Через некоторое время он приказал коку уйти и, обратившись к сидевшим за
столом, сказал:
- Если не ошибаюсь, господа, у вас компания на паях, и вот почему я
вас всех сюда пригласил. Мне надо кое-что вам объяснить. Вы сами видите,
что мой бриг - корабль хороший и что матросов я кормлю хорошо.
Послышались одобрительные возгласы, но всем было интересно узнать,
что последует дальше, и никто ничего внятного не сказал.
- Ну, - продолжал Трент, катая хлебные шарики и глядя в стол, - я,
конечно, рад помочь вам добраться до Фриско. Моряк должен помогать моря-
ку - вот мой девиз. Но уж так повелось в мире, что за все надо платить.
Я не хочу из-за своей доброты терпеть убытки, - добавил он с невеселым
смешком.
- Ну, конечно, капитан, - сказал Уикс.
- Мы, разумеется, заплатим сколько следует, - за - метил Картью.
При этих словах Годдедааль тронул его за локоть, и оба помощника об-
менялись многозначительным взглядом. За этот короткий безмолвный миг ха-
рактер капитана Трента был объяснен и понят.
- "Сколько следует"... - повторил капитан Трент. Я этого ждал. Но
сколько и за что следует - здесь решаю я. Если вы собираетесь взять ссу-
ду, вам придется выплатить... - Он быстро поправился: - Если вы хотите,
чтобы я вас отвез во Фриско, вам надо будет уплатить мою цену. Так ведь
делаются дела, не правда ли? Вы мне не нужны. Это я вам нужен.
- Ну хорошо, сэр, - заметил Картью, - так сколько же вы хотите?
Капитан продолжал катать хлебные шарики.
- Когда вы взяли за горло этого торговца на островах Гилберта, - ска-
зал он, - вы использовали выгоды своего положения. А теперь моя очередь.
Вы же не пожалели этого торговца! - воскликнул он с неожиданной злостью,
но тут же опять холодно хихикнул. - Хотя я вас за это не виню: в любви и
в делах все позволено.
- Итак, сэр? - спросил Картью мрачно.
- Это мой корабль, я думаю, - сказал тот резко.
- Я тоже так думаю, - вставил Мак.
- Я говорю, что это мой корабль, сэр! - рявкнул Трент, словно разза-
доривая себя. - И, будь я похож на вас, я забрал бы все ваши деньги до
последнего гроша. Но две тысячи фунтов из четырех принадлежат не вам, а
я человек честный. Вы отдадите мне две тысячи, которые принадлежат вам,
а я отвезу вас всех во Фриско и там выдам каждому пятнадцать фунтов на
руки, а капитану - целых двадцать пять.
Годдедааль опустил голову на руки, словно ему было невыносимо стыдно.
- Вы шутите! - воскликнул Уикс, побагровев.
- Шучу? - переспросил Трент. - Как угодно. Вас никто не заставляет.
Бриг принадлежит мне, но остров Брукс - нет. И ваше право - сидеть там
до самой смерти. Мне это все равно.
- Да весь ваш проклятый бриг не стоит двух тысяч фунтов! - крикнул
Уикс.
- Меньше я не возьму, - возразил Трент.
- И у вас хватит духу высадить нас на этот островок умирать голодной
смертью? - воскликнул Томми.
Капитан рассмеялся в третий раз.
- Голодной смертью? - переспросил он. - Это опять как вам будет угод-
но. А я готов продать вам любую провизию. Только по своей цене.
- Прошу прощения, сэр, - перебил Мак, - но у меня положение особое. Я
отрабатывал свой проезд и не имею доли в двух тысячах фунтов, а в карма-
не у меня нет ни гроша. Так что же вы мне скажете?
- Я человек добрый, - ответил Трент. - Какая мне разница? Я захвачу
вас вместе с остальными, только, разумеется, пятнадцати фунтов вы не по-
лучите.
От такой наглости у всех даже дух захватило. Годдедааль поднял голову
и с негодованием посмотрел на своего капитана, а Мак побелел как полот-
но.
- И вы еще себя называете моряком! - крикнул он. - Черт бы вас поб-
рал!
- Еще одно слово - и я закую тебя в кандалы! - рявкнул Трент, обрадо-
вавшись, что ему возражают.
- Так я и дался! - отрезал Мак. - А мы еще налаживали этот проклятый
такелаж! Я сейчас научу тебя вежливости, старый боров.
