дурака_. Я это к чему, мальчик мой? Речь идет и о тебе, и обо всей империи;
а Арианна - это как зеркало, которое все отражает. Что будет с тобой, то и
с ней; а тебя надолго не отправишь на другой край мира. Да и возможно ли
это? От судьбы уйти можно, но не убегая, а сражаясь.
- Что же ты посоветуешь мне делать?
- Прежде всего, предупреди принцессу. Пусть не очаровывается внешним покоем
и благополучием двора; пусть постоянно помнит о том, чему ее учили - не
дураки же составляли все эти правила. Пусть не доверяет никому; даст Бог и
проскочим тяжелое время. А там, мы снова на коне...
- Хорошо, сегодня же поговорю с ней.
- И не откровенничай, не откровенничай. Она-то заслуживает доверия -
чудесное создание; но, кто знает, что дальше произойдет? Чем меньше девочка
будет знать, тем ей же спокойнее.
Император, который уже собирался уходить, внезапно остановился и вернулся к
столу.
- Аббон, мне пришло в голову... Вчера, когда Теобальд и ты говорили о
Бангалорских островах, о чем вы думали? С тем же навсегда покончено,
правда? Ведь ничего не может вернуться из небытия?
- Не должно, - ответил маг. - Но я не хочу лгать тебе, Ортон, не хочу
кривить душой: не бывает пустых мест в природе; там, где нет добра,
обязательно поселяется зло. Я не думаю, что сила Далихаджара могла
воскреснуть и вновь воплотиться в ком бы то ни было- несмотря на все свое
могущество. Но всегда могут найтись последователи, приверженцы; тем более,
что восемьсот лет спустя многое видится иначе. Время - самое кривое
зеркало.
- Сивард уже занялся этим вопросом со своей стороны.
- Вот человек! - воскликнул маг. - Когда он все успевает? Я не удивлюсь,
если он уже половину архипелага населил своими шпионами и соглядатаями.
- Почти так, - не мог не признать император.
- Ну, и мне грешно отставать от какого-то рыжего сорванца. Я сегодня тоже
расстараюсь. Одно скажу: я уж и забыть успел про эти самые Бангалорские
острова и про тамошнего мага; нет, снова эта нечисть лезет на свет.
- А ты разве не родился три века спустя? - искренне удивился Ортон.
- Родился, - охотно согласился Аббон. - Но при твоем пра-прадеде, Брагане
III, была похожая история. Как раз двести пятьдесят лет тому, когда я был
еще зеленым юнцом - мне и полутора сотен не исполнилось. Правда, звезды
тогда были не так агрессивны и кровожадно настроены, как теперь, но тоже
радости хватало - это я тебе серьезно говорю.
- И что вы сделали?
- Послали экспедицию на острова. Маленькую такую; даже неудобно как-то
было. Но когда воины высадились на Алоре, то все уже было тихо и скромно.
Все сидели, как мыши под метлой. Словом, никого мы там не нашли, и инцидент
был исчерпан, как говорится в дипломатических депешах. Но осталась-таки
одна неувязочка. До сего дня я ей мало уделял внимания - вообще не уделял,
если быть предельно откровенным; но теперь - дело другое.
- Расскажи мне, - попросил император.
- Знаешь, - протянул Аббон неохотно. - Что толку вываливать на тебя кучу
сомнений и разрозненных фактов? Вот соображу сам, обдумаю все, как следует,
посоветуюсь с этим рыжим бродягой, а там и тебе все по полочками разложим.
Император ты или нет? Если да, то мы должны за тебя думать.
- А мне что делать?
- Ты и сам знаешь, - Аббон обнял Ортона за плечи. - Ну, ступай, ступай к
ней. Поговори, причем серьезно и обстоятельно. Не упусти ничего из виду, а
то знаю я, что у нее на уме. Дело молодое, это и астрологу ясно...
Арианна никак не могла отойти ко сну. Все перебирала свои украшения под тем
предлогом, что нужно навести порядок в вещах; перекладывала их из шкатулки
в шкатулку. Ее лучшая подруга, или, вернее, самая близкая приятельница -
ибо подруг принцесса не жаловала - по имени Эфра бросала на Арианну косые
взгляды; пока наконец не решилась.
- Ваше высочество, излейте мне душу; мы же с Вами не чужие. Если все
держать в себе, с ума сойти можно. Поговорите, а я Вас выслушаю, и сразу
станет легче. Бедная Вы моя голубка, за что Вам такая судьба?!
