Волверстон должен прибыть с каким-то редким военным трофеем. Но мало-по-
малу с борта "Арабеллы" начали доходить иные слухи, и радость корсаров
перешла в недоумение. Однако простые моряки из небольшого экипажа "Ара-
беллы" в течение двух дней до возвращения Волверстона в разговорах со
своими тортугскими друзьями были все же сдержанны во всем, что касалось
истинного положения вещей. Объяснялось это не только их преданностью
своему капитану, но также и тем, что если Блад был повинен в рене-
гатстве, то в такой же степени были виноваты и они. Их недомолвки и
умолчания, однако, не помешали возникновению самых тревожных и фантасти-
ческих историй о компрометирующих (с точки зрения корсаров) поступках
капитана Блада.
Обстановка накалилась так сильно, что, если бы в это время не вернул-
ся Волверстон, возможно, произошел бы взрыв. Едва лишь корабль старого
волка встал на якорь, как все бросились за объяснениями, которые уже на-
меревались требовать от Блада.
У Волверстона был только один глаз, но видел он им гораздо лучше, чем
многие видят двумя. И хотя голова Волверстона, живописно обвязанная
пестрым тюрбаном, серебрилась сединой, сердце его было юным, и большое
место занимала в нем любовь к Питеру Бладу.
Когда корабль Волверстона обходил форт, высившийся на скалистом мысе,
старый волк увидел "Арабеллу", которая стояла в бухте на якоре. Эта нео-
жиданная картина поразила его. Он протер свой единственный глаз, выпучил
его снова и все же не мог поверить тому, что видел. Но Дайк, ушедший
вместе с ним из Порт-Ройяла и сейчас стоявший рядом с Волверстоном, сво-
им восклицанием подтвердил, что он был не одинок в своем замешательстве.
- Клянусь небом, это "Арабелла" или ее призрак!
Волверстон уже открыл было рот, но тут же захлопнул его и сжал губы.
Старый волк всегда проявлял большую осторожность, особенно в непонятных
для него делах. В том, что это была "Арабелла", уже не оставалось ника-
ких сомнений. Ну, а если это было так, то ему, прежде чем что-то ска-
зать, следовало хорошенько подумать. Какого черта торчит здесь "Арабел-
ла", когда ему известно, что она осталась в Порт-Ройяле? Продолжал ли
Блад командовать "Арабеллой" или же остатки команды ушли на ней, бросив
своего капитана?
Дайк повторил вопрос, и на этот раз Волверстон ответил ему укоризнен-
но:
- У тебя же два глаза, Дайк, а у меня только один.
- Но я вижу "Арабеллу".
- Конечно. А ты чего ожидал?
- Ожидал? - Разинув рот, Дайк уставился на него. - А разве ты сам
ожидал, что увидишь тут "Арабеллу"?
Взглянув на него с презрением, Волверстон засмеялся, а затем громко,
чтобы слышали все окружающие, сказал:
- Конечно! А что же еще? - Он снова засмеялся - как показалось Дайку,
издевательски - и отвернулся от него, занявшись швартовкой корабля.
Когда Волверстон сошел на берег, его окружили недоумевающие пираты.
Их вопросы помогли ему выяснить положение дел. Он понял, что либо из-за
недостатка мужества, либо по каким-то другим мотивам Блад не рассказал
корсарам о том, что произошло после того, как шторм оторвал "Арабеллу"
от других кораблей эскадры. Волверстон искренне поздравил себя с той вы-
держкой, какую он проявил в разговоре с Дайком.
