Пираты, стоявшие на ступеньках внизу, одобрительно загудели. Огромный
Волверстон, гневно взглянув на них своим единственным глазом, сжал кула-
ки, как бы готовясь ударить француза, подстрекавшего людей к бунту. Но
Каузака это не смутило. Воодушевленный поддержкой пиратов, он продолжал:
- Ты, должно быть, полагаешь, что капитан Блад - это бог и что он мо-
жет творить чудеса, да? Да знаешь ли ты, что ваш хваленый капитан Блад
смешон...
Он внезапно умолк, потому что как раз в эту минуту из церкви не торо-
пясь выходил капитан Блад. Рядом с ним шел Ибервиль, длинноногий, высо-
кий француз. Несмотря на свою молодость, он не пользовался славой лихого
корсара, и его считали настоящим морским волком еще до того, как гибель
собственного судна вынудила Ибервиля поступить на службу к Бладу. Капи-
тан "Арабеллы", в широкополой шляпе с плюмажем, приближался к пиратам,
слегка опираясь на длинную трость из черного дерева. По внешнему виду
никто не назвал бы его корсаром; он скорей походил на праздного щеголя с
Пелл Молл [53] или с Аламеды [54]. Последнее, пожалуй, вернее, так как
его элегантный камзол с отделанными золотом петлями был сшит по послед-
ней испанской моде. Но при более пристальном взгляде на него это впечат-
ление менялось. Длинная боевая шпага, небрежно откинутая назад, и
стальной блеск в глазах Блада выдавали в нем искателя приключений...
- Вы находите меня смешным, Каузак, а? - спросил он, останавливаясь
перед бретонцем, который вдруг как-то внезапно выдохся. - Кем же тогда я
должен считать вас? - Он говорил тихим, утомленным голосом. - Вы кричи-
те, что наша задержка породила опасность. А кто в этой задержке виноват?
Мы потратили почти месяц на то, что можно было сделать за одну неделю,
если бы не ваши ошибки.
- О, боже мой! Значит, я еще и виноват, что...
- А разве я посадил "Ла Фудр" на мель посреди озера? Вы понадеялись
на себя, отказались от лоцмана. Это привело к тому, что мы потеряли три
драгоценных дня на разгрузку вашего корабля, чтобы стащить его с мели.
За эти три дня жители Гибралтара не только узнали о нас, но и успели
скрыться. Вот что вынудило нас гнаться за губернатором и потерять у стен
этой проклятой крепости около сотни людей и две недели времени! Вот в
чем причина нашей задержки! А пока мы со всем этим возились, подоспела
испанская эскадра, вызванная из Ла Гуайры кораблем береговой охраны. Но
даже и сейчас мы могли бы вырваться в открытое море, если бы не был по-
терян "Ла Фудр". И вы еще осмеливаетесь обвинять меня в том, в чем вино-
ваты вы сами или, вернее, ваша глупость!
Надеюсь, вы согласитесь со мной, что сдержанность Блада трудно не
назвать удивительной, если учесть, что испанской эскадрой, сторожившей
выход из озера Маракайбо, командовал его злейший враг - дон Мигель де
Эспиноса-и-Вальдес, адмирал Испании. У адмирала, помимо долга перед
страной, были, как вам уже известно, и личные причины желать встречи с
Бладом из-за истории, которая произошла около года назад на борту "Эн-
карнасиона" и завершилась смертью его брата дона Диего. Вместе с доном
Мигелем плавал и его племянник дон Эстебан, еще более, чем сам адмирал,
жаждавший мщения.
И все же капитан Блад сохранял полное спокойствие и высмеивал трусли-
вое поведение Каузака.
- Сейчас нечего говорить о том, что сделано в прошлом! - закричал Ка-
узак. - Вопрос сейчас стоит так: что мы теперь будем делать?
- Такого вопроса вообще не существует! - отрезал Блад.
- Как не существует? - кипятился Каузак. - Испанский адмирал дон Ми-
гель обещал обеспечить нам безопасность, если мы немедленно уйдем, оста-
вив город в целости, если мы освободим пленных и вернем все, что захва-
тили в Гибралтаре.
Капитан Блад улыбнулся, зная цену обещаниям дона Мигеля, а Ибервиль,
не скрывая своего презрения к Каузаку, сказал:
- Это лишний раз доказывает, что испанский адмирал, несмотря на все
преимущества, какими он располагает, все же боится нас.