Арианна, которая уже собралась было поведать фрейлине о тех странностях в
своем поведении, которые она заметила сегодня днем, при последних словах
напряглась и закаменела.
- Что ты имеешь в виду? - спросила сухо и неприязненно. Будь Эфра чуточку
умнее, она бы уловила излишнюю твердость голоса да и на опасный блеск в
глазах принцессы тоже обратила бы внимание. Но фрейлина была хитра и ловка;
умом же никогда не блистала. А ведь известно, что первое никогда не заменит
второго.
- Ну, как же, - сразу вступила она в разговор, желая узнать побольше от
своей госпожи. - Вы так старались для этого неотесанного мужлана, а он при
всех Вас так унизил: ни слова доброго не сказал, пока шут ему не напомнил.
А шута следовало примерно наказать: вот при дворе Вашего батюшки никогда
шуты себе подобного не позволяли. И королю лишнее уважение, и Вам почет. А
здесь какой-то павлин в лохмотьях может Вас, голубушку, привселюдно
оскорбить. У меня душа просто кровью изошла на это глядя.
- И чем же меня унизил шут? - уже едва сдерживаясь, спросила Арианна.
- Да как же он посмел говорить, что Вы собой хороши и украшением двора
являетесь? Да какое же ему до этого дело?
- Значит, Эфра, ты считаешь, что он не должен был этого говорить.
Фрейлина отчаянно закивала головой, подтверждая: именно это она и имела в
виду.
- Выходит, ты считаешь, что шут неправ; я вовсе не хороша собой, и меня
унизили тем, что оценили те качества, которых нет?! Немедленно покинь
меня...
- Да нет же, Ваше высочество! Вы неправильно меня поняли!
- Я приучена все правильно понимать с первого раза, - холодно произнесла
принцесса. - Да будет тебе известно, если ты забылась на время, что я дочь
великого монарха и невеста, а в скором времени и жена монарха еще более
великого. И я редко ошибаюсь; уж во всяком случае не тебе судить меня. Вон!
Фрейлина вышла, заливаясь слезами, а Арианна задумалась. У нее было тяжело
на душе, и она уже собралась выйти из своих покоев, чтобы поговорить с
кем-нибудь из гвардейцев и попросить отвести ее к Аластеру или шуту, как
гвардейцы сами появились в предпокое, приказав служанкам удалиться. Те тут
же покинули апартаменты принцессы. Правда, Эфра и одна из служанок постарше
хотели было задержаться в одной из комнат, чтобы послушать, о чем будет
разговор; но гвардейцы, казалось, и на затылках имели глаза: выудили их
из-за какой-то портьеры и выпроводили прочь.
Принцесса только и успела бросить короткий взгляд на зеркало: она
раскраснелась, а глаза сверкали непролитыми слезами, но и это ей шло. Ортон
стремительно вошел в опочивальню, и гвардейцы затворили за ним дверь.
- Добрый вечер, Арианна, - сказал он, целуя невесту в лоб. - Свадьба через
несколько дней, ты готова? Или все-таки сбежишь в последнюю ночь, не
выдержав всех этих намеков и недомолвок?
- И такое искушение возникает, - призналась принцесса с улыбкой. - Сегодня
я была страшно разочарована: мне хотелось понравиться тебе, я так
наряжалась; а тот, с кем я завтракала, вовсе на тебя не похож, - и, заметив
изумление, отразившееся на лице императора, поспешила пояснить. - Внешне
похож полностью. Но... как бы тебе это рассказать: я не чувствовала, что ты
рядом. Со мной прежде ничего подобного не было, поэтому мне самой многое
непонятно. Просто я очень наряжалась, а когда появился император, ну, ты то
есть - вместо удовольствия, что ты видишь меня нарядной и красивой, я
ощутила разочарование и тоску. Это был не ты, правда?
- Ты меня пугаешь, Арианна, - сказал Ортон. - Тебе не нужно знать, я это
или не я. Это только увеличит и без того огромную тяжесть возложенной на
тебя ответственности. Просто не обращай на меня внимания днем.
- Не могу, - искренне сказала принцесса, в простодушии своем не
догадываясь, что это равносильно объяснению в любви.
Император затрепетал, но постарался не подать вида.
