Я не понял.
- Самолет?
- Не думаю. Самолет, наверное, смоделировали полностью. И тем же способом. Сначала иллюзорно, потом вещественно - вся атомная структура в точности. А люди по-другому: только внешняя форма, оболочка, функция пассажира. Что делает пассажир? Сидит в кресле, смотрит в окно, пьет боржом, листает книгу. Едва ли воссоздавалась психическая жизнь человека во всей ее сложности. Да это и не нужно. Требовалась живая, действующая модель самолета с живыми, действующими пассажирами. Впрочем, это только предположение.
- Зачем же было уничтожать эту модель?
- А зачем уничтожать двойников? - спросил он в ответ.- Помните прощание моего близнеца? Я до сих пор этого забыть не могу.
Он замолчал и перестал отвечать на вопросы. Только по выходе из ресторана, когда мы прошли мимо Лисовского, окруженного по меньшей мере десятком иностранных корреспондентов, Зернов засмеялся и сказал:
- Обязательно скажет им о "всадниках". А те подхватят. И Апокалипсис приплетут. Будет и конь бледный, и конь вороной, и всадники, смерть несущие,- все будет.
Все предсказанное Зерновым сбылось в точности. Я чуть на постели не подскочил, когда вместе с телеграммами о появлении розовых "облаков" на Аляске и в Гималаях Дьячук прочел мне перевод статьи адмирала Томпсона из нью-йоркской газеты. Даже высмеянная Зерновым терминология полностью совпадала с адмиральской.
"Кто-то метко назвал их "всадниками",- писал адмирал,- и все же не попал в яблочко. Это не просто всадники. Это Всадники из Апокалипсиса - к такому сравнению я прихожу не случайно. Вспомним слова пророка: "...и вот конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над землей - умерщвлять мечом, и голодом, и мором". Американцы поймут, почему я прибегаю к терминологии, более приличествующей кардиналу католической церкви, чем отставному военному моряку. Я вынужден сделать это: слишком уж беззаботно встречает человечество своих незваных гостей". Адмирала не интересовало, откуда явились они,- с Сириуса или с Альфы Центавра. Не волновала его и транспортировка в космос земного льда. Его интересовало появление и исчезновение двойников. Еще в Мирном он выразил сомнение в том, что уничтожаются именно двойники, а не люди. Теперь эта же мысль получала в статье уверенное и довольно агрессивное обоснование.
Примечателен был не только смысл, но и самый тон этой статьи - панический и крикливый. Людей, привыкших принимать на веру всяческую рекламную трескотню, статья этого, видимо, неглупого, но явно предубежденного человека могла напугать всерьез.
Когда я изложил все эти соображения Только, он сказал:
- Статья адмирала - частность. Возникает совсем новая проблема. До сих пор, когда ученые или фантасты писали о вероятности встреч с иным разумом в космосе, их интересовал вопрос о дружеском или враждебном отношении этого разума к людям. А вот о возможности враждебного отношения людей к этому разуму никто не думал. А ведь в этом проблема.
Что ж, об этом стоило задуматься.
Толька иногда высказывался очень разумно. Я вспомнил, что эта тема была затронута и на совещании в Академии наук.
Они видят, слышат и чуют
На совещание я пришел примерно за час до начала, чтобы проверить проектор, экран и звук: фильм демонстрировался уже с дикторским текстом. В конференц-зале я нашел только Иру Фатееву, которую прочили в секретари особой комиссии по облакам. Между прочим, меня предупредили, что эта Ира - кобра, полиглот и всезнайка. Спроси у нее, что получится, если смочить обнаженный мозг раствором хлористого калия,- она скажет. Спроси о четвертом состоянии вещества - скажет. Спроси о том, что такое топология,- тоже скажет. Но я не спрашивал. Только поглядев на нее, я сразу всему поверил.
Она была в темно-синем свитере с очень строгой, абстрактной орнаментовкой, с тугим пучком на голове и в чуть дымчатых очках без оправы - узких прямоугольных стеклышках. За ними, как я вскоре узнал, скрывались умные, внимательные, очень требовательные глаза. Но тогда, войдя, я ее глаз не увидел: Фатеева даже не подняла головы, она что-то писала в большом черном блокноте.
