люсть, едва успел отразить удар могучего кулака Генри.
- Я... я... извини, пожалуйста, - пробормотал Генри, тяжело опускаясь
на старинный морской сундучок. - Я идиот - знаю, но пусть меня повесят,
не могу я вынести...
- Ну вот, опять, - с упреком перебил его Френсис, - Нет, ты такой же
сумасшедший, как и все в этой сумасшедшей стране. То ты перевязываешь
мне рану на голове, а то готов снести эту самую голову с плеч. Ведешь
себя не лучше той девчонки, которая сначала расцеловала меня, а потом
стала тыкать револьвером в брюхо.
- Правильно! Ругай меня, я заслужил это, - уныло произнес Генри и тут
же, помимо воли, снова вспылил: - Да черт бы тебя побрал, ведь это была
Леонсия!
- Ну и что же, что Леонсия? Или Мерседес? Или Долорес? Неужели, если
парень поцеловал хорошенькую девчонку, - да еще под дулом револьвера, -
это дает право какому-то проходимцу в грязных парусиновых штанах, живу-
щему на куче мусора, именуемой островом, снести ему голову с плеч?
- А если хорошенькая девчонка помолвлена с проходимцем в грязных па-
русиновых штанах?..
- Не может быть!.. - возбужденно прервал его Френсис.
- Да, и этому оборванцу, - продолжал Генри, - не очень-то приятно
слышать, что его невеста целовалась с проходимцем, которого она никогда
не видела, до того как он высадился со шхуны какого-то сомнительного
ямайского негра.
- Значит, она приняла меня за тебя, - задумчиво произнес Френсис, на-
чиная понимать, как все произошло. - Я не виню тебя за то, что ты вспы-
лил; хотя, должен сказать, характер у тебя прескверный. Вчера ты, напри-
мер, собирался отрезать мне уши, не так ли?
- Ну и у тебя характер ничуть не лучше, мой милый Френсис. Как ты
настаивал, чтоб я отрезал тебе уши, когда я положил тебя на обе лопатки,
ха-ха!
И оба весело расхохотались.
- Это характер старика Моргана, - сказал Генри. - Он, судя по преда-
нию, был задирист, как черт.
- Но уж, наверно, не задиристее этих Солано, с которыми ты собира-
ешься породниться. Ведь почти все семейство высыпало тогда на берег и
хотело изрешетить меня, пока я греб к шхуне. А твоя Леонсия схватила
свою пушку и пригрозила длиннобородому, должно быть ее отцу, что, мол,
пристрелит его, если он не перестанет в меня палить.
- Держу пари, что это и был ее отец, сам старый Энрико! - воскликнул
Генри. - А остальные - ее братья.
- Прелестные ящеры! - произнес Френсис. - Скажи, ты не боишься, что
твоя жизнь станет слишком монотонной, после того как ты женишься и вой-
дешь в эту мирную, кроткую семейку? - Но он тут же перебил сам себя: -
Послушай, Генри, но если они приняли меня за тебя, какого же черта им
так хотелось тебя укокошить? Опять, наверно, виноват сварливый морга-
новский нрав! Чем это ты привел в такое раздражение родичей своей буду-
щей жены?
Генри с минуту смотрел на него, как бы решая, сказать или не сказать,
и, наконец, ответил:
- Ну что ж, могу тебе, пожалуй, рассказать. Это преотвратительная ис-
тория, и, должно быть, всему виною мой нрав. Я поссорился с ее дядей.
Это был самый младший брат ее отца...
- Был?.. - прервал его Френсис многозначительно.
- Я же сказал, что был, - кивком подтверждая свои слова, продолжал
Генри. - Его уже нет в живых. Звали его Альфаро Солано, и характерец у
него был тоже преотменный. Все они считают себя потомками испанских кон-
кистадоров [5] и важничают поэтому, как индюки. Альфаро нажил себе сос-
тояние на продаже ценных пород древесины и как раз в ту пору развел
большую плантацию кампешевого дерева на побережье. Однажды я с ним пос-
сорился. Произошло это в маленьком городке Сан-Антонио. Может, это было
недоразумение, хотя я до сих пор считаю, что он был не прав. Он всегда
искал со мной ссоры: понимаешь, не хотел, чтобы я женился на Леонсии.
