дел торжествующий блеск в глазах Волка Ларсена и, внезапно охваченный
мрачным пред" чувствием, ощутил непреодолимое желание кинуться на этого
человека. Мысль о судьбе Лича и Джонсона так взволновала меня, что разум
мой помутился. Фигура Ларсена поплыла у меня перед глазами, и, не помня
себя, я бросился в кубрик охотников и готов уже был выскочить на палубу
с заряженным ружьем в руках, как вдруг услыхал чей-то изумленный возг-
лас:
- На шлюпке пять человек! Я задрожал и ухватился за трап, прислушива-
ясь к голосам на палубе, подтверждавшим сделанное кем-то открытие. Затем
страшная слабость вдруг охватила меня, колени подогнулись, я опустился
на ступеньки и только тут окончательно пришел в себя и содрогнулся при
мысли о том, что я готов был совершить. Возблагодарив судьбу, я положил
ружье на место и поднялся на палубу.
Никто не заметил моего отсутствия. Шлюпка была теперь уже близко, и я
увидел, что она крупнее охотничьей и построена иначе. Когда она почти
совсем приблизилась к нам, на ней убрали парус и сняли мачту. Вставив
весла в уключины, люди в лодке ждали, пока мы ляжем в дрейф и возьмем их
на борт.
Смок уже спустился на палубу и стоял теперь рядом со мной; он многоз-
начительно ухмыльнулся. Я вопросительно взглянул на него.
- Ну и заварится каша! - хмыкнул он.
- В чем дело? - спросил я.
Он снова хмыкнул.
- Разве не видите, кто там на корме? Чтоб мне не убить больше ни од-
ного котика, если это не женщина!
Я вгляделся, но не сразу смог что-нибудь различить. Однако все вокруг
говорили, что в лодке четверо мужчин, а на корме, по-видимому, - женщи-
на. Это открытие взволновало всех, за исключением Волка Ларсена, который
был явно разочарован тем, что это не его шлюпка и ему не на кого обру-
шить свою злобу.
Мы спустили бом-кливер, выбрали кливер-шкот на наветренный борт, доб-
рали грота-шкот и легли в дрейф. Весла опустились в воду, и после нес-
кольких взмахов шлюпка подошла к борту шхуны. Теперь я уже мог лучше
разглядеть женщину. Она куталась в длинное широкое пальто, так как угрю
было холодное. Я увидел ее лицо и светло-каштановые волосы, выбившиеся
изпод морской фуражки. У нее были большие карие блестящие глаза, нежный,
приятно очерченный рот и правильный овал лица, обветренного и обожженно-
го солнцем.
Она показалась мне существом из другого мира. Меня потянуло к ней,
как голодного к хлебу. Ведь я так давно не видел женщин! Всецело погло-
щенный этим чудесным видением, я совершенно забыл о своих обязанностях
помощника и даже не помогал поднять спасенных на борт. Когда один из
матросов подхватил женщину на руки и передал ее Волку Ларсену, она
взглянула на наши исполненные любопытства лица и улыбнулась так привет-
ливо и мило, как может улыбаться только женщина. Как давно не видел я
подобной улыбки! Казалось, я уже забыл, что на свете есть люди, которые
умеют так улыбаться!
- Мистер Ван-Вейден! Голос Ларсена вернул меня к действительности.
- Будьте добры, проводите эту даму вниз и устройте ее поудобнее. При-
кажите приготовить свободную каюту на левом борту. Поручите это коку. И
подумайте, чем вы можете помочь даме, - у нее сильно обожжено лицо.
С этими словами он отвернулся от нас и принялся расспрашивать мужчин.
Шлюпка была брошена на произвол судьбы, хотя один из спасенных возмущал-
ся этим, так как Иокогама была совсем близко.
Сопровождая незнакомку в каюту, я странно робел и был неловок. Мне
как бы впервые открылось, какое хрупкое, нежное создание женщина. Помо-
гая ей спуститься по трапу, я взял ее за руку, и меня поразило, какая
это маленькая, нежная ручка. Да и сама она была удивительно тоненькая и
хрупкая и казалась мне такой воздушной, что я боялся раздавить ее руку в
своей ручище. Вот что чувствовал я, так долго лишенный женского общест-
ва, когда увидел Мод Брустер - первую женщину, встретившуюся на моем пу-
ти с тех пор, как я попал на шхуну.
