они перегрызли из-за нее друг другу глотку.
Некоторое время он молча наблюдал за ними, подмечая злобный и жадный
блеск глаз, то следивших за падением костей, то поглядывавших на жалкие
кучки золота, оружие и прочие предметы, от которых негодяи очистили его
карманы и за обладание которыми сражались теперь, коротая время в ожида-
нии назначенного часа за игрой в кости. А затем он услышал свой
собственный голос, громко нарушивший тишину:
- Вы тут тратите время на игру из-за какого-нибудь полпенса, а стоит
вам протянуть руку, и каждый из вас станет богачом.
- Ты опять за свое? - заворчал Сэм.
Но капитан Блад и ухом не повел и продолжал дальше:
- К той цене крови, которую назначил испанский адмирал, я делаю над-
бавку в триста двадцать тысяч. Покупаю у вас мою жизнь за четыреста ты-
сяч реалов.
Сэм, разозлившись, вскочил было на ноги, да так и окаменел, поражен-
ный грандиозностью названной суммы; Каузак поднялся тоже, и они стояли
друг против друга по обе стороны стола, дрожа от возбуждения; ни тот, ни
другой не произнес еще ни слова, но глаза их уже загорелись алчным ог-
нем. Наконец француз нарушил молчание:
- Боже милостивый, четыреста тысяч! - Он вымолвил это медленно, с
трудом ворочая языком, словно стремясь, чтобы огромная цифра проникла в
его мозг и дошла до сознания его соучастника. Он повторил: - Четыреста
тысяч, по двести тысяч на каждого! Разрази меня гром! За такие денежки
стоит рискнуть, а, Сэм?
- Куча денег, что и говорить, - задумчиво проговорил Сэм. Потом он
вдруг опомнился: - Чума на тебя! Так ведь это слова! Кто им поверит?
Попробуй освободи-ка его, как ты тогда заставишь его платить, да он...
- О нет, я заплачу, - сказал Блад. - Каузак может подтвердить, что я
всегда плачу. Учтите, - добавил он, помолчав, - что такая сумма, даже
если ее поделить, сделает каждого из вас богачом, и вы до конца дней
своих будете жить припеваючи, в полном достатке. - Он рассмеялся. - Ну
же, ребята, не валяйте дурака!
Каузак облизнул пересохшие губы и поглядел на своего компаньона.
- Давай рискнем, - заискивающе пробормотал он. - Сейчас еще десяти
нет, и мы до полуночи успеем удрать так далеко, что испанцам нас ни в
жизнь не догнать.
Но переубедить Сэма было нелегко. Он размышлял. И хотя приманка была
велика, Сэм никак не мог решиться принять это соблазнительное предложе-
ние, ибо ему мерещилась в нем двойная опасность. Связавшись с испанцами,
он теперь боялся отступиться от них: ему казалось, что тогда его немину-
емо ждет гибель, либо от руки разъяренных испанцев, которых он предаст,
либо от руки самого Блада, который, если его освободить, конечно, ничего
им не простит. Так лучше уж без особого риска взять верные сорок тысяч,
чем гоняться за какими-то призрачными сотнями тысяч, раз это к тому же
сопряжено с такой опасностью.
- Не бывать этому, и все! - сердито закричал он. - А ты, капитан,
заткнись! Я, кажется, тебя предупреждал.
- А, черт! - хрипло выругался Каузак. - А я говорю, что стоит риск-
нуть! Стоит!
- Ты говоришь? А ты-то чем рискуешь? Испанцы даже не знают, что ты
ввязался в это дело. Тебе легко, приятель, говорить "стоит рискнуть! ",
когда тебе и рисковать-то не придется. Вот мне - другое дело. Если я на-
дую испанца, он сразу смекнет, чем тут пахнет. Да что толковать! Я дал
слово, а я своему слову хозяин. И хватит об этом.
Решительный, свирепый, он стоял напротив Каузака по другую сторону
стола, и Каузак, хмуро глянув на тощее непреклонное лицо, вздохнул с до-
садой и снова опустился на табурет.
Блад ясно видел, что в душе француза клокочет злоба. Несмотря на
мстительную ненависть, которую этот корыстный мошенник питал к Бладу,
завладеть деньгами своего врага было для него соблазнительнее, чем ли-
шать его жизни, и нетрудно было догадаться, какую досаду испытывает он,
видя, что возможность крупной наживы уплывает у него из-под носа только
потому, что для его компаньона это сопряжено с риском.
