Неужели она такая уж безнравственная? Кто же из них ей более мил? Этот?
Или тот? Или вообще любой мужчина может ее увлечь? Нет! Нет! Она не лег-
комысленна и не вероломна. И все же?.. Может быть, это потому, что Френ-
сис и Генри так похожи друг на друга и ее бедное глупое любящее сердечко
не в состоянии их различить? Прежде ей казалось, что она готова последо-
вать за Генри на край света, делить с ним радости и горе; однако сейчас
ей казалось, что она готова последовать за Френсисом еще дальше. Она бе-
зусловно любит Генри - сердце говорит ей это. Но она любит и Френсиса и
почти уверена, что Френсис любит ее: ей не забыть, с каким пылом они це-
ловались там, в тюремной камере. И хотя любила она этих двух людей
по-разному, чувство это не укладывалось в ее сознании, а порой даже вы-
нуждало прийти к позорному выводу: что она - последняя и единственная
представительница женской линии в роду Солано - безнравственная женщина.
Кольцо Генри сильно врезалось в палец Леонсии - Торрес в приливе
страсти опять крепко сжал ей руку, - и это вернуло ее к действительнос-
ти, волей-неволей заставив слушать его излияния.
- Вы шип дивной розы, вонзившийся мне в сердце, острая шпора, терзаю-
щая мне грудь, но это раны любви, мучительно-сладостные. Я мечтал о
вас... и о том, что совершу ради вас. И у меня было для вас особое имя,
всегда только одно: владычица моих грез! И вы выйдете за меня замуж, моя
Леонсия! Мы забудем этого сумасшедшего гринго, который сейчас уже все
равно что мертв. Я буду с вами нежен и добр. Я буду вечно любить вас. И
никогда образ того, другого, не встанет между нами. Что до меня, то я не
позволю себе вспоминать о нем. Что же до вас... я буду любить вас так
сильно: вы забудете об этом человеке, и воспоминание о нем ни на миг не
даст вашему сердечку заныть.
Леонсия молчала, обдумывая про себя, как ей поступить, и молчание это
только разжигало надежды Торреса. Леонсия чувствовала, что надо выиграть
время и не отвечать сразу. Если браться за спасение Генри... ведь Торрес
предлагает ей свои услуги! Зачем же его отталкивать, когда от него, воз-
можно, зависит жизнь человека.
- Говорите! Я сгораю!.. - молил прерывающимся голосом Торрес.
- Не надо! Не надо! - мягко сказала она. - Ну как же я могу слушать
про чью-то любовь, когда тот, кого я любила, еще жив?
Любила!.. Она даже вздрогнула, произнеся это слово в прошедшем време-
ни. Вздрогнул и Торрес - и надежда разгорелась в нем еще более ярким
пламенем. Он считал Леонсию уже почти своей. Ведь она сказала: "любила",
значит, она уже больше не любит Генри. Она любила его, но теперь это все
в прошлом. И, конечно, женщина с такой нежной и чуткой душой, как она,
не может говорить с ним о любви, пока тот, другой, еще жив. Какая тон-
кость чувств! Торрес с гордостью подумал и о тонкости собственных чувств
и даже поздравил себя в душе с тем, что сумел так правильно разгадать
сокровенные мысли Леонсии. И уде он теперь позаботится, решил Торрес,
чтобы этот человек, которому предстоит умереть на следующий день в де-
сять утра, не был помилован и не сбежал из тюрьмы. Для него было ясно
одно: чем скорее Генри Морган умрет, тем скорее он получит Леонсию.
- Не будем больше об этом говорить... пока, - сказал он с рыцарской
галантностью, не менее галантно пожав руку Леонсии; потом встал с колен
и долгим взглядом посмотрел на нее.
Она ответила ему благодарным рукопожатием и, высвободив свою руку из
его руки, тоже поднялась.
- Пойдемте, - сказала она, - посмотрим, что делают остальные. Ведь
они сейчас разрабатывают - или, вернее, пытаются разработать - план спа-
сения Генри Моргана.
Когда они подошли к сидевшим на террасе, разговор тотчас прекратился,
словно присутствие Торреса вызвало недоверие собеседников.
- Ну как, придумали что-нибудь? - спросила Леонсия.
Старик Энрико, который, несмотря на свой возраст, был такой же пря-
мой, стройный и ловкий, как любой из его сыновей, только покачал голо-
вой.
