жаться.
- Вы совсем не спешили до моего появления, - шутливо запротестовал
он, и, хотя его губы улыбались, в глазах его появилось какое-то стран-
ное, жесткое выражение.
- Но если вы заметили это, сэр, то меня удивляет ваша настойчивость.
Их шпаги скрестились. И не в привычках Блада было уклоняться от
схватки.
- Честное слово, вы могли бы как-то объясниться, - заметил он. - Ведь
только ради вас я нацепил этот королевский мундир, и вам должно быть
неприятно, что его носит вор и пират.
Она пожала плечами и отвернулась, чувствуя одновременно и обиду и
раскаяние. Однако, опасаясь выдать свое раскаяние, она решила прикрыться
обидой и заметила:
- Я делаю все от меня зависящее.
- Чтобы время от времени заниматься благотворительностью. - И он по-
пытался улыбнуться. - Слава богу, признателен вам и за это. Я, может
быть, беру на себя слишком много, но не могу забыть, что, когда я был
только рабом на плантациях вашего дяди, вы относились ко мне с большей
добротой.
- Тогда вы имели основание на нее рассчитывать. В то время вы были
просто несчастным человеком.
- Ну, а кем же вы можете назвать меня сейчас?
- Едва ли несчастным. Ваше счастье на морях стало пословицей. Были
слухи и еще кое о чем: о вашем счастье и ваших успехах в других делах.
Она сказала это, вспомнив о мадемуазель д'Ожерон, и, если бы могла,
тут же взяла бы свои слова обратно. Но Питер Блад и не придал им значе-
ния, совсем не поняв ее намека.
- Да? Все это ложь, черт побери, и я могу это доказать вам.
- Я даже не понимаю, к чему вам утруждать себя доказательствами, -
заметила она, чтобы выбить оружие у него из рук.
- Для того, чтобы вы думали обо мне лучше.
- То, что я думаю, сэр, должно очень мало вас трогать.
Это был обезоруживающий удар, и он, отказавшись от боя, принялся ее
уговаривать:
- Как вы можете говорить так, видя на мне мундир королевской службы,
которую я ненавижу? Разве не вы сказали мне, что я могу искупить свою
вину? Мне хочется только восстановить свое доброе имя в ваших глазах.
Ведь в прошлом я не сделал ничего такого, чего мне следовало бы сты-
диться.
Она не выдержала его пристального взгляда и опустила глаза.
- Я... я не понимаю, почему вы так говорите со мной, - сказала она
уже не с той уверенностью, как раньше.
- Ах так! Теперь вы не понимаете! - воскликнул он. - Тогда я скажу
вам.
- О нет, не нужно! - В ее голосе прозвучала подлинная тревога. - Я
сознаю все, что вы сделали, и понимаю, что вы хоть немного, но беспокои-
лись за меня. Верьте мне, я очень признательна. Я всегда буду призна-
тельна вам...
- Но если вы будете всегда думать обо мне, как о воре и пирате, то,
честное слово, оставьте вашу признательность при себе. Мне она ни к че-
му.
На щеках Арабеллы вспыхнул яркий румянец, и Блад заметил, как ее
грудь под белым шелком стала чаще вздыматься. Если даже ее и возмутили
слова Блада и тон, каким они были произнесены, она все же подавила в се-
бе возмущение, поняв, что сама была причиной его гнева. Арабелла честно
попыталась исправить свою оплошность.
- Вы ошибаетесь, - начала она. - Это не так.
Но им не суждено было понять друг друга. Ревность - дурной спутник
благоразумия, а она шла рядом с каждым из них.
- Но в таком случае что же так... или, вернее, кто? - спросил он и
тут же добавил: - Лорд Джулиан?
Она взглянула на него с возмущением.
- О, будьте откровенны со мной! - безжалостно настаивал он. - Сделай-
те мне милость, скажите прямо.
Несколько минут Арабелла стояла молча. Она прерывисто дышала, и румя-
нец на ее щеках то появлялся, то исчезал.
- Вы... вы совершенно невыносимы, - сказала она, отводя глаза. - Раз-
решите мне пройти.
Он отступил и своей широкополой шляпой, которую все еще держал в ру-
ке, сделал жест в сторону дома.
