тщательно разработанная и продуманная до мелочей, шла совсем не по плану.
Он решил уже уносить ноги подобру-поздорову, когда оглушительный треск
раздался совсем рядом. Это был треск ломающегося дерева - древнего,
кряжистого, могучего. С чего бы это, изумился главарь.
Перевел взгляд в ту сторону, и закричал. Отчаянно и протяжно.
* * *
К концу следующего дня Арианна страстно мечтала встретиться с Аббоном
Флерийским или с Аластером. Ей было не по себе; и совет мудрого и доброго
друга был, как никогда, необходим. Ортона же она беспокоить не хотела,
догадываясь, что императору и так приходится несладко. На ее счастье
командир гвардейцев сам заглянул в ее покои, чтобы засвидетельствовать свое
почтение и осведомиться, не нуждается ли принцесса в чем-либо.
Арианна могла биться об заклад, что зеленоглазый исполин догадался о ее
настроении и явился на помощь. Она была ему бесконечно признательна за это,
хоть и испытывала трепет: проницательность Аластера граничила с
ясновидением.
- Я очень рада видеть Вас, - начала принцесса торопливо, едва они
обменялись приветствиями. - Очень хорошо, что пришли именно Вы - мне нужен
серьезный совет человека решительного и вместе с тем мудрого и
рассудительного.
- Вы льстите мне, принцесса, - поклонился гигант. Но лицо его оставалось
невозмутимо-спокойным. Он изучал и разглядывал невесту императора, словно
ваятель, выверяющий последние крохотные детали перед тем, как его
скульптура будет предъявлена миру.
- Не льщу. Мне хотелось бы надеяться, что так оно и есть; и что я не
ошиблась, выбирая в советчики именно Вас.
- Так в чем же дело, Ваше высочество?
- Вчера Его величество предупредил меня о возможных затруднениях и
неприятных неожиданностях, которые ожидают нас в самом ближайшем времени.
Если бы не это предупреждение, возможно, я бы отнеслась к поведению одной
из своих фрейлин, как к внезапной душевной болезни, но теперь я склонна
иначе рассматривать его.
- Чем же отличилась Ваша фрейлина?
- Она позволяет себе неподобающие высказывания о персоне императора и его
слуг; а также пытается внушить мне мысль о том, что я очень пострадала от
невнимания Ортона и несчастна в этом браке; хоть сам брак еще и не
заключен. Поскольку прежде Эфра никогда бы не решилась говорить со мной в
подобном тоне, а тем более - выражать свое мнение, если я ее не только не
спрашиваю, но и иначе не поощряю к тому - мне кажется, она подверглась
чужому влиянию.
Должна Вам сказать, - добавила Арианна, - что Эфра всегда была очень
корыстной. Мое положение будущей императрицы представлялось ей настолько
завидным, что ради него она бы согласилась выйти замуж за любое чудовище. И
никогда не стала бы жалеть меня; это не в ее стиле. Скорее, она бы
советовала больше требовать подарков, украшений, красивых вещей. Это
единственное, до чего она охоча.
- Хорошо, что Вы сказали об этом, Ваше высочество, - ответил Аластер. -
Думаю, следует отослать ее обратно в Лотэр.
- Император сказал, что поручит ее заботам господина Сиварда Ру.
- В иное время я счел бы это решение самым разумным, но теперь не стоит
подвергать Вас опасности. А она действительно существует, в этом я уверен.
- Что может сделать мне Эфра? Какое зло причинить?
- Любое, - отвечал великан. - Не стоит даже распространяться на эту тему.
Будет гораздо лучше, если Вы позволите мне пригласить Вас прогуляться по
парку. Я покажу Вам самые красивые места; а заодно поговорим.
Арианна с радостью согласилась. Они спустились по широкой лестнице,
устланной бесконечным ковром изумительного золотисто-розового цвета с
узорами более темного оттенка. Эти ковры ткали только в Эстергоме, и стоили
они целое состояние.
Парк потряс воображение принцессы и привел ее в совершенный восторг.
