торожно. Пускай лучше она приходит к нему: ведь если кто-нибудь из слуг
и увидит ее в коридоре, у нее всегда найдется что сказать: мало ли у нее
какие могут быть причины!
Но и это тоже имело свои неудобства. Жюльен достал через Фуке кое-ка-
кие книги, о которых сам он, молодой богослов, не посмел бы и заикнуться
в книжной лавке. Он только ночью и решался читать. И частенько бывало,
что ему вовсе не хотелось, чтобы его чтение прерывалось ночным посещени-
ем, в предвкушении которого еще так недавно, до этого разговора в саду,
он вряд ли был способен взяться за книгу.
Благодаря г-же де Реналь для него теперь открылось много нового в
книгах. Он не стеснялся расспрашивать ее о всяких мелочах, незнание ко-
торых ставит в тупик ум молодого человека, не принадлежащего к светскому
обществу, какими бы богатыми дарованиями он ни был наделен от природы.
Это воспитание силою любви, которое велось женщиной, в высшей степени
несведущей, было для него истинным счастьем. Жюльену сразу была дана
возможность увидеть общество таким, каким оно было в то время. Ум его не
засорялся рассказами о том, каково оно было в давние времена, две тысячи
лет тому назад, или даже каких-нибудь шестьдесят лет назад, во времена
Вольтера и Людовика XV. У него точно завеса упала с глаз! Как он обрадо-
вался! Наконец-то ему станет понятно все, что происходило в Верьере.
На первый план выступили разные чрезвычайно запутанные интриги, завя-
завшиеся еще два года тому назад вокруг безансонского префекта. Интриги
эти поддерживались письмами из Парижа, и от самых что ни на есть великих
людей. А все дело было в том, чтобы провести г-на де Муаро, - а это был
самый набожный человек во всей округе - не младшим, а старшим помощником
мэра в городе Верьере.
Соперником его был некий очень богатый фабрикант, которого надо было
во что бы то ни стало оттеснить на место младшего помощника.
Наконец-то Жюльену стали понятны все те намеки, к которым он раньше с
удивлением прислушивался на званых обедах, когда к г-ну де Реналю съез-
жалась вся местная знать. Это привилегированное общество было чрезвычай-
но глубоко заинтересовано в том, чтобы должность старшего помощника дос-
талась именно этому человеку, о кандидатуре коего никто, кроме них, во
всем городе, а тем паче либералы, даже и не подозревал. Такое важное
значение придавалось этому по той причине, что, как всем известно, вос-
точную сторону главной улицы Верьера надлежало расширить более чем на
девять футов, ибо эта улица стала проезжей дорогой.
Так вот, если бы г-ну де Муаро, владевшему тремя домами, подлежащими
сносу, удалось занять место старшего помощника, а впоследствии и мэра,
коль скоро г-на де Реналя проведут в депутаты, он бы, разумеется, когда
надо, закрыл глаза, и тогда дома, выходившие на общественную дорогу,
подверглись бы только кое-каким незначительным перестройкам и, таким об-
разом, простояли бы еще сто лет. Несмотря на высокое благочестие и не-
сомненную честность г-на де Муаро, все были твердо уверены, что он ока-
жется достаточно покладистым, ибо у него было много детей. А из этих до-
мов, подлежавших сносу, девять принадлежали самым именитым людям
Верьера.
На взгляд Жюльена, эта интрига имела куда больше значения, чем описа-
ние битвы под Фонтенуа - название, которое впервые попалось ему в одной
из книг, присланных Фуке. Немало было на свете вещей, которые удивляли
Жюльена вот уже целых пять лет, с тех самых пор, как он стал ходить по
вечерам заниматься к кюре. Но так как скромность и смирение - первые ка-
чества юноши, посвятившего себя изучению богословия, то он не считал
возможным задавать ему какие-либо вопросы.
Как-то раз г-жа де Реналь отдала какое-то распоряжение лакею своего
мужа, тому самому, который ненавидел Жюльена.
- Но ведь нынче у нас пятница, сударыня, последняя в этом месяце, -
ответил ей тот многозначительным юном.
- Ну хорошо, ступайте, - сказала г-жа де Реналь.
