, предусмотрено и решено до мелочей. Такая предусмотрительность
давала свои плоды, но и доводила окружающих до полного изнеможения.
- Ты же знаешь Виссигера, дядя. Он невнятен, как пригоревшая каша -
булькает, пыхтит и выпускает пар. Четыре часа к ряду толковал о том, что на
шута императора нужно смотреть каким-то особенным образом; что с шутом
императора нужно обращаться каким-то особенным образом, но я так и не понял
ничего из его объяснений. Что ты так волнуешься? На месте разберемся.
- Нет, Трой. Положительно, ты можешь вывести меня из состояния душевного
равновесия, - рявкнул посол. - Ты так ничего и не выучил? Опять думал, Бог
знает о чем; еще и перекладываешь вину на Виссигера!
Трой ждал продолжения разразившейся грозы, но Шовелен внезапно успокоился и
сказал:
- Хорошо. Может, ты и прав. Может, тебе действительно следует увидеть все
своими глазами. Иногда это помогает лучше, чем несколько лет корпения над
книгами, - и, заметив, как заискрились радостью глаза племянника, поспешил
добавить, - но только иногда: то есть в очень редких случаях. Поэтому ты
немедленно продолжишь свои занятия с Виссигером. НЕМЕДЛЕННО.
И когда моментально затосковавший Трой обреченно двинулся по направлению к
каюте своего учителя, посол потребовал себе на верхнюю палубу кресло,
прохладительного и доску с игрой морогоро. Игру эту он ценил превыше всех
прочих забав, считая, что она укрепляет и развивает ум, наблюдательность,
воображение и скорость реакции. Игра морогоро существовала в двух
вариантах: в первом на доске, покрытой синими и бирюзовыми причудливо
сплетенными полосами, разыгрывались морские баталии; а во втором - сражения
были сухопутными. Каждый вариант предусматривал свои правила и свои
маленькие хитрости. Граф Шовелен гордился тем, что в этой игре у него было
мало соперников. Переставляя тяжелые причудливые фигурки, он представлял
себе конкретных лиц - персонажей той истории, которая разворачивалась перед
ним на протяжении всей его жизни. Некоторые из них были настолько сильны,
что их следовало постоянно опасаться, если они были врагами; или полагаться
на них, если они играли на его поле. Некоторые почти ничего из себя не
представляли; но часто, слишком часто - и в жизни, и в игре - посол
наблюдал, как эти мелкие, незначительные фигурки уничтожали превосходящего
их противника, заманивая в ловушки, расставляя капканы, окружая сетью
обмана. И когда враг начинал видеть то, что ему внушали, а не действительно
происходящее, он проигрывал.
Первая заповедь: заставляй своего врага думать то, что хочешь ты.
Только через несколько часов, когда солнце уже начало клониться к закату,
опускаясь в бирюзовые воды моря Луан, посла Альворана пригласили на берег.
Гостей было так много, что первыми, естественно, высадились монархи со
своими многочисленными слугами и телохранителями; а посольства их стран
остались ждать. Это было справедливо еще и потому, что послы, в отличие от
своих владык, обучены терпению; и ждать умеют.
* * *
Покинув комнату в башне, человек в серебряной маске отправился в свои
покои. Они были гораздо просторнее, однако обставлены настолько просто, что
если бы не некоторые - несомненно, баснословно дорогие - предметы, наводили
бы на мысль о бедности ее обитателя. Однако бедности не было - было
пренебрежение к мирским страстям; презрение к золоту и драгоценностям и
стремление к чему-то большему, чем просто богатство и просто власть. О
таком могуществе мечтают немногие: лишь те, кто каким-либо образом испытал
подобное состояние, и теперь не мог жить иначе, довольствуясь жалким
подобием всемогущества и власти земных владык.
Человек в серебряной маске знал, чего лишены обычные государи.
Человек в серебряной маске был магом.
Островное государство Бангалор было совершенно особенным местом, которое
коренным образом отличалось от всех прочих государств. Когда-то давно здесь
находился древний материк Бангалор, ушедший под воду в результате
катаклизма. Многие утверждали, что это было наводнение - потоп, от которого
погибло все живое. Некоторые возлагали вину за гибель материка на
землетрясение неслыханной силы; часть ученых просто ссылалась на известное
пророчество, в котором с натяжкой можно было увидеть описание причины
исчезновения Бангалора, и довольствовалась тем, что кто-то из предков
заранее знал об этой катастрофе. А нам, дескать, незачем совать нос в
чародейские игры.
