рыл ее от ветра. Парус на шлюпке захлопал, она потеряла скорость и стала
прямо, что заставило матросов поспешно отодвинуться от борта. Тут нас
подхватила огромная волна, а шлюпка скользнула вниз.
В это мгновение Лич и Джонсон взглянули в лица своим товарищам, стол-
пившимся у борта. Но никто со шхуны не послал им приветствия. В глазах
команды те двое были уже мертвецами, пространство воды, отделявшее их от
нас, было как бы рубежом между жизнью и смертью.
Через миг они очутились против юта, где стояли мы с Волком Ларсеном.
Теперь уже шхуна скользнула вниз, а шлюпка взлетела на гребень волны.
Джонсон посмотрел на меня, и я увидел его измученное, осунувшееся лицо.
Я помахал ему рукой, и он ответил мне, но в этом жесте было глубокое от-
чаяние. Он словно прощался со мной. Мне не удалось встретиться глазами с
Личем, - он смотрел на Волка Ларсена, и лицо его, как и следовало ожи-
дать, было перекошено от ненависти.
Еще мгновение, и шлюпка оказалась уже за кормой. Парус тотчас напол-
нился ветром и так накренил утлое суденышко, что оно чуть не переверну-
лось. Гребень огромной волны навис над шлюпкой и обрушил на нее шапку
белоснежной пены. Потом полузатопленная шлюпка вынырнула: Лич поспешно
вычерпывал воду, а Джонсон с бледным, испуганным лицом судорожно сжимал
в руке кормовое весло.
Волк Ларсен резко расхохотался, словно пролаял над самым моим ухом, и
перешел на наветренную сторону юта. Я ожидал, что он велит лечь в дрейф,
но шхуна продолжала идти вперед; а он не подавал никакой команды. Луис
невозмутимо стоял у штурвала, но я заметил, что столпившиеся на носу
матросы с беспокойством поглядывают в нашу сторону. "Призрак" мчался все
вперед и вперед, и шлюпка превратилась уже в еле заметную точку, когда
раздался голос Волка Ларсена - матросы получили приказания сделать пово-
рот на правый галс.
Мы пошли назад по ветру навстречу боровшейся с волнами шлюпке, но ми-
лях в двух от нее была отдана новая команда спустить бом-кливер и лечь в
дрейф Промысловые лодки не приспособлены лавировать против ветра. Весь
расчет строится на том, что в море они находятся с наветренной стороны,
и когда ветер крепчает, он гонит их прямо к шхуне. Но теперь, среди раз-
гулявшейся стихии, у Лича и Джонсона не было иного выхода, как искать
убежища на "Призраке", и они вступили в отчаянную борьбу, направив шлюп-
ку против ветра. При такой волне они с трудом пробивались вперед. Каждую
минуту им грозила гибель среди разъяренных валов. Снова и снова видели
мы, как лодка зарывается носом в белопенные гребни и ее, словно щепку,
отбрасывает назад.
Но Джонсон был превосходным моряком и со шлюпкой умел управляться не
хуже, чем со шхуной. Часа через полтора он почти поравнялся с нами и
прошел у нас за кормой, рассчитывая следующим галсом подойти к шхуне.
- Значит, вы передумали? - услышал я голос Волка Ларсена и не понял,
то ли он бормочет про себя, то ли обращается к людям в шлюпке, словно
они могут его услышать. - Вы не прочь вернуться на шхуну, а? Ну что ж,
попытайтесь, попытайтесь!
- Руль под ветер! - скомандовал он Уфти-Уфти, который тем временем
сменил Луиса.
Команда следовала за командой. Потравили фока и грота-шкоты, и шхуна,
прыгая по волнам, быстро рванулась вперед с сильным попутным ветром, как
раз в ту минуту, когда Джонсон, пренебрегая опасностью, потравил шкот и
прошел у нас за кормой футах в ста. Волк Ларсен снова громко рассмеялся
и помахал рукою, приглашая шлюпку следовать за нами. Его намерение было
очевидно - он решил поиграть с ними, думал я, дать им хороший урок вмес-
то побоев. Но это был очень опасный урок, так как шлюпку в любую минуту
могло захлестнуть волной.
Джонсон быстро повернул шлюпку и погнался за нами. Ему больше ничего
не оставалось Смерть подстерегала их со всех сторон. Рано или поздно од-
на из этих огромных волн обрушится на шлюпку, перекатится через нее, и
все будет кончено.