- Вы напрасно так беспокоитесь обо мне, - запротестовала она, когда я
усадил ее в кресло Волка Ларсена, которое поспешил притащить из его каю-
ты. - Сегодня утром мы каждую минуту ожидали увидеть землю и к вечеру,
вероятно, будем уже в порту. Не правда ли?
Ее спокойная уверенность смутила меня. Как мог я объяснить ей положе-
ние вещей и страшный характер нашего капитана, который, подобно злому
року, скитался по морям, - словом, все то, что открылось мне за эти ме-
сяцы? Но я ответил ей напрямик:
- Будь у нас другой капитан, я сказал бы, что завтра утром вас доста-
вят в Иокогаму. Но Ларсен человек со странностями, и я прошу вас быть
готовой ко всему. Вы понимаете, - ко всему!
- Нет, признаюсь, я не совсем понимаю вас, - ответила она. В глазах
ее промелькнуло недоумение, но не испуг. - Быть может, я ошибаюсь, но
мне казалось, что потерпевшим кораблекрушение всегда оказывают внимание.
Да и в сущности это такой пустяк: ведь мы совсем близко от берега.
- Правду сказать, я сам ничего не знаю, - поспешил я успокоить ее. -
Мне хотелось только на всякий случай подготовить вас к худшему. Наш ка-
питан - грубая скотина, не человек, а дьявол. Никто не знает, что может
вдруг взбрести ему на ум.)
Я начинал волноваться, но она устало прервала меня:
- Да, да, понимаю! - Ей, по-видимому, трудно было сейчас собраться с
мыслями. Я видел, что она вот-вот лишится чувств от изнеможения.
Больше она ни о чем не спрашивала, и я, воздержавшись от дальнейших
замечаний, приступил к исполнению распоряжений Волка Ларсена и постарал-
ся устроить ее поудобнее. Я хлопотал вокруг нее, как заботливая хозяйка:
достал из аптечки мазь от ожогов, велел Томасу Магриджу убрать свободную
каюту и, совершив налет на личные запасы Волка Ларсена, извлек оттуда
бутылку портвейна.
Ветер быстро крепчал, крен увеличился, и к тому времени, когда каюта
была готова, "Призрак" уже стрелой летел по волнам. Я совершенно забыл о
существовании Лича и Джонсона и был как громом поражен, когда через отк-
рытый люк донесся возглас: "Шлюпка впереди!" Сомнений быть не могло -
это кричал Смок с мачты. Я бросил взгляд на женщину: она сидела смер-
тельно усталая, откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза. Я сомневался
даже, слышала ли она крик Смока, и решил, что не допущу, чтобы она стала
свидетельницей зверств, которые неминуемо должны были последовать за по-
имкой беглецов. Она устала - и отлично! Пусть спит!
На палубе раздались резкие слова команды, послышался топот ног, зах-
лопали риф-штерты, и "Призрак" лег на другой галс. При внезапном поворо-
те шхуна накренилась, кресло начало скользить по полу, и я едва успел
подхватить задремавшую женщину, чтобы не дать ей свалиться на пол.
Она приоткрыла глаза и сонно и недоуменно взглянула на меня. Я повел
ее в приготовленную ей каюту. Она еле передвигала ноги и спотыкалась на
каждом шагу. Магридж гадко осклабился, когда я выпроводил его из каюты и
приказал ему вернуться к своим обязанностям. Он расквитался со мной,
расписав охотникам, какой прекрасной камеристкой я оказался.
Наша новая пассажирка, когда я вел ее, тяжело опиралась на мою руку
и, кажется, начала засыпать, еще не дойдя до своей каюты. Да, конечно,
она спала на ходу, и когда шхуну резко качнуло, не устояла на ногах и
упала на койку. Потом приподняла голову, улыбнулась и снова погрузилась
в сон. Я оставил ее спящей под двумя толстыми матросскими одеялами; го-
лова ее покоилась на подушке, которую я взял с койки Волка Ларсена.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Поднявшись на палубу, я увидел, что "Призрак" догоняет с наветренной
стороны знакомую мне парусную шлюпку, идущую против ветра тем же галсом,
что и мы, но чуть правее. Вся команда была на палубе, все ждали, что
произойдет, когда Лича и Джонсона поднимут на борт.
Пробило четыре склянки. Луис пришел на корму сменить рулевого. Воздух
был влажен, и я заметил, что Луис надел клеенчатую куртку и штаны.
- Что нас ожидает на этот раз? - спросил я его.
