ния.
- Ты не слышал?! О мерзавец! Исчадие ада! Как же ты мог слышать, ког-
да тебя здесь не было?
- Но в таком случае, можно ли требовать от меня, чтобы я знал о вашем
распоряжении? - с нескрываемым огорчением спросил Блад. - Увидев, что
ваш раб страдает, я сказал себе: "Это один из невольников моего полков-
ника, а я у него врач и, конечно, обязан заботиться о его собственнос-
ти". Поэтому я дал этому юноше глоток воды и прикрыл спину пальмовым
листом. Разве я не был прав?
- Прав? - От возмущения полковник потерял дар речи.
- Не надо волноваться! - умоляюще произнес Блад. - Вам это очень
вредно. Вас разобьет паралич, если вы будете так горячиться...
Полковник с проклятиями оттолкнул доктора, бросился к колодкам и сор-
вал пальмовый лист со спины пленника.
- Во имя человеколюбия... - начал было Блад.
Полковник, задыхаясь от ярости, заревел:
- Убирайся вон! Не смей даже приближаться к нему, пока я сам не пошлю
за тобой, если ты не хочешь отведать бамбуковой палки!
Он был ужасен в своем гневе, но Блад даже не вздрогнул. И полковник,
почувствовав на себе пристальный взгляд его светло-синих глаз, казавших-
ся такими удивительно странными на этом смуглом лице, как бледные сапфи-
ры в медной оправе, подумал, что этот мерзавец-доктор в последнее время
стал слишком много себе позволять. Такое положение требовалось исправить
немедля. А Блад продолжал спокойно и настойчиво:
- Во имя человеколюбия, разрешите мне облегчить его страдания, или
клянусь вам, что я откажусь выполнять свои обязанности врача и не дотро-
нусь ни до одного пациента на этом отвратительном острове.
Полковник был так поражен, что сразу не нашелся, что сказать. Потом
он заорал:
- Милостивый бог! Ты смеешь разговаривать со мной подобным тоном, со-
бака? Ты осмеливаешься ставить мне условия?
- А почему бы и нет? - Синие глаза Блада смотрели в упор на полковни-
ка, и в них играл демон безрассудства, порожденный отчаянием.
В течение нескольких минут, показавшихся Бладу вечностью, Бишоп молча
рассматривал его, а затем изрек:
- Я слишком мягко относился к тебе. Но это можно исправить. - Губы
его сжались. - Я прикажу пороть тебя до тех пор, пока на твоей паршивой
спине не останется клочка целой кожи!
- Вы это сделаете? Гм-м!.. А что скажет губернатор?
- Ты не единственный врач на острове.
Блад засмеялся:
- И вы осмелитесь сказать это губернатору, который мучается от подаг-
ры так, что не может даже стоять? Вы прекрасно знаете, что он не потер-
пит другого врача.
Однако полковника, охваченного диким гневом, нелегко было успокоить.
- Если ты останешься в живых после того, как мои черномазые над тобой
поработают, возможно, ты одумаешься.
Он повернулся к неграм, чтобы отдать приказание, но в это мгновение,
сотрясая воздух, раздался мощный, раскатистый удар. Бишоп подскочил от
неожиданности, а вместе с ним подскочили оба его телохранителя и даже
внешне невозмутимый Блад. После этого все они, как по команде, поверну-
лись лицом к морю.
Внизу, в бухте, там, где на расстоянии кабельтова [21] от форта стоял
большой красивый корабль, заклубились облака белого дыма. Они целиком
скрыли корабль, оставив видимыми только верхушки мачт. Стая испуганных
морских птиц, поднявшаяся со скалистых берегов, с пронзительными криками
кружила в голубом небе.
Ни полковник, ни Блад, ни Питт, глядевший мутными глазами на голубую
бухту, не понимали, что происходит. Но это продолжалось недолго - лишь
до той поры, как английский флаг быстро соскользнул с флагштока на
грот-мачте и исчез в белой облачной мгле, а на смену ему через несколько
секунд взвился золотисто-пурпурный стяг Испании. Тогда все сразу стало
понятно.
- Пираты! - заревел полковник. - Пираты!