- То-то им сейчас, поди, тошно у смерти-то в лапах, - шепнул мне Лу-
ис, когда я проходил мимо, чтобы отдать приказ убрать бом-кливер и стак-
сель.
- Ну, он скоро ляжет в дрейф и подберет их, - бодро сказал я. - Ре-
шил, как видно, проучить их.
Луис многозначительно посмотрел на меня.
- Вы так думаете? - спросил он.
- Конечно, - отвечал я. - А вы?
- Я теперь думаю только об одном - о собственной шкуре, - был его от-
вет. - И не перестаю дивиться, как все складывается. В хорошую историю
попал я из-за лишнего стаканчика в Фриско. Но вы-то влопались и того ху-
же - из-за этой дамочки. Будто я вас не знаю! Видали мы таких простаков!
- Что вы хотите этим сказать? - поспешно спросил я, так как, выпустив
этот заряд, он уже двинулся прочь.
- Что я хочу сказать? - воскликнул он. - Не вам бы об этом спраши-
вать! Неважно, что хочу сказать я, важно, что скажет Волк. Волк, да, да.
Волк!
- Если заварится каша, вы будете на моей стороне? - невольно вырва-
лось у меня, ибо он выразил то, чего в душе боялся я сам.
- На вашей стороне? Я буду на стороне старого, толстого Луиса. Это
еще все пустяки, только начало, говорю вам.
- Не думал я, что вы такой трус, - укорил я его.
Он окинул меня презрительным взглядом.
- Если я пальцем не пошевельнул, чтобы помочь этому дурню, - он кив-
нул в сторону крошечного паруса где-то там за кормой, - так неужто вы
думаете, что я дам проломить себе башку из-за какой-то дамочки, которой
и в глаза-то не видал?
Я отвернулся, возмущенный, и пошел на корму.
- Уберите топселя, мистер Ван-Вейден, - сказал мне Волк Ларсен, когда
я поднялся на ют.
Услышав это приказание, я несколько успокоился за судьбу беглецов.
Было ясно, что капитан не имеет намерения слишком удаляться от них. Эта
мысль приободрила меня, и я быстро исполнил его распоряжение. Едва успел
я отдать команду, как одни матросы уже бросились к фалам и ниралам, а
другие полезли вверх по вантам. Волк Ларсен заметил их усердие и мрачно
улыбнулся. И все же расстояние между шхуной и шлюпкой продолжало увели-
чиваться, и только когда шлюпка отстала на несколько миль, мы легли в
дрейф и стали поджидать ее. Все с тревогой следили за ее приближением.
Один Волк Ларсен оставался невозмутим. Даже у Луиса, пристально вгляды-
вавшегося вдаль, отразилось на лице беспокойство, которого он не сумел
скрыть.
Шлюпка подходила все ближе и ближе, точно живое существо, рывками
пробираясь среди зеленых бурлящих волн. Она то раскачивалась на гребнях
огромных валов, то скрывалась из глаз, чтобы через секунду снова взле-
теть на гребень. Казалось непостижимым, что она еще цела, и всякий раз
ее появление, сопровождавшееся очередным головокружительным взлетом,
воспринималось как чудо. Налетел шквал с дождем, и из-за колышущейся во-
дяной завесы вдруг вынырнула шлюпка - почти вровень с нами.
- Руль на борт! - заорал Волк Ларсен и, бросившись к штурвалу, сам
резко повернул его.
И снова "Призрак" рванулся вперед и помчался по ветру, и еще в про-
должение двух часов Джонсон и Лич гнались за нами. А мы опять ложились в
дрейф и потом вновь уносились вперед; и все это время лоскут паруса ме-
тался где-то за кормой, то взлетая к небу, то проваливаясь в пучину. Он
был от нас всего в четверти мили, когда налетел новый шквал и за пеленой
дождя парус совсем скрылся из глаз. Больше мы его не видели. Ветер ра-
зогнал облака, но уже нигде среди волн не маячил жалкий обрывок паруса.
На миг мне показалось, что на высоком гребне мелькнуло черное днище
шлюпки. И это было все. Земные труды Джонсона и Лича пришли к концу.
