Посланец короля все так же неторопливо, с легкой усмешкой, чрезвычай-
но не понравившейся дону Хайме, опустился на стул и вытянул ноги.
- Мы с вами в какой-то мере родственники, дон Хайме, - объявил он.
Дон Хайме уставился на него.
- Не имею удовольствия об этом знать.
- Именно поэтому я и спешу уведомить вас. Эти родственные узы возник-
ли в результате вашего брака, сеньор. Я - троюродный брат донны Эрнанды.
- О! Моей жены! - В тоне его превосходительства явственно прозвучал
оттенок пренебрежения к упомянутой выше даме и ее родственникам. - Я об-
ратил внимание на ваше имя: Кейрос. - Его превосходительству стала те-
перь ясна причина жесткого акцента дона Педро, от которого страдало его
в остальном безупречное кастильское произношение. - Вы, значит, португа-
лец, как донна Эрнанда? - И снова в тоне его превосходительства прос-
кользнуло презрение к португальцам, и особенно к тем из них, кто состоит
на службе у короля Испании, в то время как Португалия уже полстолетия
назад установила свою независимость.
- Наполовину португалец, разумеется. Моя семья...
- Да, да, - прервал его нетерпеливый дон Хайме. - Так с каким же по-
ручением прислал вас ко мне его величество?
- Ваше нетерпение, дон Хайме, вполне естественно, - с оттенком иронии
произнес дон Педро. - Не взыщите, что я позволил себе коснуться семейных
дел. Итак, поручение, которое мне дано... Вас, вероятно, не удивит,
сеньор, что слуха его величества, да хранит его бог, - дон Педро благо-
говейно склонил голову, принудив дона Хайме последовать его примеру, -
достигают сообщения не только о вашем прекрасном, весьма похвальном уп-
равлении этим островом, именуемым Пуэрто-Рико, но и о большом усердии,
проявленном вами в стремлении освободить эти моря от губительных набегов
различных морских разбойников, и особенно от английских пиратов, мешаю-
щих нашему мореходству и нарушающих мирное течение жизни в наших испанс-
ких поселениях.
Да, конечно, дон Хайме не нашел в этом ничего удивительного и неожи-
данного. Не нашел даже после некоторого размышления. Будучи отпетым ду-
раком, он не догадывался, что из всех испанских владений в Вест-Индии
вверенный его попечению остров Пуэрто-Рико является наиболее дурно уп-
равляемым. А что до остального, то дон Хайме действительно содействовал
очищению вод Карибского моря от пира тов. Совсем недавно, кстати ска-
зать, - и совсем случайно, вынуждены мы добавить, - он весьма существен-
но помог достижению этой цели, о чем и не замедлил тут же упомянуть.
Задрав подбородок и выпятив грудь, он горделиво расхаживал перед до-
ном Педро, повествуя о своих подвигах. Если его старания оценены по зас-
лугам, это, разумеется, приносит ему глубокое удовлетворение, заметил
он. Такое поощрение порождает стремление к дальнейшей усердной службе.
Он не желал бы показаться нескромным, однако по справедливости должен
сказать, что под его эгидой остров Пуэрто-Рико процветает. Вот Фрей Луис
может засвидетельствовать, что это так. Христианская религия насаждена
твердой рукой, и ни о какой ереси на Пуэрто-Рико не может быть и речи. А
в отношении пиратов им сделано решительно все, что только в его положе-
нии возможно, хотя он, разумеется, и желал бы достичь большего. Однако
обязанности призывают его находиться на берегу. Обратил ли дон Педро
внимание на новые укрепления, которые он здесь возводит? Сооружение их
уже близится к концу, и едва ли даже у этого злодея, у самого капитана
Блада, хватит теперь наглости нанести ему визит. Он уже показал этому
грозному пирату, что с ним шутки плохи. Несколько дней назад кучка голо-
ворезов из его пиратской шайки осмелилась высадиться на южном берегу
острова. Но люди дона Хайме проявили бдительность. Он сам позаботился об
этом. Вооруженный отряд всадников прибыл на место вовремя. Они налетели
на пиратов и задали им хорошую трепку. При одном воспоминании об этом
дона Хайме начал разбирать смех, и он не выдержал и расхохотался. Дон
Педро учтиво рассмеялся вместе с ним и, проявляя вполне уместное любо-
пытство, вежливо пожелал узнать дальнейшие подробности.