Деревья и кустарники были подстрижены так искусно, что их кроны принимали
любую угодную садовникам форму. Огромные бассейны каскадами спускались с
невысоких зеленых холмов, усыпанных сиреневыми, розовыми и бледно-желтыми
маргаритками. В прозрачной голубой воде, между толстых стеблей изысканных
водяных растений, шныряли яркие рыбы - окрашенные столь причудливо, что
казались горстью драгоценностей, случайно упущенных под воду. Аллеи были
выложены белыми ониксовыми плитами, а лужайки покрыты изумрудно-зеленой
свежей травой. В тени могучих деревьев высились отлитые из серебра и бронзы
статуи императоров, полководцев и скульптуры различных животных.
Повсюду порхали огромные разноцветные мотыльки; сладко пели птицы. Все
благоухало ароматами лета. Фруктовые деревья были так густо усыпаны
плодами, что ветви сгибались под их тяжестью к самой земле.
Довольно широкий ручей протекал по всему парку, и на песчаном берегу его
стояла маленькая резная ладья, и ее весло плескалось о воду, словно
приглашая прокатиться. Зеленые, белые и сиреневые беседки - ажурные,
изящные, с нефритовыми куполами - виднелись неподалеку.
- Как красиво, - выдохнула Арианна. Аластер осторожно поддерживал ее под
локоть, и принцесса чувствовала его руку, крепкую, как сталь, мощную,
огромную. Она недоумевала, как такая рука может быть у обыкновенного
человека.
- Что рассказать Вашему высочеству? - внезапно спросил великан.
- Не знаю, - пожала она плечами. - Меня уверяли, что спрашивать о том, что
непонятно и загадочно, у императора ни за что нельзя; что это не мое дело.
При дворе моего отца отчего-то страшно боятся лишний раз упоминать о
Великом Роане и его владыках, хотя дочери Майнингенов каждое поколение
становятся императрицами. Я никогда не могла понять этого отношения. И чем
меньше понимала, тем больше боялась. Мне казалось, что за всеми этими
недомолвками скрыта какая-то тайна; а когда тайну охраняют столь тщательно,
она, вне всякого сомнения, грязная и кровавая. Это я поняла давно.
- Вы такая юная и очаровательная, а говорите такие жестокие вещи, -
пророкотал Аластер.
- Двор моего отца быстро развеивает всякие иллюзии и сталкивает с грубой
действительностью. Здесь настолько тише и ... чище, что ли. Сам воздух
свежее. И даже мрачный, черный замок Майнингенов никак не сравнится с
дворцом императора. Вы понимаете, Аластер, что я говорю не о великолепии и
роскоши, не о вещах, какими бы драгоценными они ни были - я говорю о духе
этого места.
- Я бывал в Лотэре и мне случалось заезжать по делам в Аврский замок. Вы
правы - это мрачная обитель; в ней царит вечная тоска по несбыточному.
- Расскажите мне, что угрожает императору, - попросила Арианна. - Почему
именно ему?
- А Вы хорошо знаете историю Брагана Агилольфинга и его столкновения с
Вашими предками? - поинтересовался Аластер.
- Думаю, что нет, - призналась принцесса. - Конечно, я прочитала не одну
толстенную книгу; изучила множество летописей Лотэра. Я очень хотела
доискаться до истины, но теперь понимаю, что мне никогда не говорили и
десятой доли правды. Попробуйте объяснить мне все. И еще, прошу Вас,
Аластер, не старайтесь щадить мои чувства; Вы благороднейший человек, и я
уверена, что Вам будет сложно забыть хоть на мгновение, что я одна из
Майнингенов. Но от Вас мне незачем скрывать, что с тех пор, как я увидела
Ортона, я всего лишь его невеста, и мое прошлое для меня самой не имеет
никакого значения.
- Если это так, - сказал Аластер, - то император - счастливейший из
смертных.
Арианна зарделась, как маков цвет. И потом долго шла, потупившись.
- Будет разумно, если Вы узнаете то, что скрывают от посторонних, - наконец
постановил командир гвардейцев. - Иначе Вы просто запутаетесь во всех этих
сложностях и хитросплетениях.
Итак, начнем с самого начала. Принцесса, Вы слышали о монхиганах?
