вечество являются объектами совершенствования. Посредством всех троих
каждый очищает свою душу. Собирательный же человек - инструмент этого
главного действия.
Совершенствование по смыслу своему есть процесс обобщения. Оно нап-
равлено вглубь - от грубого к тонкому. Поэтому, объектом его может быть
только нечто, обладающее бытием внешним и внутренним. Таков лишь чело-
век. Общество - явление внешнее. Реально не существует души семьи, души
народа, души человечества. Подобные понятия могут служить элементом поэ-
зии, но не рассуждений с целью установления истины.
Хотя формы собирательных организаций, несомненно, улучшаются в силу
повышения среднего духовного уровня их членов, но они не движутся к со-
вершенству. Царство Божье не допускает никакой множественности, которую
уже по смыслу, заложенному в своих определениях, предполагают народ,
семья, человечество. Да и не может быть одна семья или один народ.
Царство же Божье есть абсолютное единство без всякого разделения.
Сказанное просто проиллюстрировать фактом, что семья допускает, пусть
в ограниченной форме, половую страсть. Последняя несовместима не только
с абсолютным совершенством, но даже и с высшими монашескими ступенями
процесса совершенствования.
Каждая личность проходит через семью, народ, человечество и присоеди-
няется к Царству Божьему, когда вырастает из потребности в этих троих.
Они же остаются позади нее - в вечном несовершенстве.
3.
"При постоянном взаимодействии личного нравственного подвига и орга-
низованной нравственной работы собирательного человека нравственный
смысл жизни... получает свое окончательное оправдание".
Собирательный человек - не некий самостоятельный источник активности.
Его нравственная работа - только результат усреднения соответствующих
усилий всех его членов. Поэтому взаимодействие отдельного человека с со-
бирательным по смыслу есть взаимодействие первого с самим собой, что,
впрочем, не исключает использования им общественных структур в своем со-
вершенствовании, а говорит лишь о том, что единственный источник силы
для этого скрыт в глубинах личного сознания.
Роль собирательного человека пассивна и косвенна. Общество занято не
собственно достижением совершенства, а созданием условий каждому своему
члену для непосредственного в этом продвижения. Поэтому собирательного
человека следует признать совершенствующим, но не совершенствующимся.
4.
"Совершенство Добра окончательно определяется как нераздельная орга-
низация триединой любви."
Всякая организация - лишь инструмент достижения совершенства, но не
может быть его вместилищем.
Художнику для создания гармонии необходимы краски и кисти, которые
сами, какие бы прекрасные произведения ими не делались, в себе не спо-
собны иметь и капли совершенства.
Само существо понятия "организация" не соответствует аналогичному су-
ществу понятия "совершенство". Факт наличия первой предполагает пред-
шествующий ему акт организовывания, которому в свою очередь предшествует
состояние отсутствия организации. Таким образом, если привязать совер-
шенство к организации, требуется признать, что было время, когда совер-
шенство отсутствовало, а затем посредством человеческих усилий было соз-
дано.
Бог для нас - это всегда нечто предельное, окончательное. Если Оно,
не обладает абсолютным совершенством, то теряется вообще смысл существо-
вания такого понятия.
А раз совершенства пока еще нет и оно грядет, значит и Бог также -
лишь в перспективе, и не Он, получается, нас создал, а мы над Ним в дан-
ный момент стараемся.
5.
"Наша физическая, а потом нравственно-политическая жалость к людям
становится духовною любовью к ним, или уравнением в любви."
Всякое уравнение предусматривает наличие двух уравниваемых элементов.
В этом случае мы ограничиваемся только той степенью любви, которую хоте-
ли бы видеть по отношению к себе.
Духовная же любовь основана как раз на неравенстве, но в чужую
пользу, на уничтожении себя в качестве одного из элементов уравнения.
Она есть ликвидация собственной потребности в любви.
6.
"Когда... всеобщее оправдание добра, то есть распространение его на
все жизненные отношения, станет на деле, исторически ясным всякому уму,
тогда для каждого единичного лица останется только практический вопрос
воли: принять для себя такой совершенный нравственный смысл жизни или
отвергнуть его."
Даже, когда вовне исторически присутствует добро, распространенное на
все жизненные отношения, пусть существенным множеством, но других людей,
оправдание его никогда не станет ясным конкретному уму того, кто к этому
множеству не принадлежит, если он предварительно не сделал для себя вы-
бора относительно нравственного смысла жизни.
Вынуждает к этому голос абсолютного бессознательного формирующего
фактора. Принятие внутреннего глубинного решения всегда предшествует оп-
равданию добра в уме, а не следует за ним.
Духовные истины не становятся никому очевидны исторически. Процесс их
прояснения сугубо индивидуален. И уже в свою очередь совокупность инди-
видуальных ясностей рождает исторические явления. Последние, хотя могут
поддерживать и способствовать духовному росту каждого, но не являются
его отправной точкой.
7.
"Если нравственный смысл жизни сводится в сущности к всесторонней
борьбе и торжеству добра над злом, то возникает вечный вопрос: откуда же
само это зло? Если оно из добра, то не есть ли борьба с ним недоразуме-
ние, если же оно имеет свое начало помимо добра, то каким образом добро
может быть безусловным, имея вне себя условие для своего осуществления?
Если же оно не безусловно, то в чем же его коренное преимущество и окон-
чательное ручательство его торжества над злом?"
Если добро и зло борются, значит они соизмеримы, находятся как бы на
одном уровне, и к ним можно применять одинаковые критерии оценки. Если
мы задаемся вопросом: "откуда зло?", правомерно поставить и вопрос: "от-
куда добро?".
