тем, что Жюльен провел целое утро, не занимаясь с детьми. Нельзя было
представить себе ничего отвратительнее этого спесивого человека, когда
он бывал чемлибо недоволен и считал себя вправе выказывать свое неудо-
вольствие.
Каждое едкое слово мужа разрывало сердце г-жи де Реналь. Но Жюльен
все еще пребывал в экстазе; весь он был до того поглощен великими дела-
ми, которые в течение нескольких часов совершались перед его мысленным
взором, что ему трудно было сразу спуститься на землю; грубые замечания
г-на де Реналя почти не доходили до него. Наконец он ему ответил до-
вольно резко:
- Я себя плохо чувствовал.
Тон, каким это было сказано, задел бы, пожалуй, и гораздо менее обид-
чивого человека, чем верьерский мэр: он чуть было не поддался желанию
тотчас же выгнать Жюльена. Его удержало только вошедшее у него в привыч-
ку правило никогда не торопиться в делах.
"Этот негодный мальчишка, - подумал он, - создал себе некоторую репу-
тацию у меня в доме; Вально, пожалуй, возьмет его к себе, а не то он же-
нится на Элизе - ив том и в другом случае он втайне будет смеяться надо
мной".
Однако, несмотря на эти весьма резонные рассуждения, недовольство
г-на де Реналя разразилось грубой бранью, которая мало-помалу разозлила
Жюльена. Г-жа де Реналь едва удерживалась от слез. Как только поднялись
из-за стола, она подошла к Жюльену и, взяв его под руку, предложила пой-
ти погулять; она дружески оперлась на него. Но на все, что бы ни говори-
ла ему г-жа де Реналь, Жюльен только отвечал вполголоса:
- Вот каковы они, богатые люди!
Господин де Реналь шел рядом с ними, и его присутствие еще усиливало
ярость Жюльена. Он вдруг заметил, что г-жа де Реналь как-то слишком явно
опирается на него; ему стало противно, он грубо оттолкнул ее и отдернул
свою руку.
К счастью, г-н де Реналь не заметил этой новой дерзости, ее заметила
только г-жа Дервиль; приятельница ее расплакалась. Как раз в эту минуту
г-н де Реналь принялся швырять камнями в какую-то крестьянскую девочку,
которая осмелилась пойти запретной дорожкой, пересекавшей дальний конец
фруктового сада.
- Господин Жюльен, умоляю вас, возьмите себя в руки; подумайте, у
всякого ведь бывает дурное настроение, - поспешила заметить ему г-жа
Дервиль.
Жюльен холодно смерил ее взглядом, исполненным самого безграничного
презрения.
Этот взгляд удивил г-жу Дервиль, но он удивил бы ее еще больше, если
бы она догадалась, что, собственно, он хотел им выразить: она прочла бы
в нем что-то вроде смутной надежды на самую яростную месть. Несомненно,
такие минуты унижения я создают робеспьеров.
- Ваш Жюльен прямо какой-то неистовый, я его боюсь, - сказала тихо
г-жа Дервиль своей подруге.
- Как же ему не возмущаться? - отвечала та. - После того как он до-
бился, что дети делают такие поразительные успехи, что тут такого, если
он одно утро не позанимался с ними? Нет, правду надо сказать, мужчины
ужасно грубый народ.
Первый раз в жизни г-жа де Реналь испытывала чтото похожее на желание
отомстить своему мужу. Лютая ненависть к богачам, которою сейчас пылал
Жюльен, готова была вот-вот прорваться наружу. К счастью, г-н де Реналь
позвал садовника и принялся вместе с ним загораживать колючими прутьями
запретную тропинку через фруктовый сад. Жюльен не отвечал ни слова на
все те любезности, которые расточались ему во время прогулки. Едва
только г-н де Реналь удалился, как обе приятельницы, ссылаясь на уста-
лость, взяли Жюльена с обеих сторон под руки.
Он шел между двумя женщинами, раскрасневшимися от волнения и замеша-
тельства. Какой удивительный контраст представляла рядом с ними его вы-
сокомерная бледность, его мрачный, решительный вид! Он презирал этих
женщин и все нежные чувства на свете.
"Будь у меня хоть пятьсот франков в год, - говорил он себе, - чтобы
только хватило на учение! Эх, послал бы я его к черту!"