Некоторое время эта достойная парочка хранила молчание. Молчал и
Блад, считая, что ему пока не следует ничего добавлять к уже сказанному,
так как сейчас это не принесет плодов. Вместе с тем он все же испытывал
некоторое удовлетворение, видя, что ему удалось посеять рознь между ком-
паньонами.
Когда же он наконец заговорил, нарушив нависшее в комнате угрюмое
молчание, его слова, казалось, имели мало связи со всем предыдущим.
- Хотя вы, по-видимому, твердо решили продать меня испанцам, это еще
отнюдь не причина, чтобы я умирал тут у вас от жажды. В горле у меня пе-
ресохло, как в солончаковой пустыне, ей-богу.
И хотя мучившая его жажда служила для него лишь предлогом, чтобы дос-
тичь своей цели, тем не менее она была отнюдь не притворной, и надо ска-
зать, что его тюремщики так же сильно от нее страдали. Воздух в этой
комнате с запертыми наглухо дверями и окнами был нестерпимо удушлив. Сэм
провел рукой по влажному лбу и стряхнул капельки пота.
- Дьявол! Ну и жарища! - пробормотал он. - Мне тоже пить охота.
Каузак облизнул воспаленные губы.
- А здесь в доме нет ничего? - спросил он.
- Нету. Да тут до таверны два шага. - Сэм поднялся со стула. - Пойду
принесу кувшин вина.
Душа Питера Блада снова взмыла ввысь на крыльях надежды. Произошло
именно то, чего он добивался. Зная пристрастие этих подонков к бутылке,
он рассчитывал, что разговор о жажде легко повлечет за собой желание ее
удовлетворить, а это, в свою очередь, приведет к тому, что один из них
отправится за вином, и, если повезет, это будет Сэм. А уж с Каузаком-то
он договорится в два счета - в этом капитан Блад не сомневался.
И тут этот кретин Каузак проявил излишнее нетерпение и тем испортил
все дело. Он тоже вскочил на ноги.
- Кувшин вина! Вот это дело! - заорал он. - Давай ступай скорей! Я
сам прямо помираю - так в глотке пересохло.
Голос его задрожал от волнения, и ухо Сэма сразу уловило эту нетерпе-
ливую дрожь. Он приостановился, внимательно вгляделся в своего ком-
паньона и как в открытой книге прочел на лице этого мелкого жулика все
его коварные намерения.
Губы его скривились в усмешке.
- Я что-то передумал, - медленно произнес он, - Лучше уж ты ступай, а
я здесь покараулю.
У Каузака отвалилась челюсть; он даже побледнел. И капитан Блад уже в
третий раз проклял в душе его непроходимую глупость.
- Ты что - не доверяешь мне? - проворчал Каузак.
- Да нет... Не то чтобы... - последовал уклончивый ответ. - Только уж
лучше я останусь.
Тут Каузак и в самом деле рассвирепел:
- Ах, так! Да пошел ты к дьяволу! Если ты мне не доверяешь, так я те-
бе тоже не доверяю.
- А тебе незачем мне доверять. Ты знаешь, что меня его посулы не соб-
лазняют. Значит, мне его и сторожить.
Минуты две эти гнусные союзники молча сверлили друг друга взглядом и
только сопели сердито. Затем Каузак угрюмо отвел глаза в сторону, пожал
плечами и отвернулся, словно поневоле признавая, что против доводов Сэма
не поспоришь. Он постоял еще немного, прищурившись, о чем-то размышляя.
И, как видно приняв внезапно какое-то решение, произнес:
- Да ладно, пойду! - повернулся и быстро вышел из комнаты.
Когда дверь за французом захлопнулась, Сэм опустился на табурет. Блад
прислушивался к быстро удаляющимся шагам, пока они не замерли вдали. И
неожиданно громко расхохотался, заставив вздрогнуть своего стража.
Сэм подозрительно на него поглядел:
- Что это тебя так разбирает, капитан?
Блад, как мы знаем, предпочел бы иметь дело с Каузаком. С тем он мог
действовать наверняка. Добиться чего-нибудь от Сэма представлялось мало-
вероятным, ибо он явно боялся испанцев как огня. И тем не менее испробо-
вать надо было все, любую, самую ничтожную возможность.
- Меня забавляет твоя беспечность, - отвечал капитан Блад. - Сторо-
жить меня ты ему не доверил, а за вином отпустил...
