утомленные насилиями и пресыщенные убийствами.
Барбадосцы следили за отплытием лодок со смешанным чувством радости и
отчаяния. Они радовались уходу беспощадных врагов и приходили в отчаяние
от тех ужасных опустошений, какие, по крайней мере на время, нарушили
счастье и процветание маленькой колонии.
Наконец лодки отчалили от берега. Гогочущие испанцы откровенно глуми-
лись над своими несчастными жертвами. Лодки были уже на полпути между
пристанью и кораблем, когда воздух внезапно сотрясся от гула выстрела.
Пушечное ядро упало в воду за кормой передней лодки, обдав брызгами
находившихся в ней гребцов. На минуту они перестали грести, застыв от
изумления, а затем заговорили все разом, проклиная опасную неосторож-
ность их канонира, которому вздумалось салютовать им из пушки, заряжен-
ной ядром. Они все еще проклинали его, когда второе ядро, более метко
направленное, разнесло одну из лодок в щепки. Все, кто был в лодке - жи-
вые и мертвые, оказались в воде.
Однако если холодная ванна заставила этих головорезов умолкнуть, то
ругательства и проклятия с остальных семи лодок только усилились. Подняв
весла над водой и вскочив на ноги, испанцы посылали непристойные прокля-
тия, умоляя небо и всех чертей сообщить им, какой пьяный идиот добрался
до корабельных пушек.
Но тут третье ядро превратило в обломки еще одну лодку, пустив на дно
все ее содержимое. За минутой зловещего молчания последовал новый взрыв
брани и невнятных криков, сопровождаемых всплесками весел. Испанские пи-
раты растерялись: одни из них спешили вернуться на берег, другие хотели
направиться прямо к кораблю и выяснить, что за чертовщина там творится.
В том, что на корабле происходит что-то очень серьезное, никаких сомне-
ний уже не оставалось. Это было тем более очевидно, что, пока они спори-
ли, ругались и посылали проклятия в голубое небо, два новых ядра потопи-
ли третью лодку.
Решительный Огл получил прекрасную возможность попрактиковаться и
полностью доказал правильность своих утверждений, что он кое-что понима-
ет в пушкарском деле. Замешательство же испанцев облегчило ему его зада-
чу, так как все их лодки сгрудились вместе.
Новый выстрел положил предел разногласиям пиратов. Словно сговорив-
шись, они развернулись или, вернее, попытались развернуться, но, прежде
чем им удалось это сделать, еще две лодки отправились на дно.
Три оставшиеся лодки, не утруждая себя оказанием помощи утопающим,
поспешили обратно к пристани.
Если испанцы не могли сообразить, что же именно происходит на кораб-
ле, то еще непонятнее все это было для несчастных островитян, пока они
не увидели, как с грот-мачты "Синко Льягас" соскользнул флаг Испании и
вместо него взвился английский флаг. Но и после этого они оставались в
замешательстве и со страхом наблюдали за возвращением на берег своих
врагов, несомненно готовых выместить на барбадосцах свою злобу, вызван-
ную столь неприятными событиями. Однако Огл продолжал доказывать, что
его знакомство с пушками не устарело, и вдогонку спасавшимся испанцам
прогремело несколько выстрелов. Последняя лодка разлетелась в щепки, ед-
ва причалив к пристани.
Таков был конец пиратской команды, не более десяти минут назад со
смехом подсчитывавшей количество песо, которое придется на долю каждого
грабителя за участие в совершенных ими злодеяниях. Человек шестьдесят
все же ухитрились добраться до берега. Однако были ли у них какие-либо
основания поздравлять себя с избавлением от смерти, я не могу сказать,
так как никаких записей, по которым можно было бы проследить их дальней-
шую судьбу, не сохранилось. Такое отсутствие документов уже достаточно
красноречиво говорит за себя. Нам известно, что, как только испанцы
вскарабкивались на берег, их тут же связывали; а учитывая свежесть и
глубину их преступлений, можно не сомневаться в том, что они имели
серьезные основания сожалеть о своем спасении после гибели их лодок.