- Вы прикончили их всех до единого, разумеется? - поинтересовался он.
Тон его вопроса не оставлял сомнения в том, что он исполнен презрения к
этим пиратам.
- Пока еще нет. - Его превосходительство, казалось, смаковал предсто-
ящее ему жестокое удовольствие. - Но они все сидят у меня под замком,
все шестеро, которых я захватил в плен. Мы еще не решили, как лучше с
ними разделаться. Вздернем, вероятно. А может, устроим аутодафе во славу
божию. Они же все еретики, конечно. Мы с Фреем Луисом еще не решили этот
вопрос.
- Так, так, - сказал дон Педро, которому разговор о пиратах, как вид-
но, уже прискучил. - Желает ли ваше превосходительство услышать то, что
я имею ему сообщить?
Его превосходительство был раздражен этим намеком, призывавшим его
прервать свою пространную похвальбу. С надутым видом он принужденно от-
весил чопорный поклон посланцу его величества.
- Прошу прощения, - произнес он ледяным тоном.
Но надменный дон Педро, казалось, даже не заметил его надутого вида.
Он извлек из кармана своего роскошного одеяния сложенный в несколько раз
пергамент и небольшой плоский кожаный футляр.
- Прежде всего я должен объяснить вашему превосходительству, почему
этот предмет попадает к вам в таком неподобающем состоянии. Я уже имел
честь сообщить - но вы, мне кажется, не обратили на это внимания, - что
мое путешествие сюда было сопряжено со многими превратностями. По правде
говоря, уже одно то, что мне в конце концов удалось все же попасть на
этот остров, похоже на чудо. Я сам пал жертвой этого дьявола - капитана
Блада. Корабль, на котором я отплыл из Кадиса, был им потоплен неделю
назад. Мой двоюродный брат, дон Родриго де Кейрос, сопровождавший меня,
попал в руки страшного пирата и в настоящее время находится у него в
плену, но я оказался счастливее его - мне удалось бежать. Впрочем, это
слишком длинный рассказ, и я не стану утомлять вас описанием всего, что
произошло.
- Меня это нисколько не утомит! - вскричал его превосходительство, от
любопытства теряя свою чванливость.
Однако дон Педро не пожелал вдаваться в подробности, невзирая на про-
явленный к ним интерес.
- Нет, нет, как-нибудь потом, если у вас еще не пропадет охота. Не
столь уж это существенно. Для вашего превосходительства существенно,
главным образом, то, что мне удалось бежать. Меня подобрал корабль
"Сент-Томас" и доставил сюда, и я счастлив, что могу выполнить данное
мне поручение. - Он протянул губернатору свернутый пергамент. - Я упомя-
нул о моих злоключениях лишь для того, чтобы объяснить вам, как могло
случиться, что этот документ так сильно пострадал от морской воды, хотя,
впрочем, не настолько, чтобы стать неудобочитаемым. В этом послании го-
сударственный секретарь его величества оповещает вас о том, что нашему
монарху, да хранит его бог, угодно было в знак признания ваших уже упо-
мянутых мною заслуг одарить вас своей высокой милостью, возведя в ранг
рыцаря самого высшего ордена - ордена святого Якова Компостельского.
Дон Хайме побледнел, затем побагровел. В неописуемом волнении он взял
дрожащей рукой послание и развернул его. Документ и в самом деле был
сильно подпорчен морской водой. Некоторые слова совсем расплылись. На
месте титула губернатора ПуэртоРико и его фамилии было водянистое чер-
нильное пятно, а еще несколько слов и вовсе смыло водой, однако основное
содержание письма, целиком соответствовавшее сообщению дона Педро,
явствовало из этого послания с полной очевидностью и было скреплено ко-
ролевской подписью, которая нисколько не пострадала.
Когда дон Хайме оторвал наконец глаза от бумаги, дон Педро протянул
ему кожаный футляр и нажал пружинку. Крышка отскочила, и глаза губерна-
тора ослепил блеск рубинов, сверкавших, подобно раскаленным углям, на
черном бархате футляра.