- Так что ж за беда?
- А если он вернется не один? - загадочно проронил капитан Блад.
- Чума на него! - вскричал Сэм. - Пусть он только попробует со мной
такие шутки шутить, пристрелю, как собаку! Я с этими шутниками не цере-
монюсь.
- Тебе так и так нужно от него избавиться, Сэм. Это же мерзавец и
предатель, мне ли его не знать. Ты ему стал сегодня поперек дороги, и он
тебе этого не забудет. Сам бы мог понять - ты же видишь, как он предал
меня. Да только ты все равно ничего не понимаешь. У тебя есть глаза,
Сэм, но ты видишь не больше, чем слепой щенок. И голова у тебя вроде
есть, но ее вполне могла бы заменить и тыква, иначе ты не стал бы коле-
баться между испанцем и мной.
- А, ты опять про это!
- Да, разумеется. Предлагаю тебе четыреста тысяч и ручаюсь честью,
что не буду помнить зла и мстить тебе. Даже Каузак пытался тебе втолко-
вать, что моему слову можно верить, - он-то не колебался принять мое
предложение.
Питер Блад умолк. Бандит-охотник молча смотрел на него, размышляя.
Лицо у него посерело от волнения, пот крупными каплями выступил на лбу.
- Четыреста тысяч, говоришь? - прохрипел он наконец.
- Ну, а то как же? Зачем тебе делиться с этим французом? Думаешь, он
стал бы делиться с тобой? Он бы, уж конечно, постарался всадить тебе нож
в спину, а все денежки положить себе в карман. Ну же, Сэм, смелей, не
упусти своего счастья! К дьяволу испанцев! Чего ты их боишься! Ты бо-
ишься каких-то призраков. Я защищу тебя от них! На борту моего флагманс-
кого корабля ты будешь в полной безопасности.
Сэм оживился, глаза его сверкнули, но тут же потухли снова, затума-
ненные тревогой.
- Четыреста тысяч... Да больно уж риск велик...
- Да какой же риск - ровным счетом никакого, - сказал капитан Блад. -
Вполовину меньше риска, чем продавать меня испанцам. Ведь рано или позд-
но эта сделка выйдет наружу, и тогда, приятель, тебе живым из Тортуги не
уйти. И даже если ты отсюда улизнешь, мои ребята разыщут тебя и на дне
морском.
- Да откуда они про меня узнают?
- Найдется кто-нибудь, кто им донесет, - так всегда бывает. Дурак ты
был, что взялся за это дело, и дважды дурак, что связался с Каузаком, он
же повсюду кричал, что рассчитается со мной. Так на кого же в первую
очередь падет подозрение, как не на него? И как только его схватят - а
уж схватят его как пить дать! - он тут же выдаст тебя, можешь не сомне-
ваться.
- Провалиться мне, а ведь ты верно говоришь! - вскричал Сэм, когда
все эти соображения, совсем не приходившие ему на ум, проникли наконец в
его сознание.
- И все остальное, что я тебе говорю, тоже верно, Сэм, уж ты не сом-
невайся.
- Постой, дай мне подумать.
Питер Блад и на этот раз почел за лучшее ограничиться сказанным. Пока
что в этом разговоре с Сэмом он достиг такого успеха, на который даже не
смел надеяться. Сомнение в душе Сэма посеяно - оставалось ждать, чтобы
оно дало всходы.
Минуты бежали. Сэм, положив локти на стол, опустив голову на скрещен-
ные руки, сидел неподвижно, погруженный в свои думы. Когда он наконец
поднял голову, Питер Блад при желтоватом свете лампы заметил, как поб-
леднело его блестевшее от пота лицо. "Как глубоко проник в душу Сэма
влитый по капле яд?" - думал пленник. Внезапно Сэм вытащил из-за пояса
пистолет и обследовал затравку. Питеру Бладу эти его действия показались
довольно зловещими, и особенно потому, что Сэм не сунул пистолет обратно
за пояс. Он продолжал возиться с пистолетом; изжелта-серое лицо его было
мрачно, губы твердо сжаты.
- Сэм, - негромко окликнул его капитан Блад. - Ну, что ты надумал?
- Я не дам этому ублюдку одурачить меня.
- А дальше что?
- А дальше там видно будет.
Питер Блад с трудом подавил в себе желание подстрекнуть этого дубину
еще раз.
В полном молчании, нарушаемом лишь тиканьем часов Питера Блада, ле-