Я кашлянул.
- Не кашляйте, Анохин, и не стойте посреди комнаты,- сказала она, по-прежнему не смотря на меня,- я вас знаю и все о вас знаю, поэтому можете не представляться. Сядьте где-нибудь и подождите, пока я не закончу этого экспозе.
- Что такое экспозе? - спросил я.
- Не старайтесь показаться невежественнее, чем вы есть на самом деле. А экспозе совещания вам знать не обязательно. Вас туда не приглашали.
- Куда? - снова спросил я.
- В Совет Министров. Там вчера показывали ваш фильм.
Я знал об этом, но промолчал. Прямоугольные стеклышки повернулись ко мне. "Хорошо бы она сняла очки",- подумал я.
Она сняла очки.
- Теперь я верю в телепатию,- сказал я. Она поднялась, высокая и стройная.
- Вы пришли проверить аппаратуру, Анохин, натяжение экрана и регулятор звука? Все это уже сделано.
- А что такое топология? - спросил я. Глаза без стеклышек испепелить меня не успели. Помешали участники будущего совещания: они явно не собирались опаздывать. Кворум собрался за четверть часа. Преамбулы не было. Только председательствующий спросил у Зернова, будет ли какое-нибудь вступительное слово. "Зачем?" - спросил тот в ответ. Тогда погас свет, и на экране в голубом небе Антарктики начал набухать малиновый колокол.
Когда малиновый цветок проглотил моего двойника вместе со снегоходом, чей-то веселый басок воскликнул:
- Кто считает человека венцом мироздания, поднимите руку!
Послышался смех. Тот же голос продолжил:
- Учтите нечто бесспорное: никакая моделирующая система не может создать модель структуры более сложной, чем она сама.
Когда край цветка, загибаясь, запенился, я услышал:
- Жидкая пена, да? А какие компоненты? Газ? Жидкость? Пенообразующее вещество?
- Вы так уверены, что это пена?
- Ни в чем я не уверен.
- Может быть, это плазма при низких температурах?
- Плазма - газ. Что же ее удерживает?
- А магнитная ловушка. Магнитное поле создает нужные стенки.
- Нонсенс, коллега. Почему разрозненный, эфемерный газ не распадается, не рассеивается под давлением этого поля? Оно же не бессиловое в том смысле, что не стремится изменить форму.
- А как, по-вашему, создают магнитные поля облака межзвездного газа?
- Вопрос к авторам плазменной гипотезы. Значит, по-вашему, и самолет и человек просто сгорели в газовой струе, в магнитной "бутылке"?
Впереди опять засмеялись.
- Мистика какая-то. Невероятно!
- Чтобы признать возможность невероятного, мистики не требуется. Достаточно математики.
- Парадокс. Ваш?
- Фриша. Только математик здесь действительно нужнее вас, физиков. Больше сделает.
- Интересно, что же он сделает?
- Ему проб не нужно. Снимков побольше. А что он увидит? Геометрические фигуры, как угодно деформируемые без разрывов и складок. Задачки по курсу топологии.
- А кто, простите, решит задачку о составе этой розовой биомассы?
- Вы считаете ее массой?
- По этим цветным картиночкам я не могу считать ее мыслящим организмом.
- Обработка информации очевидна.
- Обработка информации еще не синоним мышления.
Обмен репликами продолжался и дальше. Особенно взбудоражила зал ледяная симфония - облака-пилы и гигантские бруски льда в голубом небе.
Фильм кончился, вспыхнул свет, и все замолчали, словно вместе со светом напомнила о себе привычная осторожность в суждениях. Председательствующий, академик Осовец, тотчас же уловил ее.
- Здесь не симпозиум, товарищи, и не академическое собрание,- спокойно напомнил он,- мы все, здесь присутствующие, представляем особый комитет, созданный по решению правительства со следующими целями: определить природу розовых облаков, цель их прибытия на Землю, агрессивность или дружественность их намерений; войти с ними в контакт, если они являются разумными, мыслящими существами. Однако увиденное еще не позволяет нам прийти и каким-то определенным выводам или решениям.
