чаянии, в нашем доме в По, в Гасконии, на родине моего мужа, появился
дон Жуан де ля Фуэнте, который в то время путешествовал по Франции. Мы
полюбили друг друга с первого взгляда. Дон Жуан понял, как я несчастна,
ибо это было ясно каждому. Он молил меня бежать с ним в Испанию, и, ви-
дит бог, как сожалею я сейчас, что не уступила тогда его мольбам, - ведь
это положило бы конец моим страданиям. К несчастью, я осталась непрек-
лонной. Чувство долга не позволило мне изменить данному мной обету. Я
рассталась с доном Жуаном. С тех пор чаша моих страданий и позора пере-
полнилась, и когда уже здесь, в Бассетерре, накануне войны с Испанией, я
получила от дона Жуана письмо я узнала, что его благородное, преданное
сердце попрежнему мне принадлежит, что он любит меня и верен мне, я от-
ветила ему и в своем отчаянии попросила его приехать как можно скорее и
увезти меня...
Она умолкла. Слезы струились по ее щекам, полный муки взгляд был при-
кован к лицу капитана Блада.
- Теперь вы знаете, что вы натворили: вы погубили меня, разбили мою
жизнь.
Взгляд капитана Блада смягчился, и голос его, когда он заговорил,
звучал уже менее сурово:
- Ваша жизнь не погублена, мадам, вам это только кажется. Вы мечтали
из ада попасть в рай, в действительности же вы только сменили бы один ад
на другой, еще более страшный. Вы не знаете этого человека, не знаете
"благородного, преданного сердца" дона Жуана де ля Фуэнте. Его показной
блеск ослепил вас, и за этим блеском вы не разглядели гнили. А душа это-
го человека прогнила насквозь, и, доверив ему свою судьбу, вы обрекли бы
себя на позор и бесчестье.
- Чью совесть хотите вы убаюкать - мою или вашу, клевеща на человека,
которого убили?
- Я не клевещу на него, мадам, о нет! Все, что я говорю, не требует
доказательств. Разве вы не видели, что творилось в Бассетерре сегодня?
Вы же не могли не заметить, что кровь лилась там ручьями, что там убива-
ли беззащитных людей, издевались над женщинами...
Она перебила его неуверенно:
- Но это же... Война есть война...
Капитан Блад вскипел:
- При чем тут война! Не обманывайте себя. Взгляните правде в глаза,
даже если вы прочтете там приговор вам обоим. Для чего нужен Испании Ма-
риГаланте? И ведь, напав на город, испанцы даже не подумали удержать его
в своих руках. Это нападение было нужно только вашему возлюбленному, и
только как предлог. Он бросил свою оголтелую матросню на этот почти без-
защитный остров, лишь потому, что получил от вас письмо и шел навстречу
вашим желаниям. Все эти мужчины, которые были убиты сегодня, все женщи-
ны, подвергшиеся надругательствам, спокойно спали бы сейчас в своих пос-
телях, если бы не вы и не ваш жестокий возлюбленный. Только ради вас...
Женщина не дала ему договорить. Она слушала его, закрыв лицо руками,
и тихонько стонала, раскачиваясь из стороны в сторону. Внезапно она
вскочила и поглядела на него с яростью.
- Замолчите! - закричала она исступленно. - Я не желаю вас слушать!
Все это ложь! Вы выворачиваете все наизнанку, чтобы оправдать свой мерз-
кий поступок!
Блад пристально смотрел на нее; лицо его было сумрачно и сурово.
- Люди такого сорта, как вы, - с расстановкой произнес он, - всегда
верят только тому, что для них выгодно. Мне кажется, что я не должен со-
чувствовать вам. Я знаю, что не причинил вам никакого зла, и вполне
удовлетворен тем, что вам предстоит теперь искупить свои заблуждения. Вы
сами изберете себе форму этого искупления. Хотите вы, чтобы я вас оста-
вил здесь, в обществе этих молодцов, или предпочтете отправиться вместе
со мной к вашему супругу?
Она растерянно глядела на него; грудь ее бурно вздымалась. Она начала
бессвязно молить его о чемто, но он ее прервал:
- Не мне решать вашу судьбу. Вы уготовили ее себе сами. Я лишь указы-
ваю вам два пути, а вы свободны сделать свой выбор.
- Но как... каким образом можете вы доставить меня в Бассетерре? -
спросила она вдруг.
