жизнь; вырастет Эл, заведет себе француженку или русскую;
что ж, это его право; потом Кэтрин не иначе как тоже
порадует его кем-нибудь; я нужен им как гарант их
благопристойной жизни: возможность делать субботние траты;
путешествия, такси, горничная; пусть это счастье
продолжается как можно дольше; поэтому-то я обязан выжить, а
не сломаться на семейных сценах, будь они прокляты, не стать
алкоголиком или наркоманом; массаж каждое утро; теннис,
пробежки.)
- Этот младенец - сын Врубеля? - спросил фол.
- Мы не располагаем литературой о художниках.
Затрудняюсь дать вам точную справку.
- У вас нет литературы только о русских?
- Нет, практически обо всех. Кроме, конечно,
Микеланджело или Ван Гога.
- А как можно работать? - Фол удивился. - Вы же главный
эксперт по живописи!
- Совершенно верно, - подтвердил Джавис. - Но вы не
совсем верно трактуете понятие "эксперт". В нашей фирме
задача эксперта заключается в том, чтобы выяснить истинную
стоимость вещи, подготовить буклет для предстоящего
аукциона, составить каталог, оповестить людей, занятых нашим
бизнесом, привлечь искусствоведов и проследить за тем, чтобы
все ждали событие и готовились к нему... Видимо, вам это не
интересно?
- Очень интересно! Я никогда еще не писал о торгах.
- Вы штатный сотрудник журнала или свободный журналист?
- Да, я работаю по договору... На Америку, Австралию...
Очень хорошо меня покупают в Новой Зеландии, - заметил Фол.
Он не лгал; статьи журналиста, чью визитную карточку он
использовал для беседы в "Сотби", действительно хорошо шли.
- А кто будет вести торги?
- Я и мой коллега, мистер Адамсон.
- Ах, вот так?! Значит, вы будете вести торги? Очень
интересно... Вы уже имеете информацию о том, кто приедет
сюда, на Нью-Бонд стрит?
- Как вы понимаете, получена исчерпывающая информация, мы
не вправе полагаться на приблизительные сведения.
- Так кого же вы ждете на аукционе? Я имею в виду имена,
которые сами по себе вызовут сенсацию...
- Видимо, будут сражаться американцы с французами. Две
весьма уважаемые семьи из Лондона поручили вести торг
довольно серьезным брокерам. Я жду баталий... Имен мы не
называем; как правило, в зале работает телевидение, так что
в выпуске последних известий - я имею в виду дневной выпуск
- страна будет знать, кто был у нас на торгах...
- Будет много американцев?
- фонд Салливен. Институт театра, финансируемый
Меллонами, и темная лошадка с западного побережья, мистер
Кеббот, он состоялся на новых видах упаковок для
прохладительных напитков в жару, интересная идея, взяли за
три года более семи миллионов...
- Более девяти, - поправил фол. - Я знаком с Кебботом.
Наш журнал брал у него интервью...
- Ах, вот как, - заметил Джавис, остро глянув на
собеседника. - Как вы думаете, он будет биться за русскую
живопись?
- Смотря кто его консультирует. Если Кебботу докажут,
что это серьезное вложение капитала, что, купив сейчас за
двадцать тысяч, через три года он получит за эту же картину
сорок, будет биться. Он из породы костоломов.
- Это крайне интересно, благодарю вас. Еще мы ждем
мистера Софокулоса. Он работает на эмиров, там, на Востоке
оседают интереснейшие вещи, новый Лувр.
- Скажите, а чего можно ждать, если на аукционе
выяснится, что к продаже выставлена ворованная картина?
- Этого не бывает в "Сотби" Я готовлю аукцион почти
полгода именно для того, чтобы такого рода неприятностей не
произошло Как вы понимаете, мы работаем в тесном контакте с
полицией и страховыми компаниями, нет, нет, такое совершенно
исключено.
- Последний вопрос, мистер Джавис, Отчего фотоальбомы
балетов Дягилева и Лифаря так баснословно дороги, выше, чем
рисунки Пикассо и Дали?
