- Я не обвиняю тебя в предательстве, потому что знаю предателя. Но твое недомыслие и доверчивость, столь же легкомысленные, как и твое сейчас недоверие, привели к провалу.
Казалось, он задыхался.
- Ты знаешь предателя? Кто?
- Этьен. Я же предупреждал тебя.
- И все-таки я тебе не верю, - упрямо повторил Джемс, но уже без прежней уверенности.
- Поверишь, - усмехнулся я. - Поверишь, когда получишь инструкции.
Теперь мне нужен был только повод для отъезда в Город.
Гамбит Этъена
Повод нашелся. Нужно было сменить вольнонаемных шоферов, подвозивших из Си-центра муку ручного помола, из которой замешивалась лагерная похлебка для кухонь, и деликатесные продукты для администрации охраны. Я выехал ночью, рассчитывая застать Зернова или в крайнем случае Мартина. А с Фляшем требовалось связаться до вечера: времени у меня не было.
Отельная конюшня была на замке, конюхи спали, и я, привязав лошадь к афишной стойке, прошел в вестибюль "Омона", не рискуя никого удивить: мой мундир был идеальным ночным пропуском. Но и удивлять было некого: швейцар дремал у себя в каморке, а портье просто спал, положив голову на руки. Так я и добрался незамеченным до нашего номера.
Вошел и отшатнулся. На меня из соседней комнаты прыгнул с безумными глазами Мартин. Он был одет, в руке сверкнул знаменитый нож.
- Будь ты проклят! - воскликнул Мартин и сплюнул. - Золотарь чертов! Ну, входи.
В комнате было так накурено, что даже десяток свечей не позволил сразу рассмотреть лиц собравшихся. Я никого не узнал, но все вскочили, различив мой проклятый мундир.
- Порядок, - сказал Мартин. - Тревога отменяется. Это Юри лично и срочно.
- Ну и напугал ты нас. Юрка, - услышал я в дыму голос Зернова.
- Меня он не помнит, - засмеялся сидевший ближе всех Стил.
- А меня не узнает, - откликнулся Фляш.
Теперь я разглядел всех и даже узнал сидевшего на диване Томпсона, такого же седого и худощавого, каким я знал его на Земле.
- Простите, господа, если помешал. Я не знаю ни причин, ни целей этого ночного собрания и могу сейчас же уйти, но мне именно срочно, как сказал Мартин, нужен Фляш, - здесь все равны.
- Кроме меня. Я могу выйти, - сказал Мартин.
- Не дурите, Мартин. Вы специально приглашены, как и Ано, хотя мы и не могли с ним связаться.
- Я назначен комендантом Майн-сити, - объявил я.
И все умолкло. Как долго длилось молчание, я не могу сказать, но в эти минуты каждый, вероятно, обдумывал перспективы, которые открывало мое назначение. Наконец Фляш спросил:
- Давно?
- Уже несколько дней, как я в лагере,- поспешно проговорил я. - С подпольем связаться не могу: нет ни паролей, ни явок. А без них мне по вполне понятным причинам не доверяют. Даже Джемс.
- Вы видели мальчика? - взметнулся Стил. - Как он выглядит?
- Плохо. Кто же в бараках хорошо выглядит, кроме собак и блок-боссов? Впрочем, я перевожу его к себе в канцелярию.
- Оставьте его в шахте, - жестко потребовал Стил,и я, конечно, знал почему.
- Бессмысленно. Корсон Бойл уже знает о предстоящей акции. Ее надо готовить иначе и в других масштабах.
- Гамбит Анохина, - усмехнулся Томпсон.
Я вздрогнул. Откуда он знает мою фамилию? От Зернова? От Стила? Кто же он? И почему Фляш сказал, что здесь все свои?
- Мы обдумаем его часом позже. Ночь велика, - продолжал Томпсон. - Сейчас надо рассчитать другой гамбит. Гамбит Этьена. Гамбит Этьена разгромный: головка Сопротивления отсекается одним ходом. Этот ход он уже сделал и спокойно спит сейчас в своем номере-люкс. Но мы, - продолжал Томпсон, - ответили неожиданно. Заседание совета перенесли сюда и на этот час. Сию минуту мы пригласим господина Этьена. Я думаю, что полицейский мундир Анохина внесет кое-какие коррективы в наш план: мы сможем переставить фигуры.
- Зачем, - обиделся Мартин. - Я и один справлюсь.