- Чтобы тебя утешить, дорогая моя, должен признаться, что я все равно буду
видеть тебя, хотя бы со стороны. Как сегодня.
- Ты видел? - изумилась принцесса.
- Да. И мне очень понравилось твое платье. Ты была очаровательна и
грациозна, что же касается прически, то с уверенностью могу утверждать,
если хочешь - даже побиться об заклад, что ее делала твоя фрейлина. Та, что
только что отсюда вышла: такая веснушчатая, неуклюжая.
- Да, - изумленно протянула Арианна. - А как ты догадался?
- Ничего трудного в этом нет. Когда ты посидишь на троне год-другой и
пообщаешься со множеством придворных, станешь разбираться в людях еще
лучше, чем я. А что касается твоих фрейлин: никогда не позволяй им в угоду
моде делать тебе такие грубые прически. Ты так свежа и хороша, что тебе не
стоит прибегать к подобным средствам.
- Она мне не идет?
- Я бы выразился иначе. Есть множество причесок, которые пошли бы тебе
больше. Надеюсь, я не расстроил тебя своим советом? Поверь, это было бы
весьма печально.
- Нет, - замотала она головой. - Просто я готовилась к роли императрицы и
матери наследника, а чувствую себя маленькой, запутавшейся девочкой. И мне
очень страшно, когда ты уходишь; и очень плохо. А еще прическа не
удалась...
- Мне жаль, Арианна, но я еще сильнее испорчу тебе настроение. У меня
дурные новости.
- Свадьба отменяется?! - воскликнула принцесса с таким жаром, что даже
самый толстокожий человек понял бы ее смятение и его причину.
- Нет, хотя это могло бы стать разумным решением. И все же... Аббон
говорит, что это не спасет, я ему верю. Дело в том, что гороскоп, который
он составил для тебя, не так уж и радует нас. А этот хитрец никогда не
ошибался. Арианна, я бы хотел попросить тебя быть осторожнее - насколько
это возможно...
Император сделал паузу, раздумывая про себя, что можно рассказать девушке,
а что стоит оставить при себе.
- При дворе какое-то время крутились шпионы Бангалора. Не то чтобы это было
слишком серьезно, но и полностью пренебрегать такими вещами не стоит;
небрежность всегда дорого обходится. Какое-то время воздержись от
легкомысленных решений; взвешивай каждое слово и каждый поступок. Я
понимаю, что такая жизнь кажется похуже иного заключения, особенно такой
юной и прекрасной женщине, как ты; но это наша судьба. Нет... это хуже, чем
судьба.
- Что это? - спросила принцесса.
- Бремя императора. От нас зависит слишком много жизней, чтобы мы могли
свободно распоряжаться своей. И я почти ничего не могу объяснить тебе, по
крайней мере, сейчас.
- Я верю тебе, - сказала принцесса, беря его за руку. - Но когда-нибудь ты
мне все объяснишь, правда? Обещаешь?
- Конечно, - сказал Ортон, целуя ее в губы. Правда, поцелуй вышел недолгим,
хотя и очень нежным. У принцессы голова пошла кругом, но она тоже
постаралась справиться с охватившим ее волнением и сказала:
- Я бы хотела поговорить с тобой об одной мелочи; прежде она не показалась
бы мне заслуживающей внимания, но теперь все стало иначе.
- Да, конечно. Я слушаю тебя, - проговорил Ортон. И Арианна, стараясь
излагать события внятно и не перевирать слова, передала ему свою беседу с
Эфрой.
- Неприятная особа, - сделал вывод Ортон. - Но что именно тебя встревожило?
Возможно, она по-женски завидует твоей красоте - разве так не случается?
- Наверное, - пожала плечами принцесса. - Но я не так уж проста и мила в
обращении. Знаешь, я выросла подле отца, а он, в отличиие от мамы, человек
жестокий и даже грубый. Настоящий Майнинген. И потому я не склонна спускать
своим придворным такие высказывания безнаказанно. Эфра это знает; знает и
то, что теперь мое влияние в любом случае еще более упрочится - ведь я
стану императрицей; отчего же она не постеснялась так со мной заговорить? И
не побоялась... Неладно что-то, Ортон. Я это чувствую.
- Хорошо, - сказал молодой человек. - Не переживай. Твоей Эфрой мы тоже
займемся. Я скажу о ней Сиварду Ру - а это такой человек, от которого ничто