- Почему? - перебил из зала чей-то уже знакомый басок,- А фильм? Первый вывод: превосходный научный фильм. Бесценный материал для начала работы. И первое решение: широко показать его повсюду - и у нас и на Западе.
Каюсь, очень приятно было все это выслушать. Столь же приятным был и ответ председателя:
- Так же оценили фильм и в правительстве. И такое решение уже принято. А товарищ Анохин включен в состав рабочей группы нашего комитета. И все же,- продолжал академик,- фильм еще не отвечает на многие интересующие нас вопросы: откуда, из какого уголка Вселенной прибыли к нам эти гости, какие формы жизни - едва ли белковые - они представляют, какова их физико-химическая структура и являются ли они живыми разумными существами или биороботами с определенной программой действий. Можно задать еще много вопросов, на которые мы не получим ответа. По крайней мере сейчас. Но кое-что предположить все-таки можно, какие-то рабочие гипотезы можно обосновать и выступить с ними в печати. И не только в научной. Во всех странах мира люди хотят услышать о розовых облаках не болтовню кликуш и гадалок, а серьезную научную информацию, хотя бы в пределах того, что нам уже известно и что мы можем предположить. Можно, например, рассказать о возможностях и проектах контактов, об изменениях земного климата, связанных с исчезновением ледяных массивов, а главное, противопоставить отдельным мнениям об агрессивной сущности этой, пока еще неизвестной нам цивилизации факты и доказательства ее лояльности по отношению к человечеству.
- Кстати, в дополнение к уже высказывавшимся в печати объяснениям,- проговорил, воспользовавшись паузой, сидевший рядом с Зерновым ученый,- можно добавить еще одно. Наличие дейтерия в обыкновенной воде незначительно, но лед и талая вода содержат еще меньший процент его, то есть более биологически активны. Известно также, что под действием магнитного поля вода меняет свои основные физико-химические свойства. А ведь земные ледники - это вода, уже обработанная магнитным полем Земли. Кто знает, может быть, это и прольет какой-то свет на цели пришельцев.
- Признаться, меня больше интересует их другая цель, хотя я и гляциолог,- вмешался Зернов.- Зачем они моделируют все, что им приглянулось, понятно: образцы пригодились бы им для изучения земной жизни. Но зачем они их разрушают?
- Рискну ответить.- Осовец оглядел аудиторию, как лектор, получивший записку; он отвечал не только Зернову.- Допустим, что уносят они с собой не модель, а только запись ее структуры. И для такой записи, скажем, требуется разрушить или, вернее, разобрать ее по частям до молекулярного, а может, и атомного уровня. Причинять ущерб людям, уничтожать их самих или созданные ими объекты они не хотят. Отсюда синтезация и после опробования последовательное уничтожение или, вернее, разборка модели.
- Значит, не агрессоры, а друзья? - спросил кто-то.
- Думаю, так. Во всяком случае, они невраждебны,- осторожно ответил академик,-Поживем-увидим.
Вопросов было много; одни я не понял, другие забыл. Запомнился вопрос Ирины, обращенный к Зериову:
- Вы сказали, профессор, что они моделируют все, что им приглянулось. А где же у них глаза? Как они видят?
Ответил ей не Зернов, а сидевший с ним физик.
- Глаза не обязательны,- пояснил он.- Любой объект они могут воспроизвести фотопутем. Создать, допустим, светочувствительную поверхность так же, как они создают любое поле, и сфокусировать на ней свет, отраженный от объекта. Вот и все. Конечно, это - только одно из возможных предположений. Можно предположить и акустическую "настройку" подобного типа и аналогичную "настройку" на запахи.
- Убежден, что они все видят, слышат и чуют лучше нас,- произнес с какой-то странной торжественностью Зернов.
На этот раз в зале не засмеялся ни один человек. Реплика Зернова как бы подвела итог увиденному и услышанному, как бы раскрывала перед ними всю значительность того, что им предстояло продумать и осознать.
Письмо Мартина