- Так, значит, он отправится сегодня на этот сенной склад: ведь там
когда-то была церковь, и недавно ее снова открыли, - сказал Жюльен. - А
что же они там делают? Вот тайна, которую я никак не могу разгадать.
- Это какое-то весьма душеспасительное, но совершенно особенное уч-
реждение, - отвечала г-жа де Реналь - Женщин туда не пускают. Я знаю
только, что они все там друг с другом на "ты". Ну, вот, например, если
этот наш лакей встретится там с господином Вально, то этот спесивый глу-
пец нисколько не рассердится, если Сен-Жан скажет ему "ты", и ответит
ему так же. Если же вам хочется узнать поподробнее, что они там делают,
я могу как-нибудь при случае расспросить об этом Можирона и Вально. Мы
вносим туда по двадцать франков за каждого слугу, - должно быть, затем,
чтобы они нас в один прекрасный день не прирезали, если опять наступит
террор девяносто третьего года.
Время летело незаметно. Когда Жюльена одолевали приступы мрачного
честолюбия, он вспоминал о прелестях своей возлюбленной и успокаивался.
Вынужденный воздерживаться от всяких скучных, глубокомысленных разгово-
ров, поскольку он и она принадлежали к двум враждебным лагерям, Жюльен,
сам того не замечая, сильнее ощущал счастье, которое она ему давала, и
все больше подпадал под ее власть.
Когда им иной раз в присутствии детей, которые теперь уже стали че-
ресчур смышлеными, приходилось держаться в рамках рассудительной спокой-
ной беседы, Жюльен, устремив на нее пламенный любящий взор, выслушивал с
удивительной покорностью ее рассказы о том, как устроен свет. Случалось,
что, рассказывая о каком-нибудь искусном мошенничестве, связанном с
прокладкой дороги или крупным подрядом, г-жа де Реналь, глядя на изум-
ленное лицо Жюльена, вдруг забывалась, и Жюльену приходилось ее удержи-
вать, так как она в рассеянности обращалась с ним так же запросто и неп-
ринужденно, как со своими детьми. И действительно, бывали минуты, когда
ей казалось, что она любит его, как свое дитя. Да и в самом деле, разве
ей не приходилось беспрестанно отвечать на его наивные вопросы о самых
простых вещах, которые мальчик из хорошей семьи уже отлично знает в пят-
надцать лет? Но мгновение спустя она уже опять смотрела на него с восхи-
щением, как на своего властелина. Его ум иной раз так поражал ее, что ей
становилось страшно; с каждым днем она все сильнее убеждалась в том, что
этому юному аббату предстоит совершить великие дела То она представляла
его себе чуть ли не папой, то первым министром вроде Ришелье.
- Доживу ли я до того времени, когда ты прославишься? - говорила она
Жюльену. - Большому человеку сейчас открыта дорога и король и церковь
нуждаются в великих людях; ведь только об этом изо дня в день и толкуют
у нас в салонах. А если не появится какойнибудь человек вроде Ришелье и
не укротит эту бурю всяческих разногласии и распрей, не миновать катаст-
рофы.
XVIII
КОРОЛЬ В ВЕРЬЕРЕ
Или вы годны на то лишь, чтобы выкинуть вас, словно падаль, - народ,
души лишенный, у коего кровь в жилах остановилась.
Проповедь епископа в часовне св Климента.
3 сентября, в десять часов вечера, по главной улице Верьера галопом
проскакал жандарм и перебудил весь город. Он привез известие, что его
величество король *** "соизволит прибыть в воскресенье", - а дело проис-
ходило во вторник. Господин префект разрешил, иначе говоря, распорядился
произвести отбор среди молодых людей для почетного караула; надо было
позаботиться о том, чтобы все было обставлено как нельзя более торжест-
венно и пышно. Тут же полетела эстафета в Вержи. Г-н де Реналь прискакал
ночью и застал весь город в смятении. Всякий совался со своими предложе-
ниями; те, у кого не было особых забот, торопились поскорее снять бал-
кон, чтобы полюбоваться на въезд короля.
