что украшает нос моей шхуны. Он стоял на своих ногах. Это была личность!
- Он был первым анархистом, - рассмеялась Мод, вставая и направляясь
к себе в каюту.
- Значит, быть анархистом хорошо! - воскликнул Волк Ларсен.
Он тоже поднялся и, стоя перед ней у двери в ее каюту, продекламиро-
вал:
... По крайней мере здесь
Свободны будем. Нам здесь бог не станет
Завидовать и нас он не изгонит.
Здесь будем править мы. И хоть в аду,
Но все же править стоит, ибо лучше
Царить в аду, чем быть рабом на небе.
Это был гордый вызов могучего духа. Когда он умолк, голос его, каза-
лось, продолжал звучать в стенах каюты, а он стоял, слегка покачиваясь,
откинув назад голову, бронзовое лицо его сияло, в глазах плясали золотые
искорки, и он смотрел на Мод, как смотрит на женщину мужчина, - зовущим,
ласковым и властным взглядом.
И снова я отчетливо прочел в ее глазах безотчетный ужас, когда она
почти шепотом произнесла:
- Вы сами Люцифер! Дверь за нею закрылась. Несколько секунд Волк Лар-
сен продолжал стоять, глядя ей вслед, потом, как бы очнувшись, обернулся
ко мне.
- Я сменю Луиса у штурвала и в полночь разбужу вас. А пока ложитесь и
постарайтесь выспаться.
Он натянул рукавицы, надел фуражку и поднялся по трапу, а я последо-
вал его совету и лег. Не знаю почему, словно повинуясь какому-то тайному
побуждению, я лег не раздеваясь. Некоторое время я еще прислушивался к
шуму в кубрике охотников и с восторгом и изумлением размышлял о своей
неожиданной любви. Но на "Призраке" я научился спать крепким, здоровым
сном, и постепенно пение и крики стали уплывать куда-то, веки мои смежи-
лись, и глубокий сон погрузил меня в небытие.
Не знаю, что разбудило меня и подняло с койки, но очнулся я уже на
ногах. Сон как рукой сняло; я весь трепетал от ощущения неведомой опас-
ности - настойчивого, словно громкий зов трубы. Я распахнул дверь. Лампа
в кают-компании была притушена. Я увидел Мод, мою Мод, бьющуюся в желез-
ных объятиях Волка Ларсена. Она тщетно старалась вырваться, руками и го-
ловой упираясь ему в грудь. Я бросился к ним.
Волк Ларсен поднял голову, и я ударил его кулаком в лицо. Но это был
слабый удар. Зарычав, как зверь, Ларсен оттолкнул меня. Этим толчком,
легким взмахом его чудовищной руки я был отброшен в сторону с такой си-
лой, что врезался в дверь бывшей каюты Магриджа, и она разлетелась в ще-
пы. С трудом выкарабкавшись из-под обломков, я вскочил и, не чувствуя
боли - ничего, кроме овладевшей мной бешеной ярости, - снова бросился на
Ларсена. Помнится, я тоже зарычал и выхватил висевший у бедра нож.
Но случилось что-то непонятное. Капитан и Мод Брустер стояли теперь
поодаль друг от друга. Я уже занес нож, но рука моя застыла в воздухе.
Меня поразила эта неожиданная и странная перемена. Мод стояла, присло-
нившись к переборке, придерживаясь за нее откинутой в сторону рукой, а
Волк Ларсен, шатаясь, прикрыв левой рукой глаза, правой неуверенно, как
слепой, шарил вокруг себя. Наконец он нащупал переборку и, казалось, ис-
пытал огромное физическое облегчение, словно не только нашел опору, но и
понял, где находится.
А затем ярость вновь овладела мной. Все перенесенные мною унижения и
издевательства, все, что выстрадали от Волка Ларсена я и другие, нахлы-
нуло на меня, и я внезапно с необыкновенной отчетливостью осознал, сколь
чудовищен самый факт существования этого человека на земле. Не помня се-
бя, я кинулся на него и вонзил ему нож в плечо. Я сразу понял, что ранил
его легко - нож только скользнул по лопатке, - и я снова занес его, что-
бы поразить Ларсена насмерть.
Но Мод, которая видела все, с криком бросилась ко мне:
- Не надо! Умоляю вас, не надо! Я опустил руку, но только на миг. Я
замахнулся еще раз и, вероятно, убил бы Ларсена, если бы Мод не встала
между нами. Ее руки обвились вокруг меня, я ощутил ее волосы на моем ли-
це. Кровь закипела во мне, но и ярость вспыхнула с удесятеренной силой.
