тите знать. Проще простого и яснее ясного, пока вы не вдумаетесь в это
хорошенько. Да, конечно, на первый взгляд он сделал нам заманчивое, даже
блестящее предложение. Только не все то золото, что блестит. Надежный,
как крепость, корабль, в трюме которого упрятано на четыре миллиона сок-
ровищ, а мы с вами - его хозяева! Доверчивый же малый этот Истерлинг,
слишком доверчивый для мошенника!
Помощники Блада задумались, в глазах их промелькнуло сомнение. Впро-
чем, Питт все еще оставался при своем мнении.
- У него нет другого выхода, и он верит в нашу честность, знает, что
мы не обманем.
Питер Блад посмотрел на него с усмешкой.
- Не думаю, чтобы человек с такими глазами, как у этого Истерлинга,
мог верить во что-нибудь, кроме захвата. Если он действительно хочет
спрятать свое сокровище на нашем корабле (а тут, мне кажется, он не
врет), то это значит, что он намерен завладеть и самим кораблем. Поверит
он нам, как же! Разве может подобный человек, для которого не существует
понятия чести, поверить, что мы не ускользнем от него однажды ночью,
после того как примем его сокровища на борт, или даже попросту не пото-
пим его шлюп, обстреляв его из наших орудий? Ты мне смешон, Джереми, со
своими рассуждениями о чести.
Однако и Хагторпу еще не все было ясно.
- Ладно. Тогда зачем понадобилось ему искать этого союза с нами?
- Да он же сам сказал зачем. Ему нужен наш корабль! То ли для пере-
возки сокровища, если оно действительно существует, то ли еще зачем-то.
Ведь он же пытался сначала купить у нас "Синко Льягас". Да, корабль ему
нужен, это совершенно очевидно. А вот мы ему не нужны, и он постарается
как можно быстрее от нас избавиться, можете не сомневаться.
И все же перспектива участвовать в дележе моргановского клада была,
как заметил Питер Блад, весьма заманчива, и его товарищам очень не хоте-
лось отвергнуть предложение Истерлинга. Стремясь к влекущей их цели, лю-
ди часто готовы идти на риск, готовы поверить в возможность удачи. Так
было и с Хагторпом, и с Питтом, и с Дайком. Они решили, что Блад преду-
бежден, что его восстановил против Истерлинга губернатор д'Ожерон, а тот
мог при этом преследовать какие-то свои цели. Почему бы, во всяком слу-
чае, не пообедать с Истерлингом и не послушать, какие условия он предло-
жит?
- А вы уверены, что он не отравит нас? - спросил Блад.
Ну, уж это он в своей подозрительности хватил через край. Товарищи
прямо-таки подняли его на смех. Как это Истерлинг может их отравить,
когда он сам будет пить и есть вместе с ними? Да и чего он этим достиг-
нет? Разве это поможет ему завладеть "Синко Льягас"?
- Разумеется! Поднимется на борт с шайкой своих головорезов и захва-
тит наших ребят, оставшихся без командиров, врасплох.
- Что, что? - вскричал Хагторп. - Здесь, на Тортуге? В этой пиратской
гавани? Полно, полно, Питер! Есть же свои понятия чести даже у воров,
думается мне.
- Ты волен, конечно, рассуждать так. Я же склонен думать совсем об-
ратное. Меня как будто бы еще никто не считал боязливым, однако я пре-
достерег бы вас всех от такого опрометчивого шага.
Однако мнение большинства было против него. Вся команда загорелась
желанием участвовать в походе, когда ей сообщили о том, какое было сде-
лано предложение.
И на другой день, как только пробило восемь склянок, капитан Блад в
сопровождении Хагторпа, Питта и Дайка должен был волей-неволей подняться
на борт "Бонавентуры". Волверстона оставили наблюдать за порядком на
"Синко Льягас".
Истерлинг, окруженный толпой своих головорезов, шумно приветствовал
гостей. Вся его команда была на корабле. Больше полутораста пиратов рас-
положились на шкафуте, на полубаке и на корме - все до единого с оружием
за поясом. Питер Блад мог бы и не обращать внимания своих спутников на
эту странность: зачем пираты забрались на корабль, вместо того чтобы,
как повелось, сидеть себе в тавернах на берегу? Все трое товарищей Блада
уже и сами отметили про себя это подозрительное обстоятельство. Не укры-
лись от них и ядовитые ухмылочки этих негодяев, и у каждого мелькнула
мысль, не был ли, в конце концов, прав Питер Блад в своих опасениях и не
попались ли они в западню.