- Вот орден, - сказал дон Педро. - Крест святого Якова Компостельско-
го - самый высокий и почетный из всех орденов, и вы им награждаетесь.
Дон Хайме с опаской, словно святыню, взял в руки футляр и уставился
на сверкающий крест. Монах, приблизившись к губернатору, бормотал слова
поздравления. Любой орден был бы высокой и нежданной наградой для дона
Хайме за его заслуги перед испанской короной. Но награждение его самым
высоким, самым почетным из всех орденов превосходило всякое вероятие, и
губернатор Пуэрто-Рико на какое-то мгновение был совершенно ошеломлен
величием этого события.
Однако через несколько минут, когда в комнату вошла очаровательная
молодая дама, изящная и хрупкая, к дону Хайме уже вернулись его обычное
самодовольство и самоуверенность.
Увидав элегантного незнакомца, тотчас поднявшегося при ее появлении,
дама в смущении и нерешительности замерла на пороге. Она обратилась к
дону Хайме:
- Извините. Я не знала, что вы заняты.
Дон Хайме язвительно рассмеялся и повернулся к монаху.
- Вы слышите! Она не знала, что я занят. Я - представитель короля на
Пуэрто-Рико, губернатор этого острова по повелению его величества, а моя
супруга не знает, что я могу быть занят, - она полагает, что у меня мно-
го свободного времени! Это же просто невообразимо! Однако подойди сюда,
Эрнанда, подойди сюда! - В голосе его зазвучали хвастливые нотки. -
Взгляни, какой чести удостоил король своего ничтожного слугу. Быть мо-
жет, хотя бы это поможет тебе понять то, что уже понял его величество,
воздав мне должное, в то время как моя супруга оказалась не в состоянии
этого сделать, - король оценил по заслугам усердие, с коим несу я бремя
моего поста.
Донья Эрнанда робко приблизилась, повинуясь его зову.
- Что это, дон Хайме?
- "Что это"! - насмешливо передразнил дон Хайме свою супругу. - Да
всего-навсего вот что! - Он раскрыл перед ней футляр. - Его величество
награждает меня крестом святого Якова Компостельского!
Донья Эрнанда чувствовала, что над ней смеются. Ее бледные, нежные
щеки слегка порозовели. Но не радость, нет, породила этот румянец, и
тоскующий взгляд больших темных глаз не заискрился от удовольствия при
виде ордена. Скорее, подумалось дону Педро, донья Эрнанда покраснела от
негодования и стыда за своего грубияна мужа, так презрительно и неучтиво
обошедшегося с ней в присутствии незнакомца.
- Я очень рада, дон Хайме, - сказала она мягко. Голос ее прозвучал
устало. - Поздравляю вас. Я очень рада.
- Ах, вот как! Вы рады? Фрей Алонсо, прошу вас отметить, что донья
Эрнанда рада. - В своих насмешках над женой дон Хайме даже не давал себе
труда проявлять остроумие. - Кстати, этот господин, доставивший сюда ор-
ден, какой-то твой родственник, Эрнанда.
Донья Эрнанда обернулась, снова взглянула на элегантного незнакомца -
взглянула как на чужого. Однако она как будто не решалась заявить, что
не знает его. Отказаться признать посланца короля, принесшего весть о
высокой награде, да еще в присутствии такого супруга, как дон Хайме, -
на это решиться нелегко. К тому же род их был очень многочислен, и могли
ведь оказаться у нее и такие родственники, с которыми она не была знако-
ма лично.
Незнакомец низко поклонился; локоны парика почти закрыли его лицо.
- Вы едва ли помните меня, донья Эрнанда. Тем не менее, я ваш кузен,
и вы, без сомнения, слышали обо мне от другого вашего кузена - Родриго.
Я - Педро де Кейрос.
- Вы Педро? Вот как... - Она вгляделась в него более пристально и
принужденно рассмеялась. - Я помню Педро. Мы играли вместе, когда были
детьми, Педро и я.
В ее голосе прозвучал оттенок недоверия. Но Педро невозмутимо произ-
нес, глядя ей в глаза:
- Вероятно, это было в Сантарене?
- Да, в Сантарене. - Его уверенность, казалось, поколебала ее. - Но
