жавших на столе, время тянулось бесконечно. Наконец где-то далеко в пе-
реулке послышался звук шагов. Шаги приближались, звучали все громче,
дверь распахнулась, и на пороге возник Каузак с большим черным бурдюком
вина в руках.
Сэм уже вскочил на ноги, правую руку он держал за спиной.
- Куда это ты провалился? - проворчал он. - Почему так долго?
Каузак был бледен и запыхался, словно бежал бегом. Мозг Питера Блада,
работавший в эти минуты с поразительной точностью, мгновенно отметил,
что Каузак и не думал бежать. В чем же причина его состояния? Видимо,
оно являлось следствием волнения или страха.
- Я торопился, - сказал француз, - да уж больно пить захотелось. За-
держался малость, чтобы прополоскать глотку. Вот твое вино.
Он плюхнул бурдюк на стол.
И в то же мгновение Сэм почти в упор выстрелил ему прямо в сердце.
Картина, которая предстала взору Питера Блада в клубах ядовитого ды-
ма, заставившего его закашляться, запечатлелась в его памяти на всю
жизнь. Каузак лежал на полу ничком, тело его судорожно подергивалось, а
Сэм, перегнувшись через стол, смотрел на него, и на тощем лице его игра-
ла хищная усмешка.
- Я с тобой, французская скотина, не желаю попадать впросак, - дал он
свое запоздалое объяснение, словно убитый мог еще его слышать.
Затем он положил пистолет и потянулся к бурдюку. Запрокинув голову,
он вылил изрядное количество вина в свою пересохшую глотку. Громко чмок-
нул, облизнул губы, опустил бурдюк на стол и скорчил гримасу, словно по-
чувствовав во рту горький привкус. Внезапно страшная догадка сверкнула в
его мозгу, и в глазах отразился испуг. Он снова схватил бурдюк и понюхал
вино, громко, точно собака, втягивая ноздрями воздух. Лицо его посерело,
расширенными от ужаса глазами он уставился на Питера Блада и сдавленным
голосом выкрикнул одно-единственное слово:
- Манзанилла!
Схватив бурдюк, он швырнул его в распростертое на полу мертвое тело,
изрыгая чудовищную брань.
А в следующее мгновение он уже скорчился от боли, схватившись руками
за живот. Забыв о Бладе, обо всем, кроме сжигавшего его внутренности ог-
ня, он собрал последние силы, бросился к двери и пинком распахнул ее.
Это усилие, казалось, удесятерило его муки. Страшная судорога согнула
его тело пополам, так что колени почти уперлись в грудь, и сыпавшаяся с
его языка брань перешла в нечленораздельный, звериный вой. Наконец он
рухнул на пол и лежал, обезумев от боли, извиваясь, как червяк.
Питер Блад угрюмо смотрел на него. Он был потрясен, но не озадачен. К
этой загадке, собственно, не требовалось подбирать ключа - единственное
членораздельное слово, произнесенное Сэмом, полностью проливало на нее
свет.
Едва ли еще когда-нибудь возмездие столь своевременно и быстро насти-
гало двух преступных негодяев. Каузак подбавил в вино сок ядовитого яб-
лока, раздобыть который ничего не стоило на Тортуге. Желая отделаться от
своего компаньона, чтобы ударить по рукам с капитаном Бладом и забрать
себе весь выкуп, он отравил сообщника в ту минуту, когда сам уже пал от
его руки.
Острый ум капитана Блада выручил его и на этот раз из беды, однако в
известной мере он должен был благодарить за избавление от смерти и свою
счастливую звезду.
Корчившийся на полу человек мало-помалу затих. Теперь он лежал совер-
шенно неподвижно на пороге распахнутой двери.
Капитан Блад, безуспешно пытавшийся порвать путы, чтобы оказать ему
помощь, услышал стук в дверь, ведущую в альков; тут он вспомнил о женщи-
не, бессознательно завлекшей его в эту западню. Как видно, звук выстрела
и вопли Сэма побудили ее к действию.
- Постарайтесь выломать дверь! - крикнул ей капитан Блад. - Здесь те-
перь никого нет, кроме меня.
Жидкая дощатая дверь быстро поддалась, когда женщина налегла на нее
плечом. Растрепанная, с одичалым взором, она ворвалась в комнату и,
взвизгнув, приросла к месту при виде представшей ее глазам картины.
