Когда достигнуто в сознании состояние пустоты при внимании, сосредо-
точенном на слове, цвете или звуке, происходит как бы нахождение, нужной
формы, несущей гармонию. Последняя не привходяща, ее не нужно создавать,
а надо открыть. Гармония изначально свойственна любой личности, и чтобы
она свободно изливалась, требуется лишь устранить препятствие и создать
направление. Аналогичным образом вода из водоема устремляется по проруб-
ленному каналу. Здесь соприкасается внутреннее и внешнее: открывая гар-
монию в себе, мы находим красоту в пространстве и времени, делаем ее
формой искусства.
4.
Есть в сознании тонкая, непроявленная структура, которая не противо-
речит логике, но не подчиняется ей безусловно. Здесь все интуитивно,
здравый смысл рассматривается как категория относительная, ничего безус-
ловно не провозглашающая. Появление утверждений предшествует появлению
доказательств, и первое на последнем никогда не базируется. Доказа-
тельство лишь обслуживает независимую от него по своей природе истину.
Композитор, комбинируя ноты, ищет гармонию. Когда же то единственное
нужное ему их сочетание найдено, оно резко выделяется на фоне других в
свете его обостренного творческого чутья. Сомнений оставаться не может.
Если же, кто дисгармонию от гармонии не отличает, что-то объяснять ему в
этом случае бесполезно.
Творчество не отрицает логического мышления, а как бы расширяет его.
Интуиция включат в себя рассудочность, но ей не исчерпывается. Не может
быть ничего, утверждаемого последней, что отвергалось бы первой. Однако,
наоборот часто не повторяется.
Каждый интуитивно находит истину, соответствующую степени его духов-
ности. И уже после она обрастает всевозможными подтверждениями.
5.
Эстетика не может быть предметом чувственных наслаждений, так как
гармония есть атрибут свободы сознания от страстей. Оттачивание эстети-
ческого чувства родственно практике аскетизма. Созерцание - это тип не-
деятельного состояния с устраненной инерцией - сосредоточение. Блудный
же экстаз в корне отличен, его статика - в рассеянии.
Посредством творчества осуществляется переход от эмоций к бесстрас-
тию, от животного к божественному. Страстные элементы сознания блокируют
творческий процесс. Концентрация основана на самоотвержении. Произведе-
ние не может также являться и предметом гордости или корысти. Оно не для
создателя и не от него, оно - через него.
6.
Творчество - не дело или занятие, оно - не фрагмент жизни. Скорее
жизнь правомерно рассматривать как фрагмент творчества. Продвинутость в
нем определяется способностью подчинить ему все свое существование, а не
трудом или не талантом, хотя последние и важны. Степенью жертвенности во
имя творчества рождается его величие: "... раз голос тебе, поэт, дан,
остальное - взято". Удача в делах жизни, отнимает энергию от творчества.
Полнота же счастья творческого означает несчастье человеческое.
На высшей своей стадии творческая гениальность и религиозная святость
смыкаются. Гениальностью достигается святость, иначе гениальность -
злая. Хотя внешние выражения они продолжают иметь разные, внутренние
состояния гения и святого качественно идентичны. Мастер не занимается
постом и молитвой, но для создания произведений как бы настраивает свое
сознание на ту же ноту, что и монах. Самоограничение, подавление страс-
тей для него также необходимо. Разница здесь формальная, сущность про-
цесса и цель единые - очищение и освобождение. Истинный художник трудит-
ся над формой, лишь чтобы войти в Царство Божие, где отсутствует форма.
7.
Речь присутствует лишь в человеческой форме существования. Чтобы
пользоваться словом для обозначения внешней и внутренней реальности не-
обходима способность сознания вычленять из своего содержания объект,
действие и признак и создавать не подкрепленное существованием понятие
об объекте, действии или признаке, которым и присваиваются некоторые со-
вокупности звуков.
Однако известно, что объект и понятие не идентичны. Загрязненность
сознания всегда в той или иной степени интерпретируют объект, окрашивает
его в оттенки, неповторимые, как отпечатки пальцев, типы которых, сгруп-
пировавшие в себе похожие искажения, воплощены в наличии множества язы-
ков.
Слово, хотя, вроде бы, отнесено к объекту, в устах каждого передает
лишь содержание индивидуального ментального акта. Будучи по своей приро-
де знаком объекта, из-за неспособности человека видеть только объект оно
вынуждено обозначать понятие, оставаясь при этом само по себе его объек-
тивней.
Слово - инструмент, во-первых связывающий, а во-вторых - сближающий
объект и понятие. Относясь к тому общему, что существует между многооб-
разием последних, оно как бы наталкивает человека на мысль о делимости
их на субъективное и объективное.
Если некто, получив в руки сложный прибор, не знает как им пользо-
ваться, то вполне может колоть им орехи или забивать гвозди. Но при этом
каждый раз будет чувствовать неудовлетворенность от несоответствия между
сущностью предмета и его применением. Аналогичным образом действует
употребление языка. Бессознательный формирующий фактор, им порожденный,
подталкивает сознание к преодолению раздвоенности, служит как бы для
объективизации понятия, не позволяя ему стать самодостаточным в своей
оторванности от объекта. Таким образом происходит очищение сознания.
8.
Творческая словесность может в некоторых аспектах нарушать обыденное
словоупотребление. Однако, лишь постольку, поскольку последнее пре-
пятствует сближению объекта с понятием.
Данное нарушение призвано вывести слово из границ сугубой бытовой
утилитарности и показать, что гармония слова и гармония смысла - не одно
и то же. Слово не только обслуживает смысл, но и влияет на него, имеет
самостоятельное значение.
Оно может улучшать смысл, поэтому не всегда следует за мыслью, воз-
можна обратная ситуация. Никакая логически связная конструкция не абсо-
лютна. Любая идея нуждается в совершенствовании.
