Я слушал этот разговор, недоумевая. Значит, Зериов уже рассказал этим людям об их повторном существовании. Зачем? Мое недоумение разрешил Томпсон.
- Я читаю удивление в глазах нашего лжеполицейского, - засмеялся он. - Должно быть, он все еще полагает, что мы поверили сочиненной вами легенде, - засмеялся он, - Мы не столь наивны, мой друг. Вашу газету мы зачитали до дыр, но чем больше читали, тем труднее верилось в то, что наш мир оторвался от вашего. Я стал задавать наводящие вопросы Борису. Он в это время расшифровывал записи по истории Города и отвечал машинально, не задумываясь. Так, например, он разъяснил мне политический механизм Организации Объединенных Наций и невольно проговорился о многом, что вашей легенде не соответствовало. Тогда я сказал: выкладывайте правду, Борис. Мы не дети, чтобы верить сказкам. В ответ он дал мне прочитать черновик своего предисловия к нашей истории Города.
С этими словами Томпсон встал и рванул оконную штору. За окном темнела, как всегда здесь, безлунная ночь. Даже звезд не было видно - над Городом шли грозовые тучи. Повеяло не прохладой, а жаром от нагретого за день камня.
- До рассвета еще есть время. Фляш и Стил уйдут, как обычно, через окно. За мной приедет фиакр из мэрии: забыв ночной пропуск, я заночевал в номере у моего секретаря. Это, кстати, и подтвердит, если понадобится, и наш лжеполицейский. У Толя железное алиби: он ночует после концерта в "Олимпии". А Этьена начнут искать не раньше полудня, когда обнаружится, что заседание в указанном им месте не состоялось. О том, что оно состоялось здесь, никому не придет в голову. Поэтому мы имеем все основания его продолжить, заслушав нового коменданта Майи-сити.
Предложение Томпсона было принято без возражений. Я вкратце изложил свои соображения о подготовке восстания в лагере. Споров не было. Мне тут же дали пароли и явки к подпольщикам. Мартину поручили возглавить группу вольнонаемных шоферов и кучеров, которых взялся подбирать Фляш. По первому впечатлению начало предстоявшей операции в лагере складывалось удачно. Но Мартин усомнился:
- Не рано ли?
- Охрану мы разоружим или уничтожим на месте, - сказал я.
- А где возьмешь оружие?
- На складе. Там по описи три тысячи автоматов, не считая мелочи. Не забывайте, что полицейский небоскреб в четырнадцатом блоке - тоже склад.
- Небоскреб - это уличные бои.
- Во-первых, уличных боев не избежать, а, во-вторых, вооруженные шахтеры Майн-сити - это тоже армия.
- "Дикие" могут захватить заставу и шоссе из континуума, - предложил Стил.
Но Томпсон почему-то не согласился.
- "Диких" лучше использовать на других подходах и заставах. На продтрассу я бы направил наиболее стойких. Континуум не только источник жизни, но и ключ и власти.
- Анохин, - вдруг сказал Томпсон, - я назвал вас так, чтобы вы поняли, что мы знаем вас и все о вас, что нам нужно. Но время для раскрытия псевдонимов пока не пришло. Так вот, несколько запоздалых мыслей, Ано.
- Слушаю,- отвечал я.
- Подпольному комитету лагеря вы передадите не совет, а приказ. Любой ценой выработка, хотя бы в отдельных шактах, должна быть повышена. И немедленно. Эта подачка Бойлу развяжет руки.
- Есть, - сказал я.
- Блок-боссов пока не трогать. Их уничтожат в начале восстания. Информаторов тоже.
- Цейхгауз и склад оружия поручить Оливье. На него можно положиться?
- Как на меня.
- Тогда пусть подберет две сотни полицейских мундиров и передаст Мартину.
Вспышка молнии за окном осветила на мгновение наши лица. Те, что увидел я, были торжественны, как на празднике. Почти догнавший вспышку удар грома заглушил все шорохи ночи. Гроза начиналась прямо над Городом.
- Пепел Клааса, - сказал я.
- Стучит в мое сердце, - докончил Фляш.
- Откуда вы знаете об этом романе?
- Разве это роман? Я думал - революционный лозунг.
- Я тоже так думал до этой ночи, - послышался позади знакомый голос.
