- Как вы можете так говорить? - воскликнула она. - Он же сам расска-
зал вам, что виновата именно я. Он же сам говорил вам о том, как я ос-
корбляла его, как была к нему несправедлива, и я знаю теперь, как это
верно.
- Не огорчайтесь, Арабелла, - успокаивал ее лорд Джулиан. - Поверьте
мне, я сделаю все возможное, чтобы спасти его.
От волнения у нее перехватило дыхание.
- Правда? - воскликнула она со страстной надеждой. - Вы обещаете? -
Она порывисто протянула ему руку, и он сжал ее в своих руках.
- Клянусь вам! Все, что от меня будет зависеть, - ответил он и, не
выпуская ее руки, тихо сказал: - Но вы не ответили на мой вопрос, Ара-
белла...
- Какой вопрос? - Она изумленно взглянула на него, как на сумасшедше-
го. Что могли значить сейчас какие-то вопросы, когда речь шла о судьбе
Питера?
- Вопрос, касающийся лично меня, "всего моего будущего, - сказал лорд
Джулиан. - Я хочу знать... То, чему верил Блад, что заставило его...
правда ли... что я вам не безразличен?
Он заметил, как мгновенно изменилось выражение ее лица.
- Не безразличны? - переспросила она его. - Ну конечно, нет. Мы -
добрые друзья, и я надеюсь, лорд Джулиан, что мы останемся добрыми
друзьями.
- Друзья! Добрые друзья? - произнес он не то с отчаянием, не то с го-
речью. - Я прошу не только вашей дружбы, Арабелла! Неужели вы скажете
мне, что Питер Блад ошибся?
Выражение ее лица стало тревожным. Она мягко попыталась высвободить
свою руку. Вначале он хотел удержать ее, но, сообразив, что этим совер-
шает насилие, выпустил из своих пальцев.
- Арабелла! - воскликнул он с болью в голосе.
- Я останусь вашим другом, лорд Джулиан. Только другом.
Воздушный замок рухнул, и его светлость почувствовал, будто на него
нежданно свалилось несчастье. Он не был самонадеянным человеком, в чем и
сам признавался себе. И все же чего-то он не мог понять. Она обещала ему
дружбу, а ведь он мог бы обеспечить ей такое положение, которое племян-
нице колониального плантатора даже и во сне не могло привидеться. Она
отказывается и вместо этого говорит о дружбе. Значит, Питер Блад ошибся.
Но тогда... тогда выходит, что Арабелла... его размышления оборвались. К
чему гадать дальше? Зачем бередить свою рану? Нет! Ему нужен точный от-
вет. И он с суровой прямотой спросил ее:
- Это Питер Блад?
- Питер Блад? - повторила она, не поняв смысла его вопроса. А когда
поняла, то ее лицо покрылось густым румянцем. - Н-не знаю, - запинаясь,
сказала она.
Вряд ли этот ответ был правдивым. Произошло так, словно сегодня утром
с ее глаз спала пелена и наконец она увидела, как Питер Блад относился к
людям. И это ощущение, запоздавшее на целые сутки, наполнило ее жалостью
и тоской.
Лорд Джулиан достаточно хорошо знал женщин, чтобы продолжать сомне-
ваться. Он склонил голову, чтобы скрыть гнев, сверкнувший в его глазах,
ибо, будучи порядочным человеком, стыдился его и вместе с тем не мог его
все же подавить.
И поскольку природа в нем была сильнее воспитания - впрочем, как и у
большинства из нас, - лорд Джулиан с этого времени, почти вопреки своему
желанию, начал заниматься тем, что весьма походило на подлость. Мне неп-
риятно отмечать это в человеке, к которому вы, по-видимому, уже начали
относиться с некоторым уважением. Однако истина заключалась в том, что
желание уничтожить своего соперника и занять его место вытеснило в нем
остаток расположения к Питеру Бладу. Он пообещал Арабелле использовать
все свое влияние в защиту Блада. К сожалению, мне приходится сообщить,
что он не только забыл о своем обещании, но втайне от Арабеллы стал
подстрекать ее дядю и содействовать ему в составлении планов поимки и
казни корсара. Если бы лорда Уйэда обвинили в этом, то, вполне возможно,
он принялся бы доказывать, что он только выполняет свой долг, на что
вполне резонно можно было бы ответить, что в этом деле его долг находит-
ся в плену у ревности.