- Я больше не задерживаю вас, сударыня. В конце концов, я могу еще
исправить свой отвратительный поступок. Потом вы припомните, что меня
вынудила это сделать ваша жестокость.
Она тут же остановилась и взглянула ему прямо в лицо. Теперь она уже
защищалась, и голос ее дрожал от негодования.
- Вы говорите со мной таким тоном! Вы осмеливаетесь разговаривать со
мной подобным образом! - воскликнула она, поражая его своей страст-
ностью. - Вы имеете дерзость укорять меня за то, что я не хочу касаться
ваших рук, когда мне известно, что они обагрены кровью, когда я знаю вас
не только как убийцу...
Он глядел на нее, приоткрыв рот от удивления.
- Убийца? Я? - выговорил он наконец.
- Назвать вам ваши жертвы? Да? Разве не вы убили Левасера?
- Левасер? - Он даже чуть-чуть улыбнулся. - Значит, вам и это сказа-
ли?!
- А вы отрицаете это?
- К чему? Вы правы - я убил его. Но я могу припомнить еще одно
убийство другого человека при аналогичных обстоятельствах. Это произошло
в Бриджтауне в ночь, когда на город напали испанцы. Мэри Трэйл может
рассказать вам все подробности. Она была при этом.
Он яростно нахлобучил шляпу и сердито ушел, до того как она успела
что-либо ответить ему или хотя бы уразуметь смысл всего, что он ей ска-
зал.
Глава XXIII
ЗАЛОЖНИКИ
Стоя у колонны портика губернаторского дома, Питер Блад с болью и
гневом в душе смотрел на огромный рейд Порт-Ройяла, на зеленые холмы и
цепь Голубых гор, смутно видимые в дымке струившегося от зноя воздуха.
Раздумье Блада было прервано возвращением негра, который ходил доло-
жить губернатору о приходе капитана. Следуя за слугой, он прошел на ши-
рокую веранду, в тени которой полковник Бишоп с лордом Джулианом Уэйдом
спасались от удушливой жары.
- А, пришли! - приветствовал его губернатор, сопровождая свое при-
ветствие мычанием, не предвещавшим ничего доброго.
Бишоп не потрудился подняться с места даже после того, как это сделал
более воспитанный лорд Джулиан. Нахмурив брови, бывший барбадосский
плантатор рассматривал своего бывшего раба. Блад стоял, держа в руке
шляпу и слегка опираясь на длинную, украшенную лентами трость. Внешне он
был спокоен, и ничто не выдавало его гнева, вызванного таким высокомер-
ным приемом.
Помолчав немного, полковник сурово и вместе с тем самодовольно зая-
вил:
- Я послал за вами, капитан Блад, потому что мне сообщили, что вчера
с рейда ушел фрегат с вашим сообщником Волверстоном и сотней пиратов из
полутораста человек, находившихся до этого под вашим командованием. Мы с
его светлостью хотели знать, на каком основании вы разрешили им уйти.
- Разрешил? - переспросил Блад. - Я просто приказал им уйти.
Полковник на мгновение остолбенел от такого ответа.
- Приказали? - наконец сказал он с изумлением, в то время как лорд
Джулиан недоумевающе поднял брови. - Черт побери! Может быть, вы объяс-
нитесь точнее? Куда вы послали Волверстона?
- На Тортугу. Я поручил ему сообщить от моего имени командирам четы-
рех других кораблей моей эскадры то, что здесь произошло и почему им не
следует больше меня ждать.
Блад заметил, как полковник от бешенства побагровел. Глаза его нали-
лись кровью, и казалось, что от гнева он готов лопнуть. Плантатор резко
повернулся к лорду Джулиану:
- Вы слышали, милорд? Он отпустил Волверстона, самого опасного после
него человека из этой пиратской шайки. Я надеюсь, что ваша светлость те-
перь понимает, как безрассудно было выдать королевский офицерский патент
такому человеку. Ведь это же... бунт... измена! Клянусь богом, этим де-
лом должен заняться военно-полевой суд!
- Может быть, вы прекратите вздорную болтовню о бунте, измене и воен-
но-полевом суде? - Блад надел шляпу и, не ожидая приглашения, сел. - Я
послал Волверстона сообщить Хагторпу, Кристиану, Ибервилю и другим моим
людям, что у них есть месяц на размышление, в течение которого они долж-
ны последовать моему примеру, прекратить пиратство и вернуться к мирным
занятиям - охоте или заготовке леса, или же убраться из Карибского моря.