- Так это потому, что ему неизвестно, насколько мы слабы! - закричал
Каузак. - Нам нужно принять его условия, так как иного выхода у нас нет.
Таково мое мнение.
- Но не мое, - спокойно заметил Блад. - Поэтому-то я и отклонил эти
условия.
- Отклонили? - Широкое лицо Каузака побагровело. Ропот стоявших поза-
ди людей подбодрил его. - Отклонили и даже не посоветовались со мной?
- Ваш отказ ничего изменить не может. Нас большинство, так как Хаг-
торп придерживается того же мнения, что и я. Но если вы и ваши французс-
кие сторонники хотите принять условия испанца, то мы вам не будем ме-
шать. Пошлите сообщить об этом адмиралу. Можно не сомневаться, что ваше
решение только обрадует дона Мигеля.
Каузак сердито посмотрел на него, а затем, взяв себя в руки, спросил:
- Какой ответ вы дали адмиралу?
Лицо и глаза Блада осветились улыбкой.
- Я ответил ему, что если в течение двадцати четырех часов он не га-
рантирует нам свободного выхода в море и не выплатит за сохранность Ма-
ракайбо пятьдесят тысяч песо, то мы превратим этот прекрасный город в
груду развалин, а затем выйдем отсюда и уничтожим его эскадру.
Услышав столь дерзкий ответ, Каузак потерял дар речи. Однако многим
пиратам из англичан пришелся по душе смелый юмор человека, который, бу-
дучи в западне, все же диктовал свои условия тому, кто завлек его в эту
ловушку. В толпе пиратов раздались хохот и крики одобрения. Многие фран-
цузские сторонники Каузака были захвачены этой волной энтузиазма. Каузак
же со своим свирепым упрямством остался в одиночестве. Обиженный, он
ушел и не мог успокоиться до следующего дня, который стал днем его мще-
ния.
В этот день от дона Мигеля прибыл посланец с письмом. Испанский адми-
рал торжественно клялся, что, поскольку пираты отклонили его великодуш-
ное предложение, он будет ждать их теперь у выхода из озера, чтобы унич-
тожить. Если же отплытие пиратов задержится, предупреждал дон Мигель,
то, как только его эскадра будет усилена пятым кораблем - "Санто Ниньо",
идущим к нему из Ла Гуайры, он сам войдет в озеро и захватит их у Мара-
кайбо.
На сей раз капитан Блад был выведен из равновесия.
- Не беспокой меня больше! - огрызнулся он на Каузака, который с вор-
чанием снова ввалился к нему. - Сообщи адмиралу, что ты откололся от ме-
ня, черт побери, и он выпустит тебя и твоих людей. Возьми шлюп [55] и
убирайся к дьяволу!
Каузак, конечно, последовал бы этому совету, если бы среди французов
было единодушие в этом вопросе. Их раздирали жадность и беспокойство:
уходя с Каузаком, они начисто отказывались от своей доли награбленного,
а также и от захваченных ими рабов и пленных. Если же хитроумному капи-
тану Бладу удастся выбраться отсюда невредимым, то он, конечно, на за-
конном основании захватит все, что они потеряют. Одна лишь мысль о такой
ужасной перспективе была слишком горькой. И в конце концов, несмотря на
все уговоры Каузака, его сторонники перешли на сторону Питера Блада. Они
заявили, что отправились в этот поход с Бладом и вернутся только с ним,
если им вообще доведется вернуться. Об этом решении угрюмо сообщил ему
сам Каузак.
Блад был рад такому решению и пригласил бретонца принять участие в
совещании, на котором как раз в это время обсуждался вопрос о дальнейших
действиях. Совещание происходило в просторном внутреннем дворике губер-
наторского дома. В центре, окруженный аркадами каменного четырехугольни-
ка, под сеткой вьющихся растений бил прохладный фонтан. Вокруг фонтана
росли апельсиновые деревья, и неподвижный вечерний воздух был напоен их
ароматом. Это было одно из тех приятных снаружи и внутри сооружений, ко-
торые мавританские архитекторы строили в Испании по африканскому образ-
цу, а испанцы затем уже перенесли в Новый Свет.