Несколько дней спустя, когда ямайская эскадра вышла в море, в каюте
флагманского корабля вицеадмирала Крофорда вместе с полковником Бишопом
отплыл и лорд Джулиан Уэйд. В их поездке не было никакой необходимости.
Более того, обязанности губернатора требовали, чтобы Бишоп оставался на
берегу, а лорд Джулиан, как мы знаем, вообще не мог принести пользы на
корабле. И все же они оба отправились на охоту за капитаном Бладом, при-
чем каждый из них использовал свое положение в качестве предлога для
удовлетворения личных целей. Эта общая задача как-то связала их между
собой и создала какое-то подобие дружбы, которая при других обстоя-
тельствах была бы невозможной между людьми, столь отличавшимися друг от
друга по своему воспитанию и по своим стремлениям.
И вот охота началась. Они крейсировали у берегов острова Гаити, ведя
наблюдение за Наветренным проливом и страдая от лишений, связанных с на-
ступлением дождливого сезона. Но охота была безрезультатной, и месяц
спустя они вернулись с пустыми руками в Порт-Ройял, где их ожидали край-
не неприятные известия из Старого Света.
Мания величия Людовика XIV зажгла в Европе пожар войны. Французские
легионеры опустошили рейнские провинции, а Испания присоединилась к го-
сударствам, объединившимся для своей защиты от неистовых притязаний ко-
роля Франции. И это еще было не самое худшее: из Англии, где народ изне-
могал от изуверской тирании короля Якова, ползли слухи о гражданской
войне. Сообщалось, что Вильгельм Оранский получил приглашение прибыть в
Англию. Шли недели, и каждый прибывающий из Англии корабль доставлял в
Порт-Ройял новые известия. Вильгельм прибыл в Англию, и в марте 1689 го-
да на Ямайке узнали, что он вступил на английский престол и что Яков бе-
жал во Францию, пообещавшую оказать ему помощь в борьбе с новым королем.
Родственника Сэндерленда не могли радовать такие известия. А вскоре
было получено письмо от министра иностранных дел короля Вильгельма. Ми-
нистр сообщал полковнику Бишопу о начале войны с Францией, что должно
было отразиться и на колониях. В связи с этим в Вест-Индию направлялся
генерал-губернатор лорд Уиллогби, и с ним для усиления ямайской эскадры,
на всякий случай, следовала эскадра под командованием адмирала ван дер
Кэйлена.
Полковник Бишоп понял, что его безраздельной власти в Порт-Ройяле
пришел конец, даже если бы он и остался губернатором. Лорд Джулиан не
получал никаких известий лично для себя и не имел понятия, что ему сле-
дует делать. Поэтому он устанавливал с полковником Бишопом более близкие
и дружественные отношения, связанные с надеждами получить Арабеллу. Пол-
ковник же, опасаясь, что политические события вынудят его уйти в отстав-
ку, еще сильнее, чем прежде, мечтал породниться с лордом Джулианом, так
как отдавал себе ясный отчет, что такой аристократ, как Уэйд, всегда бу-
дет занимать высокое положение.
Короче говоря, между ними установилось полное взаимопонимание, и лорд
Джулиан сообщил полковнику все, что он знал о Бладе и Арабелле.
- Единственное наше препятствие - капитан Блад, - сказал он. - Девуш-
ка любит его.
- Вы сошли с ума! - воскликнул Бишоп.
- У вас, конечно, есть все основания прийти к такому выводу, - мелан-
холически заметил его светлость, - но я в здравом уме и говорю так пото-
му, что знаю об этом.
- Знаете?
- Совершенно точно. Арабелла сама мне в этом призналась.
- Какое бесстыдство! Клянусь богом, я с ней разделаюсь по-своему!
- Не будьте идиотом, Бишоп! - Презрение, с каким лорд Джулиан произ-
нес эти слова, охладило пыл работорговца гораздо скорее, чем любые дово-
ды. - Девушку с таким характером нельзя убедить угрозами. Она ничего не
боится. Вы должны сдерживать свой язык и не вмешиваться в это дело, если
не хотите навсегда погубить мои планы.
- Не вмешиваться? Боже мой, но что же делать?