Погруженный в эти недобрые размышления, он едва удостаивал внимания
любезности обеих подруг, а то немногое, что достигало его слуха, раздра-
жало его, казалось лишенным смысла, вздорным, беспомощным - одним сло-
вом, бабьей болтовней.
Чтобы только говорить о чем-нибудь и как-то поддержать разговор, г-жа
де Реналь между прочим упомянула о том, что муж ее приехал сегодня из
Верьера только потому, что купил у одного фермера кукурузную солому (ку-
курузной соломой в этих краях набивают матрацы).
- Муж сейчас уже не вернется сюда, - добавила г-жа де Реналь. - Он
позвал лакея и садовника, и теперь они втроем будут перетряхивать все
матрацы в доме. Сегодня утром они набили все матрацы во втором этаже, а
сейчас отправились в третий.
Жюльен переменился в лице; он как-то странно поглядел на г-жу де Ре-
наль и, ускорив шаг, быстро увлек ее вперед. Г-жа Дервиль не стала их
догонять.
- Спасите меня, - сказал Жюльен г-же де Реналь. - Вы одна только мо-
жете это сделать. Вы ведь знаете, этот лакей до смерти ненавидит меня. Я
должен вам признаться: у меня хранится портрет, он спрятан в матраце.
Услышав это, г-жа де Реналь внезапно побледнела.
- Только вы одна можете сейчас войти в мою комнату. Пошарьте как-ни-
будь незаметно в самом углу матраца, с той стороны, где окно, - вы нащу-
паете там маленькую коробочку: гладкая черная картонная коробочка.
- Ив ней портрет? - вымолвила г-жа де Реналь, чувствуя, что у нее
подкашиваются ноги.
Жюльен, заметив ее убитый вид, тотчас воспользовался этим.
- У меня к вам еще одна просьба: сделайте милость, сударыня, умоляю
вас, не глядите на этот портрет - это моя тайна.
- Тайна? - шепотом повторила г-жа де Реналь.
Но хотя она выросла среди спесивых людей, чванившихся своим бо-
гатством и не помышлявших ни о чем, кроме наживы, любовь, пробудившаяся
в этой душе, уже научила ее великодушию. Как ни жестоко она была уязвле-
на, она с самоотверженной готовностью стала расспрашивать Жюльена о
кое-каких подробностях, которые ей было необходимо знать, чтобы выпол-
нить его поручение.
- Хорошо, - сказала она, уходя, - значит, маленькая круглая коробоч-
ка, совсем гладкая, черная?
- Да, да, сударыня, - ответил Жюльен тем жестким тоном, который появ-
ляется у людей в минуты опасности.
Бледная, точно приговоренная к смерти, она поднялась на третий этаж.
В довершение ко всем этим нестерпимым мукам она вдруг почувствовала, что
ей вот-вот сделается дурно; но сознание, что она должна помочь Жюльену,
вернуло ей силы.
"Я во что бы то ни стало должна достать эту коробку", - сказала она
себе.
Она услышала голос мужа, который разговаривал с лакеем как раз в ком-
нате Жюльена. Но, на ее счастье, они прошли в детскую. Она приподняла
матрац и так стремительно засунула руку в солому, что исцарапала себе
все пальцы. Но, хоть она и была очень чувствительна к боли, сейчас она
ее даже не заметила, так как в тот же момент нащупала гладкую поверх-
ность коробочки. Она схватила ее и выбежала из комнаты.
Едва только она избавилась от страха, что ее застанет муж, как мысль
об этой коробке привела ее в такое смятение, что она на самом деле чуть
было не лишилась чувств.
"Значит, Жюльен влюблен, и вот здесь, у меня в руках, портрет женщи-
ны, которую он любит".
Терзаясь всеми муками ревности, г-жа де Реналь в изнеможении опусти-
лась на стул в передней, возле его двери. Ее исключительное неведение
помогло ей и на этот раз. Удивление, которое она сейчас испытывала,
смягчало ее муки. Вошел Жюльен; он выхватил у нее из рук коробку и, не
сказав ни слова, не поблагодарив, бросился к себе в комнату, быстро раз-
вел огонь в камине и швырнул в него коробку. Он стоял бледный, уничто-
женный; он сильно преувеличивал грозившую ему опасность.