Но кого же назначить начальником почетного караула? Г-н де Реналь
тотчас же сообразил, что для пользы домов, подлежащих сносу, весьма важ-
но, чтобы командование было поручено не кому иному, как г-ну де Муаро.
Это стало бы для него чем-то вроде грамоты, дающей право занять место
старшего помощника. Никаких сомнений относительно благочестия г-на де
Муаро быть не могло; поистине оно было непревзойденным, но вот беда - он
никогда в жизни не сидел в седле. Это был тридцатишестилетний господин в
высшей степени робкого нрава, который одинаково боялся и свалиться с ло-
шади и оказаться в смешном положении.
Мэр вызвал его к себе в пять часов утра.
- Вы можете видеть, сударь, что я прибегаю к вам за советом, как если
бы вы уже занимали тот пост, на котором вас жаждут видеть все честные
люди. В нашем несчастном городе процветают фабрики, либеральная партия
ворочает миллионами, она стремится забрать власть в свои руки и добива-
ется этого любыми средствами. Подумаем об интересах короля, об интересах
монархии и прежде всего об интересах нашей святой церкви. Скажите мне
ваше мнение, сударь: как вы полагаете, кому могли бы мы поручить коман-
дование почетным караулом?
Несмотря на неописуемый страх перед лошадьми, г-н де Муаро в конце
концов решился принять на себя это почетное звание, словно мученический
венец.
- Я сумею держаться достойным образом, - сказал он мэру.
Времени оставалось в обрез, а надо было еще успеть привести в порядок
форменные мундиры, в которых семь лет назад встречали в Верьере како-
го-то принца крови.
В семь часов утра из Вержи приехала г-жа де Реналь с детьми и
Жюльеном. Салон ее уже осаждали жены либералов; ссылаясь на то, что сей-
час надо показать Полное единение партии, они умоляли ее замолвить сло-
вечко перед супругом и убедить его оставить для их мужей хотя бы одно
место в почетном карауле Одна из них уверяла, что, если ее мужа не выбе-
рут, он с горя непременно объявит себя банкротом. Г-жа де Реналь быстро
выпроводила всех. Она казалась чем-то сильно озабоченной.
Жюльен очень удивлялся, а еще того больше сердился, что она скрывает
от него причину своего волнения. "Я так и думал, - говорил он себе с го-
речью. - Всю ее любовь затмило теперь это великое счастье принимать у
себя короля. Она просто в себя прийти не может от всей этой кутерьмы.
Когда эти кастовые бредни перестанут ей кружить голову, тогда она меня
снова будет любить".
И удивительная вещь - от этого он словно еще больше в нее влюбился.
По всему дому работали обойщики. Жюльен долго и тщетно выжидал случая
перекинуться с ней хоть словечком. Наконец он поймал ее, когда она выхо-
дила из его комнаты с его одеждой в руках. Кругом никого не было. Он по-
пытался с ней заговорить. Но она не стала его слушать и убежала. "Как я
глуп, что влюбился в такую женщину ей так хочется блеснуть, что она
просто помешалась на этом, совсем как ее муж".
Сказать правду, она даже превзошла своего мужа; ее захватила одна за-
ветная мечта, в которой она никак не решалась признаться Жюльену из
страха его обидеть: ей страстно хотелось заставить его хотя бы на один
день снять это унылое черное одеяние. С необыкновенной ловкостью, поис-
тине достойной удивления у столь простодушной женщины, она уговорила
сначала г-на де Муаро, а затем и помощника префекта г-на де Можерона
назначить Жюльена в почетный караул, хотя на это место претендовали еще
пять-шесть молодых людей - все сыновья очень богатых местных фабрикан-
тов, причем по крайней мере двое из них отличались примерным благочести-
ем. Г-н Вально, намеревавшийся усадить в свою коляску самых хорошеньких
женщин в городе и таким образом заставить всех любоваться его прекрасны-
ми нормандками, согласился дать одну из своих лошадей Жюльену, которого
он, кстати сказать, ненавидел всей душой. Но у всех, кто был зачислен в
почетный караул, были собственные или взятые напрокат роскошные небес-
но-голубые мундиры с серебряными полковничьими эполетами - те самые, в