- Вполне объяснимо! За эти альбомы уплатят не менее ста
пятидесяти тысяч фунтов, хотя отправную цену для торгов мы
обозначили всего в тридцать. Дело в том, что на фотографиях
костюмы и декорации лучших балетных постановок Дягилева. Не
менее двадцати единиц. Если балеты решат восстановить,
пришлось бы заказывать новые декорации и костюмы большим
художникам, стоило бы, по крайней мере, пятьсот тысяч, а то
и больше, несмотря на то, что сейчас в театральной живописи
нет особенно больших имен. После Коровина, Бенуа, Кокто,
Головина и Пикассо мир обеднел.
- В какую сумму выльются торги?
- Как вы понимаете, вопрос преждевременен. Впрочем, не
для публикации; я полагаю, мы доведем страсти зала до
семисот тысяч фунтов...
Фол снова посмотрел на лицо мальчика в коляске.
- Интересно, что из него стало? Все мы поначалу
очаровательные младенцы, утеха для родителей, а потом.,.
Страшно подумать!..
- Как верно вы заметили! Простите, я должен: идти,
приехала госпожа Прокофьева, наверно, по поводу партитур
великого русского композитора. Видимо, намерена биться за
них. Буду признателен, если пришлете мне вырезку из вашего
журнала. До свидания, благодарю вас, - и Джавис отплыл к
невысокой женщине, окруженной людьми, говорившими по-русски.
...Отель "Кларидж" был рядом, пять минут ходу: Фол снял
номер по соседству с тем, что забронирован для Ростопчина.
План проработан: Ростопчину не позволят спуститься в холл к
Степанову, его задержат в номере - позвонит Зенон, знакомы с
тех пор, как вместе сражались в маки под Лионом; о том, что
Ростопчин приехал в Лондон, Зенону скажет Харви, они дружат;
предлог для звонка хорошо мотивирован. Ростопчин
великолепно знает все, связанное с бизнесом по текстилю на
регион Среднего Востока, как не ответить на вопросы старого
знакомца! Сразу же после того, как он кончи! говорить с
Зеноном, позвонит сам Харви и начнет рассказывать о
коллекции русской живописи, которую обнаружил в Канаде;
Ростопчин не может этим не заинтересоваться; Степанов, судя
по его психологическому портрету, не станет ждать в холле, а
поднимется в номер к другу, что и требуется. Он обязательно
поднимется в номер. фол тщательно изучил документы,
собранные на русского, набросал штриховой характер.
проверил на ЭВМ - в основном, совпадало; следовательно,
накануне торгов он, Фол, прослушав разговор друзей, будет в
курсе всего того что они замышляют, операция с Золле -
следующий этап того же вечера; развязка наступит девятого
мая в "Сотби"; молодец, Фол, все-таки голова у тебя работает
отлично.
...Полковник Бринингз, возглавлявший секретный отдел
специальных исследований британской страховой корпорации
"Долл", связанной с американским концерном ДТ. принял Фола
лишь на следующий день после того, как тот попросил о
встрече; был сух, смотрел сквозь; говорил цедяще, лениво:
- Мне трудно понять ваш замысел... Меморандум, который
прислали ваши коллеги, страдает определенной
недосказанностью, общий абрис, ничего конкретного...
- Я готов ответить на ваши вопросы, полковник.
- Благодарю вас, это очень мило. Итак, первое: является
ли мистер Степанов секретным агентом своего правительства
или же он просто подвержен болезни коллекционирования?
- Я не могу ответить однозначно.
- Если человек намерен приехать в Лондон, чтобы вместе со
своими друзьями, - полковник посмотрел на бумагу,
придавленную яйцеобразным минералом из Парагвая, и, чуть
коверкая, раздельно произнес имена, - мистером Золле и
князем Ростопчиным присутствовать на аукционе "Сотби", я не
вижу в этом ничего предосудительного. Кабинет ее величества
всегда следовал и будет следовать духу и букве билля о
правах человека. Я не отделяю себя от кабинета ее
величества, мистер фол.
- Я так же полон уважения к кабинету ее величества,
полковник, но мне бывает обидно, когда доверчивостью и
благородством джентльменов пользуются недостойные люди.
- Своим главным пороком, мистер Фол, я как раз считаю
излишнюю недоверчивость. Что делать, сорок три года в
секретной службе. Итак, я позволю себе повторить вопрос;
ваш исчерпывающий ответ поможет определить мою позицию, да и
моих коллег тоже.