Мгновенно обернувшись, я тут же узнал говорившего. Он стоял в тусклой полоске света, сбрасываемого с камина трехсвечником. Борис Аркадьевич Зернов собственной персоной, как всегда на Земле, в светлом костюме - он не любил темных тонов - и все-таки не наш. Отсутствие бородки и небритой щетины на щеках не многим отличало вошедшего от сидевшего за столом его отражения.
- Вы понимаете, почему я настаивал на вашей бородке? - шепнул своему писарю Томпсон.
- Я давно это знаю.
- Тем лучше, - вмешался Зернов-двойник, -значит, визитных карточек не потребуется.
- Откуда вы узнали о нашей встрече? - насторожился Фляш и мигнул Мартину. Тот незаметно отошел и двери.
- Я и сейчас не знаю о вашей встрече, - ответил вошедший, - я знаю только то, что мой земной аналог находится в отеле "Омон".
- Когда ты узнал об этом? - спросил наш Зернов.
- Когда застрелился Этьен. Должно быть, его выстрел и "разбудил" меня как приказ проснуться. Только проснулся я, уже зная все, что он знает, - Он кивнул своему "отражению".
- Почему ты стал кибернетиком?
- Сейчас легко ответить, а спроси ты меня раньше, когда я в первый день Начала пришел в Би-центр, как в наш институт, как будто ничего другого никогда не знал и не видел, я бы глазами хлопал. Вероятно, спросил бы в ответ: "Почему стал? Я всегда был".
- А почему ты работаешь с этой камарильей? - нахмурился Зернов.
- Я работаю с вычислительными машинами. Понятия не имею о том, что происходит в Городе.
- Была у меня такая страстишка, - задумчиво произнес Зернов, - научное червячество. Я-то освободился от нее, а у тебя ее гипертрофировали.
- Вероятно, надеялись, что преданность науке все определит и направит.
- Направить направило, - усмехнулся Зернов. - В тупичок. Никчемный вышел из тебя социолог. Кстати, - хотя то, что он спросил, было совсем некстати, - из твоего Би-центра можно закрыть вход в Континуум, лишить Город продовольствия?
- Можно, - согласился Зернов-дувль, - есть такая Энд-камера. Между прочим, даже я туда не могу войи. Этим правом обладает только один человек в Городе.
- Ну что ж, - вздохнул Зернов, - подумаем. Его дубль понимающе улыбнулся, встал и, не прощаясь, пошел к выходу.
- Искать меня не надо. Найдешь, когда вспомнишь.
Судьба Онэ
Я вернулся в городок за колючей проволокой, не повидавшись с Корсоном Бойлом, но выполнив его первый приказ. Одиннадцать водителей и тридцать четыре возчика, педантично подобранные Фляшем - целый отряд разведчиков, - уже просачивались на территорию лагеря. Непрерывная связь с руководством Сопротивления была обеспечена.
Оливье в своей обычной доверительной и скромной манере изложил новости.
Онэ с каменным выражением чиновничьей послушливости положил передо мной списки информаторов - несколько страниц, мелко исписанных ровным писарским почерком, - перечень кличек и лагерных номеров. "Кто работает непосредственно на Бойла?" - поинтересовался я. Онэ с деланным недоумением пожал плечами: не знает. Я сунул списки в стол, что позволило Онэ, уходя, елейно заметить: списки, мол, должны храниться в сейфе, и никто в лагере, кроме меня и его, не должен знать об их существовании. Через секунду он вернулся и доложил, что в приемной ожидает Джемс.
Он и сейчас глядел на меня волк волком, даже отросшие его волосы по-волчьи топорщились. Письмо отца он прочел внимательно, вглядываясь в каждую букву, даже на свет посмотрел.
Но пароль и отзыв сделали свое дело: если я не приобрел симпатии Джемса, то вопрос о доверии уже не ставился. Мы сразу перешли к делу.
- Представители комитета согласны встретиться.
- Когда и где?
- В заброшенной каменоломне у Голубой рощи. Там есть заросшие бурьяном карьеры. Завтра вечером. Трудно собрать всех за один день.
- Не спускай глаз с Онэ. Я подозреваю его в работе на Бойла. Связи с Городом у него нет, но он будет ее искать. Единственный телефон у меня в кабинете. Следи в оба, когда меня нет.
Вошел Онэ.