Это он тут же объяснил ей и, не спрашивая более ее согласия, зная те-
перь, что оно последует, быстро принялся за дело. Собрав остатки еды в
салфетку, он взял небольшой бочонок пресной воды и бурдюк с вином, свя-
зал их вместе веревкой, которую разыскал у себя в каюте, и спустил на
веревке в пинассу, подтянув ее за буксирный канат к кормовому свесу суд-
на.
Укоротив буксирный канат и захлестнув его за один из пиллерсов, он
предложил мадам де Кулевэн спуститься с его помощью по канату в пинассу.
Мадам де Кулевэн пришла в ужас. Но он все же заставил ее побороть
страх и стать на край окна. Затем, соскользнув вниз, он повис, держась
за канат, она, повинуясь его приказу, вся трепеща, тоже уцепилась руками
за канат и стала ему на плечи, а потом, не отпуская каната, скользнула
ниже, и он, цепко обхватив ее одной рукой, стал осторожно спускаться в
пинассу.
С палуб доносились крики, шум и пение матросов, распевавших хором ка-
кую-то разудалую испанскую песню.
Наконец нога капитана Блада нащупала планшир пинассы. Он подтолкнул
пинассу ногой ближе к корпусу корабля и спрыгнул на форлюк. Его спутница
висела, уцепившись за канат. Подтянув пинассу еще ближе к кормовому све-
су, Блад осторожно помог мадам де Кулевэн спуститься в лодку. После это-
го он одним ударом перерубил ножом буксирный канат, и корабль, шедший
под свежим ветром в крутой бейдевинд, начал быстро удаляться, сияя во
мраке ярко освещенным кормовым окном и тремя большими трюмовыми фонарями
и оставив пинассу тихонько покачиваться на его кильватерной волне.
Капитан Блад, немного отдышавшись, усадил мадам де Кулевэн на кормо-
вой люк, поднял парус, обрасопил его по ветру и, бросив взгляд на ярко
сверкавшие в темном тропическом небе звезды, взял курс на Бассетерре,
куда при попутном ветре он рассчитывал попасть до восхода солнца.
Женщина, сидевшая на корме, тихонько всхлипывала. Час искупления для
нее уже настал.
БЛАГОДАРНОСТЬ МОСЬЕ ДЕ КУЛЕВЭНА
Теплой тропической ночью пинасса, гонимая легким южным бризом, стойко
бороздила морскую гладь. Потом взошла луна, и море заискрилось расплав-
ленным серебром.
Капитан Блад сидел у румпеля. Рядом с ним на Крышке люка скорчилась
женщина; она временами бормотала что-то бессвязное - то жалобно, то
гневно, - потом умолкала. О благодарности, которую капитан Блад, как ему
казалось, заслужил, не было и речи. Но, будучи человеком отзывчивым и
снисходительным, он не чувствовал себя уязвленным. Положение мадам де
Кулевэн, что ни говори, было не из легких, и у нее, в конце концов, не
было особенных оснований испытывать благодарность к людям или к судьбе.
Ее сумбурные, противоречивые чувства не удивляли капитана Блада. Он
понимал источник этой ненависти, которая звенела в ее голосе, когда из
мрака до него доносились ее упреки, - ненависти, которой пылало ее блед-
ное лицо в свете занимавшейся зари.
Теперь до острова оставалось не более двух миль. Уже появилась на го-
ризонте темная полоска леса, увенчанная единственной горной вершиной.
Слева от пинассы бороздил волны высокий корабль, держа путь к открывав-
шейся впереди бухте, - английский корабль, как определил капитан Блад по
его оснастке и линиям корпуса. Заметив свернутый марсель, Блад решил,
что капитан корабля, по-видимому, новичок в здешних водах и потому осто-
рожно нащупывает свой путь. Это предположение укрепилось при виде матро-
са, который стоял у фокаван путенсов правого борта и, перегнувшись через
поручни, измерял глубину лотом. Над золотящейся в утренних лучах водной
гладью далеко разносились его монотонно-певучие выкрики.
Мадам де Кулевэн, задремавшая, скорчившись на корме, проснулась и с
испугом поглядела на фрегат, на его пламенеющие в лучах зари паруса.
- Не бойтесь, мадам. Это не испанский корабль.
Она подняла на Блада еще затуманенные дремотой, распухшие от слез
глаза. Полные губы скривила горькая усмешка.
- Чего мне теперь бояться? Что может быть страшнее той участи, кото-
рую вы мне уготовили?
- Я, мадам? Не мной решалась ваша участь. Ее решили ваши собственные
поступки.
- Какие мои поступки? - резко возразила она. - Разве этого я добива-
лась? Чтобы вернуться назад к мужу?
Капитан Блад устало вздохнул:
- Неужели мы должны начинать все сначала? Неужели я должен напоминать
вам, что вы сами отвергли предложенную вам возможность - сдаться на ми-
лость храбрых испанских матросов - и вместо этого возвращаетесь к вашему
супругу, пребывающему в приятном заблуждении, что вы были похищены на-
сильно.
- Но ведь вы, убийца, вынудили меня к этому...
- Если бы не я, ваша участь, мадам, была бы еще плачевней. Много пла-
чевней того, что вы мне описали.
- Плачевней ничего не может быть! Ничего! Ведь этот низкий человек,
который завез меня сюда, в эти варварские места, завез потому, что бежал
от долгов, от позора, потому, что ему уже не было места на родине,
этот... Ах, зачем я вам все это говорю! Вы же не хотите ничего понимать
из упрямства, вам бы только осуждать!
- Мадам, я не хочу осуждать вас. Я хочу, чтобы вы осудили себя сами
за те бедствия, которые навлекли на Бассетерре. И если вы примете то,
что вас ждет, как искупление за содеянное, это поможет вам обрести ду-
шевный покой.
- Душевный покой! О чем вы говорите! - вырвалось у нее со стоном.
Капитан Блад произнес нравоучительно:
- Искупление очищает совесть. И тогда покой нисходит на душу.
- Я не желаю слушать ваши проповеди! Кто вы такой? Флибустьер, морс-
кой разбойник! Как смеете вы проповедовать то, о чем не имеете ни малей-
шего понятия! Мне нечего искупать. Я никому не причинила зла. Я была до-
ведена до отчаяния жестоким, подлым деспотом, пьяницей, бесчестным игро-
ком, шулером! Да, да, бесчестным! У меня не было другой возможности
спастись. Могла ли я знать, что дон Жуан такой человек, каким вы его
изображаете? Известно ли мне это даже теперь?
- Вот как? - произнес Блад. - Разве вы не видели разграбленных домов
и пепелищ Бассетерре? Не видели всех этих ужасов, всех страшных бес-
чинств, творимых там матросами по его повелению? И вы все еще сомневае-
тесь в том, что это за человек? Взирая на весь этот ужас, содеянный ради
того, чтобы вы могли упасть в объятия своего возлюбленного, вы еще осме-
ливаетесь говорить, что не причинили никому зла? Вот, мадам, что требует
искупления! А все то, что было между вами и вашим мужем или доном Жуа-
ном, ничтожно по сравнению с этим.
Но ее ум не мог этого вместить; она отказывалась верить и продолжала
негодовать. Капитан Блад перестал ее слушать. Он занялся парусом, обра-
сопил его бейдевинд, дав пинассе резкий крен, и повел ее прямо к гавани.
Часом позже они бросили якорь у мола. Там уже причалил баркас, и анг-
лийские матросы с фрегата, стоявшего на рейде, сходили на берег.
Мужчины и женщины, черные и белые, толпившиеся на пристани, перепу-
ганные, еще не оправившиеся от страшных потрясений вчерашнего дня, не
веря своим глазам, смотрели на мадам де Кулевэн, которую на руках вынес
из лодки на берег статный мужчина с суровым лицом, в мятом сером камло-
товом костюме, шитом серебром, и черном парике, заметно нуждавшемся в
завивке.
Кучка людей в изумлении двинулась им навстречу - медленно сначала,
затем все быстрее и быстрее. И вот они уже окружили тайную виновницу
всех их бед, приветствуя ее, радуясь чудесному ее избавлению.
Капитан Блад, молчаливый и угрюмый, стоя в стороне, окинул взглядом
разбросанные на большом пространстве дома поселка, еще не залечившего
свои раны - разбитые окна, двери, висящие на одной петле, тлеющие голов-
ни пепелищ на месте, где еще вчера стояли дома, предметы домашнего оби-
хода, валяющиеся под открытым небом... С невысокой, обсаженной акациями