Когда слово ведет за собой смысл, происходит воздействие эстетическо-
го на рассудочное. Творческая словесность есть путь к истине через кра-
соту.
4
Борис Михалев
ЗАМЕЧАНИЯ О НРАВСТВЕННОЙ ФИЛОСОФИИ ВЛАДИМИРА СЕРГЕЕВИЧА СОЛОВЬЕВА
1.
"Относительно низшей природы нравственный закон, обобщая непос-
редственное чувство стыдливости, повелевает нам всегда господствовать
над всеми чувственными влечениями...; здесь нравственность уже не выра-
жается... инстинктивным отталкиванием враждебной стихии,... а требует
действительной борьбы с плотью В отношении к другим людям нравственный
закон дает чувству жалости, или симпатии, форму справедливости... - На-
конец, по отношению к Божеству нравственный закон утверждает себя как
выражение Его законодательной воли и требует ее безусловного признания
ради ее собственного безусловного достоинства... для человека, достигше-
го такого чистого признания Божией воли,... должно быть ясно, что полно-
та этой воли может открываться только силою ее собственного, внутреннего
действия в душе человека."
Нравственный закон - инструмент очищения сознания. Его вид всегда
один и тот же: внутренне совершенствуй себя. Борьба с плотью не исчерпы-
вается каким-то одним отношением. Она всеобъемлюща, и любое нравственное
действие из нее вытекает. Безбожие или непорядочность к людям обусловле-
ны страстями, которые есть плотская привязанность.
Справедливость - это нечто более общее чем жалость, но менее общее,
чем нравственный закон. Последний не может с ней совпадать, так как она
предполагает желание получить к себе то же отношение, что проявил к дру-
гим, то есть сохраняет некоторую степень эгоизма.
Всякое правило предполагает абсолютность, провозглашаемых в нем ве-
щей, иначе оно престанет быть правилом. Поэтому там, где допускается не-
которая степень безнравственности, пусть малая, нет нравственного зако-
на. Он должен раскрывать окончательный смысл нравственности, каково в
данном случае полное избавление от чувственных привязанностей. Совер-
шенствование посредством отношения с другими есть самоотвержение ради
них - несправедливость к себе.
Касательно Божества, нравственный закон, действительно, состоит в бе-
зоговорочном признании Его воли и согласовании с ней собственной. Одна-
ко, в чем эта воля? Сам Он совершенен, что-то нужно ему от нас быть не
может. Для положительного воздействия на людей и мир Он использует нас
лишь как инструмент, потому что все, вовне происходящее, определяются
исключительно законом судьбы. Тонкие корни любых изменений привязаны к
тем существам или объектам, которых они касаются, и в области нашей воли
не лежат.
Естественно, раз мы здесь - лишь средство, совершение этих дел не мо-
жет быть целью Бога относительно нас. Иначе мы были бы по Его замыслу
рабы, а не сыновья. Это отнимало бы у нас высшее божественное досто-
инство и освобождало от требования согласовать свою волю с Его.
Цель Бога относительно нас - наше внутреннее совершенство, проявление
Его в душе каждого. А раз так, следует четко выяснить, что есть личность
человека, его "я".
Она - не вовне, не комплекс мыслей, чувств и телесных проявлений. Она
не растекается на множество состояний, но неподвижна и находится вне
пространства и времени. Бог - не что-то другое и высшее по отношению к
глубинному "я". Корень личности, раскрытие которого во всей полноте оп-
ределяет совершенство, и есть Бог.
В нас нет ничего вечного, кроме Бога, что сохранилось бы в совершен-
ном состоянии, в Царстве Божьем, нет другого источника личной энергии,
основы личности, которая создавала бы из элементов движущегося мира че-
ловеческий организм. Кроме Него, в нас все само по себе безлично и сор-
ганизоваться не способно. Бог - стержень, на который мысли, чувства и
пр. нанизано, как жемчужины на нить.
2.
"Исполнение нравственного начала... не может ограничиваться личною
жизнью отдельного человека по двум причинам - естественной и нравствен-
ной. Естественная причина та, что человек в отдельности вовсе не сущест-
вует... нравственная причина - несоответствие между понятием отдельного,
разобщенного со всеми человека и понятием совершенства... процесс совер-
шенствования, составляющий нравственный смысл нашей жизни, может быть
мыслим только как процесс собирательный, происходящий в собирательном
человеке, то есть в семье, народе, человечестве. Эти три вида собира-
тельного человека... каждый своим путем, идут к совершенству."
Чтобы высказывание "человек в отдельности не существует" имело отно-
шение к исполнению нравственного начала, под этим следует подразумевать,
что человек в отдельности не совершенствуется.
Тогда заметим, что, хотя совершенствование предполагает существова-
ние, но второе - не предварительное условие первого, а первое - особая
форма второго. Поэтому то, что верно для существования самого по себе,
может быть неверным для совершенствования.
Конечно же, обособленный человек несовершенен. Но ведь разговор идет
не об окончательном состоянии достигнутого совершенства, а о процессе
его достижения, каковым является исполнение нравственных принципов.
Здесь совершенства еще нет в любом случае, поэтому противопоставление
чего бы то ни было ему на данном этапе бессмысленно.
Если предположить, что совершенствование ограничивается личной жизнью
одного человека, то такое понимание отнюдь не тождественно стремлению к
повышению степени обособления. Это говорит лишь о том, что корень разоб-
щения лежит исключительно внутри каждого, поэтому ликвидировать обособ-
ленность можно только, работая над собой.
Наконец, из факта, что совершенствование, действительно, осуществля-
ется в семье, народе, человечестве, не вытекает, что семья, народ, чело-
