Джек Лондон
Сердца трех
Изд. "Правда", 1988 г.
OCR Палек, 1998 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Надеюсь, читатель извинит меня за то, что я начинаю это предисловие с
похвальбы. Дело в том, что эта работа - юбилейная. Ее завершением я от-
мечаю свое сорокалетие, свою пятидесятую книгу, шестнадцать лет своей
писательской деятельности и новое направление в своем творчестве. А
"Сердца трех" - это новое направление. До сих пор я, безусловно, не соз-
давал ничего подобного и почти убежден, что и впредь не создам. И я вов-
се не намерен скрывать, что горжусь этой работой. А теперь я советовал
бы читателю, который любит стремительное развитие действия, перескочить
через все то бахвальство, что содержится в предисловии, и погрузиться с
головой в повествование, - пусть он потом попробует сказать мне, что от
моей книги легко оторваться.
Для любопытствующих разрешу себе кое-что пояснить. По мере того как
кинематограф становился наиболее популярной формой развлечения во всем
мире, запас фабул и интриг, накопленный мировой беллетристикой, стал
быстро истощаться. Какая-нибудь одна кинокомпания с помощью двух десят-
ков режиссеров способна экранизировать все литературное наследие Шекспи-
ра, Бальзака, Диккенса, Скотта, Золя, Толстого и десятков менее плодови-
тых писателей. А поскольку на свете сотни кинокомпаний, нетрудно сообра-
зить, как скоро они могут столкнуться с нехваткой сырья, из которого
фабрикуют кинокартины.
Право на экранизацию всех романов, рассказов и пьес, издаваемых или
подлежащих изданию определенными издательствами или лицами, уже давно
куплено и зафиксировано договорами; если же попадается материал, право
собственности на который истекло за давностью лет, то он экранизируется
с такой же быстротой, с какой матросы, очутившись на берегу, усеянном
золотым песком, набросились бы на самородки. Тысячи сценаристов - точнее
будет сказать десятки тысяч, ибо нет такого мужчины, женщины или младен-
ца, которые не считали бы себя вполне созревшими для написания сценария,
- итак, десятки тысяч сценаристов рыщут по литературе (как охраняемой
авторским правом, так и не охраняемой) и хватают журналы чуть ли не из
машины, в надежде поживиться какой-нибудь новой сценкой, фабулой или ис-
торийкой, придуманной их собратьями по перу.
Кстати, справедливость требует отметить, что совсем недавно, в те
дни, когда сценаристов еще не очень уважали, они надрывались в поте лица
за пятнадцать-двадцать долларов в неделю, а случалось, что прижимистые
директоры платили им и поштучно: десять-двадцать долларов за сценарий,
да еще в пятидесяти случаях из ста не выдавали сценаристам и тех грошей,
которые им причитались; бывало и так, что товар, украденный сценариста-
ми, в свою очередь, крали у них не менее бессовестные и беззастенчивые
люди, работающие в штате. Так было только вчера, а сегодня я знаю сцена-
ристов, которые имеют по три машины и по два шофера, которые посылают
своих детей в самые дорогие школы и вообще обладают устойчивой платежес-
пособностью.
В значительной мере именно из-за нехватки беллетристического сырья и
начали ценить и уважать сценаристов. На них появился спрос, они получили
признание, их стали лучше оплачивать, а от них требовать продукцию более
высокого качества. Начались новые поиски материала, выразившиеся, в
частности, в попытке завербовать известных писателей для работы в ка-
честве сценаристов. Но то, что человек написал двадцать романов, еще не
может служить ручательством, что он способен написать хороший сценарий.
Как раз наоборот: очень быстро обнаружилось, что успех в беллетристике -
верная гарантия провала на экране.
Но тут на сцене появляются хозяева кинокомпаний.
Разделение труда - прежде всего. И вот, связавшись с могущественными
газетными объединениями или с отдельными лицами, как это имело место в
данном случае, - я имею в виду "Сердца трех", - они заказывают высокок-
валифицированным сценаристам (даже ради спасения собственной жизни не
сумевшим бы написать роман) сценарий, который романисты (даже ради спа-
сения собственной жизни не сумевшие бы написать сценарий) превращают за-
тем в роман.