Но отступать было поздно. На полуюте, возле трапа, ведущего в каюту,
стоял капитан Истерлинг, встречая гостей.
Питер Блад приостановился на мгновение и поглядел на ясное голубое
небо и верхушки мачт, над которыми кружили чайки. Потом перевел взгляд
на серую твердыню форта, утопавшую в жарком мареве на вершине скалы, на
мол, пустынный в эти часы полуденного зноя, и, наконец, на большой крас-
ный корабль, мощный и величественный, отраженный в сверкающей глади за-
лива. Его товарищам показалось, что он словно бы ищет, с какой стороны
может прийти к ним помощь в случае нужды... Затем по приглашению Истер-
линга Питер Блад ступил на полутемный трап, и его товарищи последовали
за ним.
Каюта, как и весь корабль, запущенный и грязный, ни в коей мере не
походила на капитанскую каюту "Синко Льягас". Потолок был так низок, что
рослые Блад и Хагторп едва не касались его головой. Столь же убога была
и обстановка каюты: несколько ларей с брошенными на них подушками вокруг
простого, некрашеного стола, изрезанного ножами, давно не мытого. Невзи-
рая на распахнутые настежь кормовые окна, воздух в каюте был спертым и
удушливым: пахло канатами, затхлой трюмной водой.
Обед соответствовал обстановке. Свинина была пережарена, овощи пере-
варены, и деликатный желудок мистера Блада положительно отказывался при-
нимать эту с отвращением проглоченную пищу.
Под стать всему остальному была и приглашенная Истерлингом компания.
С полдюжины головорезов изображали его почетную гвардию. Команда избрала
их, заявил Истерлинг, чтобы они выработали и подписали соглашение от ли-
ца всех прочих. Помимо них, здесь было еще одно лицо - молодой француз,
по имени Жуанвиль, секретарь губернатора д'Ожерона, присланный послед-
ним, дабы придать сделке законность. Если присутствие этого довольно
никчемного субъекта с бесцветными глазками должно было в какой-то мере
усыпить подозрения мистера Блада, то следует сказать, что оно только
сильнее его насторожило.
Тесная каюта была заполнена до отказа. Гвардия Истерлинга расположи-
лась за столом так, что гости с "Синко Льягас" оказались разъединенными.
Питер Блад и капитан "Бонавентуры" уселись на противоположных концах
стола.
К делу приступили, как только с обедом было покончено, и прислуживав-
ший за столом негр удалился. Пока же длилась трапеза, пираты веселились
на свой лад, отпуская соленые шутки, видимо претендующие на остроумие.
Наконец на столе не осталось ничего, кроме бутылок, чернильницы, перьев
и двух листов бумаги - одного перед Истерлингом, другого перед Питером
Бладом, - и капитан "Бонавентуры" изложил свои условия, впервые позволив
себе назвать капитаном и своего гостя. Без лишних слов он тут же объявил
Бладу, что запрошенную им одну пятую долю добычи команда "Бонавентуры"
признала непомерной.
Питер Блад оживился.
- Давайте поставим точку над "и", капитан. Вы, по-видимому, хотите
сказать, что ваша команда не согласна на мои условия?
- А как же еще иначе можно меня понять?
- В таком случае, капитан, нам остается только откланяться, поблаго-
дарив за радушный прием и заверив вас, что мы высоко ценим это приятное
и столь обогатившее нас знакомство.
Однако изысканная галантность всех этих чрезмерно преувеличенных лю-
безностей не произвела ни малейшего впечатления на толстокожего Истер-
линга. Обратив к Питеру Бладу багровое лицо, он нахально уставился на
него своими хитрыми глазками и переспросил, утирая пот со лба:
- Откланяться? - В хриплом голосе его прозвучала насмешка. - Я уж то-
же попрошу вас выражаться точнее. Люблю людей прямых и прямые слова. Вы
что ж, хотите сказать, что отказываетесь от сделки?
И тотчас двое-трое из его гвардии повторили слова своего капитана,
которые в их устах прозвучали словно грозное эхо.