- Я могу, если вы позволите, предложить вам один план, - начал было
Торрес, но тут же умолк, поймав предостерегающий взгляд Алесандро.
На аллее, у самой веранды, появилось двое мальчишек-оборванцев. По
росту им нельзя было дать более десяти лет, но по хитрому выражению глаз
и лиц они казались куда старше. Одеты они были весьма необычно: поделили
между собой рубашку и штаны, так что каждому досталось по одежке. Но ка-
кая рубашка! И какие штаны! Были они старые, парусиновые и в свое время
принадлежали рослому мужчине; мальчишка натянул их на себя до подбородка
и обвязал бечевкой вокруг шеи, чтобы они не могли с него соскользнуть, а
руки продел в дыры, зиявшие на месте боковых карманов; внизу штаны были
обрезаны ножом - по его росту. На другом мальчишке была мужская рубаха,
подол которой волочился по земле.
- Пошли вон! - рявкнул на них Алесандро.
Но мальчишка в штанах с самым невозмутимым видом снял камень, который
он нес на голове, и извлек из-под него письмо. Алесандро перегнулся че-
рез балюстраду, взял письмо и, взглянув на конверт, передал Леонсии, а
мальчишки принялись клянчить деньги. Френсис, глядя на это забавное зре-
лище, невольно рассмеялся, бросил несколько серебряных монеток, и рубаш-
ка со штанами тотчас помчались прочь по аллее.
Письмо было от Генри, и Леонсия быстро пробежала его глазами. Письмо
это нельзя было назвать прощальным, ибо писал он его как человек, кото-
рый и не думает умирать, если, конечно, не произойдет чего-то непредви-
денного. Однако, поскольку такая непредвиденность могла случиться. Генри
считал своим долгом попрощаться с Леонсией; при этом он в шутку просил
ее не забывать Френсиса, который заслуживает внимания хотя бы уже пото-
му, что так похож на него. Генри.
Сначала Леонсия хотела было показать письмо всем остальным, но строки
о Френсисе заставили ее отказаться от своего намерения.
- Это от Генри, - сказала она, пряча записку за корсаж. - Ничего су-
щественного он не пишет. Но, видимо, ни на минуту не сомневается, что
так или иначе ему удастся спастись.
- Мы уж постараемся, чтоб ему это удалось, - решительно заявил Френ-
сис.
Благодарно улыбнувшись ему и с улыбкой же вопросительно взглянув на
Торреса, Леонсия сказала:
- Вы говорили, что у вас есть какой-то план, сеньор Торрес?
Торрес осклабился, подкрутил усы и принял важный вид.
- Существует только один способ - способ гринго, к которому обычно
прибегают англосаксы, прямой и действенный. Именно прямой и действенный.
Мы поедем и выкрадем Генри из тюрьмы - нагло, грубо и открыто, как это
делают гринго. Уж этого-то они там никак не ожидают, а потому операция
наверняка удастся. На побережье можно найти достаточно бандитов, по ко-
торым плачет веревка, и с их помощью атаковать тюрьму. Пообещайте им хо-
рошо заплатить, только не все деньги давайте сразу, и дело будет сдела-
но.
Леонсия восторженно закивала головой. У старика Энрико заблестели
глаза, а ноздри раздулись, точно он уже почуял запах пороха. Глядя на
него, молодежь тоже загорелась. Все взоры обратились к Френсису: что ду-
мает он об этом, согласен ли? Он медленно покачал головой, и возмущенная
Леонсия даже выкрикнула что-то резкое по его адресу.
- Этот план безнадежен, - сказал Френсис. - Ну зачем всем нам риско-
вать головой, пускаясь на эту безумную авантюру, которая заранее обрече-
на в провал? - Говоря это, он поднялся со своего места подле Леонсии и,
подойдя к балюстраде, стал так, чтобы очутиться между Торресом и ос-
тальными; улучив минуту, он бросил предостерегающий взгляд Энрико и его
сыновьям. - Что же до Генри, то похоже, что его песенка спета...
- Иными словами, вы не доверяете мне? - рассердился Торрес.
- Помилуйте, что вы! - запротестовал Френсис.
Но Торрес, не обращая на него внимания, продолжал:
- Значит, по-вашему, я не должен участвовать в семейном совете Сола-
но, моих старейших и наиболее уважаемых друзей? И этот запрет накладыва-
ете вы - человек, с которым я едва знаком?