Кто же были эти таинственные помощники, которые в последнюю минуту
отомстили испанцам, сохранив вымогательски полученный с островитян выкуп
в сто тысяч песо? Загадка эта еще требовала разрешения. В том, что "Син-
ко Льягас" находился в руках друзей, сейчас, после получения таких наг-
лядных доказательств, никто уже не сомневался. "Но кто были эти люди? -
спрашивали друг у друга жители Бриджтауна. - Откуда они появились? Един-
ственное их предположение приближалось к истине: несомненно, какая-то
кучка смелых островитян проникла нынешней ночью на корабль и овладела
им. Оставалось лишь выяснить личность этих таинственных спасителей и
воздать им должные почести.
Именно с таким поручением и отправился на корабль полковник Бишоп как
полномочный представитель губернатора (сам губернатор Стид не смог этого
сделать по состоянию здоровья) в сопровождении двух офицеров.
Поднявшись по веревочной лестнице на борт корабля, полковник узрел
рядом с главным люком четыре денежных ящика. Это было чудесное зрелище,
и глаза полковника радостно заблестели, тем более что содержимое одного
из ящиков почти полностью было доставлено им лично.
По обеим сторонам ящиков поперек палубы двумя стройными шеренгами
стояли человек двадцать солдат с мушкетами, в кирасах и в испанских шле-
мах.
Нельзя было требовать от полковника Бишопа, чтобы он с первого же
взгляда признал в этих подтянутых, дисциплинированных солдатах тех гряз-
ных оборванцев, которые только еще вчера трудились на его плантациях.
Еще меньше можно было ожидать, чтобы он сразу же опознал человека,
подошедшего к нему с приветствием. Это был сухощавый джентльмен с изыс-
канными манерами, одетый по испанской моде во все черное с серебряными
позументами. На расшитой золотом перевязи висела шпага с позолоченной
рукояткой, а из-под широкополой шляпы с большим плюмажем [31] видны были
тщательно завитые локоны черного парика.
- Приветствую вас на борту "Синко Льягас", дорогой полковник! - проз-
вучал чей-то смутно знакомый голос. - В честь вашего прибытия нам по
возможности пришлось использовать гардероб испанцев, хотя, честно гово-
ря, мы даже не осмеливались ожидать вас лично. Вы находитесь среди дру-
зей, среди ваших старых друзей!
Полковник остолбенел от изумления: перед ним стоял Питер Блад - чисто
выбритый и, казалось, помолодевший, хотя фактически он выглядел так, как
это соответствовало его тридцатитрехлетнему возрасту.
- Питер Блад! - удивленно воскликнул Бишоп. - Значит, это ты...
- Вы не ошиблись. А вот это мои и ваши друзья. - И Блад, небрежным
жестом откинув манжету из тонких кружев, указал рукой на застывшую ше-
ренгу.
Полковник вгляделся внимательно.
- Черт меня побери! - с идиотским ликованием закричал он. - И с этими
ребятами ты захватил испанский корабль и поменялся ролями с испанцами!
Это изумительно! Это героизм!
- Героизм? Нет, скорее это эпический подвиг. Вы, кажется, начинаете
признавать мои таланты, полковник?
Бишоп сел на крышку люка, снял свою широкополую шляпу и вытер пот со
лба.
- Ты меня удивляешь! - все еще не оправившись от изумления, продолжал
он. - Клянусь спасением души, это поразительно! Вернуть все деньги, зах-
ватить такой прекрасный корабль со всеми находящимися на нем богатства-
ми! Это хотя бы частично возместит другие наши потери. Черт меня побери,
но ты заслуживаешь хорошей награды за это.
- Полностью разделяю ваше мнение, полковник.
- Будь я проклят! Вы все заслуживаете хорошей награды и моей призна-
тельности.
- Разумеется, - заметил Блад. - Вопрос заключается в том, какую наг-
раду мы, по-вашему, заслужили и в чем будет заключаться ваша признатель-
ность.
Полковник Бишоп удивленно взглянул на него:
- Но это же ясно. Его превосходительство губернатор Стид сообщит в
Англию о вашем подвиге, и, возможно, вам снизят сроки заключения.
- О, великодушие короля нам хорошо известно! - насмешливо заметил На-
таниэль Хагторп, стоявший рядом, а в шеренге ссыльных повстанцев раздал-
ся смех.