- Вы ставите меня в сложное положение, полковник. У нас
нет полной уверенности, что Степанов связан с площадью
Дзержинского. Хотя я глубоко убежден, что все, кому Кремль
разрешает выезд за железный занавес, так или иначе
отслуживают своим хозяевам...
- Мне было бы крайне интересно узнать, каким образом
отслуживает миссис Плисецкая? Или мистер Мравинский? -
полковник Бринингз холодно усмехнулся и впервые за весь
разговор уперся своими совершенно недвижными ледяными
глазами в зрачки собеседника. - Если человек нашей
профессии ощущает в себе страх перед каждым, кто живет в
другом обществе, следует подавать в отставку, мистер Фол.
Страна Свободы, обнесенная колючей проволокой предубеждений,
рано или поздно превратится в большой концентрационный
лагерь.
- Сердечно признателен за ваш совет по поводу отставки,
полковник, Я не премину обсудить это предложение с
президентом моей корпорации. Тем не менее мне нужна помощь,
и я намерен получить ее - в тех пределах, естественно, какие
вы посчитаете разумными.
- Вы получите помощь, если убедите меня в том, что она
необходима - с точки зрения моей профессии...
- С точки зрения моей профессии, - фол усмехнулся, - она
совершенно необходима. Я постараюсь сформулировать смысл
нашего интереса более точно: мне и моим коллегам не
очень-то нравится трогательное единение красного литератора
с аристократом, живущим в Швейцарии, и с ученым из
Федеративной республики. Демонстрация этого "единения людей
доброй воли", так, кажется, пишут московские газеты,
произойдет не где-нибудь, а в Лондоне, и не просто в
Лондоне, за столом второразрядного ресторана, а на Нью-Бонд
стрит, где будут шельмовать престиж "Сотби", а затем в
театре на Пиккадилли, арендованном на одиннадцатое мая неким
сэром Годфри, ведущим самые представительные шоу с
журналистами, политиками и бизнесменами. Сэр Годфри уже
разослал триста приглашений в газеты, журналы, на
телевидение, в музеи, туристские фирмы и людям, вложившим
деньги в культурный бизнес.
- Где вы получили эти данные? - лениво поинтересовался
Бринингз. - У моих сотрудников? Кто именно посмел передать
вам эту информацию?
Фол понял, что попал в западню; лгать старой мумии
бесполезно; ас; все поймет сразу; говорить, что у него в
Лондоне есть свои источники информации, тоже нельзя -
британские амбиции, "непотопляемый авианосец", "бастион
свободы" и так далее.
- Я не думал, что вы так крепко держите руку на пульсе, -
Фол заставил себя улыбнуться. - Вы меня поначалу так
запугали, что я решил, будто вы совершенно выпустили из-под
контроля судьбу коллекции, застрахованной в вашем женевском
филиале.
- Вы не ответили на мой вопрос, мистер Фол.
- В общем-то, я не обязан отвечать на все ваши вопросы,
полковник. Вы можете обратиться в Нью-Йорк, и, если мой шеф
согласится с вашими доводами, я стану отвечать на все то,
что вас интересует. Я ведь тоже чту билль о правах, сэр...
- Мистер Фол, вы опять-таки не ответили на мой вопрос,
слишком много эмоций... Вы находитесь в Лондоне, и я имею
резон знать, кто осведомляет вас о тех событиях, которые
происходят в столице британского содружества наций...
- Все возвращается на круги своя, воистину, - вздохнул
фол. - Вы же понимаете, что я ни в коем случае не открою
вам имен тех, кто помогает мне в моем деле, полковник.
Задавая такого рода вопрос, вы попросту делаете невозможным
наше сотрудничество... В этом, конкретно в этом
мероприятии...
- Чье это мероприятие?
- Нашей фирмы.
- Но оно начато по вашей инициативе, не правда ли? Вы не
очень-то похожи на тех, кто бездумно выполняет приказ. Как
мне кажется, вы относитесь к веселому племени фантазеров, не
так ли? Я убежден, мистер Фол, что именно вы предложили
своему шефу и моему старому другу самолично провести это
дело в Лондоне.
- Вы совершенно правы, полковник. К счастью, у нас очень
не любят иерархию как принцип организации разведывательной
системы страховой фирмы. Чем больше ступеней, тем больше