- Мне нужно кое-что сказать, комендант.
- Говорите. Джемс - теперь наш работник. И запомните: Джемс Стил, а не номер триста двадцать семь дробь шестнадцать.
- Вы заменили всех шоферов и возчиков. Мне бы хотелось сохранить одного.
"Ищет связи с Городом", - подумал я. В глазах Джемса прочел ту же мысль.
- Подумаем. Как зовут вашего протеже?
- Тик.
"Еще один провокатор. Не выйдет", - злорадно подумал я и сказал вслух:
- Отпуска пока отменяем.
- Мне потребуется только день, комендант.
- Подумаем, - повторил я, а подумал о том, что никакого отпуска Онэ ни в коем случае не получит. Тогда у него остается только телефон, и ловушка захлопнется. Впрочем, у меня был еще один тест, как любил говорить Мартин, однако я не сообщил о нем даже Джемсу. Тест был рискованный, и в случае неудачи партия могла окончиться с сомнительным для нас результатом.
На другой день Джемс сдержал слово. К вечеру - я здесь так и не научился точно рассчитывать время, отмечал его по земному и потому всегда ошибался, - когда уже смеркалось и на горячую, иссушенную землю ложились тени таких же горячих сумерек, мы с Джемсом, будто бы на инспекционной прогулке, пошли по "тропе стражников", завивающейся вокруг лесной горы, напоминавшей наши приморские сопки. По дороге мы заметили подозрительного человека. Кажется, это был Онэ. Не иначе, как что-то пронюхал...
Как и рассчитал мой спутник, мы все встретились внизу, различив и уточнив площадку в кустарнике. Мне пожали руки пять или шесть человек - я уже запутался в окружавшей темноте: фонарей мы, понятно, не зажигали. Один только представился кличкой или уменьшительным именем - Бент, другие - номерами. Но я и не стремился к близкому знакомству: мое дело было подготовить операцию.
После обмена паролями мы с Бентом, а он, видимо, и был наделен полномочиями, сразу перешли к плану. В царстве каменноугольных шахт сжимался самый мощный кулак, а забытые тут же подали голос:
- Больница и лазареты тоже могут выделить добровольцев.
- И могильщики.
Никто не засмеялся: могильщики в Майи-сити составляли массивный и подвижной отряд.
О директивах не спорили - ни о сроке восстания, ни о его характере, массовом, внезапном и одновременном. Первоначальная атака сосредоточивалась на складах, причем винный решили взорвать, а вещевой и оружейным разгружать постепенно уже в ближайшие дни. Полицейские мундиры, помимо уже выданных Мартину, также отправить в Город, а форму стражников, несколько отличную от патрульной, использовать тут же для ударных отрядов. Их же вооружить полностью до начала восстания.
- Мы можем создать трехтысячную армию для удара по Городу. Остальных вооружим для охраны порядка в лагере.
Я высказал предположение о побочной опасности, какую может создать даже победоносная операция. Могут начаться погромы и грабежи в административных поселках, поджоги бараков и складов, а массы освобожденных рабочих, для которых не найдется оружия, разбредутся кто куда, бросив на произвол судьбы рудничные богатства. Бент сказал, что это предусматривается. Для предотвращения возможных эксцессов и создается внутренняя охрана, рабочим разъяснят, что ни Город, ни лагерь их не прокормят, а тюрьма перестанет быть тюрьмой; колючую проволоку удалят, по всей территории городка восстановят полную свободу передвижения, на рудниках и в шахтах введут нормальный режим, а когда позволят обстоятельства, то снесут бараки и предоставят рабочим земельные участки для собственных домов. Не все поверят, конечно, и неповерившие вынуждены будут вернуться, когда не найдут работы в Городе. А труд шахтера будет, естественно, выше оплачиваться, чем труд городского ремесленника.
Я передал Бенту список информаторов вместе с пожеланием Томпсона никого не трогать до начала восстания. "А семерых убрать немедленно", - прибавил я. Эти семеро были чиновниками, с которыми общался Бойл во время своих инспекционных поездок. В защиту их не прозвучал ни один голос. Не вызвала споров и судьба Онэ.
- Я вообще удивляюсь этому трусу, - сказал Бент, - ведь он никуда не ходит один - только к себе в канцелярию да в ресторан для служащих, где и торчит до вечера.