Мод заглянула мне в глаза.
- Ради меня! - взмолилась она.
- Ради вас? Ради вас я и убью его! - крикнул я, пытаясь высвободить
руку и боясь вместе с тем сделать девушке больно.
- Успокойтесь! - шепнула она, закрывая мне рот рукой.
Прикосновение ее пальцев к моим губам было так сладостно, так необы-
чайно сладостно, что, несмотря на владевшее мною бешенство, я готов был
расцеловать их, но не посмел.
- Пожалуйста, прошу вас! - молила она, и я почувствовал, что слова ее
обезоруживают меня и что так будет отныне всегда.
Я отступил, вложил свой тесак в ножны и взглянул на Волка Ларсена. Он
все еще стоял, прижав левую руку ко лбу, прикрывая ею глаза. Голова его
свесилась на грудь. Он весь как-то обмяк, могучие плечи ссутулились,
спина согнулась.
- Ван-Вейден! - хрипло, с оттенком страха в голосе позвал он. - Эй,
Ван-Вейден! Где вы?
Я взглянул на Мод. Она молча кивнула мне.
- Я здесь, - ответил я и подошел к нему. - Что с вами?
- Помогите мне сесть, - сказал он тем же хриплым, испуганным голосом.
- Я болен, очень болен, Хэмп! - добавил он, опускаясь на стул, к ко-
торому я подвел его.
Он уронил голову на стол, обхватил ее руками и мотал ею из стороны в
сторону, словно от боли. Когда он приподнял ее, я увидел крупные капли
пота, выступившие у него на лбу у корней волос.
- Я болен, очень болен, - повторил он несколько раз.
- Да что с вами такое? - спросил я, кладя ему руку на плечо. - Чем я
могу помочь вам?
Но он раздраженно сбросил мою руку, и я долго молча стоял возле него.
Мод, испуганная, растерянная, смотрела на нас. Она тоже не могла понять,
что с ним случилось.
- Хэмп, - сказал он наконец, - мне надо добраться до койки. Дайте мне
руку. Скоро все пройдет. Верно, опять эта проклятая головная боль. Я
всегда боялся ее. У меня было предчувствие... Да нет, вздор, я сам не
знаю, что говорю. Помогите мне добраться до койки.
Но когда я уложил его, он опять прикрыл глаза рукой, и, уходя, я слы-
шал, как он пробормотал:
- Я болен, очень болен! Я вернулся к Мод; она встретила меня вопроси-
тельным взглядом. Я в недоумении пожал плечами.
- Что-то с ним стряслось, а что - не знаю. Он совершенно беспомощен
и, должно быть, впервые в жизни по-настоящему напуган. Случилось это,
конечно, еще до того, как я ударил его ножом, да это и не рана, а цара-
пина. Вы, верно, видели, как это с ним началось?
Она покачала головой.
- Я ничего не видела. Для меня это такая же загадка. Он вдруг выпус-
тил меня и пошатнулся. Но что нам теперь делать? Что я должна делать?
- Пожалуйста, подождите меня здесь. Я скоро вернусь, - отвечал я и
вышел на палубу. Луис стоял у штурвала.
- Можешь идти спать, - сказал я ему, становясь на его место.
Он охотно исполнил приказание, и я остался на палубе один. Стараясь
производить как можно меньше шума, я взял топселя на гитовы, спустил
бом-кливер и стаксель, вынес кливер на подветренный борт и выбрал грот.
Затем я вернулся к Мод. Сделав ей знак молчать, я прошел в каюту Волка
Ларсена. Он лежал в том же положении, в каком я его оставил, и голова
его все так же перекатывалась из стороны в сторону по подушке.
- Могу я чем-нибудь помочь вам? - спросил я.
Он сперва ничего не ответил, но, когда я повторил вопрос, сказал:
- Нет, нет, мне ничего не надо! Оставьте меня одного до утра.
Но, выходя из каюты, я заметил, что он опять мечется по подушке. Мод
терпеливо ждала меня, и когда я увидел ее горделивую головку, ее ясные,
лучистые глаза, радость охватила меня. Глаза ее были так же ясны и не-
возмутимы, как ее душа.
- Готовы ли вы доверить мне свою жизнь и отважиться на путешествие
примерно в шестьсот миль?
- Вы хотите сказать... - проговорила Мод, и я понял, что она угадала
мое намерение.
- Да, - подтвердил я, - я хочу сказать, что нам ничего другого не ос-
тается, как пуститься в море на парусной шлюпке.