Старый Энрико, заметив, как вспыхнуло гневом лицо Леонсии, поспешил
предостеречь ее взглядом и, любезным жестом прервав тираду Торреса, ска-
зал:
- У Солано не может быть такого семейного совета, на который вы не
были бы допущены, сеньор Торрес. Ведь вы действительно давний друг нашей
семьи. Ваш покойный отец и я были товарищами и дружили, как братья. Но
все это - уж вы простите старику, если он откровенно выскажет вам свое
мнение, - не мешает сеньору Моргану быть правым, когда он говорит о без-
надежности вашего плана. Штурмовать тюрьму - чистейшее безумие. Погляди-
те на толщину ее стен. Они могут выдержать многонедельную осаду. Впро-
чем, должен признаться, ваша мысль вначале очень подкупила меня. Когда я
был еще совсем молодым человеком и сражался с индейцами в Кордильерах, у
нас был такой случай. Сядемте поудобнее, и я расскажу вам эту историю...
Но Торрес, которому предстояло немало дел, отклонил приглашение, дру-
жески пожал всем руки, в нескольких словах извинился перед Френсисом и,
сев на свою лошадь, седло и уздечка которой были отделаны серебром, пос-
какал в Сан-Антонио. Одним из таких важных дел была телеграфная перепис-
ка, которую он поддерживал с конторой Томаса Ригана на Уолл-стрите. Он
имел тайный доступ на радиостанцию панамского правительства в Сан-Анто-
нио и мог передавать депеши на телеграф в Вера-Крус. Союз с Риганом был
не только выгоден ему, но и совпадал с его собственными планами в отно-
шении Леонсии и Морганов.
- Что вы имеете против сеньора Торреса и почему вы отклонили его план
и так рассердили его? - спросила Леонсия Френсиса.
- Ничего, - отвечал тот, - просто мы не нуждаемся в нем, и он не вну-
шает мне особой приязни. Он дурак и потому способен погубить любой план.
Вспомните, как он сел в калошу, давая показания по моему делу на суде. А
может быть, ему и вообще доверять нельзя? Не знаю. Как бы то ни было,
зачем доверять ему, раз он нам не нужен? Ну, а план его правильный. Мы
так и поступим: отправимся прямо в тюрьму и выкрадем оттуда Генри, если
все вы согласны. И нам вовсе не надо поручать это висельникам, по кото-
рым плачет веревка, и всяким оборванцам с побережья. Нас шестеро мужчин.
Если мы своими силами не сумеем справиться с этим делом, значит, надо на
нем ставить крест.
- Но у тюрьмы всегда околачивается с десяток часовых, - возразил брат
Леонсии, восемнадцатилетний Рикардо.
Леонсия, снова было оживившаяся, с укоризной посмотрела на него; но
Френсис поддержал юношу.
- Правильно сказано! - согласился он. - Мы устраним часовых.
- А стены толщиной в пять футов? - напомнил Мартинес Солано, один из
близнецов.
- Мы пройдем сквозь них, - ответил Френсис.
- Но как? - воскликнула Леонсия.
- Вот к этому-то я сейчас и подходку. Скажите, сеньор Солано, у вас
много верховых лошадей? Отлично! А вы, Алесандро, случайно не могли бы
достать несколько шашек динамита где-нибудь на плантации? Отлично! Вели-
колепно! Ну, а вы, Леонсия, как хозяйка асьенды, должны, конечно, знать,
есть ли у вас в кладовой достаточный запас виски "Три звездочки"?
- Ага, заговор начинает созревать, - рассмеялся он, получив от Леон-
сии утвердительный ответ. - Теперь у нас есть все атрибуты для приклю-
ченческого романа в духе Райдера Хаггарда или Рекса Бича. Так слушай-
те... А впрочем, подождите. Я сначала хочу поговорить с вами, Леонсия, о
некоторых частностях этого представления...
ГЛАВА ПЯТАЯ
Было далеко за полдень; Генри стоял у зарешеченного окна своей каме-
ры, смотрел на улицу и ждал, когда же, наконец, с лагуны Чирикви подует
ветерок и хоть немного охладит раскаленный воздух. Улица была пыльная и
грязная, - грязная потому, что со времени основания города, немало сто-
летий назад, никто, кроме бродячих псов и отвратительных сарычей, кото-