- Послушайте! У Арабеллы твердый характер. Я полагаю, что вы еще не
знаете своей племянницы. До тех пор, пока Питер Блад жив, она будет
ждать его.
- А если Блад исчезнет, то она образумится?
- Ну, вот теперь вы, кажется, начинаете рассуждать здраво! - похвалил
его Джулиан. - Это первый важный шаг на пути к нашей цели.
- И у нас есть возможность сделать его! - воскликнул Бишоп с энтузи-
азмом. - Война с Францией аннулирует все запреты по отношению к Тортуге.
Исходя из государственных интересов, нам следует напасть на Тортугу. А
одержав победу, мы не плохо зарекомендуем себя перед новым прави-
тельством.
- Гм! - пробурчал его светлость и, задумавшись, потянул себя за губу.
- Я вижу, вам все ясно! - грубо захохотал Бишоп. - Нечего тут долго и
думать: мы сразу убьем двух зайцев, а? Отправимся к этому мерзавцу прямо
в его берлогу, превратим Тортугу в груду развалин и захватим проклятого
пирата.
Два дня спустя, то есть примерно через три месяца после ухода Блада
из Порт-Ройяла, они снова отправились охотиться за неуловимым корсаром,
взяв с собой всю эскадру и несколько вспомогательных кораблей. Арабелле
и другим дано было понять, что они намерены совершить налет на французс-
кую часть острова Гаити, поскольку только такая экспедиция могла послу-
жить удобным предлогом для отъезда Бишопа с Ямайки. Чувство долга, осо-
бенно ответственное в такое время, должно было бы прочно удерживать пол-
ковника в Порт-Ройяле. Но чувство это потонуло в ненависти - наиболее
бесполезном и разлагающем чувстве из всех человеческих эмоций. В первую
же ночь огромная каюта "Императора", флагманского корабля эскадры ви-
це-адмирала Крофорда, превратилась в кабак. Бишоп был мертвецки пьян и в
своих подогретых винными парами мечтах предвкушал скорый конец карьеры
капитана Блада.
Глава XXV
НА СЛУЖБЕ У КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА
А примерно за три месяца до этих событий корабль капитана Блада, го-
нимый сильными ветрами, достиг Кайонской гавани и бросил здесь якорь.
Блад успел прибыть в Тортугу несколько раньше фрегата, который накануне
вышел из Порт-Ройяла под командой старого волка Волверстона. В душе ка-
питана Блада царил ад.
Четыре корабля его эскадры с командой в семьсот человек ожидали свое-
го капитана в гавани, окруженной высокими скалами. Он расстался с ними,
как я уже сообщал, во время шторма у Малых Антильских островов, и с тех
пор пираты не видели своего вожака. Они радостно приветствовали "Арабел-
лу", и радость эта была искренней - ведь многие всерьез начали беспоко-
иться о судьбе Блада. В его честь прогремел салют, и суда разукрасились
флагами. Все население города, взбудораженное шумом, высыпало на мол.
Пестрая толпа мужчин и женщин различных национальностей приветствовала
знаменитого корсара.
Блад сошел на берег, вероятно, только для того, чтобы не обмануть
всеобщего ожидания. На лице его застыла мрачная улыбка, он решил мол-
чать, потому что ничего приятного сказать не мог. Пусть только прибудет
Волверстон, и все эти восторги по поводу его возвращения превратятся в
проклятия.
На молу его встретили капитаны Хагторп, Кристиан, Ибервиль и нес-
колько сот корсаров. Он оборвал их приветствия, а когда они начали прис-
тавать к нему с расспросами, предложил им дождаться Волверстона, который
полностью сможет удовлетворить их любопытство. Отделавшись от них, он
протолкался сквозь пеструю толпу, состоявшую из моряков, плантаторов и
торговцев - англичан, французов и голландцев, из подлинных охотников с
острова Гаити и охотников, ставших пиратами, из лесорубов и индейцев, из
мулатов - торговцев фруктами и негров-рабов, из женщин легкого поведения
и прочих представителей человеческого рода, превращавших Кайонскую га-
вань в подобие Вавилона.
С трудом выбравшись из этой разношерстной толпы, капитан Блад напра-
вился с визитом к д'Ожерону, чтобы засвидетельствовать свое почтение гу-
бернатору и его семье.
Расходясь после встречи Блада, корсары поспешно сделали вывод, что