Девушка с изумлением воззрилась на своего спутника, для чего ей пришлось
отступить от него на шаг и задрать голову. Она ожидала услышать любое
вступление, но это поразило ее до глубины души. Ей было трудно каким-либо
образом связать империю великого и грозного императора Брагана Агилольфинга
и мало кому известную легенду о несуществующих ныне чародеях Саргонских
лесов.
Они обитали некогда в восточной части Лотэра; в непроходимых хвойных лесах.
Суровый северный край умел хранить секреты. В непролазных чащобах, в
скальных пещерах над бурными водами Саргона, жили несколько десятков
отшельников. Они поклонялись силам природы, не признавая не только Единого
Господа, но и языческих богов, полагая последних реально существующими, но
жадными и злобными, эгоистичными существами. За несколько тысячелетий
существования монхиганы накопили огромные знания, которые передавались из
поколения в поколение.
Лесные чародеи в зеленых одеждах с дубовыми посохами редко появлялись на
глаза людям: они не нуждались в их обществе, будучи сами частью огромного
целого, которым являлся этот мир. Они были таинственны и загадочны; а
обычных людей таинственное и загадочное всегда пугает. И хотя монхиганы
давно уже исчезли с лица земли, их вспоминали не иначе, как шепотом, делая
охранительные знаки и боязливо оглядываясь. Не то, чтобы они были
жестокими, но такими могущественными, что у них были собственные взгляды
абсолютно на все. И трудно было предвидеть, что могло прогневить
монхиганов: убийство невинного; пожар в лесу, специально разожженный для
того, чтобы
Выгнать из чащи зверей; или уничтожение вековых деревьев. Оттого их
избегали и боялись; а самим чародеям такое положение было только на руку.
Все это рассказывала Арианне ее няня, когда принцесса была еще маленькой
девочкой. Но она хорошо запомнила, как ее пугали, что в наказание за
непослушание вызовут из леса монхигана, и он заберет ее с собой. Оттого
Арианна и по сей день представляла лесных чародеев мохнатыми существами,
похожими на медведей.
- Думаю, что теперь мало кто в мире представляет себе, кем были монхиганы,
- внезапно сказал Аластер. - Их называли еще Саргонскими магами; давно, до
того, как они решили уйти.
Принцесса вздрогнула от неожиданности и вся обратилась в слух. Они шли
вглубь парка по широкой тенистой аллее, и Аластер задумчиво глядел перед
собой, словно видел нечто, недоступное остальным.
- Их было совсем мало - чародеев, которые смогли добиться высшей власти и
высшего могущества. Они повелевали всеми стихиями и природными явлениями;
могли вызвать дождь и укротить ураган; остановить или усилить извержения
вулканов; заставить землю встать на дыбы или провалиться в бездну. Они
могли осушать моря, реки и озера и возводить горные массивы. А могли
превратить скальный хребет в пыльную, пустую равнину. Тайны же человеческих
сердец были им и подавно подвластны. Все живое могло покориться монхиганам,
если бы они того захотели. Они даже дружили с драконами...
- Драконы и вправду существовали? - жадно спросила Арианна.
- Да, тогда существовали. Драконы тоже были по-своему магами; и тоже были
весьма и весьма могущественны.
И вот однажды драконы и монхиганы собрались на совет. Их беспокоило, что
мир очень изменился: людей стало больше; у них появились новые цели и
стремления, а также начали стремительно развиваться наука и воинское
искусство. Теперь не было в мире таких пустынных и безлюдных мест, как
прежде. И Саргонским чародеям стало тесно в своих лесах после прихода на их
землю воинственных и кровожадных лотэров. Им, монхиганам, было негде
скрываться - рано или поздно они сталкивались с кем-то, кто искал их услуг.
У драконов была та же проблема: люди не принимали их - боялись и
ненавидели. Отыскивали в самых укромных уголках, стараясь уничтожить, чтобы
очистить от них свой мир. Почему-то люди упорно игнорировали тот факт, что
драконы гораздо сильнее, и вынужденные защищаться - начнут убивать. А,
поверьте, принцесса - что бы там ни писали и не говорили впоследствии,
существо, обладающее таким огуществом и такими знаниями, как эти древние
ящеры, физически не способно получать удовольствие, лишая жизни любое живое