"Портрет Наполеона, - говорил он себе, качая головой. - И его хранит
у себя человек, выказывающий такую ненависть к узурпатору! И портрет
этот находит господин де Реналь, лютый роялист, который к тому же так
обозлен на меня! И надо же проявить такую неосторожность, сзади на порт-
рете, прямо на белом картоне, строки, написанные моей рукой. И уж тут
никаких сомнений быть не может: сразу ясно, что я перед ним преклоняюсь.
Каждое мое излияние в любви помечено числом И последнюю запись я сделал
только позавчера.
Так бы сразу и кончилась, погибла бы в один миг вся моя репутация, -
говорил себе Жюльен, глядя, как пылает его коробочка - А ведь моя репу-
тация - это все, что я имею - только этим я и живу... А какая это жизнь,
боже мой!"
Час спустя, усталый и преисполненный жалости к самому себе, Жюльен
совсем расчувствовался. Встретившись с г-жой де Реналь, он взял ее руку,
поднес к своим губам и поцеловал с такой сердечностью, какой ему никогда
не удавалось изобразить. Она вся вспыхнула от счастья и вдруг, чуть ли
не в тот же миг, оттолкнула его в порыве ревности. Гордость Жюльена, еще
не оправившаяся от нанесенного ей недавно удара, лишила его теперь рас-
судка. Он увидел в г-же де Реналь только богатую даму и ничего более; он
с презрением выпустил ее руку и удалился В глубоком раздумье пошел он
бродить по саду, и вскоре горькая усмешка искривила его губы.
"Разгуливаю спокойно, точно я сам себе хозяин. Не обращаю на детей
никакого внимания и дождусь того, что мне опять придется выслушивать
унизительные попреки господина де Реналя, - и он будет прав!"
И Жюльен побежал в детскую.
Младший мальчик, которого он очень любил, стал ласкаться к нему, и
это немножко смягчило его горькие чувства.
"Этот меня еще не презирает, - подумал он. Но тут же упрекнул себя за
мягкосердие, решив, что это опять не что иное, как проявление слабости.
- Эти дети ласкают меня так, как приласкали бы охотничью собаку, которую
им купили вчера".
X
МНОГО БЛАГОРОДСТВА И МАЛО ДЕНЕГ
But passion most dissembles, yet betrays,
Even by its darkness, as the blacket sky
Foretells the heaviest tempest..
Don Juan, c. I. st. LXXIII [7]
Господин де Реналь делал обход по всем комнатам замка и теперь опять
пришел в детскую в сопровождении слуг, которые тащили набитые заново
матрацы. Неожиданное появление этого человека было для Жюльена последней
каплей, переполнившей чашу.
Побледнев, он бросился к г-ну де Реналю с таким мрачно-решительным
видом, какого тот у него еще никогда не видел. Г-н де Реналь остановился
и оглянулся на своих слуг.
- Сударь, - сказал Жюльен, - неужели вы думаете, что со всяким другим
наставником ваши дети сделали бы такие успехи, как со мной? А если вы
скажете "нет", - продолжал он, не дожидаясь ответа, - так как же вы ос-
меливаетесь упрекать меня, будто я их забросил?
Господин де Реналь, уже оправившись от своего испуга, решил, что этот
дрянной мальчишка неспроста позволяет себе такой тон, что у него, должно
быть, навернулось какое-нибудь выгодное предложение и он собирается от
них уйти. А Жюльен, теперь уже не в силах совладать со своей злобой, до-
бавил:
- Я, сударь, проживу и без вас.
- Право, я очень огорчен, что вы так разволновались, - слегка запина-
ясь, отвечал г-н де Реналь.
Слуги были тут же, шагах в десяти: они оправляли постели.
- Не этого я жду от вас, сударь, - вскричал уже совсем рассвирепевший
Жюльен. - Вы вспомните только, какими оскорбительными попреками вы меня
осыпали, да еще при женщинах!
Господин де Реналь отлично понимал, чего добивается Жюльен; в душе
его происходила мучительная борьба. И тут Жюльен, не помня себя от ярос-
ти, крикнул ему:
- Я знаю, сударь, куда идти, когда я выйду из вашего дома!
Услышав эти слова, г-н де Реналь мигом представил себе Жюльена в доме
г-на Вально.
- Ну, хорошо, сударь, - промолвил он наконец, тяжко вздохнув и с та-
ким видом, словно обращался к хирургу, решившись на самую мучительную
операцию. - Я согласен на вашу просьбу. Начиная с послезавтра - это как