Он произнес эту угрозу совсем тихо, и никто из присутствующих, в том
числе и сам Трент, не ожидал того, что последовало... Ирландец выхватил
руку из кармана, и в воздухе просвистел нож, угодивший Тренту, который
повернулся было, чтобы встать из-за стола, прямо в сонную артерию. Капи-
тан упал головой на стол, и по скатерти расползлось алое пятно.
Внезапность нападения и катастрофы, мгновенный переход от мира к вой-
не и от жизни к смерти заставили всех окаменеть. Секунду они продолжали
сидеть, не сводя взгляда с неподвижного тела и обагренного кровью стола.
Затем Годдедааль вскочил на ноги, схватил свой табурет и поднял его над
головой - он весь преобразился, и из его груди вырвался такой рев, что
остальные были оглушены. Моряки с "Богатой невесты" и не думали сопро-
тивляться, никто не выхватил оружия - съежившись, они беспомощно смотре-
ли на обезумевшего шведа. Его первый удар свалил Мака на пол со сломан-
ной рукой. Вторым он размозжил голову Хемстеда. Он переводил взгляд с
одного на другого, угрожая, трубя, точно раненый слон, упиваясь своей
яростью. Но этим боевым пылом не руководил рассудок, и, вместо того что-
бы завершить свою победу, Годдедааль обрушил град ударов на труп Хемсте-
да, так что табурет разлетелся в щепы. Это надругательство над мертвым
вывело Картью из оцепенения и предало его во власть инстинктов: он вых-
ватил револьвер и выстрелил, еще не понимая, что делает. Вслед за грохо-
том выстрела раздался вопль боли, гигант покачнулся, зашатался и упал на
тело своей жертвы.
Наступившую тишину нарушил топот ног на палубе - вот шаги прогремели
по трапу, и в каюту заглянуло лицо Холдорсена. Картью разнес это лицо
следующим же выстрелом: он был прекрасным стрелком.
- Вперед! - скомандовал он и ринулся вон из каюты, а за ним Уикс,
Томми и Амалу. Наступая на труп Холдорсена, они поднялись по трапу и
выбрались на палубу, озаренную тусклым огнем кровавого заката. Они не
превосходили противника численностью, но матросы "Летящего по ветру" не
думали о сопротивлении и бросились к люку кубрика. Первым бежал Браун,
он успел спрыгнуть вниз целым и невредимым; китаец последовал за ним го-
ловой вперед, получив пулю в бок, а остальные двое полезли на мачты.
Уиксом и Картью овладело свирепое хладнокровие, это второе дыхание
боя. Поставив Томми у фока, а Амалу у грота следить за мачтами и паруса-
ми, сами они прошли на шкафут и, высыпав на палубу коробку патронов,
принялись перезаряжать револьверы. Бедняги, цеплявшиеся за ванты, крича-
ли, просили пощады. Но пощады быть уже не могло: пригубленную чашу
предстояло осушить до дна. Убитых было слишком много, и убить предстояло
всех. Смеркалось, дешевые револьверы давали осечки и били очень неточно,
вопящие жертвы прижимались к мачтам и реям, прятались за парусами. Гнус-
ная бойня продолжалась долго, но, наконец, все было кончено. Лондонец
Харди был подстрелен на форбом-брам-рее, и его труп, покачиваясь, висел
на гитовах. Второй матрос, Уоллен, прятался на салинге грот-мачты, и пу-
ля раздробила ему челюсть; забыв об осторожности, он долго и надрывно
кричал, пока вторая пуля не сбросила его на палубу.
Все это было достаточно страшно, но худшее предстояло впереди. Браун
еще прятался в кубрике. Томми вдруг разразился рыданиями и начал про-
сить, чтобы Брауна пощадили.
- Один человек не может нам повредить, - твердил он, всхлипывая. - Не
надо больше! Я говорил с ним за обедом. Он хороший малый и совсем безо-
бидный. Нельзя этого делать! У кого хватит духу спуститься туда и убить
его? Это же зверство!
Возможно, его мольбы доносились и до бедняги в трюме.
- Если останется хоть один, мы все повиснем, - ответил Уикс. - Браун
должен пойти той же дорогой.
Капитан был белее мела, он весь дрожал и, умолкнув, бросился к борту,
где его стошнило.
- Если мы промедлим, то у нас не хватит духа, - сказал Картью. - Те-
перь или никогда.
И он направился к люку кубрика.