Полковник Бишоп слегка поежился, впервые ощутив некоторое беспо-
койство. Ему пришло в голову, что дело может повернуться совсем не так
гладко.
- Кроме того, есть еще один вопрос, - продолжал Блад. - Это вопрос о
вашем обещании меня выпороть. В этих делах, полковник, вы держите свое
слово, чего нельзя сказать о других. Насколько я помню, вы заявили, что
не оставите и дюйма целой кожи на моей спине.
Плантатор слабо махнул рукой с таким видом, будто слова Блада обидели
его:
- Ну как можно вспоминать о таких пустяках после того, что вы совер-
шили, дорогой доктор!
- Рад, что вы настроены так миролюбиво. Но я думаю, мне очень повез-
ло. Ведь если бы испанцы появились не вчера, а сегодня, то сейчас я на-
ходился бы в таком же состоянии, как бедный Джереми Питт...
- Ну, к чему об этом сейчас говорить?
- Приходится, дорогой полковник. Вы причинили людям столько зла и
столько жестокостей, что ради тех, кто может здесь оказаться после нас,
я хочу, чтобы вы получили хороший урок, который остался бы у вас в памя-
ти. В кормовой рубке лежит сейчас Джереми, чью спину вы разукрасили во
все цвета радуги. Бедняга проболеет не меньше месяца. И если бы не ис-
панцы, то сейчас он, может быть" был бы уже на том свете, и там же мог
бы оказаться и я...
Но тут выступил вперед Хагторп, высокий, энергичный человек с резкими
чертами привлекательного лица.
- Зачем вы тратите время на эту жирную свинью? - удивленно спросил
бывший офицер королевского военно-морского флота. - Выбросите его за
борт, и дело с концом.
Глаза полковника вылезли из орбит.
- Что за чушь вы мелете?! - заревел он.
- Должен вам сказать, полковник, - перебил его Питер Блад, - что вы
очень счастливый человек, хотя даже и не догадываетесь, чему вы обязаны
своим счастьем.
Вмешался еще один человек - загорелый, одноглазый Волверстон, настро-
енный более воинственно, нежели его товарищ.
- Повесить его на нок-рее! [32] - сердито крикнул он, и несколько
бывших невольников, стоявших в шеренге, охотно поддержали его предложе-
ние.
Полковник Бишоп задрожал. Блад повернулся. Лицо его было совершенно
невозмутимо.
- Позволь, Волверстон, но командуешь судном все-таки не ты, а я, и я
поступлю так, как найду нужным. Так мы договаривались, и прошу об этом
не забывать, - сказал он громко, как бы обращаясь ко всей команде. - Я
хочу, чтобы полковнику Бишопу была сохранена жизнь. Он нужен нам как за-
ложник. Если же вы будете настаивать на том, чтобы его повесить, то вам
придется повесить вместе с ним и меня.
Никто ему не ответил. Хагторп пожал плечами и криво улыбнулся. Блад
продолжал:
- Помните, друзья, что на борту корабля может быть только один капи-
тан. - И, обернувшись к полковнику, он сказал: - Хотя вам обещано сохра-
нить жизнь, но я должен впредь до нашего выхода в открытое море задер-
жать вас на борту как заложника, который обеспечит порядочное поведение
со стороны губернатора Стида и тех, кто остался в форте.
- Впредь до вашего выхо... - Ужас, охвативший полковника, помешал ему
закончить свою речь.
- Совершенно верно, - сказал Блад и повернулся к офицерам, сопровож-
давшим Бишопа: - Господа, вы слышали, что я сказал. Прошу передать это
его превосходительству вместе с моими наилучшими пожеланиями.
- Но сэр... - начал было один из них.
- Больше говорить не о чем, господа. Моя фамилия Блад, я - капитан
"Синко Льягас", захваченного мною у дона Диего де Эспиноса-и-Вальдес,
который находится здесь же на борту в роли пленника. Вот трап, господа
офицеры. Я полагаю, что вам удобнее воспользоваться им, нежели быть выш-
вырнутыми за борт, как это и произойдет, если вы задержитесь.
Невзирая на истошные вопли полковника Бишопа, офицеры сочли за лучшее