Ну и заваруха получилась! Началось все в пулькерии [6]. Альфаро пил
там мескаль [7] и хватил, должно быть, лишнего. Он оскорбил меня не на
шутку. Нас разняли и отобрали ружья; но, прежде чем разойтись, мы покля-
лись убить друг друга. И вся беда в том, что при нашей ссоре присутство-
вало человек двадцать и все они слышали, как мы угрожали друг другу.
Часа через два комиссар с двумя жандармами проходил по глухому пере-
улку в ту самую минуту, когда я наклонился над телом Альфаро: ему кто-то
всадил нож в спину, и я споткнулся о его труп, идя к берегу. Что тут
можно было сказать? Ничего! Все знали про ссору и угрозу мести. И вот не
прошло и двух часов, как меня поймали с поличным у еще неостывшего трупа
Альфаро. С тех пор я ни разу не был в Сан-Антонио: не теряя времени да-
ром, я тогда моментально удрал. Альфаро был очень популярен - это был
лихой парень, а толпа таких всегда любит. Меня даже и судить бы не ста-
ли, тут же выпустили бы кишки; так что я почел за благо исчезнуть по-
быстрее - pronto!
Затем, когда я уже был в Бокас-дель-Торо, меня разыскал посланный от
Леонсии и передал мне обручальное кольцо с брильянтом: она возвращала
мой подарок. Теперь ты знаешь все. После этой истории мне все опротиве-
ло. Вернуться в те края я не решался, зная, что семейка Солано, да и та-
мошние жители жаждут моей крови; вот я и прибыл сюда пожить немного зат-
ворнической жизнью и поискать сокровища Моргана... Однако мне бы очень
хотелось узнать, кто всадил нож в Альфаро. Если мне удастся когда-нибудь
найти этого человека, я оправдаюсь перед Леонсией и остальными Солано; и
тогда можно не сомневаться, что мы поженимся. А сейчас могу тебе приз-
наться, что Альфаро был вовсе не такой уж плохой малый, хоть и вспыльчив
до чертиков.
- Ясно как день, - пробормотал Френсис. - Теперь я понимаю, почему ее
отец и братья хотели продырявить меня... В самом деле, чем больше я
смотрю на тебя, тем больше убеждаюсь, что мы похожи, как две горошины,
если не считать моих усов...
- И вот этого, - Генри закатал рукав, и Френсис увидел длинный тонкий
рубец, белевший у него на левой руке. - Это у меня с детства: упал с
ветряной мельницы и пролетел прямо через стеклянную крышу в оранжерею.
- Теперь слушай, что я тебе скажу, - начал Френсис и весь просиял от
осенившей его мысли. - Кто-то должен вытащить тебя из этой грязной исто-
рии. И сделает это не кто иной, как Френсис, компаньон фирмы "Морган и
Морган"! Можешь оставаться здесь или отправиться на остров Быка и начать
там разведку, а я поеду назад и объясню все Леонсии и ее родне...
- Если они не ухлопают тебя прежде, чем ты сумеешь объяснить, что ты
- это не я, - с горечью заметил Генри. - В том-то и беда с этими Солано.
Они сначала стреляют, а уж потом разговаривают. Они могут внять рассуд-
ку, только когда противника уже не будет в живых.
- И все-таки я попытаю счастья, старина, - заверил его Френсис, заго-
ревшись своей идеей уладить печальное недоразумение между Генри и его
возлюбленной.
Однако он сам удивлялся тому чувству, с каким вспоминал о ней. Ему
было невыразимо жаль, что это очаровательное существо принадлежит по
праву человеку, который так на него похож. Френсис снова увидел девушку,
какой она была в ту минуту на берегу, когда, обуреваемая противоречивыми
чувствами, то загоралась любовью и устремлялась к нему, то обрушивалась
на него с гневом и презрением. Он невольно вздохнул.
- О чем это ты? - насмешливо спросил его Генри.
- Леонсия на редкость красивая девушка, - откровенно признался Френ-
сис. - Но, как бы то ни было, она твоя, и уж я позабочусь о том, чтобы
она тебе досталась. Где то кольцо, которое она тебе вернула? Если я не
надену его на палец Леонсии от твоего имени и не вернусь сюда через не-
делю с добрыми вестями, можешь отрезать мне не только уши, но и усы.
Через час к берегу Тельца уж подходила шлюпка с "Анджелики", выслан-
ная капитаном Трефэзеном в ответ на поданный с берега сигнал. И молодые
люди стали прощаться.