Итак, является м-р Чарльз Годдард к некоему Джеку Лондону и говорит
ему: "Время действия, место действия и действующие лица определены; ки-
нокомпании, газеты и капитал к нашим услугам; давайте договариваться". И
мы договорились. Результат - "Сердца трех". Ни у кого не может возник-
нуть сомнения в искусстве и мастерстве м-ра Годдарда после того, как я
перечислю его творения, перу его принадлежат: "Злоключения Полины",
"Приключения Илейн", "Богиня", "Обогащайся, Уоллингфорд" и т.д. Кроме
того, имя героини данного романа - Леонсия - тоже им придумано.
Первые несколько эпизодов он написал на своем ранчо в Лунной долине.
Но писал он быстрее, чем я, и закончил свои пятнадцать эпизодов на много
недель раньше меня. Да не введет вас в заблуждение слово "эпизод". На
первый эпизод ушло три тысячи футов пленки. А на последующие четырнад-
цать - по две тысячи футов на каждый. В каждом эпизоде около девяноста
сцен, что составляет в общем около тысячи трехсот сцен. Итак, мы работа-
ли параллельно, каждый над своим куском. Когда я писал какую-то главу,
я, естественно, не мог принимать в расчет того, что происходит в следую-
щей или через двенадцать глав, так как я этого не знал. Не знал этого и
м-р Годдард. Отсюда неизбежные последствия: нельзя сказать, чтобы по-
вествование в "Сердцах трех" отличалось особой последовательностью, хо-
тя, оно, безусловно, не лишено логики.
Представьте себе мое изумление, когда я, будучи на Гавайях, вдруг по-
лучаю от м-ра Годдарда по почте из Нью-Йорка сценарий четырнадцатого
эпизода (я же в то время только еще трудился над литературной обработкой
десятого эпизода) и вижу, что мой герой женат совсем не на той женщине!
И в нашем распоряжении всего только один эпизод, когда можно избавиться
от нее и связать моего героя узами законного брака с единственной женщи-
ной, на которой он может и должен жениться. Как это сделано - прошу пос-
мотреть в последней главе или пятнадцатом эпизоде. Можете не сомне-
ваться, что м-р Годдард надоумил меня, как это сделать.
Дело в том, что м-р Годдард - мастер по части развития действия и ге-
ний по части быстроты. Развитие действия нимало не волнует его. "Изобра-
зить", - спокойно указывает он в авторской ремарке киноактеру. Очевидно,
актер "изображает", ибо м-р Годдард тут же начинает нагромождать одно
действие на другое. "Изобразить горе!" - приказывает он, или "печаль",
или "гнев", или "искреннее сочувствие", или "желание убить", или "стрем-
ление покончить жизнь самоубийством". Вот и все. Так и должно быть -
иначе, когда же он завершил бы работу и написал свои тысячу триста сцен?
Но можете себе представить, каково пришлось мне, несчастному, который
не мог ограничиться волшебным словом "изобразить", а должен был описать
- и притом весьма подробно - все те настроения и положения, которые од-
ним росчерком пера наметил м-р Годдард! Черт побери! Диккенсу не каза-
лось чрезмерным излишеством потратить тысячу слов на описание и возможно
более тонкую обрисовку горестных переживаний того или иного из своих ге-
роев. А вот м-р Годдард говорит: "Изобразить", - и рабы киноаппарата де-
лают все, что нужно.
А развитие действия! В свое время я написал не один приключенческий
роман, но во всех них вместе взятых вы не найдете столь стремительного
развития действия, как в "Сердцах трех".