Команда продолжала толпиться на палубе. Никто не спускался вниз, ник-
то не произносил ни слова. Люди не осмеливались взглянуть друг Другу в
глаза. Все, казалось, были так ошеломлены случившимся, что не могли еще
прийти в себя, осознать до конца то, что произошло. Но Волк Ларсен не
оставил им времени на размышления. Он сразу же приказал положить шхуну
на курс - и не на Иокогаму, а на котиковые лежбища. Теперь, натягивая
снасти, матросы работали вяло, угрюмо, и я слышал, как с губ их срыва-
лись проклятия, такие же угрюмые и вялые Другое дело охотники. Неунываю-
щий Смок уже принялся рассказывать какую-то историю, и они спустились в
свой кубрик, дружно гогоча.
Направляясь на корму, я увидел спасенного нами механика. Он шагнул ко
мне; лицо его было бледно, губы дрожали.
- Помилуй бог, сэр! На какое судно мы попали? - воскликнул он.
- Вы не слепой, сами все видели, - ответил я почти грубо, так как
сердце у меня сжималось от боли и страха.
- Где же ваше обещание? - обратился я к Волку Ларсену.
- Я ведь не обещал взять их на борт, я вовсе не имел этого в виду, -
отозвался он. - И как-никак вы должны признать, что я "и пальцем к ним
не притронулся".
И, рассмеявшись, он повторил:
- Нет, нет, я и пальцем к ним не притронулся! Я промолчал. Я был
слишком ошеломлен и не мог вымолвить ни слова. Мне надо было собраться с
мыслями. Я чувствовал на себе ответственность за женщину, которая спала
сейчас там, внизу в каюте, и отчетливо сознавал только одно: нельзя
действовать опрометчиво, если я хочу хоть чем-нибудь быть ей полезен.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
День закончился без новых происшествий. Небольшой шторм, "промочив
нам жабры", начал затихать. Механик и трое смазчиков после горячей пере-
палки с Волком Ларсеном были все же распределены по шлюпкам под начало
охотников и назначены на вахты на шхуне, для чего их экипировали в раз-
ное старье, отыскавшееся на складе. После этого, продолжая протестовать,
хотя и не очень громко, они спустились в кубрик на баке. Они были уже
основательно напуганы тем, что им привелось наблюдать, и характер Волка
Ларсена становился им в какой-то мере ясен, а то, что они услышали здесь
о капитане от матросов, окончательно отбило у них охоту бунтовать.
Мисс Брустер - имя ее мы узнали от механика - все еще спала. За ужи-
ном я попросил охотников говорить мне, чтобы не потревожить ее. Она выш-
ла из своей каюты лишь на следующее утро. Я было распорядился, чтобы ей
подавали отдельно, но Волк Ларсен тотчас наложил на это запрет.
- Кто она такая, - заявил он, - чтобы гнушаться кают-компанией?
Появление нашей пассажирки за столом привело к довольно комичным ре-
зультатам. Охотники тотчас примолкли, точно воды в рот набрали. Только
Джок Хорнер и Смок не проявляли смущения: они украдкой поглядывали на
пассажирку и даже пытались принять участие в разговоре. Остальные четве-
ро уткнулись в свои тарелки и жевали задумчиво и не торопясь; уши их
двигались в такт с челюстями, как у животных.
Вначале Волк Ларсен говорил мало, разве что отвечал на вопросы.
Нельзя сказать, чтобы он был смущен, - отнюдь нет. Но в мисс Брустер он
видел женщину нового для него типа, незнакомой ему породы, и его любо-
пытство было задето. Он внимательно изучал ее - почти не отрывал глаз от
ее лица или следил за движениями ее рук и плеч. Сам я тоже наблюдал за
нею, и хотя разговор, в сущности, поддерживал один я, мне трудно было
избавиться от некоторого чувства робости и растерянности. Волк Ларсен,
напротив, держался совершенно непринужденно. Он был исполнен такой уве-
ренности в себе, которую ничто не могло поколебать. Женщин он боялся ни-
чуть не больше, чем шторма или драки.
- Когда же мы будем в Иокогаме? - спросила она вдруг, повернувшись к
капитану и взглянув ему прямо в глаза.
Вопрос был задан без обиняков. Все челюсти сразу перестали жевать,
уши перестали шевелиться, и хотя глаза у всех по-прежнему были устремле-
ны в тарелки, каждый ждал ответа с напряженным и жадным вниманием.
- Месяца через четыре, а может, и через три, если сезон окончится ра-
но, - ответил Волк Ларсен.
Она нервно глотнула и неуверенно проговорила:
