зайти в Санто-Доминго, чтобы пополнить запасы провианта, перед тем как
плыть к берегам Испании. Но ураган, разбушевавшийся над Карибским морем,
разлучил галион с его охраной и загнал с поврежденной грот-мачтой в про-
лив Мона. Теперь он возвращался назад в Санто-Доминго, надеясь встре-
титься там со своими спутниками или дождаться другого каравана, идущего
в Испанию.
Когда горевшие алчностью глаза Истерлинга увидели слитки в трюме
"Санта-Барбары", он оценил это сокровище примерно в два - два с полови-
ной миллиона реалов. Подобная добыча может попасть в руки пирата лишь
раз в жизни; теперь и он и его команда должны были стать состоятельными
людьми.
Однако владение богатством всегда чревато тревогой, и Истерлинг думал
сейчас только о том, как бы поскорее доставить свою добычу в безопасное
место, на Тортугу.
Он перевел с "Бонавентуры" на галион призовую команду в сорок человек
и, будучи не в силах расстаться со своим сокровищем, сам перешел туда
вместе с ними. Затем, наспех устранив повреждения, оба корабля повернули
обратно. Двигались они медленно, так как шли против ветра, а галион к
тому же почти утратил ходкость, и давно уже миновал полдень, когда они
вновь увидели на траверзе мыс Рафаэль. Истерлинга тревожила такая бли-
зость Эспаньолы, и он собрался было отойти подальше от берега, когда с
марса "Санта-Барбары" донесся крик, и вскоре уже все они заметили то же,
что и дозорный.
Не далее как в двух милях от них огромный красный корабль огибал мыс
Рафаэль и шел прямо на них под всеми парусами. Истерлинг, не веря своим
глазам, схватил подзорную трубу; сомнений быть не могло, хотя это и ка-
залось невероятным: перед ним был "Синко Льягас" - корабль, за которым
он гнался и в спешке, по-видимому, перегнал.
На самом же деле "Синко Льягас" был захвачен бурей вблизи Саманы, и
его шкипер, Джереми Питт, укрывшись там за мысом, в безопасном убежище
переждал бурю, а затем поплыл дальше.
Истерлинг не стал гадать, каким образом "Синко Льягас" так неожиданно
появился перед ним, а просто счел это знаком, подтверждавшим, что форту-
на, столь немилостивая к нему прежде, теперь решила осыпать его дарами.
Ведь если ему удастся завладеть этим могучим красным кораблем и перенес-
ти на него сокровища "Санта-Барбары", он сможет, ничего не опасаясь, не-
медленно возвратиться на Тортугу.
Нападая на судно, столь хорошо вооруженное, как "Синко Льягас", но
обладающее малочисленной командой, разумнее всего было идти прямо на
абордаж, и капитану Истерлингу казалось, что для более ходкого и пово-
ротливого "Бонавентуры" это не составит труда, тем более что себя он
считал опытным моряком, а своего противника - тупоголовым невеждой в
морском деле, презренным докторишкой.
Поэтому Истерлинг просигналил Чарду о своих намерениях, и Чард, жаж-
давший свести счеты с человеком, который уже однажды посмел одурачить их
всех, проскользнув ужом у них между пальцами, сделал крутой поворот и
приказал своим людям готовиться к бою.
Питт вызвал из каюты капитана Блада, тот поднялся на ют и принялся
наблюдать в подзорную трубу за приготовлениями на борту своего старого
приятеля - "Бонавентуры". Смысл их стал ему тут же ясен. Конечно, он был
морским врачом, но вовсе не таким уж тупоголовым невеждой, каким опро-
метчиво назвал его Истерлинг. Его служба во флоте де Ритера в те ранние
бурные дни, когда он не слишком усердно занимался медициной, помогла ему
постичь тактику морских сражений так основательно, как и не снилось Ис-
терлингу. И теперь он был спокоен. Он покажет этим пиратам, что уроки,
преподанные великим флотоводцем, не пропали даром.
Если "Бонавентура" мог рассчитывать на победу, только пойдя на абор-
даж, то "Синко Льягас" должен был полагаться лишь на свои пушки. Ведь,
располагая всего двадцатью способными драться людьми, Блад не мог наде-
яться на благоприятный исход схватки с противником, который, по его рас-
четам, десятикратно превосходил их численностью. Поэтому он приказал
Питту привести корабль как можно ближе к ветру, чтобы затем поставить
его против борта "Бонавентуры". На батарейную палубу он послал Огла,
бывшего канонира королевского флота, отдав под его начало всю команду,
кроме шестерых человек, которым предстояло управлять парусами.
Чард немедленно догадался, что он задумал, и выругался сквозь зубы -
ветер благоприятствовал этому маневру Блада. Кроме того, у Чард а были
связаны руки - ведь он хотел захватить "Синко Льягас" целым и невреди-
мым, а следовательно, не мог, прежде чем взять его на абордаж, предвари-
тельно расстрелять из пушек. К тому же он отлично понимал, что грозит
"Бонавентуре", если на "Синко Льягас" сумеют правильно использовать свои
дальнобойные крупнокалиберные пушки. А судя по всему, кто бы сейчас ни
командовал этим кораблем, ему нельзя отказать ни в умении, ни в реши-
тельности.
Тем временем расстояние между кораблями быстро сокращалось, и Чард
понял, что должен немедленно что-то предпринять, иначе "Синко Льягас"
подойдет на пушечный выстрел со стороны его правого борта. Держать еще
круче к ветру он не мог и поэтому повернул на юго-восток, намереваясь
описать широкий круг и приблизиться к "Синко Льягас" с наветренной сто-
роны.
Истерлинг наблюдал за этим маневром с палубы "Санта-Барбары" и, не
поняв, в чем дело, выругал Чарда дураком. Он принялся осыпать его еще
более свирепыми ругательствами, когда увидел, что "Синко Льягас" внезап-
но сделал левый поворот, словно намереваясь преследовать "Бонавентуру".
Чард, однако, только обрадовался этому маневру и, обрасопив паруса, поз-
волил противнику приблизиться. Затем, вновь забрав ветер всеми парусами,
"Бонавентура" галсом бакштаг помчался вперед, намереваясь описать заду-
манный круг.
Блад догадался о его намерении и, в свою очередь обрасопив паруса,
занял такую позицию, что "Бонавентура", поворачивая на север, неминуемо
должен был подставить ему свой борт на расстоянии выстрела его тяжелых
орудий. Чтобы избежать этого, Чард был вынужден снова идти на юг.
Истерлинг следил за тем, как оба противника в результате этих манев-
ров уходят от него все дальше, и, побагровев от ярости, в гневе взывал к
небесам и преисподней. Он отказывался верить своим глазам: Чард спасает-
ся бегством от тупоголового лекаришки! Чард, однако, и не думал бежать.
Проявляя отличную выдержку и самообладание, он выжидал удобной минуты,
чтобы броситься на абордаж. А Блад с не меньшей выдержкой и упрямством
следил за тем, чтобы не предоставить ему этой возможности.
Таким образом, исход дела должна была решить первая же ошибка, допу-
щенная одним из них, и ее совершил Чард. Заботясь только о том, чтобы не
подставить свой борт "Синко Льягасу", он забыл о носовых орудиях фрегата
и, маневрируя, подпустил его к себе на слишком близкое расстояние. Он
понял свой промах в тот миг, когда две пушки внезапно рявкнули у него за
кормой и ядра пронизали его паруса. Это взбесило Чарда, и от злости он
приказал дать залп из кормовых орудий. Однако орудия эти были слишком
малы, и их ядра не достигли цели. Тогда, совсем рассвирепев, Чард повер-
нул "Бонавентуру" так, чтобы дать продольный бортовой залп по противнику
в надежде сбить его паруса, после чего, потеряв ход, "Синко Льягас" ока-
зался бы во власти его абордажников.
Однако из-за сильной зыби и большого расстояния его замысел потерпел
неудачу, и залп прогремел впустую, оставив лишь облако дыма между ним и
"Синко Льягас". Блад тотчас же повернул и разрядил все двадцать орудий
своего левого борта в это облако, надеясь поразить скрытый за ним безза-
щитный борт "Бонавентуры". Этот его маневр также не увенчался успехом,
однако он показал Чарду, с кем ему приходится иметь дело, и убедил его,
что с таким противником шутки плохи. Тем не менее Чард всетаки решил
рискнуть еще раз и быстро пошел на сближение, рассчитывая, что плывущие
в воздухе клубы дыма скроют его от врага и он успеет захватить "Синко
Льягас" врасплох. Однако для этого маневра требовалось слишком много
времени. Когда "Бонавентура" лег на новый курс, дым уже почти рассеялся,
Блад успел разгадать замысел Чарда, и "Синко Льягас", шедший левым гал-
сом, мчался теперь по волнам почти вдвое быстрее "Бонавентуры", которому
ветер не благоприятствовал.