- Золотой галун справится лучше. Меньше шуму, больше эффекта. Вы сейчас потушите фонари в коридорах и проводите Анохина до апартаментов Этьена. Откройте дверь - ключ у вас - и погасите свечи на черной лестнице. У вас есть спички, Анохин? Возьмите коробку. Зажгите свечку на камине, разбудите спящего и пригласите его следовать за собой. Сначала он испугается, потом удивится, потом будет уверять, что это ошибка, попросит разрешения позвонить Бойлу - у него одного в отеле есть телефон. Но вы не разрешите и пригрозите, что при малейшем шуме пристрелите его на месте. Кстати, и пристрелите, если другого выхода не будет. Но Этьен трус и после такого предупреждения последует за вами куда угодно. Ведите его к черной лестнице - почему не к парадной, придумайте сами. Когда спуститесь, столкните его в подвал. Шума не будет: его подхватит Мартин и впихнет в дверь, где была типография. За ним войдете и вы.
Томпсон придумал и рассчитал все это с быстротой электронной машины. Теперь я понял, что изменилосъ в нем. Земной Томпсон был чуточку медлительнее и не то чтобы туповат, но тяжелодумен: сказывался .возраст. Здешний Томпсон не казался моложе, но возраст его не обременял мышления. Биологически это была та же человеческая структура, но психологически уже иная: в другой среде, в других условиях психологический облик мог приобрести с годами и другие черты.
- Пошли, - сказал Мартин, выводя меня из задумчивости, должно быть, уже затянувшейся. - Не боишься? - спросил он уже в коридоре.
- Кого? - усмехнулся я.- "Омон" не континуум. Чудес не будет.
- Грязная работа, - вздохнул Мартин. - А начинать и заканчивать ее будем мы.
Мне стало не по себе. Должно быть, Мартин заметил это, потому что прибавил другим тоном:
- В Сен-Дизье мы не дрогнули. А ведь Этьен здесь такой же подонок. Даже хуже. Страшнее.
Молча мы погасили фонари в коридоре, молча дошли до тупичка, где находились комнаты Этьена, молча открыли дверь ключом, оказавшимся у Мартина, и расстались. А далее все произошло так, как предсказал Томпсон.
В бывшую нашу редакцию мы вошли вслед за влетевшим Этьеном. Он еле удержался на ногах от пинка Мартина и сейчас оглядывался растерянно и недоуменно, явно ничего не понимая. У стеллажей, заставленных ящиками с вином и консервами - типографию нашу Этьен превратил в склад для хранения непортящихся продуктов, - за непокрытым деревянным столом, где лежали раньше наши первые гранки и куда сейчас сгружались с полок коньяк и сардины, сидел Малый совет Сопротивления, заседание которого, как точно было известно Этьену, должно было состояться на шесть часов позже и совсем не в подвале его гостиницы. Удивило Этьена, как, впрочем, и меня, и присутствие Зернова в четверке Совета - для владельца "Омона" и тайного полицейского агента Зернов был малоприметным писарем мэрии, сбежавшим от "диких" к радостям городской жизни. Удивленно посмотрел Этьен и на Томпсона: видимо, о том, что он тоже входил в совет, провокатор не знал.
- Дайте ему стул, - сказал Фляш.
Мартин, стоявший рядом со мной у двери, подвинул стул. Этьен сел, внимательно разглядывая сидевших против него. Два трехсвечника создавали довольно сносное освещение.
- Может быть, мне объяснят, что означает этот спектакль, в котором участвуют псевдошоферы и лжеполицейские? - спросил он высокомерно.
- Оставьте этот тон, Этьен, - сурово сказал Фляш. - Не время валять дурака!
- Я хочу знать, что здесь происходит.
- Суд.
Мертвенно-желтое лицо Этьеиа не выразило ни удивления, ни гнева.
- Могу я ознакомиться с обвинительным заключением?
- По известным вам обстоятельствам мы избегаем документации. Все, что вас интересует, будет изложено устно. Вас обвиняют в прямом предательстве акций Сопротивления.
- Каких именно?
Я даже залюбовался хладнокровием, с каким вел страшную для него беседу Этьен. Неужели он так верил в свою безнаказанность?
- Рукопись статьи Стила, известная только вам и оказавшаяся в руках полиции. Стил,как вам известно, вынужден был бежать из Города.
- Не помню. Это было давно.
- Есть события более поздние. Разгром газеты.
- Я сам оборудовал ее типографию.
- И дали адрес полиции.
- Почему я? Где доказательства?