- Перестань визжать, голубушка! - резко прикрикнул на нее Блад, чтобы
сразу привести ее в чувство. - Тебе нечего их теперь страшиться. Они не
больше могут причинить тебе вреда, чем эти табуретки. Мертвецы еще нико-
му не делали зла. Вон там валяется нож. Возьми и разрежь эти чертовы
ремни.
Через минуту он был уже на ногах и отряхивал свой помятый плюмаж. По-
том взял шпагу, пистолет, часы и табакерку. Золотые монеты он сгреб в
одну небольшую кучку на столе и присоединил к ним булавку с драгоценным
камнем.
- Буду рад, если это поможет тебе вернуться на родину, - сказал он
женщине. - Ведь где-нибудь-то родина у тебя есть?
Женщина разрыдалась. Капитан Блад взял шляпу, поднял валявшуюся на
полу трость и, пожелав женщине доброй ночи, вышел из хибарки.
Десять минут спустя он столкнулся на молу с возбужденной толпой кор-
саров с горящими факелами в руках. Это была поисковая партия, которую
Хагторп и Волверстон отрядили прочесать город. Единственный глаз Вол-
верстона яростно сверкнул при виде капитана Блада.
- Где ты околачиваешься, дьявол тебя раздери? - спросил Волверстон.
- Пытался выяснить, приносят ли счастье деньги, полученные ценой пре-
дательства, - отвечал капитан Блад.
ЗОЛОТО САНТА-МАРИИ
Флотилия корсаров - пять больших кораблей - мирно стояла на якоре у
западного берега Дарьенского залива. В кабельтове от нее прозрачно-голу-
бые волны, пронизанные опаловым сиянием утренних лучей, чуть слышно на-
бегали на серебристый полумесяц отлогого песчаного пляжа, за которым от-
весной стеной высился лес, сочно-зеленый после только что выпавших дож-
дей. На опушке, среди пламенеющих рододендронов, подобно сторожевому
форпосту джунглей, окаймлявших леса, темнели палатки и наспех сколочен-
ные, крытые пальмовыми листьями бревенчатые хижины лагеря корсаров. Раз-
бив здесь свой бивуак, матросы капитана Блада производили кое-какую по-
чинку и запасались провиантом - мясом жирных черепах, которых на этом
берегу было видимо-невидимо. Пестрое пиратское воинство, насчитывавшее
свыше восьмисот человек, шумело, как потревоженный улей. Здесь преобла-
дали англичане и французы, но встречались также голландцы и было даже
несколько индейцев-метисов. Сюда стекались искатели счастья из Эс-
паньолы, лесорубы из Кампече, беглые матросы и беглые каторжники, рабы с
плантаций и прочие изгои и отщепенцы как из Старого Света, так и из Но-
вого, объявленные у себя на родине вне закона.
Было ясное апрельское утро. Трое индейцев вышли из леса и вступили в
лагерь. Впереди шел высокий широкоплечий индеец с длинными руками и гор-
деливой осанкой. Одежду его составляли штаны из недубленых шкур и крас-
ное одеяло, накинутое на плечи, как плащ. Обнаженная грудь была расписа-
на черными и красными полосами. Золотая пластинка в форме полумесяца,
продетая в нос, покачивалась над верхней губой, в ушах поблескивали мас-
сивные золотые кольца. Пучок орлиных перьев торчал в иссиня-черных глад-
ких и блестящих волосах. В руке он держал копье, опираясь на него, как
на посох.
Он спокойно, без тени замешательства, вступил в толпу глазевших на
него корсаров и на весьма примитивном испанском языке объявил им, что он
- кацик Гванахани, прозванный испанцами Бразо Ларго [79], и попросил от-
вести его к капитану, которого он также назвал на испанский лад - дон
Педро Сангре.
Корсары подняли его на борт флагманского корабля "Арабелла", где в
капитанской каюте ему оказал любезный прием высокий худощавый человек,
одетый элегантно, как испанский гранд; его бронзово-смуглое мужественное
лицо с резко очерченными скулами и орлиным носом могло бы принадлежать
индейцу, если бы не пронзительно-синие глаза.
Бразо Ларго, без лишних слов, ввиду незначительности их запаса, тот-
час приступил прямо к делу:
- Вы идите со мной, я вам давать много испанский золото. - И добавил
несколько неожиданно и не совсем к месту: - Карамба!