Жизнь не стоит на месте. Через восемьсот с лишним лет жители островов с
увлечением слушали легенды и сказки о канувшем в небытие материке, но не
воспринимали их всерьез. Тропический климат, постоянное лето и
ослепительное солнце, изобилие зелени и плодов, а также многочисленные
родники с пресной - сладкой на вкус водой - все это позволило людям и
дальше жить и даже процветать в этом уголке мира.
Когда потомок желтокожих Эрлтонских владык основал тайный орден,
занимавшийся изучением черной магии, он обосновался на Алоре - самом
большом из островов Бангалорского архипелага, заручившись поддержкой
тогдашнего архонта. Выбор этот был сделан не случайно: утверждали, что
звезды благоприятствуют этой земле и дают ей силу и власть. На ближайшие
два - два с половиной тысячелетия любые занятия магией, астрологией и
алхимией в этих краях были просто обречены на успех. Огромные усилия были
приложены к тому, чтобы всемерно сузить число людей, причастных к тайне
Ордена. А тем, от кого не удалось скрыть сам факт его существования,
постоянно внушалась мысль, что орден объединяет всего лишь
ученых-единомышленников; смельчаков и реформаторов; а также людей,
искушенных в политике, экономике и прочих науках. Поговаривали, правда, что
здесь готовят наемных убийц - и это больше соответствовало
действительности, чем даже могли допустить самые отчаянные сплетники - но
доказать этот факт было практически невозможно.
Даже название и символ ордена были выбраны не случайно.
Приблизительно в то же самое время, когда был основан орден, на Бангалоре
был официально утвержден новый государственный флаг и герб. Теперь символом
островного государства стала смертельно ядовитая бангалорская умба -
огромная черная змея, в изобилии встречающаяся в здешних местах. Символ и
герб Ордена выглядели точно так же, и только посвященные могли обнаружить
разницу, абсолютно недоступную постороннему взгляду. Это было одним из
самых дальновидных и предусмотрительных поступков Верховного магистра,
который надежно защитил таким образом своих последователей и слуг от
нескромных и чересчур любопытных людей, которые привыкли всегда
докапываться до сути; даже если эта суть была им не нужна.
Теперь на Алоре процветало уже третье поколение магов. Они добились
чрезвычайных успехов в своем деле; и хотя их достижения не афишировались,
известны они были повсюду. Редкий правитель не пользовался услугами Ордена
Черной Змеи (так официально именовались маги), не догадываясь, правда, что
имеет дело с чернокнижниками. Услуги эти стоили чрезвычайно дорого, и
предыдущие два поколения накопили огромный запас золота, сделав таким
образом осуществимой мечту нынешнего главы ордена.
Человека в серебряной маске звали Эрлтоном и он был верховным магистром -
то есть господином и повелителем всех алорских магов. Среди посвященных в
чести была одна безумная идея: что тогдашний Эрлтон Серебряный, живший
более трехсот лет тому, и теперешний - суть одно и то же лицо. Точнее, одна
и та же маска, ибо глава ордена никогда не появлялся перед своими
подчиненными без нее. Никаких прямых доказательств этой гипотезы не
существовало; но верно также и то, что напрочь отсутствовали факты, ее
опровергающие. И потому каждый был волен соглашаться с тем мнением, которое
более соответствовало его взглядам. Правда, среди двенадцати членов
магистериума - высших по положению в ордене и по мастерству - разногласий
не было. Они не сомневались в том, что магистр у ордена был и оставался
единственный и незаменимый.
Эрлтон был настолько искушен в своем деле, что, если бы пожелал, то мог
иметь все, к чему обычно стремится человек: золото, власть, красоту и
любовь прекраснейшей из женщин. Но глава Ордена Черной Змеи давно уже был
не человеком, а кем-то иным. И этот кто-то был одержим одной мечтой и одной
целью: Эрлтон ненавидел империю - ее законы, ее могущество, ее прекрасные
города и плодородные земли; веселый народ и справедливых правителей; даже
ее легенды и сказки были ему неприятны.
Обычные сказки и обычные легенды про доблестных рыцарей, спасенных ими
принцесс, кровожадных людоедов и коварных магов; а также про лучших друзей
рыцарей - благородных и смелых драконов.
* * *
Столица империи поразила Троя своей красотой и великолепием.Нигде в мире -