Чард снова сделал крутой поворот и бросился вперед, намереваясь пе-
рехватить противника и подойти к нему с ветра. Однако Блад, отдалившийся
на расстояние мили, имел в своем распоряжении достаточно времени, чтобы
повернуть и в подходящую минуту пустить в ход орудия своего правого бор-
та. Чтобы избежать этого, Чард вновь пошел на юг, подставляя под пушки
Блада только корму.
В результате этих маневров оба судна постепенно отошли так далеко,
что "Санта-Барбара", на юте которой бесновался, изрыгая ругательства,
Истерлинг, уже превратилась в маленькое пятнышко на северном горизонте,
а они все еще не вступили в настоящий бой.
Чард проклинал ветер, благоприятствовавший капитану Бладу, и прокли-
нал капитана Блада, так хорошо использовавшего преимущества своей пози-
ции. Тупоголовый лекаришка, по-видимому, прекрасно разбирался в положе-
нии вещей и с почти сверхъестественной проницательностью находил ответ
на каждый ход своего противника. Изредка они обменивались залпами носо-
вых и кормовых орудий, целясь высоко, чтобы сбить паруса врага, но расс-
тояние было слишком велико, и эти выстрелы не достигали цели.
Питер Блад, стоявший у поручней на юте в великолепном панцире и каске
из черной дамасской стали, принадлежавших некогда испанскому капитану
"Синко Льягас", чувствовал усталость и тревогу. Хагторп, стоявший рядом
с ним в таком же облачении, исполин Волверстон, для которого на всем ко-
рабле не нашлось панциря подходящего размера, и Питт у штурвала - все
заметили эту тревогу в его голосе, когда он обратился к ним со следующим
вопросом:
- Как долго может продолжаться такая игра в пятнашки? И как бы долго
она ни продолжалась, конец все равно может быть только один. Рано или
поздно ветер либо спадет, либо переменится, или же мы, наконец, потеряем
силы, и тогда в любом случае окажемся во власти этого негодяя.
- Но остаются еще неожиданности, - сказал юный Питт.
- Да, конечно, и спасибо, что ты напомнил мне об этом, Джерри. Так
возложим свои надежды на какую-нибудь неожиданность, хотя, право же, я
не могу себе представить, откуда она может явиться.
Однако эта неожиданность уже приближалась, и даже очень быстро, но
один только Блад сумел ее распознать, когда она к ним пожаловала. Длин-
ный западный галс привел их к берегу, и тут из-за мыса Эспада менее чем
в миле от них появился огромный вооруженный тяжелыми пушками корабль,
который шел круто к ветру, открыв все двадцать пушечных портов своего
левого борта; на его клотике развевался флаг Кастилии. При виде этого
нового врага иного рода Волверстон пробормотал ругательство, более похо-
дившее на всхлипывание.
- Вот нам и пришел конец! - воскликнул он.
- А по-моему, это скорее начало, - ответил Блад, и в голосе его, не-
давно таком усталом и унылом, послышался смешок. Он быстро и четко отдал
команду, которая ясно показала, что он замыслил. - Ну-ка, подымите ис-
панский флаг и прикажите Оглу дать залп по "Бонавентуре" из носовых ору-
дий, когда мы начнем поворот.
Питт переложил руль и под звон напрягшихся снастей и скрип блоков
"Синко Льягас" медленно повернул, а над его кормой заплескалось на ветру
пурпурно-золотое знамя Кастилии. Через мгновение загремели две пушки на
его носу - вполне бесполезно в одном отношении, но весьма полезно в дру-
гом. Их залп яснее всяких слов сказал испанцу, что он видит перед собой
соотечественника, который гонится за английским пиратом.
Несомненно, потом придется выдумывать какието объяснения, особенно