Синие глаза капитана взглянули на него с интересом. Рассмеявшись, он
ответил на отличном испанском языке, которым овладел еще в те далекие
годы, когда его разрыв с цивилизацией не был столь полным:
- Вы явились как раз вовремя. Карамба! Где же находится это испанское
золото?
- Там! - Индеец неопределенно махнул рукой куда-то в западном направ-
лении. - Десять дней ходу.
Капитан Блад хмуро сдвинул брови. Ему вспомнился поход Моргана через
перешеек, и он спросил наугад:
- Панама?
Но индеец покачал головой, и на суровом его лице отразилось нетерпе-
ние.
- Нет. Санта-Мария.
На корявом испанском языке он стал объяснять, что на берег реки, но-
сящей это название, свозится все золото, добываемое в окрестных горах, а
оттуда его потом переправляют в Панаму. И как раз в это время года золо-
та скапливается там очень много, но скоро его увезут. Если капитан Блад
хочет захватить это золото, а его сейчас там видимо-невидимо - это Бразо
Ларго хорошо известно, - надо отправляться туда тотчас же.
У капитана Блада ни на секунду не возникло сомнения в искренности
этого кацика и в отсутствии у него злого умысла. Лютая ненависть к Испа-
нии горела в груди каждого индейца и бессознательно делала его союзником
любого врага испанской короны.
Капитан Блад присел на крышку ларя под кормовыми окнами и поглядел на
гладь залива, искрившуюся в лучах солнца.
- Сколько потребуется на это людей? - спросил он.
- Сорок десять. Пятьдесят десять, - ответил Бразо Ларго, из чего ка-
питан Блад вывел заключение, что потребуется человек четыреста -
пятьсот.
Он подробно расспросил индейца о стране, через которую им предстояло
пройти, и о Санта-Марии - о его оборонительных укреплениях. Индеец обри-
совал все в самом благоприятном свете, решительно отметая всякие затруд-
нения, и пообещал, что не только сам поведет их, но и даст им носильщи-
ков, чтобы помочь тащить снаряжение. Глаза его сверкали от возбуждения,
он без конца твердил одно:
- Золото. Много-много испанский золото. Карамба! - Он, словно попу-
гай, так часто испускал этот крик, так явно горел желанием увлечь Блада
своей затеей, что тот уже начал спрашивать себя, не слишком ли большую
заинтересованность проявляет индеец, чтобы быть правдивым до конца.
Его подозрения вылились в форме вопроса:
- Ты очень хочешь, чтобы мы отправились в эту экспедицию, друг мой?
- Да, вы пойти. Пойти. Испанцы любят золото. Гванахани не любит ис-
панцев.
- Ты, значит, хочешь насолить им? Да, похоже, что ты их крепко нена-
видишь.
- Ненавидишь! - как эхо повторил Бразо Ларго. Губы его искривились;
он издал резкий гортанный звук: - Гу! Гу! - словно подтверждая: "Да, да!
"
- Ладно, я должен подумать.
Капитан Блад крикнул боцмана и поручил индейца его попечению. С квар-
тердека "Арабеллы" рожок проиграл сигнал к сбору на военный совет, кото-
рый собрался тотчас, как только все, кому положено было на нем при-
сутствовать, поднялись на борт.
Как и подобало представителям этого необычного воинства, раскинувшего
свой лагерь на берегу, корсары, собравшиеся вокруг дубового стола в ка-
питанской каюте, являли глазам довольно пестрое зрелище. Во главе стола
сидел сам капитан Блад, похожий на испанского гранда в своем роскошном
мрачном одеянии, черном с серебром, в пышном черном парике, длинные ло-
коны которого ниспадали на воротник; бесхитростная простодушная физионо-
мия Джерри Питта и его простая домотканая одежда изобличали в нем анг-
лийского пуританина, каким он, в сущности, и был; Хагторп, суровый, ко-
ренастый, крепко сбитый, в добротной, но мешковато сидевшей одежде, был
настоящий морской волк с головы до пят и легко мог бы сойти за капитана
любого торгового флота; геркулес Волверстон, чей единственный глаз горел
свирепым огнем, далеко превосходящим свирепость его натуры, медно-смуг-
лый, живописно-неряшливый в своей причудливой пестрой одежде, был, пожа-