Страх и недоверие смешались в его голосе. Лицо Бишопа побледнело,
приняв землистый оттенок, маленькие глазки вспыхнули гневом. Его телох-
ранители в недоумении глядели на хозяина, выкатив белки глаз и скаля зу-
бы.
Глава VIII
ИСПАНЦЫ
Большой корабль, которому разрешили так спокойно войти под чужим фла-
гом в Карлайлскую бухту, оказался испанским капером [22]. Он явился сюда
не только для того, чтобы расквитаться за кое-какие крупные долги хищно-
го "берегового братства", но и для того, чтобы отомстить за поражение,
нанесенное "Прайд оф Девон" двум галионам [23], шедшим с грузом ценнос-
тей в Кадикс. Поврежденным галионом, скрывшимся с поля битвы, командовал
дон Диего де Эспиноса-и-Вальдес - родной брат испанского адмирала дона
Мигеля де Эспиноса, очень вспыльчивого и надменного господина.
Проклиная себя за понесенное поражение, дон Диего поклялся дать анг-
личанам такой урок, которого они никогда не забудут. Он решил поза-
имствовать кое-что из опыта Моргана [24] и других морских разбойников и
предпринять карательный налет на ближайшую английскую колонию. К сожале-
нию, рядом с ним не было брата-адмирала, который мог бы отговорить Диего
де Эспиноса от этакой авантюры, когда в Сан Хуан де Пуэрто-Рико он осна-
щал для этой цели корабль "Синко Льягас". Объектом своего налета он на-
метил остров Барбадос, полагая, что защитники его, понадеявшись на ес-
тественные укрепления острова, будут застигнуты врасплох. Барбадос он
наметил еще и потому, что, по сведениям, доставленным ему шпионами, там
еще стоял "Прайд оф Девон", а ему хотелось, чтобы его мщение имело ка-
кой-то оттенок справедливости. Время для налета он выбрал такое, когда в
Карлайлской бухте не было ни одного военного корабля.
Его хитрость осталась нераскрытой настолько, что, не возбудив подоз-
рений, он преспокойно вошел в бухту и отсалютовал форту в упор бортовым
залпом из двадцати пушек.
Прошло несколько минут, и зрители, наблюдавшие за бухтой, заметили,
что корабль осторожно продвигается в клубах дыма. Подняв грот [25] для
увеличения хода и идя в крутом бейдевинде [26], он наводил пушки левого
борта на не подготовленный к отпору форт.
Сотрясая воздух, раздался второй залп. Грохот его вывел полковника
Бишопа из оцепенения. Он вспомнил о своих обязанностях командира барба-
досской милиции.
Внизу, в городе, лихорадочно били в барабаны, слышался звук трубы,
как будто требовалось еще оповещать об опасности.
Место полковника Бишопа было во главе немногочисленного гарнизона
форта, который испанские пушки превращали сейчас в груду камней.
Невзирая на гнетущую жару и свой немалый вес, полковник поспешно нап-
равился в город. За ним рысцой трусили его телохранители.
Повернувшись к Джереми Питту, Блад мрачно улыбнулся:
- Вот это и называется своевременным вмешательством судьбы. Хотя один
лишь дьявол знает, что из всего этого выйдет!
При третьем залпе он поднял пальмовый лист и осторожно прикрыл им
спину своего друга.
И как раз в это время на территории, огороженной частоколом, появи-
лись охваченные паникой Кент и человек десять рабочих плантации. Они
вбежали в низкий белый дом и минуту спустя вышли оттуда уже с мушкетами
и кортиками.
Сюда же, к белому дому Кента, группками по два, по три человека стали
собираться сосланные на Барбадос повстанцы-рабы, брошенные охраной и по-
чувствовавшие общую панику.
- В лес! - скомандовал Кент рабам. - Бегите в лес и скрывайтесь там,
пока мы не расправимся с этими испанскими свиньями.
И он поспешил вслед за своими людьми, которые должны были присоеди-
ниться к милиции, собиравшейся в городе для оказания сопротивления ис-
панскому десанту.
Если бы не Блад, рабы беспрекословно подчинились бы этому приказанию.
- А к чему нам спешить в такую жару? - спросил Блад, и невольники
удивились, что доктор говорил на редкость спокойно. - Мы можем поглядеть
на этот спектакль, а если нам и придется уходить, - продолжал Блад, - то
мы успеем это сделать, когда испанцы уже захватят город.