Из предположения, что оба они откуда-то произошли, следует, что ни
добро, ни зло не имеют своей причины в самих себе, а являются следствием
чего-то другого, высшего, которое и есть первопричина.
Концом бытия и целью может быть только его начало и причина. Иначе
требовалось бы признать появление в его процессе нового смысла, то есть
неполноту первоначального, несовершенство Творца. Обусловленность окон-
чательного итога творения со стороны твари означает право последней про-
извольно повернуть смысловое направление бытия, фактически - его бесс-
мысленность.
Зависимость движущегося от неподвижного предполагает не ликвидацию
движущегося, а лишь наличие во всех его элементах, помимо уникальных
частностей, единого общего содержания. В случае же зависимости обратной
каждое новое состояние движущегося дополняло бы неподвижное и принуждало
к изменению, таким образом лишая его своей основной характеристики. Чтоб
ликвидировать неизменное, надо заставить его двигаться, чтоб ликвидиро-
вать духовное, надо подчинить его телесному, чувственному, мысленному.
Несовершенный Творец не способен наделить смыслом все явления бытия,
поэтому для завершения его работы требуется другой Творец. Из наличия же
нескольких творцов вытекает необходимость присутствия кого-то, стоящего
над ними. Последний призван бы был заниматься разграничением их творчес-
ких обязанностей, определять, достаточно в совокупности их смыла для
сотворения бытия целиком, или нужен еще творец. Ясно, что выполнение та-
кой функции невозможно без обладания всем смыслом. Истинный Творец -
единственен, а значит и совершенен. Множество не до конца совершенных
творцов - всегда множество подмастерий.
Итак, добро и зло не первичны, в силу чего не могут быть и оконча-
тельны. Следовательно как первое, так и второе, носит характер не смыс-
ловой, а инструментальный.
Сделаем разницу между смыслом жизни и процессом жизни. Первый непод-
вижен, является результатом завершения второго и потому находится за его
пределами. Борьба и торжество добра над злом - атрибут процесса. Смыслу
же как таковому они не свойственны, так как есть лишь проявления его в
жизни, множество комбинаций движущегося, в которых смысл - основа, но не
форма.
Однако, если из одного и того же смысла вытекают два противоположных
явления, не означает ли это его внутреннюю противоречивость, равноценную
отсутствию? Действительно, если корень зла там же, где корень добра, нет
ли у него с ним и равного права на существование? Утвердительный ответ
на второй вопрос, впрочем, не утверждает их одинакового достоинства.
Добро есть инструмент реализации божественного замысла относительно
движущегося мира, зло этой реализации препятствует. Но если Бог - причи-
на и зла, разве Он не хочет, чтоб Его замысел был реализован?
Причиной добра Бог является напрямую, причиной зла - косвенно. Он хо-
чет не только устремления человека к добру, но и добровольности в этом.
Воля Бога добром не исчерпывается, а лишь в нем проявляется как в одной
и возможных своих форм. В зле она не проявляется, но это не противоречит
факту присутствия в Нем его причины.
Добро и зло существуют только в соединении с человеческой свободой
выбора, поэтому правомерно говорить о них не самих по себе, а лишь о
возможности зла и возможности добра. Но получается, раз зло и добро оди-
наково возможны, зло может победить?!
Если в человеке добро проигрывает, что случается нередко, осуществле-
ние божественной воли касательно его личности происходит иначе - в доче-
ловеческих формах жизни. В этом случае закон судьбы (закон сохранения
добра и зла) сначала пытается вразумить человека. Затем, если это не
удается, возвращает его на низшие стадии существования, где отсутствует
свобода выбора и следование божественному замыслу происходит принуди-
тельно.
Здесь уместно сделать акцент, что о победе или поражении добра право-
мерно говорить лишь относительно личности, а не народа, человечества и
пр., так как именно здесь мы имеем дело с существом проблемы, аналогично
тому, как существо химической реакции - это взаимодействие молекул, а не
содержимого двух пробирок.
Итак, хотя Бог и есть причина всего, в том числе зла, окончательное
решение, быть злу или не быть, принимает человек. Когда он заблуждается,
исправлением занимается установленный Богом закон судьбы - в этом руча-
тельство окончательной победы добра над злом. В соответствии с божест-
венным замыслом, добро в человеке должно быть непременно, зла же может и
не быть, если он сразу правильно сориентируется.
8.
"Разумная вера в абсолютное Добро опирается на внутреннем опыте и на
том, что из него с логическою необходимостью вытекает. Но внутренний ре-
лигиозный опыт есть дело личное и с внешней точки зрения условное. А по-
этому, когда основанная на нем разумная вера переходит в общие теорети-
ческие утверждения, от нее требуется теоретическое оправдание."
Сделать внешние результаты личного внутреннего религиозного опыта са-
мостоятельными, очевидными для всех и от духовного уровня соприкасающе-
гося с ними независимыми невозможно и ненужно. Сказано, что слышит лишь
имеющий уши. В противном случае никакой звук не очевиден. Восприятие
кем-то теоретического оправдания чужой веры столь же увязано на свойства
его сознания, как и присутствие собственно самой веры.
В духовных вопросах бесспорно теоретически ничего не доказывается.
Вернее, можно доказать все, что угодно. Здесь надо или понимать истину с
полуслова, или не понимать вообще.
Решения относительно духовных ценностей принимаются в слоях сознания
более тонких, чем тот, к которому обращается, теоретическое рассуждение.
Следовательно это происходит прежде, чем человек начал рассуждать.