- Еще два обстоятельства, Френсис. Во-первых, забыл тебе сказать, что
Леонсия вовсе не Солано, хоть она этого и не знает. Об этом мне сказал
сам Альфаро. Она приемная дочь, но старик Энрико положительно молится на
нее, хотя в жилах ее и не течет его кровь и она даже не одной с ним на-
циональности. Альфаро никогда не рассказывал мне подробностей, сказал
только, что она вовсе не испанка. Я даже не знаю, кто она - англичанка
или американка. Она довольно прилично говорит по-английски, хотя изучила
этот язык в монастыре. Видишь ли, Энрико удочерил ее, когда она была
совсем крошкой, она и не догадывается, что это не ее отец.
- Неудивительно, что она с таким презрением и ненавистью отнеслась ко
мне! - расхохотался Френсис. - Ведь она приняла меня за тебя; а она счи-
тала - да и до сих пор считает, - что это ты всадил нож в спину ее род-
ному дядюшке.
Генри кивнул и продолжал прерванный рассказ:
- Во-вторых, я хочу предупредить тебя об одном чрезвычайно важном
обстоятельстве. Речь идет о здешних законах, или, вернее, об отсутствии
таковых. В этой богом забытой дыре законом вертят, как хотят. До Панамы
далеко, а губернатор этого штата - или округа, или как он там у них на-
зывается - старик, настоящий сонный отец Силен. Зато начальник полиции
Сан-Антонио - человек, с которым надо держать ухо востро. Он в этой глу-
ши царь и бог, и подлец первостатейный, - уж кто-кто, а я это знаю. Взя-
точник - это слабое слово в применении к нему; а жесток он и кровожаден,
как хорек. Для него самое большое удовольствие казнить человека: он обо-
жает вешать. Берегись его и держи ухо востро... Ну, ладно, до свидания.
Половина того, что я найду на острове Быка, - твоя... Да смотри, поста-
райся надеть кольцо на палец Леонсии.
Прошло два дня. После того как метис-капитан сам произвел разведку и
привез известия, что вся мужская половина семьи Солано отсутствует,
Френсис высадился на берег, где он впервые встретился с Леонсией. На
этот раз поблизости не видно было ни девиц с серебряными револьверами,
ни мужчин с ружьями. Кругом царил покой, и лишь оборванный мальчишка ин-
деец сидел у воды; увидев монету, он охотно согласился отнести записку
молодой сеньорите в большую асьенду. Френсис вырвал из блокнота листок и
начал писать: "Я тот, кого Вы приняли за Генри Моргана; у меня к Вам по-
ручение от него... ", отнюдь не подозревая, какие необычайные события
должны обрушиться на него с не меньшей стремительностью, чем во время
его первого посещения здешних мест.
Если бы ему пришло на ум заглянуть за выступ скалы, к которой он
прислонился спиной, сочиняя это послание к Леонсии, глазам его предстала
бы поразительная картина: Леонсия собственной персоной, точно морская
царица, выходила после купанья из воды. Но Френсис продолжал спокойно
писать, а маленький индеец был не менее его поглощен этой процедурой,
так что Леонсия, выйдя из-за скалы, первая увидела их. Подавив возглас
изумления, она повернулась и, не разбирая пути, бросилась бегом в зеле-
ные заросли джунглей.
Френсис почти тотчас узнал, что она где-то рядом, когда до него доле-
тел ее испуганный крик. Бросив на песок карандаш и записку, он побежал
на крик и столкнулся с мокрой, полуодетой девушкой - она в ужасе мчалась
назад, спасаясь от чего-то. Не разобравшись, что Френсис прибежал ей на
помощь, Леонсия снова вскрикнула.
Она метнулась в сторону, чуть не сбив с ног мальчишку индейца, и ос-
тановилась, лишь когда выбежала на песчаную отмель. От страха лицо ее
побелело как полотно. Только тут она обернулась и увидела, что перед нею
не новый враг, а спаситель.
- Что с вами? - взволнованно спросил Френсис. - Вы ушиблись? Что про-
изошло?
Девушка указала на свое голое колено, на котором алели две крошечные
капельки крови, вытекшие из двух еле заметных ранок.
- Гадюка, - сказала она. - Ее укус смертелен. Через пять минут я ум-
ру, и я рада этому, очень рада: по крайней мере тогда вы уже не будете