Вот какое я дал поручение!
- Ну, а люди? - задал вопрос его светлость своим ровным голосом, не
повышая тона. - Ведь Волверстон захватил с собой еще сто человек.
- Это те люди из моей команды, которым не по душе служба у короля
Якова. Нашим соглашением, милорд, предусматривалось, что никто из них не
будет подвергаться какому-либо принуждению.
- Я не помню этого, - с искренним убеждением сказал Уэйд.
Блад удивленно посмотрел на него и пожал плечами:
- Не хочу обвинять вас в забывчивости, милорд: так именно было, и я
не лгу. Во всяком случае, нельзя даже и предполагать, чтобы я согласился
на чтолибо другое.
Губернатор уже не мог больше одерживаться:
- Значит, вы предупреждаете этих проклятых мерзавцев на Тортуге, что-
бы они имели возможность спастись! Вот что вы сделали! Вот как вы ис-
пользуете офицерский патент, благодаря которому сами спаслись от висели-
цы!
Питер Блад невозмутимо взглянул на него.
- Хочу напомнить вам, - тихо сказал он, - что целью миссии лорда Уэй-
да, не принимая во внимание ваши собственные аппетиты, которые, как всем
известно, являются аппетитами палача, - это освобождение Карибского моря
от корсаров. Я принял сейчас самые эффективные меры для выполнения этой
задачи. Известие о моем переходе на королевскую службу само по себе бу-
дет способствовать роспуску эскадры, которой я командовал до недавнего
времени.
- Понимаю! - насмешливо проговорил губернатор. - Ну, а если этого не
будет?
- У нас есть время обдумать, какие шаги можно будет предпринять.
Лорд Джулиан предупредил новую вспышку гнева полковника Бишопа.
- Возможно, - сказал он, - что лорд Сэндерленд будет доволен, если
исход дела окажется таким, как вы обещаете.
Это были примирительные слова. Лорд Джулиан стремился не отступать от
своих инструкций из расположения к Бладу. Поэтому сейчас он дружески
протягивал ему руку, чтобы помочь преодолеть новое, весьма серьезное
затруднение, которое создал сам капитан, дав в руки Бишопу оружие против
себя. К сожалению, молодой вельможа был тем самым человеком, от которого
Блад не хотел никакой помощи, потому что смотрел на него глазами, ослеп-
ленными ревностью.
- Во всяком случае, - ответил Блад не только вызывающе, но и с нас-
мешкой, - это максимум того, на что вы можете рассчитывать и что лорд
Сэндерленд может от меня получить.
Лорд Джулиан нахмурился и несколько раз приложил к губам носовой пла-
ток.
- Мне все это как-то не нравится, - сказал он уныло. - Более того,
поразмыслив, я могу сказать, что мне это совсем не нравится.
- Сожалею, что это так, - дерзко улыбнулся Блад, - но я вовсе не на-
мерен смягчать свои слова.
Его светлость слегка приподнял брови над чуть расширившимися бесцвет-
ными глазами.
- О! - покачал он головой. - Вы удивительно невежливы. Я разочаровал-
ся в вас, сэр. Мне казалось, что вы могли бы еще стать джентльменом.
- И это не единственная ошибка вашей светлости, - вмешался Бишоп. -
Вы сделали еще более грубую ошибку, выдав ему офицерский патент и бук-
вально сняв его с виселицы, которую я приготовил для него в Порт-Ройяле.
- Да, но самая грубая ошибка во всей этой истории с патентом, - ска-
зал Блад, обращаясь к лорду Джулиану, - была допущена при назначении
этого разжиревшего рабовладельца на пост губернатора Ямайки, в то время
как его следовало бы назначить ее палачом. Эта должность ему больше по-
дошла бы.
- Капитан Блад! - с упреком воскликнул лорд Джулиан. - Клянусь
честью, вы заходите слишком далеко. Вы...
Но тут Бишоп прервал его. С трудом поднявшись и дав волю своей ярос-
ти, он разразился потоком непристойных ругательств. Капитан Блад, также
встав с места, спокойно наблюдал за полковником. Когда Бишоп наконец
умолк, Блад невозмутимо обратился к лорду Джулиану, будто ничего не про-