- Уж очень наш капитан скромничает, - глубокомысленно заявил он Хаг-
торпу и другим, столпившимся вокруг него пиратам. - Он, как вы знаете,
никогда не любил хвастаться. А дело было так: встретились мы с нашим
старым знакомым доном Мигелем и, после того как потопили его, взяли на
борт одного лондонского хлыща, который не по своей воле оказался на ис-
панском корабле. Здесь же выяснилось, что этого придворного шаркуна пос-
лал к нам министр иностранных дел. Он предлагал капитану принять офи-
церский патент, бросить пиратство и вообще вести себя паинькой. Капитан
послал его, конечно, ко всем чертям. Но вскоре мы встретились с ямайской
эскадрой, которой командовал этот жирный дьявол Бишоп. Капитану Бладу и
каждому из нас угрожала веревка. Ну, я пошел к Бладу и сказал ему: "Да
возьми ты этот паршивый королевский патент, и ты спасешь от виселицы и
свою шею и наши". Он, конечно, ни в какую. Но я уломал его, и он меня
послушался. Лондонский хлыщ сразу же выдал ему патент, и Бишоп чуть не
лопнул от злобы, узнав о таком сюрпризе. Но сделать с капитаном он уже
ничего не мог. Ему пришлось примириться. Ну, мы уже как люди короля при-
были вместе с Бишопом в Порт-Ройял. Однако этот чертов полковник не
очень нам доверял, так как слишком хорошо знал нас. Не будь там этого
франта из Лондона, Бишоп наплевал бы на королевский патент и повесил бы
капитана. Блад хотел скрыться из Порт-Ройяла в ту же ночь, но эта собака
Бишоп предупредил форт, чтобы за нами хорошенько следили. В конце концов
Блад все же перехитрил Бишопа, хотя на это и потребовалось две недели.
За это время я успел купить фрегат, перевел на него две трети наших лю-
дей, и ночью мы бежали из ПортРойяла, а утром капитан Блад на "Арабелле"
бросился за мной в погоню, чтобы поймать меня... понимаете! Вот в этом и
заключался хитроумный план Питера. Как ему удалось вырваться из порта, я
точно не знаю, так как он прибыл сюда раньше меня, но я и полагал, что
Бладу удастся его предприятие.
В лице Волверстона человечество, несомненно, потеряло великого исто-
рика. Он обладал таким богатым воображением, что точно знал, насколько
можно отклониться от истины и как ее приукрасить, чтобы правда приняла
форму, которая соответствовала бы его целям.
Состряпав вполне удобоваримое блюдо из правды и выдумки и добавив еще
один подвиг к приключениям Питера Блада, Волверстон поинтересовался, что
сейчас делает капитан. Ему ответили, что он сидит на своем корабле, и
Волверстон отправился туда, чтобы, по его выражению, отрапортовать о
своем благополучном прибытии.
Он нашел Питера Блада одного, мертвецки пьяного, в большой каюте
"Арабеллы". В таком состоянии никто и никогда еще не видел Блада. Узнав
Волверстона, он рассмеялся, и хотя этот смех был идиотским, в нем звуча-
ла ирония.
- А, старый волк! - сказал он, пытаясь подняться. - Наконец-то ты сю-
да добрался! Ну, что ты собираешься делать со своим капитаном, а? - И он
мешком опустился в кресло.
Волверстон мрачно взглянул на него. Многое пришлось повидать ему на
своем веку, и вряд ли что-либо могло уже тронуть сердце старого волка,
но вид пьяного капитана Блада сильно потряс его. Чтобы выразить свое го-
ре, Волверстон длинно и сочно выругался, так как иначе никогда и не вы-
ражал своих чувств, а потом подошел к столу и уселся в кресло против ка-
питана:
- Черт тебя подери, Питер, может быть, ты объяснишь мне, что это та-
кое?
- Ром, - ответил капитан Блад, - ямайский ром. - Он подвинул бутылку
и стакан к Волверстону, но тот даже не взглянул на них.
- Я спрашиваю, что с тобой? Что тебя мучает? - спросил он.
- Ром, - снова ответил капитан, криво улыбаясь. - Ну, просто ром. Вот
видишь, я отвечаю на все... твои... вопросы. А почему ты не... отвечаешь
на мои? Что... ты... думаешь делать со мной? А?
- Я уже все сделал, - ответил Волверстон. - Слава богу, что у тебя
хватило ума держать язык за зубами. Достаточно ли ты еще трезв, чтобы
понимать меня?
- И пьяный... и трезвый... я всегда тебя понимаю.
- Тогда слушай. - И Волверстон передал ему придуманную им басню об
обстоятельствах, связанных с пребыванием Питера Блада в Порт-Ройяле.
Капитан с трудом заставил себя слушать его историю.
- А мне все равно, что ты выдумал, - сказал он Волверстону, когда тот
закончил. - Спасибо тебе, старый волк... спасибо, старина... Все это...
неважно. Чего ты беспокоишься? Я уже не пират и никогда им не буду! Кон-
чено! - Он ударил кулаком по столу, а глаза его яростно блеснули.
- Я приду к тебе опять, и мы с тобой потолкуем, когда у тебя в башке
останется поменьше рома, - поднимаясь, сказал Волверстон. - Пока же за-
помни твердо мой рассказ о тебе и не вздумай опровергать мои слова. Не
хватало еще, чтобы меня обозвали брехуном! Все они, и даже те, кто отп-
лыл со мной из Порт-Ройяла, верят мне, понимаешь? Я заставил их пове-
рить. А если они узнают, что ты действительно согласился принять коро-
левский патент и решил пойти по пути Моргана, то...
- Они устроят мне преисподнюю, - сказал капитан, - и это как раз то,
чего я стою!
- Ну, я вижу, ты совсем раскис, - проворчал Волверстон. - Завтра мы
поговорим опять.
Этот разговор состоялся, но толку из него почти не вышло. С таким же
результатом они разговаривали несколько раз в течение всего периода дож-
дей, начавшихся в ночь после возвращения Волверстона. Старый волк сооб-
разил, что капитан болеет вовсе не от рома. Ром был только следствием,
но не причиной. Сердце Блада разъедала язва, и Волверстон хорошо знал
природу этой язвы. Он проклинал все юбки на свете и ждал, чтобы болезнь
прошла, как проходит все в нашем мире.
Но болезнь оказалась затяжной. Если Блад не играл в кости или не
пьянствовал в тавернах Тортуги в такой компании, которой еще недавно из-
бегал, как чумы, то сидел в одиночестве у себя в каюте на "Арабелле".
Его друзья из губернаторского дома всячески пытались развлечь его. Осо-
бенно огорчена была мадемуазель д'Ожерон. Она почти ежедневно Приглашала
его к ним в дом, но Блад очень редко принимал ее приглашение.
Позднее, по мере приближения конца дождливого сезона, к нему стали
обращаться его капитаны с проектами различных выгодных набегов на ис-
панские поселения. Но ко всем предложениям он относился равнодушно. Вна-
чале это вызывало недоумение, а когда установилась хорошая погода, недо-
умение перешло в раздражение.
В один из солнечных дней в каюту Блада вломился Кристиан - командир
"Клото" - и с бранью потребовал, чтобы ему сказали, что он должен де-
лать.
- Знаешь что, пошел ты к черту, - равнодушно ответил Блад, даже не
выслушав его.
Взбешенный Кристиан ушел. А утром следующего дня его корабль снялся с
якоря и ушел. Так был показан пример дезертирства, и вскоре от повторе-
ния этого примера не могли удержать своих корсаров даже преданные Бладу
капитаны других кораблей. Но они не осмеливались пускаться в крупные
операции, ограничиваясь мелкими налетами на одиночные суда.
Иногда Блад задавал себе вопрос, зачем он вернулся на остров Тортуга.
Непрестанно думая об Арабелле, назвавшей его вором и пиратом, он поклял-
ся себе, что корсарством заниматься больше не будет. Зачем же тогда он
торчит здесь? И на этот вопрос он отвечал себе другим вопросом: ну, а
куда же он может уехать?
У всех на глазах Блад терял интерес и вкус к жизни. Раньше он одевал-
ся почти щегольски и очень заботился о своей внешности, а сейчас на его
щеках и подбородке, прежде всегда чисто выбритых, торчала черная щетина.
Энергичное и загорелое лицо приняло нездоровый, желтоватый оттенок, а
недавно еще живые синие глаза потускнели и стали безжизненными.
Только Волверстон, который знал о подлинных причинах этого печального
перерождения Блада, рискнул однажды - и только однажды - поговорить с
Бладом откровенно.
- Будет ли когда-нибудь этому конец, Питер? - проворчал старый верзи-
ла. - Долго ли ты еще будешь пьянствовать из-за этой хорошенькой дуры из
Порт-Ройяла? Ведь она же не обращает на тебя никакого внимания! Гром и
молния! Да если тебе нужна эта девчонка, так почему ты, чума тебя зада-
ви, не отправишься туда и не возьмешь ее?
Блад исподлобья взглянул на Волверстона, и в тускло-синих глазах его
блеснул огонек... Но Волверстон, не обращая на это внимания, продолжал:
- Ей-богу, можно волочиться за девушкой, если из этого выйдет ка-
кой-то толк. Но я лучше сдохну, чем стану отравлять себя ромом из-за ка-
кой-то юбки. Это не в моем духе. Почему тебе не напасть на ПортРойял,
если другие дела тебя не интересуют? Ты, конечно, можешь сказать, что