- Вернее, мне? Вам-то здесь по-прежнему ничто не грозит.
- Нет, это единственное спасение для нас обоих, - твердо повторил я.
- Оденьтесь, пожалуйста, как можно теплее и быстро соберите все, что вы
хотите взять с собой. Поспешите! - добавил я, когда она направилась в
свою каюту.
Кладовая находилась непосредственно под каюткомпанией. Открыв люк, я
спрыгнул вниз, зажег свечу и принялся отбирать из судовых запасов самое
для нас необходимое, главным образом консервы. А когда дело подошло к
концу, вверх ко мне протянулись две руки, и я начал передавать все Мод.
Мы работали молча. Я запасся также одеялами, рукавицами, клеенчатой
одеждой, зюйдвестками... Нам предстояло тяжелое испытание - пуститься в
плавание по бурному, суровому океану в открытой шлюпке, и, чтобы выдер-
жать его, нужно было как можно лучше защитить себя от холода, дождя и
морских брызг.
Мы работали с лихорадочной поспешностью. Вынесли всю нашу добычу на
палубу и уложили ее возле одной из шлюпок. Мод так устала, что вскоре
совсем обессилела и в изнеможении присела на ступеньки юта. Но и это не
принесло ей облегчения, и тогда она легла прямо на голые доски палубы,
раскинув руки, чтобы дать полный отдых всему телу. Я вспомнил, что моя
сестра всегда отдыхала точно так же, и знал, что силы Мод скоро восста-
новятся. Необходимо было запастись также оружием, и я спустился в каюту
Волка Ларсена за его винтовкой и дробовиком. Я заговорил с ним, но он не
ответил мне ни слова, хотя голова его по-прежнему перекатывалась по по-
душке и он, по-видимому, не спал.
- Прощай, Люцифер! - прошептал я и тихонько прикрыл за собой дверь.
Теперь предстояло раздобыть еще патроны, что было нетрудно, хотя и
пришлось спуститься для этого в кубрик охотников. Там у них хранились
ящики с патронами, которые они брали с собой в шлюпки, когда шли на охо-
ту. Взяв два ящика, я унес их из-под самого носа разгулявшихся кутил.
Оставалось спустить шлюпку - нелегкая задача для одного человека. От-
дав найтовы, я налег сперва на носовые тали, потом на кормовые, чтобы
вывалить шлюпку за борт, а затем, потравливая по очереди те и другие та-
ли, спустил ее на два-три фута, так что она повисла над водой, прижима-
ясь к борту шхуны. Я проверил, на месте ли парус, весла и уключины. За-
пастись пресной водой было, пожалуй, важнее всего, и я забрал бочонки со
всех шлюпок. На борту находилось теперь уже девять шлюпок, и нам должно
было хватить этой воды, а кстати, и балласта. Впрочем, я столько запас
всего, что даже побаивался - не перегрузил ли я шлюпку.
Когда Мод начала передавать мне в шлюпку провизию, из кубрика вышел
на палубу матрос. Он постоял у наветренного борта (шлюпку мы спускали с
подветренного), потом медленно побрел на середину палубы и еще немного
постоял, повернувшись лицом к ветру и спиной к нам. Я притаился на дне
шлюпки; сердце у меня бешено колотилось. Мод лежала совершенно неподвиж-
но, вытянувшись в тени фальшборта. Но матрос так и не взглянул в нашу
сторону. Закинув руки за голову, он потянулся, громко зевнул и снова
ушел на бак, где и исчез, нырнув в люк.
Через несколько минут я погрузил все в шлюпку и спустил ее на воду.
Помогая Мод перелезть через планшир, я на мгновение ощутил ее совсем
близко возле себя, и слова: "Я люблю вас! Люблю!" - чуть не слетели с
моих губ. "Да, Хэмфри Ван-Вейден, вот ты и влюблен наконец!" - подумал
я. Ее пальцы переплелись с моими, и я, одной рукой держась за планшир,
другой поддерживал ее и благополучно спустил в шлюпку. При этом я не-
вольно испытывал чувство гордости - я почувствовал в себе силу, какой
совсем не обладал еще несколько месяцев назад, в тот день, когда прос-
тившись с Чарли Фэрасетом, отправился в Сан-Франциско на злополучном
"Мартинесе".
Набежавшая волна подхватила шлюпку, ноги Мод коснулись банки, и я от-
пустил ее руку. Затем я отдал тали и сам спрыгнул в шлюпку. Мне еще ни-