- Судя по всему, сэр, - отвечал он, - небольшой шторм с дождичком -
как раз хватит, чтобы промочить нам жабры.
- Какая досада, что у нас заметили шлюпку! - сказал я.
Большая волна, ударив в нос шхуны, повернула ее примерно на румб, и
шлюпка на миг мелькнула между кливерами.
Луис перехватил ручки штурвала и, помолчав, сказал:
- А мне думается, они все равно не добрались бы до берега, сэр.
- Не добрались бы? - переспросил я.
- Нет, сэр. Видали? - Порыв ветра накренил шхуну и заставил Луиса
быстро завертеть штурвал. - Через час начнется такое, - продолжал он, -
что им на своей скорлупе несдобровать. Им еще повезло, что мы подоспели
вовремя и можем их подобрать.
Волк Ларсен разговаривал на палубе со спасенными моряками, потом под-
нялся на ют. В его походке больше обычного чувствовалось что-то кошачье,
а в глазах вспыхивали холодные огоньки.
- Три смазчика и механик, - сказал он вместо приветствия. - Но мы из
них сделаем матросов или хотя бы гребцов. Ну, а как там эта особа?
Не знаю почему, но когда Ларсен заговорил о спасенной женщине, его
слова полоснули меня, словно ножом. Сознавая, как глупо быть таким сен-
тиментальным, я все же не мог избавиться от тяжелого ощущения и в ответ
только пожал плечами.
Волк Ларсен протяжно и насмешливо свистнул.
- Как ее зовут? - резко спросил он.
- Не знаю, - ответил я. - Она спит. Очень утомлена. По правде говоря,
я рассчитывал узнать что-нибудь от вас. С какого они судна?
- С почтового пароходишка "Город Токио", - буркнул он. - Шел из Фрис-
ко в Иокогаму. Тайфун доконал это старое корыто - потекло, как решето.
Их носило по волнам четверо суток. Так вы не знаете, кто она - девица,
замужняя дама или вдова? Ну, ну...
Он смотрел на меня, насмешливо прищурившись и покачивая головой.
- А вы... - начал я. У меня чуть не сорвался с языка вопрос, собира-
ется ли он доставить потерпевших кораблекрушение в Иокогаму.
- А я?.. - переспросил он.
- Как вы намерены поступить с Личем и Джонсоном?
- Не знаю, Хэмп, не знаю. Видите ли, с этими четырьмя у меня теперь
достаточно людей.
- А Джонсон и Лич достаточно натерпелись при попытке бежать, - сказал
я. - Отчего бы вам не изменить свое отношение к ним? Возьмите их на борт
и попробуйте обходиться с ними мягче. Что бы там они ни сделали, их до
этого довели.
- Кто? Я?
- Да, вы, - отвечал я, не колеблясь. - И предупреждаю вас, Ларсен,
если вы будете по-прежнему издеваться над этими беднягами, я могу забыть
все, даже свою любовь к жизни, и убить вас.
- Браво! - воскликнул он. - Я горжусь вами, Хэмп.
Вы превосходно научились стоять на ногах. Я вижу перед собой вполне
самостоятельную личность! До сих пор вам не везло: жизнь ваша протекала
слишком легко, - но теперь вы подаете надежды. Таким вы мне нравитесь
куда больше.
Внезапно тон его изменился, лицо стало серьезным.
- Верите ли вы людям на слово? - спросил он. - Считаете ли, что слово
священно?
- Конечно, - подтвердил я.
- Так вот, предлагаю вам соглашение, - продолжал этот неподражаемый
актер. - Если я дам слово не притронуться пальцем к Личу и Джонсону,
обещаете ли вы, в свою очередь, отказаться от попыток убить меня? Только
не подумайте, что я боюсь вас, нет, нет, не воображайте! - поспешно до-
бавил он.
Я едва мог поверить своим ушам, - что это вдруг на него нашло?
- Идет? - нетерпеливо спросил он.
- Идет, - отвечал я.
Он протянул мне руку, и я с жаром пожал ее, но в глазах у него - я
мог бы поклясться - промелькнула издевка.
Мы перешли на подветренную сторону юта. Шлюпка была совсем близко, и
я увидел, что положение ее поистине отчаянное. Джонсон сидел на руле,
Лич вычерпывал воду. Мы шли вдвое быстрее их. Волк Ларсен подал Луису
знак отклониться немного в сторону, и мы пронеслись в каких-нибудь двад-
цати футах от шлюпки с наветренной стороны. На мгновение "Призрак" зак-