- Нас давно предупреждали о вас как о потенциальном предателе. После ареста Джемса за вами было установлено наблюдение. О завтрашнем заседании совета все известно полиции. Дом уже с вечера оцеплен.
- Все это еще не доказательства.
- О завтрашнем заседании Совета, кроме вас, знали только мы - четверо.
- Так поищите виновного среди четверых. Может быть. вы? - Смешок в лицо Фляшу.- Или он? - Кивок в сторону Томпсона.
Члены Совета переглянулись. Неужели они отступят перед спокойствием Этьена? Ведь спокойствие - это его оружие. Но я ошибся.
- Мне очень интересно, у кого возникла мысль о моем потенциальном предательстве, - невозмутимо заметил Этьен.
- У меня, - сказал Зернов.
- И у меня, - прибавил я.
- Почему?
- Потому что мы знаем вас до Начала - вы утратили память, а мы нет. Вы всегда были предателем - должно быть, это у вас в крови. - Я говорил, уже не различая Этьена здешнего от Этьена земного. - Вы предали гестапо даже любимую женщину, а когда не удавалось предательство и вас били по щекам, вы только холуйски кланялись: хорошо, мсье, будет сделано, мсье...
Этьена не заинтересовало слово "гестапо", наверняка ему незнакомое, он пропустил мимо ушей и "любимую женщину", он только спросил:
- Когда это было?
- Четверть вена назад.
- Где?
- В Сен-Дизье.
Нашу дуэль слушали в абсолютном молчании, только у Зернова блуждала на губах знакомая ироническая улыбка: казалось, что мой экспромт доставлял ему удовольствие.
- Сен-Дизье... Сен-Дизье...- повторил Этьен, мучительно наморщив лоб, и вдруг воскликнул громко и радостно: - Вспомнил!
И даже с каким-то облегчением, словно прошла терзавшая его боль, уверенно повторил:
- Теперь вспомнил. Хорошо. Все. Спасибо.
Никто не ответил. Я стоял пораженный,не зная,что сказать и нужно ли говорить, может быть, самое важное уже сказано.
- По-моему, здесь же в "Омоне"... совсем недавно я опять встретил ее. Я не мог жить больше...
Боюсь, что Стил и Фляш ничего не поняли: я поймал удивленный взгляд, которым они обменялись.
- Вы хотите, чтобы я сам все кончил? - спросил Этьен, обращаясь только ко мне. И я ответил:
- Вы угадали.
Я вынул пистолет, высыпал на руку все патроны, оставив один-единственный, спустил предохранитель и сказал присутствовамшим:
- Выходите.
Все поняли и молча вышли один за другим.
Потом раздался выстрел.
Мартин нашел нас наверху: выстрел мы слышали и не сомневались. Но он все-таки сказал:
- Не промахнулся. Жаль только, что не оставил записки.
Совет безопасности
- Ассоциативная память, - повторил Зернов, но то, что он произнес дальше, буквально заставило меня вздрогнуть. - Этьен возник здесь биологически тот же, со всем объемом своей земной памяти. Лишь отдельные участки ее были заблокированы. Я думаю, блокада не была постоянной, что-то ослабляло ее - время или воздействие внешней среды. "Память возвращается", - любит говорить Фляш, только механизм этого возвращения нам неизвестен. Неразгаданная тайна мозга. Таких тайн много: как возникает воспоминание, что его вызывает, почему в одном случае возникают у человека слуховые, в другом - зрительные образы? Я не специалист, но специалисты высказывают предположение, что на височных долях больших полушарий нашего мозга находятся участки, связанные каким-то образом с механизмом воспоминания. Под действием очень слабых электрических импульсов на эти участки человек вспоминал давно забытое - причем всегда одно и то же, если воздействию подвергались одни и те же участки. Может быть, в данном случае роль электрического импульса сыграла цепочка ассоциаций? Одно слово - и эта цепочка освободила заблокированные участки. Помните радость, какой осветилось его лицо, когда Анохин назвал Сен-Дизье. "Вспомнил, - сказал Этьен, - я все вспомнил".
- А что такое Сен-Дизье? - спросил Фляш.
- Городок во Франции, где Этьен, или его земной аналог, вынужден был вступить в конфликт с совестью. А такие конфликты не всегда проходят бесследно.
- Так чему же он обрадовался?
- Тому, что освободилась память. Не его память, конечно, но он уже не мог отделить себя от земного Этьена. Механизм идентичной памяти толкал обоих к самоубийству. Кроме того, у него не было выхода: он знал, что его ожидает.