В совещании принимали участие всего лишь шесть человек, и оно закон-
чилось поздней ночью. На этом совещании обсуждался план действий, пред-
ложенный Бладом.
Огромное пресноводное озеро Маракайбо тянулось в длину на сто двад-
цать миль, кое-где достигая такой же ширины. Его питали несколько рек,
стекавших со снежных хребтов, окружавших озеро с двух сторон. Как я уже
говорил, озеро это имеет форму гигантской бутылки с горлышком, направ-
ленным в сторону моря у города Маракайбо.
За этим горлышком озеро расширяется снова, а ближе к морю лежат два
длинных острова - Вихилиас и Лас Паломас, закрывая выход в океан.
Единственный путь для кораблей любой осадки проходит между этими остро-
вами через узкий пролив. К берегам острова Лас Паломас могут пристать
только небольшие, мелкосидящие суда, за исключением его восточной око-
нечности, где, господствуя над узким выходом в море, высится мощный
форт, который во время подхода к нему корсаров оказался брошенным. На
водной глади между этими островами стояли на якорях четыре испанских ко-
рабля.
Флагманский корабль "Энкарнасион", с которым мы уже встречались, был
мощным галионом, вооруженным сорока восьмью большими пушками и восьмью
малыми. Следующим по мощности был тридцатишестипушечный "Сальвадор", а
два меньших корабля - "Инфанта" и "Сан-Фелипе" - имели по двадцать пушек
и по сто пятьдесят человек команды каждый.
Такова была эскадра, на вызов которой должен был ответить капитан
Блад, располагавший, помимо "Арабеллы" с сорока пушками и "Элизабет" с
двадцатью шестью пушками, еще двумя шлюпами, захваченными в Гибралтаре,
каждый из которых был вооружен четырьмя кулевринами [56]. Против тысячи
испанцев корсары могли выставить не более четырехсот человек.
План, представленный Бладом, отличаясь смелостью замысла, со стороны
все же казался отчаянным, и Каузак сразу же высказал свои опасения.
- Да, не спорю, - согласился капитан Блад, - но мне приходилось идти
и на более отчаянные дела. - Он с удовольствием закурил трубку, набитую
душистым табаком, которым так славился Гибралтар. - И что еще более важ-
но - все эти дела кончались удачно. Audaces fortuna juvat [57], - доба-
вил он по-латыни и напоследок сказал: - Честное слово, старики римляне
были умные люди.
Своей уверенностью он заразил даже недоверчивого и трусоватого Кауза-
ка. Все деятельно принялись за работу и три дня с восхода до заката го-
товились к бою, сулившему победу. Время не ждало. Они должны были уда-
рить первыми, прежде чем к дону Мигелю де Эспиноса могло подоспеть подк-
репление в виде пятого галиона "Санто Ниньо", идущего из Ла Гуайры.
Основная работа велась на большем из двух шлюпов, захваченных в Гиб-
ралтаре. Этот шлюп играл главную роль в осуществлении плана Блада. Все
перегородки и переборки на нем были сломаны, и судно превратилось как бы
в пустую скорлупу, прикрытую досками палубы, а когда в его бортах прос-
верлили сотни отверстий, то оно стало походить на половину пустого оре-
ха, источенного червями. Затем в палубе было пробито еще несколько лю-
ков, а внутрь корпуса уложен весь запас смолы, дегтя и серы, найденных в
городе. Ко всему этому добавили еще шесть бочек пороха, выставив их на-
подобие пушек из бортовых отверстий шлюпа.
К вечеру четвертого дня, когда все работы были закончены, пираты ос-
тавили за собой приятный, но безлюдный город Маракайбо. Однако снялись с
якоря только часа через два после полуночи, воспользовавшись отливом,
который начал их тихо сносить по направлению к бару [58]. Корабли шли,
убрав все паруса, кроме бушпритных, подгоняемые легким бризом, едва ощу-
тимым в фиолетовом мраке тропической ночи. Впереди шел наскоро сделанный
брандер [59] под командованием Волверстона, с шестью добровольцами. Каж-
дому из них, кроме специальной награды, было обещано еще по сто песо
сверх обычной доли добычи. За брандером шла "Арабелла", на некотором
расстоянии от нее следовала "Элизабет" под командой Хагторпа; на этом же
корабле разместился и Каузак с французскими пиратами. Арьергард замыкали