- Нет, нет, нет! - застонал Томми, хватая его за рукав.
Но Картью отшвырнул его и спустился по трапу, полный отвращения к се-
бе и стыда. На полу лежал китаец и глухо стонал. Кругом стояла непрони-
цаемая тьма.
- Браун! - крикнул Картью. - Браун, где вы?
Собственное бессердечное коварство поразило его, однако ответа не
последовало.
Он пошарил по койкам, но они были пусты. Тогда он направился вперед,
к форпику, загроможденному бухтами каната и другим запасным такелажем.
- Браун! - снова позвал он.
- Я здесь, сэр, - ответил дрожащий голос, и бедняга, оставаясь неви-
димым, назвал Картью по имени и принялся умолять о пощаде. Только ощуще-
ние опасности, риска могло заставить Картью спуститься в кубрик, а тут
враг встретил его просьбами и слезами, как испуганный ребенок. Его по-
корное "я здесь, сэр", его бессвязные моления и всхлипывания превращали
убийство в гнуснейшее злодеяние. Дважды Картью поднимал револьвер и один
раз даже нажал на спуск (так, во всяком случае, ему показалось), но
выстрела не последовало; его решимость окончательно иссякла, и, повер-
нувшись, он бежал от своей жертвы.
Уикс сидел на световом люке и, повернув к Картью лицо семидесятилет-
него старика, задал ему безмолвный вопрос. Картью покачал головой. И со
спокойствием человека, поднимающегося на эшафот, Уикс встал, подошел к
люку и спустился вниз. Браун думал, что это возвращается Картью, и с но-
выми мольбами наполовину выполз из своего убежища. Уикс несколько раз
выстрелил на голос, который оборвался на тихом стоне и умолк. Наступила
тишина, и убийца, как безумный, выскочил на палубу.
Остальные трое собрались теперь у светового люка, и Уикс присоединил-
ся к ним. Они прижались друг к другу, как дети в темноте, и дрожь одного
передавалась всем другим.
Сумерки сгущались, и тишина прерывалась только шумом прибоя и глухими
рыданиями Томми Хэддена.
- О господи, а вдруг к острову сейчас идет корабль! - неожиданно
воскликнул Картью.
Уикс вздрогнул, взглянул на мачту, увидел висящий в снастях труп, и
лицо его стало землистым.
- Если я попробую подняться на мачту, я упаду, - сказал он просто, -
у меня больше нет сил.
Наконец Амалу вскарабкался на грот, внимательно оглядел горизонт и
сообщил, что море пустынно.
- Все равно, - сказал Уикс, - нельзя сидеть сложа руки, надо скорее
привести все в порядок. Только я не могу ничего делать, пока не хлебну
джина, а джин в каюте. Кто за ним сходит?
- Я, - отозвался Картью, - если мне дадут спички. Амалу дал ему ко-
робку, и, пройдя на корму, Картью спустился по трапу в каюту. Там,
споткнувшись о труп, он зажег спичку, и его взгляд встретился со взгля-
дом живого человека,
- Ну? - спросил Мак, пришедший наконец в себя после удара.
- Все кончено, никого не осталось в живых, - ответил Картью.
- Господи! - прошептал ирландец, снова теряя сознание.
Джин нашелся в капитанской каюте, и, когда все выпили по стакану, на-
чалась уборка корабля. Уже совсем стемнело. Луна должна была взойти
только через несколько часов, и поэтому на мачту повесили фонарь, чтобы
посветить Амалу, который мыл палубу. А Уикс, Картью и Хэдден, взяв дру-
гой фонарь из камбуза, занялись похоронами. Холдорсен, Хемстед, Трент и
Годдедааль отправились за борт, причем последний еще дышал. За ним пос-
ледовал Уолен, а потом Уикс, подкрепившись джином, влез с багром на мач-
ту и освободил труп Харди. Оставался китаец: он, по-видимому, бредил и
что-то не переставая выкрикивал на незнакомом языке, пока они несли его
из трюма; только когда его тело с всплеском погрузилось в воду, смолкли
эти крики. Брауна, по общему согласию, решили пока не трогать. У челове-
ческих сил есть предел.
Все это время они пили неразбавленный джин как воду; три откупоренные
бутылки стояли в разных местах палубы, и, проходя мимо, каждый обяза-
тельно отпивал глоток. В конце концов Томми свалился у подножия
грот-мачты и заснул, Уикс упал ничком у кормового трапа и больше не ше-
