они вели на этом странном корабле, была не менее странной. Один Амалу
помещался в кубрике, остальные расположились в каютах, спали на атласных
диванах и усаживались в курительном салоне за скудную трапезу, состоящую
из скверной солонины и не менее скверного картофеля. Хемстед ворчал.
Томми иногда не выдерживал и разнообразил меню банкой наугад вскрытых
консервов или бутылкой своего хереса. Однако Хемстед ворчал по привычке,
Томми возмущался лишь на несколько минут, и за всем этим скрывалась об-
щая готовность безропотно мириться с такого рода трудностями.
Ведь, кроме лука и картофеля, на "Богатой невесте" почти не было
собственных запасов продовольствия. В ее трюме хранились полученные в
кредит товары стоимостью в две тысячи фунтов - вся надежда ее команды,
и, когда они ели что-нибудь, кроме картошки с луком, они поедали свою
будущую прибыль.
Хотя на шхуне не соблюдалось никакой субординации, на отсутствие дис-
циплины пожаловаться было нельзя. Уикс был единственным моряком на борту
и поэтому пользовался большим авторитетом, а кроме того, он оказался та-
ким добродушным и веселым человеком, что его слушались просто из симпа-
тии. Картью старался изо всех сил, отчасти потому, что ему нравились его
обязанности, отчасти потому, что ему нравился его капитан. Амалу был
трудолюбив и исполнителен, и даже Хемстед и Хэдден работали с охотой.
Томми заведовал складом и целыми днями возился в трюме или в бывшей ка-
ют-компании, и, когда он появлялся на палубе, никто уже не мог бы узнать
в нем сиднейского щеголя. Кончив работу, он зачерпывал ведро морской во-
ды, переодевался и устраивался на палубе с большой кипой сиднейского
"Геральда" или с томом "Истории цивилизации" Бокля - научным трудом,
выбранным для этого плавания. Заметив, что он берет Бокля, его товарищи
обменивались веселыми улыбками, ибо Бокль неизменно усыплял Тома, а ког-
да он просыпался, его почти всегда охватывало желание выпить хересу. Эта
зависимость была настолько четкой, что "стаканчик Бокля" или "бутылка
цивилизации" стали ходячими выражениями на борту "Богатой невесты".
Хемстед производил необходимые починки, и дела у него хватало. На
шхуне буквально не было живого места: лампы текли, обшивка текла; двер-
ные ручки оставались в руках, панели отставали от стен, помпа не откачи-
вала воду, а испорченная ванна в каюте чуть было не затопила весь ко-
рабль.
Уикс утверждал, что от гвоздей давно ничего не осталось и шхуна дер-
жится только на ржавчине. "Не смеши меня так, Томми, - любил он повто-
рять, - а то как бы от моего хохота ахтерштевень не переломился! ". И,
когда Хемстед бродил по шхуне со своими инструментами, что-то подправ-
ляя, что-то подштопывая, Уикс непременно начинал над ним подшучивать:
"Если бы ты занимался каким-нибудь полезным делом, я бы мог это понять,
но какой толк чинить снаружи, когда внутри все равно одна гниль? ". И,
несомненно, эти постоянные шутки успокаивали новоявленных моряков, кото-
рые невозмутимо занимались своими делами в обстоятельствах, напугавших
бы даже адмирала Нельсона.
Погода с самого начала была великолепная, а ветер ровный и постоян-
ный. Шхуна летела как на крыльях. "Наша "Богатая невеста" совсем стару-
ха, а болезней у нее столько, что и подумать страшно, - говорил капитан,
берясь за карту, на которой он откладывал пройденный путь, - но она уй-
дет от любой другой шхуны в этой части Тихого океана".
Они мыли палубы, сменяли друг друга у штурвала, выполняли остальные
свои обязанности, а по вечерам, особенно если Томми решал достать "бу-
тылку цивилизации", болтали и пели. Амалу прекрасно исполнял гавайские
песни, а Хемстед недурно играл на банджо, напевая приятным дрожащим те-
норком австралийские песни.