Зато теперь я знаю, почему так популярен кинематограф. Я теперь знаю,
почему "Г-да Барнес из Нью-Йорка" и "Техасский горшечник" разошлись в
миллионах экземпляров. Я теперь знаю, почему какая-нибудь напыщенная
агитационная речь может привлечь куда больше голосов, чем самый прекрас-
ный и доблестный поступок или замысел государственного деятеля. Передел-
ка сценария м-ра Годдарда в роман была для меня интересным опытом - и
весьма поучительным. Эта работа по-новому осветила давно продуманные
мною социологические обобщения, подвела под них новую основу и укрепила
их. После этой попытки испробовать свои силы как писатель в новой для
себя области я стал понимать душу народа в его массе глубже, чем понимал
до сих пор, и осознал - полнее, чем когда-либо, - каким высоким ис-
кусством жеста и мимики должен владеть демагог, привлекающий голоса из-
бирателей на свою сторону благодаря своему умению играть на коллективной
душе масс. Я буду очень удивлен, если эта книга не получит самого широ-
кого распространения. ("Изобразить удивление", - сказал бы м-р Годдард;
или: "Изобразить широкое распространение".)
Если в основе этой авантюры, именуемой "Сердца трех", лежит сотрудни-
чество, я восхищен идеей сотрудничества. Но только - увы! - боюсь, что
такого коллегу, как м-р Годдард, можно встретить не чаще, чем одного на
миллион. Мы ни разу не перебросились даже словом, у нас не было ни одно-
го спора, ни единой дискуссии. Но в таком случае я, должно быть, и сам -
не коллега, а мечта! Разве я не позволил ему - без единого намека на жа-
лобу или возражение - "изображать" все, что ему заблагорассудится, на
протяжении 15 эпизодов сценария, 1300 сцен и 31000 футов пленки, а затем
111000 слов, составивших роман? И все-таки теперь, когда я кончил сей
труд, я очень был бы рад, если бы не начинал его, - по одной простой
причине: мне хотелось бы самому прочесть книгу и посмотреть, как она чи-
тается. А меня это очень интересует. Очень.
Джек Лондон
Уаикики, Гавайские о-ва, 23 марта 1916 года
СТАРАЯ ПИРАТСКАЯ ПЕСНЯ
Кто готов судьбу и счастье
С бою брать своей рукой,
Выходи корсаром вольным
На простор волны морской!
Припев:
Ветер воет, море злится, -
Мы, корсары, не сдаем.
Мы - спина к спине - у мачты,
Против тысячи вдвоем!
Нож на помощь пистолету -
Славный выдался денек!
Пушка сломит их упрямство,
Путь расчистит нам клинок.
Припев.
Славь, корсар, попутный ветер,
Славь добычу и вино!
Эй, матрос, проси пощады,
Капитан убит давно!
Припев.
Славь захваченное судно,
Тем, кто смел, сдалось оно.
Мы берем лишь груз и женщин,
Остальное - все на дно!
Джордж Стерлинг
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В это позднее весеннее утро события развивались очень быстро в жизни
Френсиса Моргана. Если когда-нибудь человеку суждено было, переместив-
шись во времени, стать участником жестокой, кровавой драмы, а точнее -
трагедии бесхитростных душ, и одновременно свидетелем средневековой ме-
лодрамы, насыщенной сентиментальностью и бурными страстями, свойственны-
ми обитателям Латинского Нового Света, то этим человеком Судьба предназ-
начила быть Френсису Моргану, и притом весьма скоро.
Однако сам Френсис Морган пребывал в ленивом неведении относительно
того, что в мире что-то для него готовится, и едва ли был готов встре-
тить надвигавшиеся события. Поздно засидевшись за бриджем, он поздно на-
чинал свой день. За поздним пробуждением последовал поздний завтрак из
фруктов и каши; покончив с ним, Френсис направился в библиотеку - стро-
го, со вкусом обставленную комнату, откуда его отец в последние годы
жизни руководил своими обширными и многообразными делами.
- Паркер, - обратился Френсис к камердинеру, который служил еще его
отцу, - ты не замечал признаков ожирения у Р. Г. М. в последние годы его
жизни?
- О нет, сэр, - отвечал тот со всей почтительностью хорошо вышколен-
ного слуги, но невольно бросая беглый оценивающий взгляд на великолепную
фигуру молодого человека. - Ваш батюшка, сэр, всегда отличался строй-
ностью. Фигура у него никогда не менялась; он был широкоплечий, с могу-
чей грудью, и хоть широковат в кости, но талия, сэр, у него была тонкая,
всегда тонкая. Когда его обмыли, сэр, и положили на стол, многие молодые