Рабы-повстанцы - а всего их набралось более двадцати человек - оста-
лись на возвышенности, откуда хорошо была видна вся сцена действия и за-
кипавшая на ней отчаянная схватка.
Милиция и жители острова, способные носить оружие, с отчаянной реши-
мостью людей, понимавших, что в случае поражения им не будет пощады, пы-
тались отбросить десант. Зверства испанской солдатни были общеизвестны,
и даже самые гнусные дела Моргана бледнели перед жестокостью кастильских
насильников.
Командир испанцев хорошо знал свое дело, чего, не погрешив против ис-
тины, нельзя было сказать о барбадосской милиции.
Используя преимущество внезапного нападения, испанец в первые же ми-
нуты обезвредил форт и показал барбадосцам, кто является хозяином поло-
жения.
Его пушки вели огонь с борта корабля по открытой местности за молом,
превращая в кровавую кашу людей, которыми бездарно командовал неповорот-
ливый Бишоп. Испанцы умело действовали на два фронта: своим огнем они не
только вносили панику в нестройные ряды оборонявшихся, но и прикрывали
высадку десантных групп, направлявшихся к берегу.
Под лучами палящего солнца битва продолжалась до самого полудня, и,
судя по тому, что трескотня мушкетов слышна была все ближе и ближе, ста-
новилось очевидным, что испанцы теснили защитников города.
К заходу солнца двести пятьдесят испанцев стали хозяевами Бриджтауна.
Островитяне были разоружены, и дон Диего, сидя в губернаторском доме,
с изысканностью, весьма похожей на издевательство, определял размеры вы-
купа губернатору Стиду, со страха забывшему о своей подагре, полковнику
Бишопу и нескольким другим офицерам.
Дон Диего милостиво заявил, что за сто тысяч песо и пятьдесят голов
скота он воздержится от превращения города в груду пепла.
Пока их учтивый, с изысканными манерами командир уточнял эти детали с
перепуганным британским губернатором, испанцы нанимались грабежом,
пьянством и насилиями, как это они обычно делали в подобных случаях.
С наступлением сумерек Блад рискнул спуститься вниз - в город. То,
что он там увидел, было позднее поведано им Джереми Питту, записавшему
рассказ Блада в свой многотомный труд, откуда и позаимствована значи-
тельная часть моего повествования. У меня нет намерения повторять здесь
что-либо из этих записей, ибо поведение испанцев было отвратительно до
тошноты. Трудно поверить, чтобы люди, как бы низко они ни пали, могли
дойти до таких пределов жестокости и разврата.
Гнусная картина, развернувшаяся перед Бладом, заставила его поблед-
неть, и он поспешил выбраться из этого ада. На узенькой улочке с ним
столкнулась бегущая ему навстречу девушка с распущенными волосами. За
ней с хохотом и бранью гнался испанец в тяжелых башмаках. Он уже почти
настиг ее, когда Блад внезапно преградил ему дорогу. В руках у него была
шпага, которую он несколько раньше снял с убитого солдата и на всякий
случай захватил с собой.
Удивленный испанец сердито остановился, увидев, как в руках у Блада
сверкнул клинок шпаги.
- А, английская собака! - закричал он и бросился навстречу своей
смерти.
- Надеюсь, что вы подготовлены для встречи со своим создателем? -
вежливо осведомился Блад и с этими словами проткнул его шпагой насквозь.
Сделал он это очень умело, с искусством врача и ловкостью фехтовальщика.
Испанец, не успев даже простонать, бесформенной массой рухнул наземь.
Повернув к себе плачущую девушку, стоявшую у стены, Блад схватил ее
за руку.
- Идите за мной! - сказал он.
Однако девушка оттолкнула его и не двинулась с места.
- Кто вы? - испуганно спросила она.
- Вы будете ждать, пока я предъявлю вам свои документы? - огрызнулся
Блад.
За углом улочки, откуда выбежала девушка, спасаясь от испанского го-
ловореза, послышались тяжелые шаги. И возможно, успокоенная его чистым
английским произношением, она, не задавая больше вопросов, подала ему
руку.
Быстро пройдя по переулку и поднявшись в гору по пустынным улочкам,