Капитан Блад - назовем его теперь полным титулом, присвоенным ему Ис-
терлингом, - казалось, был несколько смущен оборотом дела. Как бы в за-
мешательстве он поглядел на своих товарищей, быть может, ожидая от них
совета, но они ответили ему только растерянными взглядами.
- Если вы находите наши условия неприемлемыми, - сказал он наконец, -
я должен предположить, что вы не желаете более заниматься этим вопросом,
и нам не остается ничего другого, как распрощаться.
Такая неуверенность прозвучала в голосе Питера Блада, что его товари-
щи были изумлены - никогда еще не случалось им видеть, чтобы их капитан
сробел перед какой бы то ни было опасностью. У Истерлинга же его ответ
вызвал презрительный смешок - ничего другого он и не ожидал от этого ле-
каришки, волею случая ставшего искателем счастья.
- Ей-богу, доктор, - сказал он, - вы бы уж лучше вернулись к вашим
банкам и пиявкам, а корабли оставили людям, которые знают, как ими уп-
равлять.
В холодных синих глазах блеснула молния и мгновенно потухла. Но выра-
жение неуверенности не сбежало со смуглого лица. Тем временем Истерлинг
уже обратился к секретарю губернатора, сидевшему по правую руку от него.
- Ну, а вы что скажете, мусью Жуанвиль?
Белокурый, изнеженный французик снисходительно улыбнулся, наблюдая за
оробевшим Питером Бладом.
- Не кажется ли вам, капитан Блад, что сейчас было бы вполне своевре-
менно и разумно выслушать условия, которые может предложить капитан Ис-
терлинг?
- Я уже слышал их. Однако, если...
- Никаких "если", доктор, - грубо оборвал его Истерлинг. - Условия
мои все те же, какие я вам ставил. Все делим поровну между вашими людьми
и моими.
- Но ведь это значит, что на долю "Синко Льягас" придется не больше
одной десятой части добычи. - Теперь и Блад, в свою очередь, повернулся
к мистеру Жуанвилю. - Считаете ли вы, мосье, такие условия справедливы-
ми? Я уже объяснял капитану Истерлингу, что хотя на нашем корабле меньше
людей, зато у нас больше пушек, а приставлен к ним, смею вас заверить,
такой канонир, какой еще никогда не бороздил вод Карибского моря. Этого
малого зовут Огл, Нед Огл. Замечательный канонир этот Пед Огл. Не кано-
нир, а сущий сатана. Поглядели бы вы, как он топил испанские суда у
Бриджтауна!..
Казалось, он еще долго мог бы распространяться о достоинствах канони-
ра Неда Огла, если бы Истерлинг снова не прервал его:
- Черт побери, приятель, да на что нам сдался этот канонир! Подума-
ешь, велика важность!
- Да, конечно, если бы это был обыкновенный канонир. Но это совсем
необыкновенный канонир. У него необычайно меткий глаз. Такой канонир,
как Нед Огл, - это все равно что поэт. Один рождается поэтом, другой -
канониром. Он так ловко может пустить корабль ко дну, этот Нед Огл, как
другой не вырвет и зуба.
Истерлинг стукнул кулаком по столу.
- Да при чем тут ваш канонир?
- Может случиться, что будет при чем. А пока я просто хочу указать
вам, какого ценного союзника приобретаете вы в нашем лице. - И Блад сно-
ва принялся расхваливать своего канонира. - Он ведь проходил службу в
королевском военно-морском флоте, наш Нед Огл, и это был поистине черный
день для королевского военно-морского флота, когда Нед Огл, пристрастив-
шись к политике, стал на сторону протестантов при Сегмуре...
- Да брось ты своего Огла, - зарычал один из офицеров "Бонавентуры" -
здоровенный детина по имени Чард. - Брось, не то мы эдак проваландаемся
здесь целый день.
Истерлинг, крепко выругавшись, поддержал своего офицера.
Питер Блад отметил про себя, что никто из пиратов даже не пытался
скрыть свою враждебность, и с этой минуты их поведение предстало перед
ним в ином свете: он понял, к чему они стремятся.
Тут вмешался Жуанвиль:
- Не согласитесь ли вы, капитан Истерлинг, пойти на некоторые уступ-