Я знаю, чем кончилось это плавание, и, наверное, поэтому, когда я ду-
маю о нем, меня охватывает чувство глубокой жалости и ощущение та-
инственности. Построенная для удовлетворения прихоти богатого негодяя
шхуна, где жалкие остатки былой роскоши странно сочетались с ее новым
назначением, летящая по просторам океана в сменяющейся красоте восходов
и закатов; ее команда, так странно подобранная, предпочитающая шутки и
остроты серьезному разговору; Бокль Хэддена - единственная книга на бор-
ту, которую некому было читать и тем более понимать, а единственный
признак каких-то духовных интересов - кисти и карандаш Картью, с помощью
которых он коротал свободные часы... и все это время они мчались
навстречу страшной трагедии.
Через двадцать восемь дней после выхода из Сиднея, в канун рождества,
они подошли к острову Бутаритари и всю ночь крейсировали у входа в лагу-
ну, определяя свое положение по рыбачьим кострам на рифе и силуэтам
пальм на фоне затянутого облаками неба. Когда рассвело, они подняли было
сигнал, требуя лоцмана, но, очевидно, рыбаки ночью заметили их огни, по-
тому что к ним уже приближалась лодка. Она пронеслась по лагуне, кренясь
при особенно сильных порывах ветра так, что, казалось, должна была
вот-вот опрокинуться, с блеском сделала поворот оверштаг, остановилась у
самого их борта, и к ним на палубу поднялся изможденного вида человек в
пижаме.
- Доброе утро, капитан! - сказал он. - Я было принял вас за крейсер -
такие у вас высокие мачты и чистые палубы! Поздравляю вас и вашу команду
с рождеством и желаю вам счастливого Нового года! - С этими словами он
покачнулся и устоял на ногах только потому, что успел уцепиться за ван-
ты.
- Да какой же вы лоцман! - воскликнул Уикс, меряя его неприязненным
взглядом. - Ни за что не поверю, что вы проводили корабли через этот
проход!
- А вот проводил, - возразил лоцман, - я капитан Доббс, и, когда я
становлюсь к штурвалу, шкипер может отправляться в свою каюту и бриться.
- Но вы же пьяны! - воскликнул Уикс.
- Пьян? - повторил Доббс. - Мало же вы на своем веку повидали, если
называете меня пьяным. Я еще только начал. Будь сейчас вечер, я бы ниче-
го не сказал. Вечером я, точно, бываю под мухой, но пока трезвее меня не
найдешь человека во всем этом океане.
- Ничего не выйдет, - сказал Уикс, - я не могу доверить вам свою шху-
ну.
- Ну и ладно, - ответил Доббс, - оставайтесь, где находитесь. А то
попробуйте провести ее через проход сами, как капитан "Лесли". Пожалел
заплатить мне двадцать долларов и утопил товару на двадцать тысяч вместе
с новенькой шхуной: распорол ей все днище, так что она затонула в четыре
минуты и лежит теперь на глубине в двадцать саженей со всем своим гру-
зом.
- С каким еще грузом? - воскликнул Уикс. - И что это за "Лесли"?
- Шхуна Коуэна и Компания, из Фриско, - объяснил лоцман. - А ждали ее
здесь - не могли дождаться. У нас там гамбургский барк грузится, вон его
мачты, и еще два корабля должны прийти из Германии - один через месяц, а
другой через три, и мистер Топлес, агент Коуэна и Компания, из-за всего
этого свалился с желтухой. Да и то сказать - товаров нет, копру, того и
гляди, перехватят, а ему надо подготовить ее тысячу двести тонн. Если у
вас есть копра, капитан, можете сделать хорошее дело. Топлес заплатит
наличными по самой высокой цене. Вот что бывает, когда отказываются от
лоцмана.
- Погодите минутку, капитан Доббс, мне надо поговорить со своим по-
мощником, - сказал капитан, и глаза его заблестели.
- Сколько угодно, - ответил лоцман, - только угостили бы вы меня ста-
канчиком для поднятия бодрости. Всегда следует проявлять гостеприимство,
а то у вашей шхуны будет скверная репутация.
- Поговорим об этом на досуге, - ответил Уикс и, отведя Картью в сто-
рону, прошептал: - Тут дело пахнет большими деньгами. Мы можем двадцать
лет проплавать, прежде чем нам выпадет второй такой случай. А вдруг сюда
сегодня вечером придет еще один корабль и перебьет сделку? Все ведь воз-
можно. Но, с другой стороны, можно ли довериться Доббсу? Он пьян как са-
пожник, а мы ведь даже не застрахованы.
- Ну, скажем, вы подниметесь с ним на мачту, и пусть он указывает
фарватер, - предложил Картью. - Если он не будет слишком уклоняться от
карты и не свалится в море, пожалуй, стоит рискнуть.
- В таких делах без риска не обойдешься, - ответил капитан. - Стано-
витесь сами за штурвал и держите ухо востро. Если будут два разных рас-
поряжения, слушайтесь меня, а не его. Кока пошлите на фок, а остальных
двоих - на грот. И скажите, чтобы они не зевали.
Подозвав лоцмана, он поднялся с ним на рею, и вскоре послышалась же-
ланная команда:
- Паруса спускать! Бросай якорь!
Таким образом, первый рейс "Богатой невесты" оказался необыкновенно
удачным. Она доставила товаров на две тысячи фунтов именно туда, где они
были нужнее всего, и капитан Уикс (вернее, капитан Керкап) доказал, что
он умеет извлечь все выгоды из положения.
Почти два дня он сидел у Топлеса на веранде, почти два дня его ком-
паньоны следили за ним из соседнего кабака, и еще не сгустились сумерки
второго дня, как враг сдался. Уикс ввалился в "Сан-Суси" (так именовался
кабак), лицо у него совсем почернело, налитые кровью глаза почти заплы-
ли, но в них горел веселый огонек.
- Пошли ребята, - оказал он и, когда они углубились в пальмовую рощу,
добавил голосом, который трудно было узнать: - У меня на руках все двад-
цать четыре очка (очевидно, намекая на почтенную игру в криббедж).
- Это вы о чем? - спросил Томми.
- Я продал наш груз, - ответил Уикс. - Вернее, часть его, потому что
я оставил нам всю консервированную говядину, а также половину муки и су-
харей. Теперь у нас хватит запасов еще на четыре месяца.
- Ого! - воскликнул Хемстед.
- За сколько вы его продали? - еле выговорил Картью, заражаясь волне-
нием капитана.
- Дайте мне рассказать по порядку! - воскликнул Уикс, расстегивая во-
рот рубашки. - Если я выложу все сразу, меня удар хватит. Я ж не только
продал, а еще зафрахтовался сходить во Фриско и обратно. На собственных
моих условиях! Я сперва ему наврал, что мне нужна копра. Я ведь знал,
что это ему придется не по нутру. И чуть он начинал спорить, я опять за-
говаривал о копре, и он поджимал хвост... Так что мы все получили налич-
ными, если не считать двух небольших чеков на Фриско. На чем мы покончи-
ли? Так вот, нам это плавание, включая две тысячи кредита, обошлось пока
в две тысячи семьсот с лишком. Мы все это уже вернули. За тридцать дней
плавания мы успели оплатить шхуну и груз! Неплохо, а? Но это не все. Мы
можем поделить между собой тысячу триста фунтов чистой прибыли. Я нагрел
его на четыре тысячи!
Несколько мгновений его компаньоны тупо глядели на капитана, испыты-
вая только недоверчивое изумление. Первым понял, что произошло, Томми.
- Эй, вы, - сказал он жестким, деловым тоном, - пошли назад в
"Сан-Суси", я должен напиться.
- Мальчики, я с вами не пойду, - серьезно ответил капитан, - мне сей-
час пить нельзя. Если я выпью хоть одну кружку пива, боюсь, меня удар
хватит. Я и так еле на ногах держусь.
- Ну, так троекратное "ура" в честь нашего капитана! - предложил Том-
ми.
Однако Уикс предостерегающе поднял трясущуюся руку.
- Не надо, мальчики, - сказал он, - пожалейте Топлеса: если я в таком
состоянии, то с ним-то сейчас что делается! Если он услышит, как мы
здесь кричим, то может ноги протянуть.
Однако Топлес отнесся к своему поражению по-хорошему, зато матросы с
потерпевшего крушение "Лесли" приняли все случившееся близко к сердцу.
При встрече с членами команды "Богатой невесты" они зло на них погляды-
вали и выкрикивали ругательства. Раза два дело чуть было не дошло до
драки.
Однако такие пустяки не могли уменьшить радость компаньонов от удач-
ной сделки. Пять дней шхуна стояла в лагуне, пока туземные работники
Топлеса разгружали ее и подвозили балласт. Кроме Томми и капитана, все
были совершенно свободны, и время шло, как приятный сон. Вечерами они
